Модели периодизации становления многопартийности в современной России в исследованиях 90-х гг. XX в

П роблематика становления многопартийности в России в целом, а также процесс партийного строительства российских партий в частности являются одними из наиболее актуальных, востребованных и многосторонних тем изучения в российской науке. В то же время интерес к этим вопросам весьма неоднороден: интенсивность обращения к этой тематике со стороны отечественных исследователей в различные временные периоды развития новейшей отечественной науки разнится.

В частности, данная проблематика находилась в центре внимания в начальный период развития самих партий в нашей стране. 90-е гг. минувшего века отмечены настоящим исследовательским бумом по данной теме. В потоке научной и экспертной литературы того периода проявляются первые попытки периодизации процесса становления многопартийности в России, вычленения и обособления его этапов, анализа их событийного содержания, сущностных характеристик и т.д. Именно эти исследования представляют для нас особый научный интерес.

Многие отечественные исследователи российской партийно-политической системы 90-х гг. так или иначе затрагивали вопросы вычленения этапов ее развития [Березовский 1993; Сунгуров 1994; Авакьян 1996; Фролова 1993; Коргунюк, Заславский 1996; Право и многопартийность… 1994; Голосов 2000; Исаев 2008; Салмин и др. 1994; Марков 1999; Гасанов 1996; Казьмин 1997; Леонова 1996; Попов 1997; Лебедев, Кобринский 2006; Малов 2005; Макаренко 2001] и др. Выпускались также многочисленные сборники статей.

В нулевых годах исследований, посвященных партийной системе России, становится заметно меньше. Очевидно, что и интерес к теме в целом несколько падает. Это, на наш взгляд, можно объяснить рядом причин.

С одной стороны, бурное и скачкообразное развитие политических партий в России 90-х гг. как в количественном, так и в качественном отношении сменяется относительно спокойным процессом собственно партийного строительства в нулевые годы. При этом сами партии перестают восприниматься в экспертном сообществе в качестве потенциально возможных ключевых политических игроков ближайшего будущего, как они выступают в ряде стран западной демократии. С другой стороны, накопленный исследовательский материал выдвинул необходимость появления обобщающих научных трудов иного качества. Таким образом, сокращение численности работ, в которых анализировалась проблематика партийного строительства в России и многопартийность в РФ в целом, сопровождалось повышением их качественного уровня.

Именно в этот период, т.е. уже в XXI в., появляются серьезные попытки представить наиболее полные и осмысленные модели периодизации процесса становления многопартийности в России; модели вычленения этапов ее развития по различным критериям и основаниям. Можно отметить ряд основных, базовых, наш взгляд, научных трудов, принадлежащих российским исследователям, в которых были предприняты подобные попытки [Иванченко, Любарев 2006; Михалева 2009; Зотова 2006; Заславский 2003; Коргунюк 2007; Шутов 2013]. Анализу данных моделей периодизации автор посвятил отдельную публикацию [Володина 2015].

В данной же статье речь пойдет об аналогичных моделях, представленных научному сообществу в 90-х гг. XX в. За основу уместно взять обобщение периодизации становления российской многопартийности, предпринятое В.Я. Гельманом [Гельман 2008].

• •    1988 г. (7 мая – провозглашение первой в истории страны некоммунистической партии «Демократический союз») – август 1991 г. (распад СССР). Характеристика: общественные движения выступают как протопартии.

• •    Август 1991 г. (распад СССР) – осень 1993 г. (конституционный кризис, противостояние Верховного Совета РФ и исполнительной власти). Характеристика: кризис партийного развития.

• •    Осень 1993 г. (конституционный кризис) – лето 1996 г. (вторые президентские выборы в РФ). Характеристика: электоральная реформа, становление партийной системы.

• •    Период с лета 1996 г. Характеристика: институционализация партийной системы.

Между тем не все периодизации укладываются в этот лаконичный суммарный анализ. Ниже мы приведем те модели, которые оказались не учтенными В.Я. Гельманом. Оговоримся, что речь идет именно о научных исследованиях, поскольку некоторые авторы, преимущественно из отставных политиков, в своих работах, заявленных по теме, заменяют научный анализ публицистическими рассуждениями.

