Methodological review: специфика проблемного поля теории коммуникативного действия (часть II)

Процессуальная проблема качественного взаимодействия коммуникативного согласия с конвенциональным соглашением – это один из наиважнейших аспектов методологии применения концепции коммуникативного действия в гуманитарном познании. Она основывается на комплексном применении конвенционального, герменевтического и собственно коммуникативного подходов и формируется на нескольких этапах.

Соответственно, конвенции, понимание и согласие позволяют выявить эпистемологические, методологические и функциональные особенности применения коммуникативного действия, например, в частных гуманитарных (например, филологических) исследованиях.

По мнению Л.А. Микешиной, конвенция представляет собой универсальную познавательную процедуру, предполагающую «введение норм, правил, знаков, символов, языковых и других систем на основе договоренности и соглашения субъектов» [1, с. 119]. В такой формулировке определение конвенции отражает её сущностную когнитивную и деятельностную природу, побуждая при этом включить исследование данного феномена в познавательно-философский контекст.

Как мне представляется, дефиницию конвенции можно рассмотреть еще и с позиции собственно коммуникативной теории. В подобном случае конвенция выступает в роли целевой коммуникации, результатом которой становится достижение консенсуса (согласования) между акторами. В подобном соединении эпистемологического и коммуникативного аналитических подходов видится возможность постановки и разрешения ряда существенных вопросов относительно природы и методологии заключения коммуникативного соглашения.

Преодоление частичного характера кооперативного соглашения на стратегической стадии взаимодействия переводит его в статус конвенции. При этом конвенциональная коммуникативная практика реализуется и актуализируется посредством консенсуса (согласования) и диссенсуса (рассогласования). Диссенсус рассматривается мной в качестве контекста достижения консенсуса (или выхода из него), а также проявляется в виде конвенциональной критической точки, способствует в качестве двигателя процессу прогрессирования конвенциональной системы и выступает в роли своеобразного критерия объективации норм критического мышления.

Конвенция с помощью консенсуса/диссенсуса приближается к границе коммуникативного действия и, пройдя через процедуры понимания и одобрения, встраивается в его структуру.

На постконвенциональной ступени коммуникативной практики появляется моральная доминанта в качестве гаранта соблюдения установленных на предыдущих стадиях коммуникации принципов и условий. По моему мнению, в дискурсе конвенционального анализа формируется следующая коммуникативно-действенная максима: коммуникация всегда будет успешной, если в качестве цели ее рациональных мотивов будут выступать понимание и согласие.

В целом, конвенциональная практика действия, переходя в сферу коммуникативной рациональности, логико-операциональный, методологический и аксиологический варианты своих проявлений выводит на эпистемно-социоонтологический уровень преобразований.

Общие основания философской теории коммуникации рассмотрены специализирующимися в соответствующих областях исследователями: Катлипом, Г. Брумом, А. Сентером (концепция «паблик рилейшнз»); М. Прайсом (проблемы коммуникации и «масс-медиа»); Г.Г. Почепцовым (концепция и проблемы философской теории коммуникации), В.П. Териным (вопросы массовой коммуникации в России и на Западе); А.В. Дмитриевым, В.В. Латыновым, А.П. Комаровым (проблемы коммуникации в экономической и политической сферах); Б.А. Борисовым (теория коммуникации рекламных технологий); Г.В. Гриненко (концепция сакральной коммуникации); А.П. Панфиловой (проблемы коммуникации в профессиональной деятельности) и др.

Если переместить задачу дальнейшего обзора в исследовании к анализу герменевтических оснований коммуникативно-действенного процесса в гуманитарном познании, то результаты ее решения проявятся в следующем.

В широком значении, герменевтика определяется как общая теория понимания и интерпретации текстов; в более частных случаях она выступает в качестве базовой методологии, например, в философской герменевтике или рассматривается как один из методов анализа, что характерно для философских и филологических исследований.

