Механизмы взаимодействия власти, общества и кустарных промыслов в Российской империи в конце XIX - начале XX в

Изучение проблем российской экономической политики, в рамках которой прослеживаются и вопросы взаимодействия власти и крестьянства, в отечественной историографии занимает важное место. Именно несостоятельный правительственный курс, по мнению многих, привел Россию к трем революциям и падению царского режима. В годы правления Николая II борьба двух лагерей - консервативного и либерального - выразилась наиболее четко, и в этой полемике центральным был вопрос о приоритетах государственной политики. Консервативный лагерь выступал за необходимость подъема сельского хозяйства, сохранение крестьянской общины, либеральный – за развитие прежде всего национальной крупной промышленности. Однако в проведении правительственных мероприятий начала XX в. усматривалась и основная, пусть и скрытая цель – остановить модернизацию в стране. Наиболее ярко противостояние двух курсов на рубеже веков выразилось в полемике Вит- те – Ермолова через отношение к подъему сельского хозяйства. В этот период главным сторонником поддержания сельского хозяйства в правительстве выступал министр земледелия и государственных имуществ А. С. Ермолов. В. С. Дякин, характеризуя его взгляды, отмечал, что глава земледельческого ведомства выступал оппонентом С. Ю. Витте в вопросах поддержки отечественной экономики. Все отрасли промышленности, кроме горной и металлургии, рассматривались А. С. Ермоловым как источник заработка для крестьянства и как средство повышения доходности их хозяйств. В связи с этим правительство должно было поддерживать прежде всего кустарное и мелкое производство [6, с. 66].

Методы

На основе архивных и опубликованных источников проведен анализ механизма взаимодействия власти, общества и кустарных промыслов в Российской империи на рубеже XIX–XX вв. В работе были использованы нарративный, историко-типологический и историко-системный методы исторического исследования. Историко-типологический метод позволил выделить в системе взаимосвязей власти и кустарных промыслов два типа, или два пути взаимодействия. Историко-системный метод применен для раскрытия внутренних механизмов взаимоотношений крупных функциональных систем: власти (органов государственного управления, которые занимались поддержкой и развитием кустарных промыслов, таких как земледельческое ведомство, земские управы и собрания); кустарных промыслов, которые включали не только кустарей-одиночек, но и различные производственные и общественные кустарные организации (артели, товарищества, мастерские).

Результаты

Механизм взаимодействия власти, общества и кустарных промыслов в Российской империи на рубеже XIX–XX вв. включал два пути.

Первый путь взаимодействия, когда инициатива шла «сверху», от правительства, земств, других местных органов власти. Инициатором и реализатором правительственных мероприятий по поддержанию кустарных промыслов с 1888 г. выступало земледельческое ведомство, последовательно Министерство государственных иму-ществ (МГИ), с 1894 по 1905 г. – Министерство земледелия и государственных имуществ (МЗиГИ), с 1905 по 1915 г. – Главное управление землеустройства и земледелия (ГУЗиЗ), с 1915 по 1917 г. – Министерство земледелия. При отделе сельской экономии и сельскохозяйственной статистики департамента земледелия с 1894 по 1917 г. функционировал Кустарный комитет, который аккумулировал деятельность по кустарно-промысловым мероприятиям, в том числе активно взаимодействовал с кустарными организациями и кустарями. Важной составляющей получения информации о кустарных промыслах являлось исследование кустарных промыслов, которые проводились в форме опросов, анкетирования, переписей (земских и государственных, местных и всероссийских, общих и бюджетных). Организовывались командировки специалистов Кустарного комитета в кустарные районы.

Царская власть была вынуждена собирать комиссии, чтобы услышать «голос народа». Суть механизма выразил князь П. Л. Ухтомский в речи на собрании Юридического общества при Казанском университете 8 марта 1903 г.: «За последние годы деревня и ее нужды стали обращать на себя особенное внимание как правительства, так и русского общества. Замечавшийся уже давно упадок сельскохозяйственной промышленности и обнаруживаемое различными явлениями жизни неустройство сельского быта обсуждаются в настоящее время правительственными и общественными учреждениями»1. Действительно, в