В частности, бывший депутат Государственной думы ранних созывов и экссопредседатель Республиканской партии России В.Н. Лысенко, заявив о 3 этапах развития многопартийности в России, свел их к 3 периодам противостояния власти и оппозиции [Лысенко 2000]. По его мнению, периодизация развития российской многопартийности и сущностная характеристика каждого этапа выглядят следующим образом:

• 1)    1990-1991 гг. – борьба между «партией Советского Союза во главе с Михаилом Горбачевым, и партией Российской Федерации во главе с Ельциным»;

• 2)    1991 г. - декабрь 1993 г. – борьба между «партией президента и партией Верховного Совета России»;

• 3)    конец 1993 г. – н.в. (статья написана в 2000 г.) – установление «суперпрезидентской республики, которая и существует на сегодняшний день в нашей стране».

На наш взгляд, в данном случае термин «партия» употребляется в неправильном контексте; методологический подход сомнителен; этапы выделены по неясным основаниям, причем эти основания разнятся от этапа к этапу.

Модель Исаева. В отличие от многих ученых начала 90-х гг., которые анализировали партийное строительство отдельных партий, идя в своем анализе от частного к общему, Б.А. Исаев изначально задался целью изучать данный процесс с позиции формирования российской политической многопартийности как системы. Исаев выделяет 3 этапа ее развития.

Первый этап исследователь назвал «партиолой», иными словами - зарождением. Хронологические рамки: от появления первых самопровозглашенных партий конца 80-х гг. до января 1991 г. – начала официальной регистрации политических партий в России. На этом этапе, по мнению автора, еще нельзя говорить о партийной системе России как о свершившемся факте. Это связано с тем, что появляющиеся политические партии полностью поглощены своими внутрипартийными проблемами и почти не взаимодействуют друг с другом. Сами по себе партии на данном этапе достаточно слабы и не влиятельны. Их программные положения опираются на представления группы единомышленников, на взятые за образец политические идеологии зарубежных партий либо на аналоги из российской политической истории, но не на ожидания социальных групп и тем более не на результаты выборов.

Политические партии этого периода новейшей истории России представляют собой скорее некую сумму элементов, еще не выстроенную в единую систему. Наличие самих элементов еще не означает существование системы, для которой, по мнению Б.А. Исаева, необходимы как определенные связи между самими политическими партиями, так и иные векторы связей - между партиями и избирателями, между партиями и государственными организациями и пр.

Второй этап - с января 1991 г. по декабрь 1993 г. (начало официальной регистрации политических партий в России – первые выборы на партийной основе) – обозначен термином «партиома». Иными словами, – становление партийной системы. В данном случае партийно-политическую систему уже можно описать в идеологических и политических координатах. В ее рамках партии функционируют как идеологически определившиеся организации, приступают к взаимодействию друг с другом, что выражается в блоковой политике и союзнических или оппозиционных отношениях. Этот период характеризуется активной работой с гражданами страны, идеолого-пропагандистскими мероприятиями, стремлением привлечь на свою сторону как можно большее число сторонников.

Третий этап – этап функционирования, когда партии получают возможность участвовать в выборах в федеральные и региональные представительные органы власти, а также бороться за места в исполнительной власти как на федеральном уровне, так и на уровне субъектов федерации. Получая представительство в Государственной думе в виде фракций или депутатских групп (в нижней палате Федерального Собрания первых созывов), партии обретают возможность выдвигать законопроекты, непосредственно участвовать в принятии важных политических решений.

В России такой этап, согласно Б.А. Исаеву, наступил с декабря 1993 г., т.е. с партийных выборов в первую Государственную думу постсоветской России. Этот этап изменил партийную систему не только количественно, но и качественно: из простой совокупности партий последняя становится «средством политики самого высокого уровня» [Исаев 2008].

Модель Заславского - Коргунюка. Вторая модель принадлежит С.Е. Заславскому и Ю.Г. Коргунюку, которые в соавторстве в 90-х гг. посвятили немало работ изучению различных аспектов становления российской партийно-политической системы [Коргунюк, Заславский 1996].

Исследователи поделили становление российской многопартийности во второй половине 80-х гг. и в 90-х гг. на 6 периодов:

- развитие неформальных общественных организаций (1986-1988 гг.);

• -    период действия народных фронтов и создания протопартийных структур (1988-1989 гг.);

• -    «первая волна» партиеобразования (1990-1991 гг.)

• -    «вторая волна» партиеобразования после августовских событий 1991 г. (1991-1993 гг.);

• -    радикальная ломка сложившейся системы в результате политического кризиса 1993 г. и образование новых политических партий в период деятельности I Государственной думы (конец 1993 г. – конец 1995 г.) (здесь и далее сохранена стилистика авторов).

• -    период после выборов во II Государственную думу (с конца 1995 г.).