Задача философской герменевтики сводится к пониманию и интерпретации текстов, знаковых систем, символов для постановки и решения проблемы языка в теории познания. Важнейшими понятиями в герменевтике, вычленяемыми из данного выше определения, являются понимание и интерпретация. Так, понимание для М.М. Бахтина представляется «видением смысла в качестве живого переживания и выражения». Такая позиция интересна при том, что центральным предметом гуманитарных наук, по мнению исследователя, является «выразительное и говорящее бытие». Из данного тезиса становится ясным, почему освещение вопроса методологии применения коммуникативного действия структурно построено именно таким образом: следованием за бытием говорящим (филологическая, философско-коммуникативная и герменевтическая практики) и бытием выразительным (филологический, лингвистический и литературный мир художественного слова).

Что касается интерпретации (истолкования), то она выступает в роли операциональнометодологической процедуры выявления смысла анализируемого текста [4, p. 162-163]. Онтологи-зация данного феномена проводится на уровне приравнивания его к способу бытия в духе философии М. Хайдеггера.

Герменевтика имеет дело с трояким отношением высказывания, когда актор вступает в отношения с чем-то наличествующем в объективном, субъективном и социальном мирах. При этом интеракция в герменевтическом контексте является прямой реализацией прагматической функции языка и обладает перформативным характером. Контекст коммуникативного действия способствует интерсубъективному оформлению взаимодействий акторов коммуникации с позиции троякого соотношения высказывания с притязаниями на истинность, правильность и правдивость [3, с. 91-92].

По моему мнению, герменевтическое понимание, наряду с согласием, является целевой реализацией проекта коммуникативного действия. В системе герменевтико-коммуникативной рациональности весьма значимую роль играют синтагматические и парадигматические проявления интеракционного потенциала коммуникативного действия. Гарантом адекватной интерпретации и понимания в герменевтической практике является познавательный критерий, на постконвенциональном уровне определяемый как норма и включающий в себя элементы преконвенционального закона и конвенционального «чувства меры», а также опирающийся на основания «чувства прекрасного» [2, с. 233-234].

Таким образом, рациональные мотивы феномена коммуникативного действия находят свое применение в герменевтической теории, а герменевтическое понимание является коммуникативной основой гуманитарного познания.

Один из важнейших этапов исследования может быть представлен анализом методологических и функциональных особенностей применения концепции коммуникативного действия в частных гуманитарных (филологических) исследованиях. Это весьма целесообразно, поскольку филологическая область знания большое внимание уделяет процессуальной стороне речевой деятель- ности и словесного творчества.

В филологии проблематика частнонаучного гуманитарного познания представлена, как правило, двумя базовыми отраслями: литературоведческой и языковедческой. Исторически и методологически в отечественной и зарубежной традициях они подкрепляются следующими позициями: концепцией «исторической поэтики» А.Н. Веселовского, идеями обусловленности внутрилитера-турных процессов историческими преобразованиями С.С. Аверинцева и Д.С. Лихачева, теоретиколитературными построениями Г.Н. Поспелова, концепцией «формализации» литературного процесса Ю.М. Тынянова и В.Б. Шкловского, семиотической систематизацией гуманитарных процессов Ю.М. Лотмана, определением гносеологического базиса историко-теоретического развития литературы И.Ф. Волкова, проекциями традиционных методологических тенденций на современное литературоведение А.П. Ауэр и К.А. Баршта, а также теорией структурного анализа языка от фонемного до синтаксического уровня Ф. де Соссюра, концепцией лингвосистематики А.А. Потебни, теорией лингвоисторических построений В.М. Жирмунского, идеей внешне- и внуртрилингви-стических взаимодействий Р.О. Якобсона, теорией лингвосистемообразований В.В. Виноградова.

Данные исследовательские позиции тесно связаны с разрешением проблем языковой и риторической коммуникации, над которыми работают И.И. Арзамасцева, Н.С. Кедрова, Н.А.Безменова (позиция поиска нового идеала рациональности в контексте прагмалингвистических коммуникаций); А.Д. Васильев, В.З. Демьянков, Д.Д. Дуйсенбеков (проблема установления онто-методологического и герменевтического ориентиров в исследовании прикладной и теоретической лингвистики); Е.П. Захарова, И.А. Зимняя, (позиция определения критерия равновесного соотношения категориального и семантического уровня лингвистических исследований); В.В. Красных, Г.И. Лушникова, М.Н. Петров (проблема систематизации лингвокогнитивных аспектов речевого акта). И это далеко не окончательный список.