1902 г. по всей России работали комитеты о нуждах сельскохозяйственной промышленности, которые донесли проблемы деревни до правительства, правда, устами дворян и земства. Задачу, стоящую перед комитетами, участники понимали так: «...на нас лежит выяснение тех условий, в зависимости от которых слагается экономическая жизнь местного населения вообще, рассмотрение и оценка тех факторов, которые оказывают в ту или иную сторону свое влияние на все наше хозяйственное развитие»2. Материалы, собранные по губерниям под общим названием «Труды местных комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности», были опубликованы в 58 томах3. «Между тем, - писал П. Л. Ухтомский, - если бы деревня могла постоянно и безопасливо высказываться о своих нуждах, то не могло бы и возникнуть тех неудобств и недостатков финансовой системы, на которые указывают теперь сельскохозяйственные комитеты, как на причину обеднения и упадка деревни»4. Заслуживает внимания деятельность князя, которая высоко оценена как современниками, так и современными исследователями [4]. Так, Павел Леонидович, будучи свияжским уездным предводителем дворянства Казанской губернии, покровительствовал развитию среди крестьян кустарных промыслов, что подтверждает инцидент, произошедший в Свияжском уезде. 12 мая 1906 г. в Свияжскую земскую управу поступило ходатайство от крестьянина с. Макулова Ефима Васильева Рыбачева о выдаче ему ссуды на расширение кузнечного производства в размере 50 руб. Прошение было подкреплено поручительной подписью землевладельца князя П. Л. Ухтомского. При рассмотрении ходатайства князь, прекрасно осведомленный об отношении к крестьянским просьбам, лично заявил в управе, что выдача ссуды Рыбачеву обычным порядком, т. е. через уездную управу, встретит серьезные затруднения из-за отсутствия наличных сумм в кассе уездной управы, при этом он как председатель заверил, что уездная управа согласна принять означенную ссуду на ответственность уездного земства. Только благодаря поддержке П. Л. Ухтомского ссуда была выдана и записана за Свияжским уездным земством сроком на два года из 5 % го-довых5.

Этот отдельный случай, когда землевладелец четко понимал крестьянские проблемы, без сомнения подтверждает, что без поддержки дворян просьбы крестьян не смогли бы дойти до власти. Такой точки зрения придерживаются и зарубежные авторы. Так, финский исследователь Анне Писанен полагает, что вся деятельность по развитию ремесел и промыслов была «персонифицирована». Многие общества ручного труда и ремесел существовали только потому, что возглавлялись сильными людьми «с ясным видением деятельности» [15, с. 13].

Рассмотрим отношение «Комитетов о нуждах сельскохозяйственной промышленности» к проблеме поддержания и развития кустарных промыслов. Это отношение в губерниях было различным. Среди губерний, которые высказались четко за поддержание промыслов, были регионы с традиционно развитыми кустарными кластерами: Вятская, Костромская, Рязанская (Михайловское уездное земство). Вольский комитет Саратовского земства отметил, что кустарная промышленность «нуждается в государственной поддержке не менее, если не более, чем фабрично-заводская»6. Про-

блемы кустарей четко выразил священник А. И. Никольский, лично обследовавший кустарные промыслы Хвалынского уезда. Главный бич кустарей – отсутствие средств на покупку сырья. Можно сколько угодно строить школы, открывать мастерские, но если у крестьянина нет денег на покупку материала, то ни о каком промысле речи быть не может. Поэтому, по его мнению, нужно дать кустарю прежде всего дешевый кредит. Затем – помочь организовать артель. Как вариант, устроить склад для раздачи заказов7. Такие экономические меры помощи крестьянину-кустарю представляются наиболее действенными и способными в короткие сроки поднять благосостояние крестьян, снабдив их работой в зимние месяцы. О необходимости организации артелей писало и Костромское земство8.

Вторая группа регионов затрагивала вопросы, связанные с поддержанием кустарных промыслов, лишь фрагментарно. Например, Уфимский уездный комитет из-за упадка лесных промыслов предлагал взяться за развитие корзиноплетения. Белостоко-Со-кольский уездный комитет Гродненской губернии выразил необходимость обеспечить всех «малодостаточных лиц», в том числе кустарей, легким и доступным кредитом9.

В третьей группе – губернии, которые вопросы, связанные с кустарными промыслами, в совещаниях комитетов проигнорировали. Это были регионы, в которых кустарные промыслы просто отсутствовали: губернии Черноземья, часть западных губерний. Среди них Смоленская, Тульская, Минская губернии.

В работе местных комитетов, как отмечают исследователи, проявилось много либеральных идей, так как в их составе, кроме дворян и землевладельцев, доля которых составляла около 37 %, были зем- ские деятели (23 %), а также крестьяне [14, с. 17]. Именно практический и довольно открытый характер заседаний местных комитетов вынудил правительство в противовес им собрать губернские совещания, ставшие достаточно консервативными. Тем не менее местные комитеты сыграли свою роль и вынесли проблемы, существовавшие в кустарных промыслах, на правительственный уровень в масштабах всей страны.

