Межнациональный мир в России в эпоху глобальных потрясений

Сегодня в России обострилась проблема внешних миграций, выходящая практически ежедневно на страницы ведущих печатных и электрон- ных СМИ страны. У этого тренда несколько основных причин. С одной стороны, демографическая ситуация и растущая экономика требуют новых рабочих рук, в то время как значительная часть трудоспособного населения задействована в боевых действиях на Украине или в целом на службе в Вооруженных силах. Россия вступила в период структурных демографических трансформаций, когда количество молодых людей, выходящих ежегодно на рынок труда, сокращается в результате низких показателей рождаемости первой половины 1990-х гг.

В то же время потребность в рабочей силе привлекает на российский рынок большое число приезжих, преимущественно из государств Центральной Азии и Закавказья. Иммигранты из этих стран являются носителями культур, весьма отличных от современной российской, и их адаптация в российском обществе не всегда протекает гладко. Данная проблема широко освещается в обществе и нередко вызывает к жизни популистские инициативы со стороны политиков, не являющихся специалистами в области решения такого рода задач. Подобные инициативы, чаще всего носящие рестриктивный характер, далеко не всегда эффективны, однако могут создавать риски для межнационального и межконфессионального мира в России. В этой ситуации задача научного сообщества заключается в объективном анализе текущего положения в сфере миграции и работы с национальными диаспорами, а также разработке эффективных мер интеграции иммигрантов.

Целью настоящей работы является краткий анализ механизмов и инструментов поддержания межнационального мира в Российской Федерации, существующих рисков ухудшения ситуации, а также выдвижение ряда рекомендаций по упрочению межнационального мира в кратко-и среднесрочной перспективе.

Анализ текущей ситуации

После теракта в концертном зале «Крокус Сити Холл», осуществленном в марте 2024 г. выходцами из Таджикистана, Российское государство последовательно ужесточало миграционную политику, вводя множество новых требований и ограничений для въезжающих и пребывающих в стране иностранных граждан. В августе 2024 г. был принят пакет законов, которые устанавливают правовой режим высылки для мигрантов – нарушителей закона1, создают реестр контролируемых лиц2 и лишают натурализованных иностранцев российского гражданства в случае их непостановки на воинский учет3.

Осенью за ним последовала новая серия законопроектов, существенно усиливших ответственность за организацию незаконной миграции4. Нелегальный статус был установлен как отягчающее обстоятельство при совершении правонарушения5, введены меры борьбы с фиктивными браками, отцовством и материнством иностранцев для получения разрешения на временное проживание (РВП) и вида на жительство (ВНЖ)6.

Наконец, в декабре 2024 г. начался эксперимент по сдаче биометрии для иностранцев, въезжающих в Россию из безвизовых стран на срок более 90 дней7, а Государственной Думой РФ единогласно поддержан запрет на прием в школы детей тех мигрантов, которые не сдали тестирование по русскому языку и не имеют законных оснований на пребывание в стране8.

В общей сложности в 2024 г. было принято 14 федеральных законов, направленных на ужесточение миграционной политики. По состоянию на январь 2025 г. на рассмотрении в Государственной Думе находится еще ряд рестриктивных инициатив в той же области:

• 1)    запрет мигрантам работать в сферах медицины, фармацевтики и об-разования⁹;

• 2)    ограничение переезда в Россию для семей низкоквалифицированных трудовых мигрантов¹⁰ и продолжительности аренды жилья иностранными гражданами¹¹;

• 3)    введение нормы жилплощади и числа иностранцев, которые могут быть зарегистрированы в арендованном жилье¹²;

• 4)    обязательство иностранцев, въезжающих в Россию на срок более 90 дней, проходить дактилоскопическую регистрацию¹³;

• 5)    требование получения дошкольного, школьного и среднего профессионального образования только на платной основе¹⁴;

• 6)    запрет трудовым мигрантам, нанятым в рамках организованного набора, получать ВНЖ и гражданство¹⁵.

Ужесточение миграционного законодательства сопровождается регулярными полицейскими рейдами16, депортациями, лишениями приобретенного гражданства России, запретами на работу иностранцев в определенных отраслях в ряде регионов17. Эта работа проходит на фоне активной антииммиграционной кампании в средствах массовой информации.

