Методологические проблемы современной экономической науки

Современные экономические исследования в России разворачиваются в условиях окончания сложного трансформационного периода и череды кризисов, начало которым положил глубокий спад ВВП в 1991-1998 гг., на заключительной стадии совпавший с международным финансовым кризисом 1997-1998 гг. и дефолтом. Затем, после стимулированного высокими ценами на энергоносители восстановительного роста 2000-х годов, последовал глобальный финансовый кризис 2009 года, и в 2015 году ВВП России вновь пошел на снижение.

Глубокие институциональные трансформации и кризисные явления в политической, социально-экономической сферах общества широко освещаются в научной литературе. Значительно меньше внимания привлекают изменения в самой науке, в том числе на уровне методологии экономических исследований. Проникновение в Россию в конце 1980-начале 1990-х годов современных научных идей, ранее именовавшихся “зарубежными теориями”, изначально носило противоречивый характер. И хотя многие из гремевших в 1990-е годы дискуссий, с первых страниц научной печати переместились в теоретические главы диссертаций, в экономической политике сохраняется противостояние между желающими“реформировать” народное хозяйство России по зарубежным рекомендациям и теми, кто готов полностью отказаться от изучения мирового теоретического опыта.

Объективно обусловленный новыми жизненными реалиями отказ большинства ученых от догматов “политэкономии социализма”, базировавшейся на методологической базе "исторического материализма", привел в 1990-е годы к мировоззренческому кризису, выход из которого был возможен только по пути выработки более современной методологии социально-экономических исследований.

Без формирования общенаучной методологии локальные исследования различных сфер жизнедеятельности общества, макроэкономических проблем, конкретных рынков и отраслей не позволяют составить интегральную картину действительности. Кроме того, отсутствие общенаучной методологии затрудняло, и сейчас затрудняет, процессы понимания учеными смысла исследований друг друга, усложняет разработку общепринятой терминологии и в конечном счете снижает эффективность участия науки в регулировании общественной жизни. На наш взгляд, эта проблема не была решена ни в 1990-е, ни в 2000-е годы. Целью данной статьи не является выработка такой методологии, а лишь желание откровенно высказать то, что многие коллеги замалчивают, как что-то

"неприличное", а именно: что мы не стремимся к взаимопониманию, и формально используя русский язык таким, каким он сложился, в сфере теории и терминологии не понимаем друг друга. Если статья будет воспринята хотя бы как призыв к прекращению "вавилонского столпотворения" и установлению системы одинаково понимаемых научных терминов, а затем и целей экономической политики - это было бы для нас большим достижением.

Необходимость формирования современной теоретической основы для общественных наук, в том числе для экономики, не может рассматриваться как мотив к созданию идеологической доктрины, обязательной для всех (разного рода "единых учебников"). В отличие от прежней, современная научная методология может быть плюралистической, многообразной по набору подходов и принципов. Но она должна существовать, тогда как нынешний многоголосый хор ученых-экономистов скорее выражает хаос борьбы всех против всех за гранты, доступ в СМИ, руководящие посты в научных и образовательных учреждениях, чем попытки создания адекватной методологии и терминологии в русскоязычном секторе науки.

Попробуем обозначить некоторые общенаучные представления, на которых могла бы базироваться в будущем интеграция экономической науки.

Среди изначальных позиций, которые необходимо определить -экономика как часть общей системы наук, особенности ее методологии, включая механизмы познания, понятия теории, модели, гипотезы , закона.

Английский философ и экономист Д.Ст.Милль определял предмет “политической экономии” как “исследование сущности богатства, законов его производства и распределения”[10,81]. Множество определений экономической науки было дано различными авторами - большинство из них посвящались предмету экономических исследований. Авторы современных определений обычно фиксируют внимание на проблеме выбора субъектами экономического процесса эффективных (оптимальных) путей использования ограниченных ресурсов. Так, согласно американским экономистам К.Р.Макконнеллу и С.Л.Брю, экономика "исследует проблемы эффективного использования ограниченных производственных ресурсов или управления ими с целью достижения максимального удовлетворения материальных потребностей человека"[9,18]. Никому не пытаясь навязывать нашего мнения, мы считаем это определение самым ясным и четким из опубликованных на русском языке.