Коммуникативное действие, как мне кажется, раскрывается в максимуме своих особенностей именно в гуманитарных науках, поскольку зарождение и эволюция представлений о нем, а также оформление закономерностей его проявления и функционирования принадлежит данной области познания. Кроме того, гуманитарным наукам присуща неразрывная связь со спектром проблем социального познания, что, безусловно, способствует комплексному и органичному проявлению специфики методологии коммуникативного действия в обозначенном исследовательском контексте.

Концепция социогуманитарного характера, каковой является теория коммуникативного действия Ю. Хабермаса, способна «говорить» с отраслями гуманитарного познания на одном «языке». Присущие ей изыскания, например, общего герменевтического и частных лингвистического, исторического, психологического, социологического или иного порядка, в достаточно полной мере выражают подобную «диалогическую» связь. В таком диалоге рождается консенсус, способный вывести межгуманитарные отношения на принципиально новый уровень взаимодействий, где, преодолевая с помощью диссенсуса самое себя, соглашение в гуманитарном познании сможет перейти в стадию постконвенционального коммуникативно-действенного согласия.

Относительно филологического аспекта методологии применения коммуникативного действия следует сказать, что он представляет частные гуманитарные исследования не случайно, поскольку содержит мощный потенциал выражения взаимоотношений, далеко выходящих за рамки и кажущейся очевидной общности «языкового» поля, и собственно терминологической концептуальной преемственности. Значение филологии не исчерпывается буквальной интерпретацией ее как «любви к слову»; такая «любовь» трактуется расширительно, выступая в качестве субстанциональной основы слова, прочувствованности процесса словотворчества, его понимания, экологии, созерцания.

Словесное «языковое» поле есть контекст контекстов любого онтологического построения. Познавательные, научные и художественные воплощения языка представляются в нем и как уникальные рефлексивно-репрезентативные и интерпретационные системы; и как сложнейшие по замыслу и построению и, по большей части, простые в применении универсальные шифрующие/дешифрующие знаковые механизмы, схемы и модели; и как шедевры фиксации достижений творческого ума и генерации неординарной мысли. Глубинный смысл филологии, очевидно, заключается в «любви» к создающему слову, то есть к слову в действии. Это значит, что филологическая область знания большое внимание уделяет процессуальной стороне речевой деятельности и словесного творчества.

В частности, циклу лингвистических и литературоведческих дисциплин присуще освещение истоков, процесса и перспектив развития представлений о коммуникативном действии вплоть до становления и преконвенциональной стадии существования, поэтому следует признать справедливой и обратную ситуацию, когда собственно концепция коммуникативного действия способствует оптимизации процесса разрешения внутри- и межфилологических противоречий в области методики, прагматики и методологии гуманитарного исследования. Например, согласно тезису об органической взаимосвязи ведущих филологических дисциплин следует признать, что многие из проблем, сводимых лишь к разделению сфер влияния между ними, могут быть решены совместно в метааналитическом поле коммуникативно-действенной рациональности.

Итак, в контексте коммуникативно-действенной организации филологической науки акторами может быть достигнуто взаимное понимание, согласие и познание жизненного мира вследствие установления истинности предмета исследования, правильности коммуникации и правдивости конституируемых отношений.

В целом позиция презентации теории коммуникативного действия в контексте гуманитарного познания может быть интерпретирована как позитивная и перспективная.

И в заключение - о специфике проблемы определения эпистемологических и онто-методологических возможностей и перспектив коммуникативного действия в философии познания. Обозначенная исследовательская позиция предполагает намечает некоторую методологическую проекцию дальнейшего функционирования коммуникативного действия в философии и, в частности, в теории познания.

Оговоренное выше методологически целесообразное разделение операционального и аналитического уровней познания способствует скрупулезному изучению содержательного феномена коммуникативного действия, определению его философско-методологического статуса, выработке максимы его функционирования в качестве эпистемологического конструкта.

Так, содержательные и формальные характеристики феномена коммуникативного действия соответствуют тому, что в современной научной и философской методологии определяется в качестве термина, подчеркивающего активность, конструктивность работы научного сознания при введении в состав концептуальных структур научного знания. В ситуации, когда аналитической дискурсивной точкой концептуального преобразования системы является односложный объект можно говорить о микроуровне трансформационных изменений; в ситуации с двусложным объектом - о мезоуровне методологических исследований и, наконец, - в случае с трехсложным объектом изучения - о макроуровне проявления философско-методологических изысканий.

