Метафизика пространств и проективность истории

О тличительной особенностью человека является свобода и творчество. И в силу этого, как писал Н.А. Бердяев, человеческая природа динамична и изменчива¹. По мнению русского философа, эта тема максимально раскрывается в христианской антропологии, где человек есть образ Бога-творца. Бог в свободе, а не по необходимости творит мир. И человек способен в свободе творить себя и миры. Однако свобода есть и определенный соблазн для человека. В философии выделяются положительное и отрицательное значения свободы: свобода для чего-то, кого-то и свобода от чего-то, кого-то. Свобода в положительном значении есть путь любви, жертвы и служения. Свобода в отрицательном значении есть путь эгоизма, рабства и господства. Так образуются первые векторы динамизма человека. Этот динамизм характеризуется проективностью как способностью человека созидать себя и целые миры посредством творчества. Человек есть определенный проект. Так рождается история. Она есть реализация творческой свободы и проективности человека. Вне свободы и творчества нет истории.

Указанные векторы свободы определяют характер и направленность проективности человека и типов миров, которые он формирует. В пределе возможны два типа проективности. Первый тип характеризуется тем, что человек открыт всему миру и реализует проективность в органической связи со всем миром: с другим человеком, с другим народом, с природой, с Богом.

Второй тип проективности – это стремление создать мир только под себя, но за счет всего сущего.

Реализация этих двух типов свободы и проективности совпадает с метафизикой восхождения и метафизикой нисхождения. Их проекция в историю образует два геополитических вектора: вектор Востока и вектор Запада.

КУРОЧКО Михаил

Важным является то, что Восток первоначально есть принцип не географический, а метафизический, рождающийся в субстанциональной свободе человека, и лишь проекция этого метафизического вектора в историю образует Восток как геополитическое и социокультурное пространство. Семантически «восток» есть восходящий ток, энергия, жизнь. В языческой мифологии Восток – это источник новой зарождающейся жизни, это царство Богов. В христианстве Христос есть Восток вечной жизни. Восток – это и символ второго пришествия Христа, грядущего именно с Востока. Поэтому православные храмы своими алтарями сориентированы на Восток. Движение с Востока, согласно Библии, привело к формированию первой империи в истории человечества – Вавилонской.

Запад также первоначально есть принцип метафизический. Семантически Запад есть «за-пад», т.е. состояние человека, формирующееся после метафизического падения человека от полноты бытия и органического единства с сущим и собой. Поэтому «запад» есть нисходящий метафизический вектор человека. Этот вектор мы можем определить как меонический, ибо Ничто есть предел падения. За-пад – это экзистенциальное и духовное состояние человека, возникающее за метафизическим падением. Такова природа всех западников вообще. В мифологии Запад – это царство смерти, тлена, гибели. На Западе рождается концепция и практика смерти Бога, автора, субъекта, человека, конца истории, явление сверхчеловека, постчеловека, одномерного и одноразового человека, плоского мира.

В целом, Восток и Запад – это внутренние метафизические состояния человека. Они первичны по отношению к психологии, физиологии, социологии, физике, географии, экономике, политике. Из этих внутренних метафизических состояний личности при взаимодействии с себе подобными человек формирует и соответствующие исторические и социокультурные пространства.

Исторический и геополитический Запад – это детище и вотчина тех, кто сделал свой выбор в пользу Запада метафизического. Но так как история продолжается, то появляются новые поколения людей, которые оказываются перед лицом метафизического выбора. По этой причине современный геополитический Запад, Запад как цивилизация, всегда имеет под рукой западников в незападных культурах, странах и цивилизациях, т.е. тех, кто сделал выбор в пользу Запада метафизического и для которых Запад геополитический есть мечта и идеал. Так формируется сетевое пространство Запада по всей Земле и реализуется глобальный проект Запада.

В то же время и Запад оказывается не до конца однородным. Ведь человек сво- боден, а следовательно, возможно новое обращение личности к Востоку. О свете с Востока, например, мечтал и писал В. Шубарт. В этих людях – ресурс для Востока геополитического, что, в свою очередь, создает предпосылки для формирования сетевой структуры Востока и возможность реализации альтернативного проекта глобализации.

Аналогичную Востоку и Западу дихотомию образует символика Севера и Юга. В греческой мифологии север – это местообитание богов. В некоторых легендах и мифах рай находился на севере.

В русском слове «север» слышится «се вера» как указание на средоточие подлинной веры, непосредственного божественного знания. Божественное в мифологическом и религиозном сознании есть символ истины, полноты и подлинности бытия. Для обретения подлинности человек должен приложить определенные силы.

Но север как физическое пространство также требует от человека максимального напряжения сил и преодоления себя. Физический север становится символом и воплощением севера метафизического и духовного восхождения человека.

В этом отношении север противоположен югу как пространству неги, роскоши и отдыха. Юг – это пространство превращенного рая, рая искусственного, рукотворного, его симулятивный образ, и в этой симулятивности образующий дихотомию раю подлинному.

Совмещение четырех векторов: Востока и Запада, Севера и Юга образует сакральное измерение географического пространства Земли. Проекция этих векторов и пространств на плоскость воплощается в карте, которую можно трактовать и как символическую икону метафизических измерений человека и его истории.

Линия Восток – Запад графически символизирует горизонталь. Движение на Восток – это географическая, геополитическая и историческая проекция движения к вечности, выражение жажды человека если не вернуть, то хотя бы соприкоснуться с вечностью в потоке времени и истории. Опять же неспроста православные храмы ориентированы на Восток. Но еще в языческие времена на просторах Евразии мертвых хоронили с ориентацией на Восток в позе эмбриона, а сама могила символически рассматри- валась как лоно матери-природы, порождающей и перерождающей все сущее.