Применительно к целям нашего исследования необходимо отметить, что по вопросу о предмете экономической науки имеется достаточная степень ясности и взаимного согласия среди ученых. Гораздо меньше ясности , по крайней мере в российской науке, относительно методологии экономического познания. То есть ученые разных школ примерно согласны в том, "что надлежит исследовать", но не согласны, или вовсе отрицают значимость вопроса о том, "на какой теоретической основе проводить практические исследования"

Широко распространены подходы, в рамках которых экономические законы рассматриваются в качестве непреложных истин , подобных , например , закону всеобщего тяготения в физике. Некоторые "абсолютно истинные" экономические законы навязываются обществу в качестве обязательных постулатов при формировании прогнозов, выборе методов государственного регулирования. Принципиальное несогласие с практикой навязывания обществу "абсолютно истинных" экономических законов и отказ от собственных претензий на "истинность" каких-либо высказываний и выводов настоятельно требуют от нас высказать некоторые альтернативные представления о методах исследования социально-экономических наук.

Наука рассматривается в современной философии как сфера человеческой деятельности, функцией которой является выработка и теоретическая схематизация объективных знаний о действительности. Однако наряду со сходством механизмов познания в различных науках между ними существуют и различия. Указанные различия учитываются при классификации наук . Д.Ст.Милль в 1840-е гг. одним из первых поставил рядом с существовавшим с XVIII века понятием “естественные науки” понятие “моральные науки”(“moral science”)[11], которое в Германии и России выступало как “науки о духе”. Разумеется, это "духовное" понятие в большинстве случаев не имело религиозной окраски. "Духовное" понималось как альтернатива "материальному" - то есть естественнонаучному. В российской литературе использовалось также определение "науки о культуре". Постепенно "духовное" и "культурное" определения трансформировались в русском языке в понятие "гуманитарных наук".

После Д.Ст.Милля, во второй половине XIX- первой половине XX столетия многие известные ученые обращались к теме классификации наук. Достаточно известны работы в этой области немецких философов В.Дильтея и Ф.Энгельса. Заметный вклад в разработку проблемы внес немецкий философ В.Виндельбанд, который предложил разделить науки на “номотетические” (выражающие действительность с точки зрения всеобщих законов) и “идиографические” (изучающие единичные явления) [2,319-320]. Классическим примером идиографической науки считается история, но в принципе можно относить к данной категории все науки, в современной отечественной традиции именуемые “гуманитарными”. В трактовке В.Виндельбанда мы уже видим фактическое отрицание необходимости "законотворчества" в гуманитарных науках.

Здесь мы подходим к вопросу о законах экономики. Среди экономистов достаточно распространено убеждение, что экономические законы существуют, действуют вне воли людей, подобно законам природы, при этом они могут быть открыты и использованы. Данное представление свойственно как марксизму, так и либерализму, поэтому большинство отечественных ученых его разделяет. Тем не менее существуют и альтернативные точки зрения. Представители "исторической школы" в немецкой экономической науке второй половины XIX века (В.Рошер, Б.Гильдебранд, Г.Шмоллер и др.) полагали заблуждением представление, что сформулированные А.Смитом и другими классиками "экономические законы реализуются во всяком месте и во всякое время". В особенности нежелательной они считали тенденцию "универсализации" мер экономической политики. По их мнению, "на место этого абсолютизма нужно поставить релятивизм (относительность) как в практике, так и в теории". Представитель названной школы К.Книс утверждал, что экономические законы являются временными (в том смысле, что экономическая жизнь вынуждает "законодателей" постоянно менять формулы) и условными (в смысле, что они действуют в определенном спектре условий, отсутствие в другой стране или в другой период хотя бы одного такого условия приводит к тому, что закон не действует) [3,306-307]. В первой половине XX столетия представления об относительности экономических законов высказывались также американским экономистом Т.Вебленом и другими институционалистами [13,56-57].

Многие авторитетные ученые проявляли двойственность в данном вопросе. Французский математик и экономист М.Алле высказывал предположение, что в последние десятилетия "в экономике было установлено существование бесспорных закономерностей, как это имеет место в физике". В той же работе он, однако, писал, что "в социальных науках не существует таких положений, которые могли бы быть установлены с такой же достоверностью, что и шарообразность Земли. Необходимо, следовательно, довериться объективности людей. Но существует ли эта объективность?" [1,28-49].