Таким образом, комитеты в общем и целом выразили основную проблему кустарей, которая заключалась в недостатке денежных средств для поддержания и развития какого-либо кустарного промысла. Решение проблемы земские деятели видели в предоставлении кустарям быстрого и дешевого кредита. Действительно, во многом важным шагом к решению вопроса стали кассы мелкого кредита, которые начали создаваться в губерниях вскоре после работы комиссии.

Одной из основных задач, которую ставило перед собой земледельческое ведомство со времени получения кустарных промыслов в свое ведение, т. е. с 1888 г., являлось повсеместное изучение состояния этих промыслов. Многочисленные труды МЗиГИ-ГУЗиЗ и материалы, изданные земствами, посвященные кустарно-промышленным исследованиям, содержат не только богатую информацию об экономическом положении промыслов, но и пожелания кустарей. Так, обследование состояния кустарной промышленности Олонецкой губернии позволило статистику И. И. Благовещенскому сделать вывод, что главная причина полного застоя кустарных промыслов кроется в отсутствии «у кустарей личных средств и несовершенство техники». Решение проблемы, по мнению статистика, заключалось в

организации земством ссудной кассы, из которой кустари могли бы брать ссуду для приобретения необходимых материалов, инструментов и т. п.10

Пытаясь провести всероссийскую кустарно-промышленную перепись, ГУЗиЗ разослал по губерниям и областям, где отсутствовали земства, вопросные бланки по исследованию кустарных промыслов. Эти бланки, кроме основных сведений о промыслах, содержали вопрос: «Что мешает, по вашему мнению, промыслу развиваться (давать больший заработок, увеличивать сбыт изделий)». Большинство респондентов среди главных причин низкого развития промыслов указывали «недостаток средств и знаний»11.

Если кустари центральных губерний страдали прежде всего от отсутствия денежных средств для поднятия промыслов, то окраинные области – от отсутствия путей сообщения и… скупщиков. Скупщик как непременное звено существования кустарных промыслов полностью отсутствовал в отдаленных районах. Так, исследователь кустарной промышленности Иркутской губернии Н. Н. Козьмин писал, что «для развития промысла нужен перекупщик», «последний даст возможность производителю получить немедленно плату; даст ее даже вперед, – и будет иметь возможность и средства ждать покупателя»12.

Однако главной трибуной для изъявления пожеланий кустарей правительству были съезды, которые стали получать широкое распространение уже во второй половине

XIX в. Они имели разную направленность: научную, экономическую, политическую, культуртрегерскую. Важное значение для развития кустарных промыслов сыграли Второй Всероссийский съезд сельских хозяев, который проходил в Москве в декабре 1870 г., и съезд фабрикантов 1872 г. Первый из них впервые в истории обратился к правительству с предложением организовать исследование кустарной промышленности, являющейся важной сферой народного труда в государственном хозяйстве. Второй фактически продублировал это ходатайство, подтвердив тем самым, что в развитии кустарных промыслов заинтересовано не только сельскохозяйственное население, но и российские промышленники.

Осенью 1901 г. в Полтаве состоялся съезд деятелей по кустарной промышленности, который организовало Полтавское общество сельского хозяйства13. На него съехались земские деятели и из других губерний, и съезд фактически приобрел статус всероссийского земского совещания. В том же году состоялся первый съезд в Тиф-лисе14. В 1903 г. прошел подобный съезд в Ярославле15, который уже имел статус межгубернского и охватывал северные губернии России. Первый всероссийский съезд был проведен в 1902 г. в ходе работы Первой Всероссийской кустарно-промышленной выставки в Санкт-Петербурге. Второй съезд состоялся в 1910 г.; третий, самый масштабный, - в 1913 г., во время проведения Второй Всероссийской кустарно-промышленной выставки в Санкт-Петербурге.

По мнению А. А. Кизеветтера, в начале XX в. съезды начинали приобретать форму «какого-то постоянного учреждения, превращаясь фактически в орган выражения общественного мнения»16.