Вектор Севера и вектор Востока образуют пространство Северо-Востока. Пространство Северо-Востока – это сакральное, историософское и геополитическое пространство Руси-России.

Россия как Северо-Восток есть одновременная дихотомия Западу и Югу, но предельной и самой крайней антитезой России в исторической перспективе становится Юго-Запад. На современном этапе исторического бытия России это становится явным и очевидным. Запад как пространство человека исторически дал миру проект модерна, в котором утверждается разум человека, его культ, идея гуманизма как религия человекобо-га. Запад соблазнил весь мир возможностью построения рая на земле. Вспомним знаменитую легенду о Великом инквизиторе из романа «Братья Карамазовы» Ф.М. Достоевского. И когда в ХХ в. весь мир фактически принял ценности модерна, Запад в ужасе отшатнулся от того, что сам породил. Выяснилось, что если повсеместно будет реализован проект модерна, на всех ресурсов не хватит. И тогда Запад решил демонтировать модерн. Наступила фаза постмодерна. Но для того, чтобы сокрушить модерн, Запад, как это показывает в своей аналитике С.Э. Кургинян, устремился на поиски союзника. Таким союзником стал контрмодерн, Юг ислама, который оказался максимально близок Западу (Саудовская Аравия). Не следует путать Юг ислама с Востоком ислама, который хранит свои традиции (Сирия, Иран, Палестина). Исламский Восток близок России, поэтому на исламском Востоке у России всегда были геополитические союзники в силу определенной метафизической близости.

Следовательно, причину крушения СССР как формы исторического бытия России следует искать в другом измерении. Таким измерением является измерение духовное и метафизическое. Тем более что исторически Россия развивалась как идеократия1. Перестройка началась с изменений в сфере идеологической. Те, кто должен был хранить идеологическое единство страны, стали ее могильщиками. На наших глазах произошло то, что на языке марксизма называется отчуждением государства в пользу ее партийногосударственной номенклатуры, а через нее – в пользу транснациональных корпораций, которые монополизировали рынок на постсоветском пространстве, а капитализм получил историческую возможность сформировать свой глобальный проект, новый мировой порядок в интересах мирового финансового капитала.

Падению СССР предшествовало метафизическое падение элит Советского Союза. В этом падении сошлось несколько феноменов, описанных в науке: мятеж номенклатуры (А. Кольев2), предательство интеллектуалов (Ж. Бенда3), восстание элит и предательство демократии (К. Леш4).

Но подлинная философия не может быть ни политкорректной, ни толерантной. Ее призвание и сущность в том, чтобы называть вещи своими именами. На этот путь в свое время встал Сократ в борьбе против тогдашних постмодернистов – софистов, для которых ремеслом становилась манипуляция общественным сознанием с целью реализации собственной воли к власти в союзе с богатыми и сильными мира сего.

Итак, состоялось метафизическое падение элит Советского Союза. Поэтому геополитический Запад стал символом их легитимности. Демонизация собственного исторического прошлого, осуществляемая российскими либералами-западниками, делается с одной целью: оправдать свое метафизическое падение и национальную измену. В истории это уже было. Примером является падение Византийской империи, средневекового феодализма и рождение капитализма. Одним из оснований капитализма становится разрушение общинного сознания, рост индивидуализма, социальной безответственности буржуазии. Все это повторится на просторах постсоветского пространства. Тот же индивидуализм, тот же культ частной свободы, культ наживы и стяжательства, социальная и историческая безответственность. Но и в истории России это не первое метафизическое падение ее элит. Первое такое падение, которое мы можем зафиксировать исторически, это падение элит Киевской Руси. Это приведет к распаду страны, феодальной раздробленности и внешней оккупации. Второе метафизическое падение российских элит приведет к Смутному времени и внешней оккупации. Третье метафизическое падение российских элит приведет к крушению Российской империи, гражданской войне и внешней оккупации. Можно с уверенностью утверждать наличие подобных падений и в мифологическом прошлом нашей страны. Важным для нас является исторический опыт преодоления этих метафизических падений. Путь к возрождению – в возвращении к метафизической подлинности, к тому, что не продается ни при каких условиях, в рождении новой духовной элиты. Нужен онтологический поворот с Запада на Восток. Этого возрождения и подлинного обновления-модернизации боятся наши метафизические и исторические конкуренты. Поэтому глобальный Запад стремится блокировать все выходы в подлинное. Для этого используются современные технологии манипуляции об- щественным сознанием и средства массовой дезинформации.

Онтологическое различие и противостояние двух моделей нашло и свое геополитическое воплощение. Человекобожеская цивилизация геополитически возникла на Западе и на протяжении веков двигалась в этом направлении. Все попытки продвинуться на Восток в режиме «натиска» на Восток» оказались безуспешными. Богочеловеческая культура зародилась на Востоке и геополитически развивалась, видя в последнем символ Вечного Востока, Жизни и Правды. В ХХ в. эти тенденции, первоначально уходящие друг от друга, сомкнулись и приняли форму противостояния двух идеологических систем.

Ныне мы вновь, как и всегда, перед выбором: или входим в пространство «цивилизованных государств», т.е. Запада, совершив тотальное метафизическое падение, и поглощаемся тектурой-матрицей, либо заступаем на пост… и, вопреки прогнозам Ф. Фукуямы1, делаем возможным продолжение истории.