Резюмируя совокупность взглядов большинства названных выше философов и экономистов, мы считаем возможным исходить из определения экономики как науки, преимущественно базирующейся на идиографическом методе и предполагать, что экономисты изучают множество разнообразных явлений и ситуаций, которые слабо, по сравнению с явлениями в естественных науках, поддаются обобщению посредством “законов”. Очень важно помнить, что в естественных науках явления, подчиненные "закону", либо спонтанно повторяются в природе, либо воспроизводимы исследователями в лабораториях. Все известные нам попытки воспроизведения экономических ситуаций, как правило , провалились. Например, были провалены многочисленные попытки "реформирования" экономики стран Латинской Америки, Восточной Европы по американскому образцу, формализованному в виде рекомендаций МВФ.

Объяснения взаимосвязей экономических явлений часто именуются (особенно в учебниках) “законами”, “правилами” и т.д., но природа этих “законов” совершенно иная, чем в номотетических науках, например, в физике. На экономические явления большое влияние оказывает психология людей, иррациональные и интуитивные решения и поступки хозяйственных субъектов. Интуиция, основанная на опыте и знаниях, составляет основу экономического искусства. Экономическое искусство проявляется как в управлении хозяйством, предприятием, принятии различных решений, так и в изучении экономических проблем. Отсюда сходство некоторых экономических произведений с произведениями искусства, элементы театра и игры в экономической жизни и науке.

В целом мы предлагаем исходить из того, что "законами" предположения о взаимосвязях между экономическими явлениями могут называться лишь условно и со множеством оговорок. Более корректными применительно к ним являются наименования "гипотеза", "зависимость" -причем зависимость скорее корреляционная, нежели функциональная.

Применение выработанных мировой наукой представлений о взаимосвязях экономических явлений к российской реальности - сложная научная задача. Некоторые из подобных закономерностей в данной ситуации "не работают". Другие "функционируют" частично - в зависимости от меняющихся условий. Поэтому мы исходим из принципа относительности экономических "законов". Понятие "модель" используется для обозначения упрощенных аналогов действительности, которые могут иметь математическую, графическую, картографическую, вербальную (словесную) и иные формы. Допустимо также использование указанного понятия как синонима "теории" и "гипотезы".

Современная экономическая наука в высокой степени математизирована. Даже степень "научности" экономических теорий иногда оценивается с точки зрения их внешнего сходства с законами физики и связывается с использованием сложного математического аппарата. Некоторые авторы полагают, что в разработанных ими абстрактных экономико-математических конструкциях открываются новые "законы" экономики. В то же время уже упоминавшийся Т.Веблен сравнивал экономико-математические упражнения с шахматной игрой, полагая, что их практическая ценность такова же, как от шахмат [13,56-57].

Мы не разделяем крайние позиции отрицания, либо обожествления, математических методов. В реальности математическая форма скрывает очень большие содержательные различия конкретных работ, публикаций. Некоторые экономико-математические работы, которые носят абстрактный характер, построенные на произвольно сформулированных постулатах и не базируются на непосредственной обработке статистического материала, могут рассматриваться как чистая игра ума или вид искусства. Интуиция авторов подобных работ иногда позволяет им сделать практически полезные выводы (в естественных науках также известно немало случаев, когда не только абстрактные формулы, но даже идеи писателей - фантастов превращались в практические открытия и изделия), но в целом этот тип творчества носит ритуально-игровой характер.

В других случаях математические формулы являются языком изложения теорий, имеющих реальное экономическое содержание и научную ценность. В большинстве случаев выводы из таких работ можно изложить в вербальной (словесной) форме и использовать при анализе реальных хозяйственных процессов. Полезны также количественные методы обработки экономической информации, как например расчеты межотраслевых балансов, технология которых выражается в математической форме. Прагматический подход к экономической математике, с точки зрения полезности конкретных моделей и подходов вполне уместен. В отдельных случаях бывают успешными попытки некоторых ученых "приложить" к российской реальности выводы существующих, в том числе в математической форме, экономических теорий. Кроме того, в некоторых работах используются математико-статистические методы, как эмпирический инструмент поиска взаимосвязей между экономическими явлениями.

Мы в основном воздерживаемся от суждений об "истине" и "истинности" тех или иных экономических гипотез, предпочитая понятия "полезности" и "пригодности для объяснения фактов". Выводы о полезности и применимости некоторых теорий могут быть сделаны на основе сопоставления содержащихся в них постулатов, описаний, выводов с российской реальностью (наблюдаемыми явлениями). Одним из критериев практической применимости теории является ее способность к предсказанию явлений. Хотя в экономике удачные прогнозы крайне редки. Представления о применимости тех или иных экономических теорий вырабатываются отдельными учеными и принимаются или не принимаются наукой.