Риски

Однако несмотря на то, что ограничительные и запретительные инициативы поддерживаются определенной частью общества, в долгосрочной перспективе их эффективность невысока. Напротив, многие из них несут риски сокращения миграционного потока в Россию, этнической анклавизации и усиления социальной и межнациональной напряженности в стране. Все это может серьезно осложнить процесс интеграции иммигрантов в российское общество и отрицательно повлиять на поступательное социально-экономическое развитие страны. Сегодня для России международная миграция является источником восполнения естественной убыли населения и преодоления недостатка работников на рынке труда. Согласно среднему варианту прогнозу Росстата до 2046 г., коэффициент демографической нагрузки на трудоспособное население18 будет увеличиваться за счет роста числа когорт старше трудоспособного возраста и сокращения когорт младше трудоспособного19, тем самым снижая как экономический, так и демографический потенциал страны. За период с 2024 по 2045 г. сокращение численности занятых в российской экономике может составить в абсолютных значениях от 4,5 млн до 10,5 млн человек [Капелюшников 2024: 19–20]. При этом ни один из вариантов прогноза не предусматривает роста или хотя бы стабилизации числа занятых.

Что касается структурных демографических вызовов, то с 2017 г. миграционный прирост не компенсирует естественную убыль20. В 2022 г. восполнение населения России за счет миграции составило лишь 10%, в 2023 – уже 40,7%. Согласно среднему варианту прогноза Росстата, миграционный прирост будет восполнять не более трети естественной убыли населения, создавая ситуацию, при которой ежегодно до 2045 г. российское население будет сокращаться более чем на 300 тыс. человек ежегодно21.

Такая ситуация и порождаемые ею социально-экономические и демографические риски ставят перед государством задачу импорта не только временной иностранной рабочей силы, но и иммигрантов, ориентированных на постоянное проживание и культурную интеграцию. Ужесточение законодательства, антиммигрантский публичный дискурс и нарастающая бытовая ксенофобия могут снизить миграционную популярность России и препятствовать выполнению этой важной государственной задачи. Страна рискует проиграть глобальную конкуренцию за человеческие ресурсы. Уже сегодня доминирующая в иммиграционных потоках в Россию центральноазиатская миграция постепенно переориентируется не только на рынки Казахстана, Южной Кореи, Турции и ОАЭ, но и Великобритании и стран ЕС [Ульмасов 2023]. При сохранении существующего тренда секьюритизации миграции в России данная тенденция будет только усиливаться.

Другим риском является развитие процессов этнической анклавизации в результате структурной дискриминации, пространственной сегрегации и мигрантофобии, снижающих стремление иммигрантов встраиваться в институты и межэтнические отношения принимающего общества [Demireva, Zwysen 2021: 2]. Более 40% иммигрантов в России периодически сталкиваются с негативным отношением к себе в различных сферах, среди которых особенно чувствительные – работа, межличностное общение и контакты с правоохранительными органами [Адаптация и интеграция мигрантов… 2022: 282–283]. Интенсивность негатива зависит от этнической и религиозной принадлежности мигрантов.

Как правило, этнический анклав подразумевает концентрацию иммигрантов в определенном пространственном сегменте и зачастую базируется на экономических отношениях [Portes, Manning 2006: 62]. При этом в научном сообществе нет четкого понимания, при каком количестве иммигрантов на определенной географической территории ее можно считать этническим анклавом [Варшавер, Рочева, Иванова 2021: 431]. В этом контексте важна скорее не фактическая, а воспринимаемая численность, которая в обществе и властном дискурсе маркируется как политическая проблема [Semyonov, Gorodzeisky, Glikman 2012: 119].

Существование в рамках этнического анклава позволяет иммигрантам относительно безболезненно включиться в локальный социум, интегрироваться в рынок труда, пользоваться этносоциальными сетями взаимной помощи и поддержки [Portes, Manning 2006: 61]. Вместе с тем для них характерны более высокий уровень структурного неблагополучия и экономической незащищенности [Margalit 2019: 159–160]. Проживание в замкнутой этносоциальной среде закономерно сокращает число контактов иммигрантов с доминирующим большинством, замедляя языковую и социокультурную интеграцию. Отсутствие эффективных социальных связей и изоляция негативно влияют на интеграционные результаты второго и третьего поколения иммигрантов, формируя риск не только их социальной депривации, но и отторжения со стороны принимающего общества [Danzer, Yaman 2013: 312–313]. В этом контексте запрет на прием в российские школы детей мигрантов без разрешительных документов дополнительно маркирует их как «чужих», усиливая стигматизацию, а также нарушает их вхождение в общество и освоение русского языка. Такая стратегия, дополняемая пространственной сегрегацией – запретом на проживание мигрантов в определенных местах, – будет стимулировать возникновение анклавов и формирование благоприятной среды для развития радикализма и экстремизма.