На съездах присутствовали практически только сторонники поддержания и развития кустарных промыслов, поэтому опубликованные доклады выступающих полны оптимизма и надежды на будущее промыслов. В составе делегатов всех трех всероссийских съездов были представители правительственных кругов, земские деятели, общественники. Судя по спискам, на съездах присутствовали и кустари. На III съезде присутствовали 32 кустаря. Участнику съезда необходимо было внести членский взнос в размере 5 руб., что, конечно, могло уменьшить желание кустарей принять в нем участие. Однако для широкого привлечения производителей-кустарей к работе III съезда ГУЗиЗ выделило 10 тыс. руб. на дорожные расходы кустарям для участия в выставке и работе съезда17. Работа первого съезда была разделена на четыре секции: по общим вопросам, экономические вопросы, технические и учебные. Программа третьего съезда включала три раздела: экономические вопросы, вопросы улучшения техники производства и общие вопросы. Основным итогом I съезда стало постановление о концентрации всей деятельности по развитию кустарных промыслов на базе земских учреждений, а также поощрение частной инициативы в виде образования частных обществ для содействия кустарям18. Третий съезд не внес существенных изменений в эти решения. Правительство продолжало осуществлять роль координатора деятельности земств и главного финансиста.

В отличие от кооперативных съездов, которые, по мнению исследователей, входили в противоречие со сложившейся административной практикой, съезды деятелей по кустарной промышленности стояли на проправительственных позициях, полностью разделяя государственный курс на развитие кустарных промыслов в рамках существующей правительственной идеологической парадигмы. Кооперативные съезды выступали площадкой для агитации «левых» идей: предоставления кооперативам права свободного объединения в союзы, права кооперативов заниматься не только хозяйственной, но и культурно-просветительской деятельностью, явочного порядка учреждения кооперативов [8, с. 431].

Таким образом, первый путь взаимодействия власти и кустарных промыслов включал исследовательские мероприятия, опросы, анкетирование кустарей, переписи. Чаще всего исследовательская работа проводилась на региональном уровне и выражалась в публикации отчетов и других материалов, которые впоследствии использовались правительственными чиновниками при разработке программ поддержки кустарных промыслов. Большое значение в механизме взаимоотношения власти и кустарей играли комитеты и комиссии, которые собирались по инициативе правительства с целью получения информации с мест о нуждах крестьян-кустарей. Высшим общественным органом в системе взаимоотношения власти и кустарей являлись съезды деятелей по кустарной промышленности, постановления и решения которых после обсуждений выносились на рассмотрение в правительство и также учитывались при разработке правительственных мероприятий по развитию промыслов. Весь этот механизм был достаточно эффективным и внес заметный вклад в реализацию государственной помощи кустарям.

Второй путь взаимодействия, когда инициатива шла «снизу», от самих кустарей, от кустарных обществ, артелей.

В именном высочайшем указе Правительствующему сенату от 12 декабря 1904 г.

император Николай II выделил в качестве основной цели государства поддержание государственного спокойствия и непрерывное удовлетворение «насущных нужд на-родных»19. 18 февраля 1905 г. последовал другой указ, повелевающий возложить на Совет министров «рассмотрение и обсуждение поступающих на имя Наше от частных лиц и учреждений видов и предположений по вопросам, касающимся усовершенствования государственного благоустройства и улучшения народного благосостояния»20. Таким образом, на самом высоком государственном уровне поощрялись подача ходатайств в правительство и непременное их рассмотрение.

Многочисленные обращения кустарей в земские управы по вопросам помощи, как показывает анализ, в большинстве были инициированы земскими деятелями или представителями общественных организаций. Кустарям предлагали писать, и они писали, иногда плохо понимая, что им надо. Примером может служить прошение к Нижегородскому губернскому земству от кустарей - изготовителей весовых коромысел Дедковской волости Горбатовского уезда Нижегородской губернии от 24 мая 1912 г.: «Имеем честь покорнейше просить Нижегородское губернское земское собрание, в виду затруднительного положения кустарей по весовым коромыслам… принять под свою опеку кустарное производство весовых коромыслов, дабы кустарям была возможность работать и сбывать свой товар через посредничество Нижегородского земства, а также уважаемое земство не будет ли иметь возможность учредить род склада и сорганизовать кустарей, чтобы им была возможность непосред- ственно от крупных производителей сбывать свой товар иногородним покупателям коромысла, наработанные по последней инструкции поверочной палатки, чтобы дать кустарям возможность наконец освободиться от зависимости крупных производителей, так как крупные производители кустарей сжали до невозможности, пользуясь безвыходным положением кустарей»21. Обоснованные прошения подавались от общественных и производственных организаций. Так, павловская кустарная артель, возглавляемая одним из самых известных организаторов кооперативного движения в России А. Г. Штанге, вела активную переписку не только с нижегородским, московским и другими земствами, но и непосредственно с земледельческим ведомством по различным вопросам, в том числе о выдаче субсидий, об усовершенствовании покупки материалов в земском складе и т. д.22 Активная позиция руководителей артели позволила ей достаточно успешно развиваться, получать государственные заказы и субсидирование.