Первые два периода исследователи объединили в этап «внутриутробного» развития российской многопартийности. Остальные периоды обозначили как этапы функционирования и развития (не разделяя их), что нашло свое отражение в качественном изменении природы политических партий. Таким образом, в целом система вычленения этапов у исследователей перекликается с системой Исаева, но отличается хронологией выделяемых этапов и периодов, а также имеет свои особенности с точки зрения характеристики внутреннего содержания выделяемых временных отрезков.

В частности, авторы отмечают, что «первая волна» партиеобразования, ставшая возможной после признания многопартийности в СССР, парадоксальным образом сопровождалась не консолидацией партийно-политических сил, а, напротив, разукрупнением уже имевшихся неформальных объединений. Исследователи объясняют этот феномен стремлением учредителей партий занять собственную нишу в формирующемся политическом спектре с прицелом на будущее. Это обернулось жесткой «внутринишевой» конкуренцией, которая вела к многократному дроблению политических объединений, вычленению из них многих, выражаясь современным языком, «клонов». Этот процесс исследователи подробно проиллюстрировали на примере деления партийно-общественных структур в каждом идеологическом сегменте российского общества того периода: демократическом, коммунистическом, национал-державном и т.д.

«Вторая волна» партиебразования послужила базисом для формирования большего прагматизма последующего партийного строительства. Этому, по мнению авторов, способствовало снижение интереса населения к политической жизни, что побуждало партии в большей степени начать бороться за интересы граждан – будущих партийных избирателей.

Первые партийные выборы в Государственную думу 1993 г. и события, им предшествовавшие (конституционный кризис осени 1993 г.), существенно повлияли на партийно-политический расклад, полагают авторы. Прежде всего они имеют в виду организационный разгром прежней оппозиции, в результате которого на авансцену вышли новые политические силы, а также начало раскола между «партией власти» и демократами, которые после разгрома внесистемной оппозиции начинали занимать освободившуюся нишу оппозиционных сил. В результате данный период вел к поляризации и атомизации политических сил.

Избирательная кампания по выборам президента РФ в 1996 г. привела к такой поляризации политических сил и общества, что в общественно-политической повестке возник запрос на политический центр, формирование «третьей силы» на фоне условно «реформистского» и «антиреформистского» политических лагерей. На лидерство в нише «третьей силы» претендовали генерал А. Лебедь («Конгресс русских общин»), экономист Г. Явлинский («Яблоко») и известный офтальмолог С. Федоров (Партия самоуправления трудящихся).

Из логики анализа С.Е. Заславского и Ю.Г. Коргунюка следует, что именно эта «третья сила» и сыграла важнейшую роль в стабилизации предельно поляризованной политической системы между первым и вторым туром президентских выборов 1996 г. Позиция «третьей силы» позволила первому президенту РФ Б.Н. Ельцину переизбраться на второй срок, что удержало ситуацию и не допустило смены политического режима. В свою очередь, это позволило партийно-политической системе РФ в дальнейшем развиваться эволюционно.

Модель Макаренко. Б.И. Макаренко выделяет только 2 этапа развития партийной системы [Макаренко 2001]: от первых конкурентных выборов до принятия Конституции РФ (1989-1993 гг.) и от принятия Конституции РФ до принятия федерального закона «О политических партиях» (1993-2001 гг.).

В данном случае выделение этапов строится на двух методологических основаниях: сочетании электоральной практики политических партий и их нормативноправовой институционализации. Ригидность методологического подхода оборачивается лаконичностью модели, что, с одной стороны, представляет удобство в ее использовании в исследовательской работе, но затрудняет содержательную детализацию анализа этапов становления российской многопартийности.

Таким образом, важнейшим аспектом анализа любого политического института или процесса является периодизация его развития, т.е. деление процесса становления многопартийности в современной России на отдельные качественно отличающиеся друг от друга периоды, вычленяемые в соответствии с выявленными закономерностями или определенными признаками. Именно научная периодизация процесса становления многопартийности, выделение его обособленных этапов позволяют более полно осмыслить логику и вектор развития партийной системы в нашей стране.

Первые серьезные попытки подобной периодизации были предприняты в 90-х гг., когда формировалась научно-методологическая база политических исследований российской многопартийности. Именно в этот период были заложены те методологические основы, в научной полемике с которыми ведутся современные исследования по данному вопросу. Имеющееся в российской науке обобщение опыта периодизации становления российской многопартийности 90-х гг., по мнению автора, является неполным, и в предлагаемой вниманию читателя статье предпринята попытка компенсировать обнаруженные пробелы.