Стоит отметить, что сегодня проблема этнических анклавов в России еще не достигла существенной степени остроты. В основном анклавы складываются вокруг инфраструктуры вещевых и плодоовощных рынков, дополняемых ветхим и дешевым жилищным фондом [Варшавер, Рочева, Иванова 2021: 444]. Реструктуризация рынков и реновация жилья в российских мегаполисах приводит к более равномерному распределению мигрантов в городской среде и постепенному исчезновению этнического анклава.

Наконец, существует риск усиления в стране социальной и межнациональной напряженности. Агрессивная риторика отдельных СМИ и политических деятелей, использующая язык ненависти в отношении иммигрантов, фактически легитимизирует негативное отношение, нередко трансформирующееся в насилие22, к представителям отличных от большинства этнических групп, культур, религий. В условиях такой многонациональной страны, как Россия, это может привести к развитию межгрупповых конфликтов.

Согласно социологическим исследованиям, уровень этнофобии среди россиян в 2018–2021 гг. постепенно снижался23, но на фоне теракта в «Крокусе» и последовавшей за ним антииммиграционной риторики социальная дистанция между россиянами и иммигрантами из Центральной Азии вновь стала увеличиваться. Так, если в 2022 г. 42% респондентов были согласны пускать в страну центральноазиатских мигрантов только временно или закрыть для них въезд, то в 2024 г. доля таких респондентов составила уже 56%24. Увеличилась социальная неприязнь и к представителям других этносов. С 19% в 2017 г. до 34% в 2024 г. выросло число тех, кто считает, что в России возможны кровопролитные столкновения на национальной почве, с 12% до 19% – доля тех, кто ощущает, что в их городе или районе увеличилась межнациональная напряженность25.

В такой ситуации дальнейшее развитие этнофобной и антимммигра-ционной риторики в СМИ и политическом дискурсе способно еще больше усилить межнациональную напряженность и поставить под угрозу межнациональный мир в России.

Предлагаемые меры

Более эффективными, чем законодательные запреты, представляются предлагаемые авторами инструменты и меры, направленные на структурную интеграцию иммигрантов в российское общество и противодействие ксенофобии и дискриминации.

Учитывая, что основная масса мигрантов в России – это временные и сезонные работники из государств Центральной Азии, ориентированные на возвращение домой [Адаптация и интеграция мигрантов… 2022: 297], наиболее актуальной стратегией представляется организация курсов домиграционной подготовки в странах отправления. Существующее сегодня тестирование мигрантов на знание русского языка, истории и законодательства не развивает языковые навыки и не повышает их интеграционный потенциал, вместе с тем создавая почву для развития коррупции26. Напротив, домиграционная подготовка должна предусматривать минимальное освоение русского языка, знаний о российском законодательстве и правовой системе уже на территории стран-доноров, до попадания мигранта в Россию. Это, с одной стороны, позволит мигранту комфортно взаимодействовать с трудовым коллективом и шире – с принимающим обществом, с другой – избежать нарушения российских законов и быть достаточно информированным о своих правах и обязанностях.

Кроме того, представляется целесообразным создание системы организованного набора российскими компаниями трудовых ресурсов на территории стран-доноров под реализацию конкретных проектов и задач. За счет такого механизма возможно удовлетворить спрос российского рынка труда на специалистов с соответствующими навыками и компетенциями, снизить уровень их неформальной занятости и, по окончании контракта, обеспечить их возвращение на родину. При этом иммигрантам, отработавшим без нарушений и желающим остаться в России, следует предоставить возможность получения РВП вне квот для них и их семей. Таким образом будет обеспечена плавная правовая интеграция, коррелирующая с включением в российскую сферу занятости.

Более ранние попытки создать систему организованного набора нашли отражение в Соглашениях об организованном наборе иностранцев для осуществления временной трудовой деятельности на территории России с Узбекистаном27, Киргизией28 и Таджикистаном29 (которые, к сожалению, фактически не работают) и реализации приостановленного в марте 2023 г. пилотного проекта по привлечению граждан Узбекистана для осуществления трудовой деятельности у российских организаций строительной сферы30. Весной 2024 г. Минтрудом был подготовлен проект Указа Президента РФ, подразумевающий создание госкомпании «Работа в России», функции которой будут сосредоточены на подборе иностранного персонала за рубежом, ведении реестров компаний, нанимающих мигрантов, и контроле соблюдения трудового и миграционного законодательства в сфере труда.