Прошения и ходатайства от крестьян-кустарей поступали в уездную земскую управу, по ее представлению подавались в губернскую управу. Управа аккумулировала поданные вопросы, их финансирование включала в программу по поддержанию кустарных промыслов. Предложенные расходы обсуждались на заседаниях земских собраний. В случае положительного решения по вопросу губернская управа обращалась к губернатору и ходатайствовала перед МЗиГИ-ГУЗиЗ о выделении средств. Следовательно, второй путь, по инициативе «снизу», от кустарей, был более сложным, однако и он имел право на существование.

Обсуждение

Большой объем исследований по проблемам взаимодействия власти, общества и крестьянства в различных аспектах в последние годы проводится на материалах Нижегородской [1] и Смоленской [7] губерний. В литературе получили освещение вопросы взаимодействия государства и различных экономических и политических страт: торгово-промышленной буржуазии [9], земств [13]. В рамках модернизационной теории оценивается роль правящей элиты в реформаторских преобразованиях, происходящих в России в начале XX в. [12, с. 11]. Высоко оцениваются проводимые государством в соответствии с тенденциями мирового развития реформы [2, с. 24]. В рамках международного круглого стола «Крестьянство и власть в истории России XX века», посвященного научному анализу различных аспектов проблемы взаимодействия крестьянства и власти, Д. И. Лукшиным была озвучена мысль, что крестьянство воспринималось властью исключительно как объект манипуляции и никогда равноправными субъектами они не являлись. Самое страшное в жизни крестьянина, полагал В. М. Бухараев, – это когда государство поворачивалось к нему лицом и задавало вопросы, смысл которых сводился к желанию власти отнять у крестьянина «лишний» доход. В связи с этим сразу возникает вопрос: откуда этот доход мог взяться? Логичным ответом будет заключение о его источнике – это кустарные промыслы. «Государство вынуждено, грабя крестьян, – полагает Д. И. Лукшин, – предоставлять им какие-то возможности для того, чтобы они получали больше» [10, с. 169]. Исследователи полагают, что обращения нуждающихся крестьян в различные инстанции, в том числе к земству, объяснялось пониманием того, что, выплачивая земству налоги и неся различные повинности, крестьяне имели право «требовать от земства помощи» [11, с. 58–59].

Деятельность крестьян, направленная на достижение частных целей, рассматривается в статье Е. П. Воробьева. На конкретном историческом материале прослеживаются крестьянский коллективизм и организующая роль общины. Для координации своих шагов крестьяне использовали мирские сходы, выбирали ходоков. Варианты действий крестьян могли включать обращения в административные инстанции, вплоть до ходатайств к царю [5, с. 49–50]. Уже с конца 1890-х гг. правительству стало очевидным «чрезмерное напряжение» платежеспособности крестьян [6, с. 66], что вызвало к жизни ряд шагов, которые могли бы способствовать при сохранении существующего строя повышению благосостояния крестьянского населения. Характеризуя столыпинские реформы, В. Б. Безгин отметил, что основная проблема заключалась не в «искусственности» реформ, которые проводила власть, а в их соответствии «традициям хозяйственной жизни русского села» [3, с. 99]. Видимо, автор полагает, что правительство делало не то, чего хотели крестьяне. Отсюда возникает еще один вопрос: слышала ли власть крестьян? Этот вопрос, т. е. механизм «обратной связи» от кустаря к власти, достаточного освещения в литературе до сих пор не получил.

Заключение

Таким образом, механизм взаимодействия власти, общества и кустарей был многоступенчатым и, даже в случае поддержки со стороны земств, долгосрочным по поступлению средств. Из двух путей взаимодействия властных структур и крестьян-кустарей: «сверху» и «снизу» – наиболее эффективным следует признать первый путь. Инициатива власти по организации помощи кустарям чаще всего преломлялась в далекую перспективу воспитать крестьянина-кустаря, дать ему образование, привить эстетический вкус, профессионализм в исполнении кустарных изделий. Наибольшая эффективность взаимодействия проявлялась при контактах власти с кустарными организациями: обществами, артелями. Государственные программы развития кустарных промыслов, сформированные в процессе взаимодействия с кустарями и кустарными организациями, были нацелены на поддержание малого и среднего предпринимательства в крестьянской среде.

S. 27 [Электронный ресурс]. – URL: https://helda.helsinki.fi/bitstream/handle/10138/30183/ kasityoj.pdf?sequence=1.