В качестве совершеннейших принципов построения постконвенциональных коммуникативных взаимодействий Хабермасом определяются телеодогическая верификационная практика, моральная регуляция и субъективизация взаимодействий по типу «Я - Другой». Более того, в дискурсе теории коммуникативного действия методологически принцип: «Действия говорят громче слов» семантически расширяется и трактуется как максима «Действия говорят до, после и вместе со словами, и громче что-либо сказать невозможно».

Коммуникативное действие в качестве эпистемологического конструкта соотносится с объектами порождающей реальности как онтологически равный объект, и, следовательно, потенциально стремится выйти на уровень онто-методологических взаимодействий.

Рациональная парадигма коммуникативного действия в пределах онто-методологической сферы анализа предполагает рассмотрение соотношения по типу «актор - объективный, социальный и субъективный мир» в контексте реального жизненного мира. Что касается вопроса жизнеустройства и мировосприятия актора, то он, очевидно, включает два методологических пути: рассмотрение коммуникативно-действенных возможностей участника коммуникации в жизненном мире реального и виртуального типов и исследование методологического потенциала теории коммуникативного действия в пределах изменяющихся параметров пространственно-временной организации универсума.

Вследствие этого, коммуникативно-действенная парадигма рациональности в виртуальном варианте исследования приобретает ряд важных аспектов своей характеристики, а именно: по-рожденность и интерактивность.

Возникает важная методологическая посылка, близкая по духу онтологии М. Хайдеггера и дескриптивной метафизике П.Ф. Стросона: в виртуальном онтометодологическом дискурсе коммуникативного действия философия, лингвистика и герменевтика смыкаются таким образом, что анализ языка становится предметом исследования, онтологический вывод - его целью, а интерпретация, референции и рефлексия - соответствующими реализующими его методами.

В терминологии системы рациональной коммуникации могут быть успешно проанализированы и подвергнуты онтометодологической интерпретации классические философские тексты, что способствует выявлению реальных и виртуальных принципов взаимодействия актора с триадич-ной системой организации жизненного мира в измененных пространственно-временных параметрах коммуникативного действия.

Подобная позиция представляет собой метауровень анализа, который не свойствен времени создания произведения, но является возможным; причем во многом благодаря онтометодологиче- скому представлению о коммуникативно-действенной парадигме рациональности, способствующей разрешению проблемы поиска понимания и согласия на уровне переходности реального и виртуального типов бытия.

Познавательный и коммуникативный контексты рациональности анализируются в концепциях классической и неклассической эпистемологии В.А. Лекторского, П.П. Гайденко, Н.В. Мотрошиловой; философии гуманитарного и естественнонаучного познания Л.А. Микешиной, Н.С. Автономовой, А.А. Печенкина; теории системного подхода в познании В.Н. Садовского, И.В. Блауберга, Э.Г. Юдина, А.И. Уемова; концепциях логики научного знания А.Ф. Зотова, П.В. Копнина, А.И. Ракитова и т.д. Теоретическая основа выхода коммуникативно-эпистемологической проблематики исследования на онтологический уровень заложена в работах М. Хайдеггера, Т. Лукмана, И. Пригожина, И. Стенгерс, а также В.С. Степина, Ю.М. Лотмана, Г.Г. Почепцова, М.Ю. Опенкова и др.

Вполне очевидно, что спектр анализа проблемы коммуникативного действия в гуманитарном познании весьма широк и включает информацию как смежных, так и достаточно далеких областей знания. Вместе с тем, как в отечественной, так и зарубежной исследовательских традициях, изучение масштабной и фундаментальной теории Ю. Хабермаса находится еще в начале своего пути, многие ее аспекты пока не получили должного освещения.

К сожалению, в настоящее время практически отсутствуют работы, посвященные специальному анализу применения концепции коммуникативного действия в гуманитарном познании. Важным является тот факт, что процесс решения проблемы под данным углом зрения, несмотря на определённую степень сложности, представляется целесообразным и интересным.