Учитывая, что арендодатели в основном отказывают мигрантам во временной регистрации, тем самым лишая их легальности и вынуждая приобретать ее неправовым путем [Адаптация и интеграция мигрантов… 2022: 250–251], следует изменить правила миграционного учета и обязать российских работодателей самому регистрировать работающего у них иностранца. Кроме того, необходимо усилить правовой контроль за соблюдением недобросовестными работодателями требований закона об официальном оформлении с иностранцами трудовых отношений. Эти меры призваны снизить число незаконно работающих в России иностранцев.

Образование должно стать главным направлением российской интеграционной политики, поскольку позволяет преодолевать культурные и социальные различия и в долгосрочной перспективе решает проблему включения детей-мигрантов в принимающее общество. Сегодня система начального и среднего образования в российских школах не в полной мере отражает современные демографические и культурные реалии и не учитывает недостаточное знание русского языка детьми-мигрантами. Введенный же запрет на их прием в школы при условии несдачи языкового тестирования значительно замедлит их социокультурную инклюзию. Более эффективным средством станет создание комфортных условий для интеграции в форме адаптационных классов (например, с возможностью некоторое время осваивать школьную программу на родном языке) и дополнительных уроков русского языка как иностранного [Essomba, Siarove 2014: 4]. Принципиально важно не допускать изоляции детей-мигрантов в рамках таких классов, а комбинировать обучение в них с обучением в общих классах и по мере освоения ребенком-мигрантом русского языка постепенно увеличивать время его пребывания в русскоязычном коллективе. В комплексе с обучением педагогов работе с учениками разных культур и религий такие инструменты увеличат интеграционный потенциал детей-мигрантов, улучшат их образовательные результаты и обеспечат безболезненную интеграцию.

Дополнительно к вышесказанному стоит уделить внимание противодействию использования в публичном дискурсе, СМИ и социальных сетях языка ненависти, поскольку он всегда снижает уровень толерантности в принимающем обществе [Arcila-Calderon, Sanchez-Holgado, Quintana-Moreno, Amores, Blanco-Herrero 2022: 31], отрицательно влияет на межгрупповое взаимодействие и социальную инклюзию иммигрантов. К публичным спикерам следует применять меры дисциплинарного воздействия, крупные СМИ обязать сформулировать этический кодекс, подразумевающий запрет на использовании языка ненависти, а социальные сети модерировать, удаляя подобный контент, как это делается, например, в Китае.

Реализация указанных мер невозможна без выработки последовательного системного подхода к управлению миграционными процессами и интеграцией иммигрантов, что предполагает передачу компетенций в сфере миграции отдельному гражданскому ведомству.

Заключение

Разработка взвешенной и эффективной интеграционной политики является одной из самых актуальных государственных задач на период до 2050 г. Основной развилкой при разработке стратегии работы мигрантами в России станет вопрос о том, какие инструменты окажутся более действенными: рестриктивные или стимулирующие, говоря простым языком, кнут или пряник.

Из приведенного выше анализа можно сделать вывод, что силу набирает именно первый подход. И тем не менее российское руководство признает, что ситуация нуждается в изменении. В течение 2024 г. не раз звучали сообщения, что в России может быть создан отдельный федеральный орган исполнительной власти, ответственный за миграционную политику и подчиненный лично Президенту РФ. В декабре 2024 г. Владимир Путин вновь озвучил эту идею в ходе «Прямой линии»31. В деятельности такого органа, по словам Президента, должны будут принимать участия ведомства экономического блока Правительства РФ.

Как мировой опыт, так и многовековой опыт построения многонационального Российского государства показывают, что межнациональный мир возможен только при сбалансированной политике по работе с приезжими иностранцами, их быстром включении в национальную экономику, культурную и общественную среду. Сколь простыми не звучали бы идеи запретить те или иные действия мигрантам, они не способны в полной мере решить накопившиеся вопросы по интеграции мигрантов в российское общество. Значительно более сложные и долгосрочные инструменты в области образования, экономического стимулирования, работы с сообществом работодателей всегда оказываются и более действенными. Эффективное сочетание ограничительных и стимулирующих мер представляется единственно возможным путем, по которому должна продолжать двигаться Россия.

Разумеется, политика содействия интеграции, не всегда популярная среди коренного населения, потребует серьезных финансовых затрат, а ее результаты не будут быстрыми. Однако отказ от формирования такой полноценной и комплексной интеграционной политики, доминирование запретов приведет к нарастанию межэтнической напряженности и утрате межнационального мира в Российской Федерации.