Согласно мнению французского математика и философа Ж.А.Пуанкаре признание той или иной теории сообществом ученых в большинстве случаев происходит в результате своеобразного "заключения конвенции" и в этом смысле научные законы носят договорной (конвенциальный) характер [12]. Мы считаем, что если Ж.А.Пуанкаре относил это утверждение ко всем законам естественных наук, то в многократно более высокой степени это свойственно экономическим закономерностям.

Признание или непризнание выдвинутых отдельным ученым гипотез (полученных результатов) большинством научного сообщества (сообщества ученых) определяется социальной (в том числе групповой) психологией, сильно подверженной веяниям интеллектуальной моды . В общем, это характерно в той или иной степени для всех наук. Но в социальноэкономических науках, и в особенности в экономике, механизм познания находится под влиянием не только научно-групповых, но и доминирующих в обществе политических и финансовых интересов. Именно это обстоятельство заставило М.Алле заметить, что "в любую историческую эпоху успех экономических учений обеспечивался не собственной ценностью, а могуществом поддерживавших их интересов"[1,45].

Сформировавшиеся в результате взаимодействия разнонаправленных интересов устойчивые комплексы принятых научным сообществом теоретических взглядов и методов исследования именуются "парадигмами".

Смену парадигм американский философ Т.С.Кун именовал "научными революциями"[8].

Применительно к последним десятилетиям развития экономической науки можно говорить, например, о "кейнсианской революции" и "кейнсианской парадигме", "монетаристской парадигме" и других.

В стабильных обществах научные революции происходят в результате возникновения и развития новых идей, постепенной смены поколений научных элит. Хотя совсем без политики не обходится. К примеру, смена кейнсианской парадигмы на монетаристскую в США произошла в том числе и путем вытеснения кейнсианцев из Совета экономических консультантов (англ. Council of Economic Advisers ) при президенте страны в 1970-е годы.

В нестабильных обществах политическая революция может приводить к резкой смене экономической парадигмы. Так была разрушена в ходе революции 1991-1993 годов марксистская парадигма в России. Американскими советниками, МВФ и либеральными революционерами была сделана попытка насадить на ее место монетаристскую парадигму. Но данная экономическая модель, как и институты "чистого рынка" и "минимизации государства в экономике" не привились на российской почве. Отчасти поэтому выше мы определяли текущее состояние базисной экономической теории, как хаос, и дисгармоничное многоголосие (шум), а не как доминирование конкретной парадигмы.

Сформулированные выше положения об ограничительной трактовке понятия "закон" в экономической науке относятся к "позитивной" экономике - сфере исследований эмпирических фактов. Иначе говоря, когда речь идет о попытках обобщения реально наблюдаемых явлений, то полученные зависимости не следует поспешно именовать "законами" и записывать в число "истин".

Что касается "нормативной" экономики - сферы оценочных суждений качественного характера, не вытекающих непосредственно из наблюдения фактов реальной жизни - то многие ученые вообще отрицают необходимость существования подобного научного направления. Особенно сильны подобные настроения среди либерально мыслящих ученых тех стран, где прежде навязывались обществу идеологические схемы, состоящие из множества искусственно сконструированных "законов", не имеющих связи с реальностью (в частности, из них состояла так называемая "политэкономия социализма").

Мы частично разделяем эту позицию - в части отказа от использования в экономических исследованиях идеологических постулатов в качестве "законов". С нашей точки зрения, "нормативная" экономика имеет право на существование, при условии, что понятие "закон" не используется в ее языке. Экономическая наука не может полностью обойтись без "нормативных" суждений, в том числе имеющих политическую или этическую природу. Некоторые оценочные суждения, конвенциально принятые научным сообществом, могут быть использованы как при разработке нормативных прогнозов, так и при формулировании целей экономической политики - например, "экономический рост желателен для общества" или "полная занятость предпочтительнее безработицы". Очень важно, чтобы "конвенции" по поводу полезности тех, или иных, нормативных суждений, заключались именно большинством научного сообщества в ходе достаточно широкого обсуждения, на основе аналитических разработок, статистических расчетов, прогнозов. Нормативные суждения об экономике и ее целях и направлениях развития, принятые узким кругом политиков и навязанные обществу, в большинстве случаев не приводят к позитивным результатам.