Монархи и канцлеры эпохи Восточная Цзинь (317-420 гг. н.э.) и ранний китайский буддизм

С обытия конца ІІІ и начала IV в. нашей эры во многом повлияли на средневековую историю Китая, а опосредованно – и на историю соседних северных кочевых народов. Северокитайская империя Западная Цзинь (265– 317 гг. н.э.) провела ряд эффективных аграрных и экономических реформ, что позволило ей подчинить своей власти всю южнокитайскую территорию. Но в силу сочетания внутренних и внешних этнокультурных и геополитических факторов объективного и субъективного характера она вновь распалась на отдельные государственные образования. Иными словами, западноцзинь-ская империя оказалась сшитой на скорую руку и слабую нитку. Остатки правящего дома Сыма обосновались за широкой и могучей южнокитайской рекой Янцзы и назвали новую династию Восточная Цзинь (317–420 гг. н.э.). Можно сказать, что это новое государство было рыхлым осколком такой же рыхлой, эфемерной общекитайской империи Западная Цзинь. В 417 г. н.э., т.е. на излете династии Восточная Цзинь, площадь этой империи составляла около 3,02 млн кв. км¹. Это примерно соответствует территории современной Республики Саха (Якутия) – 3,084 млн кв. км. В периоды крестьянских народных восстаний и мятежей региональных магнатов площадь несколько сокращалась, и ее можно сравнить с территорией Красноярского края – 2,34 млн кв. км.

Что касается численности населения империи Восточная Цзинь, то в начале V в. нашей эры оно насчитывало около 17,46 млн чел.2 На основе этих данных можно приблизительно вычислить среднюю плотность населения империи начале V в. нашей эры – 5,45 чел. на кв. км3. Очевидно, что это очень низкий показатель, его можно сравнить со средней плотностью населения, проживающего в настоящее время в Республике Казахстан (6,82 чел. на кв. км).

Иными словами, с известной долей условности можно сказать, что современная Республика Казахстан почти полностью соответствует империи Восточная Цзинь по площади своей территории, численности и средней плотности населения.

Среди отечественных историков-китаеведов, прямо или косвенно затронувших период династии Восточная Цзинь, необходимо назвать коллективную монографию М.В. Крюкова, В.В. Малявина и М.В. Софронова, работы М.Е. Ермакова, М.Е. Кравцовой, а также коллективную монографию О.Е. Непомнина и Н.А. Иванова [Крюков, Малявин, Софронов 1979: 19-25; Ермаков 1987; 1994: 188-207; Хуэй-цзяо 1991; 2005; Кравцова 2014: 111-124; Непомнин, Иванов 2010: 214-222]. В западной научной литературе историю и культуру данного периода изучали В. Либенталь, Э. Цюрхер, Р. Робинсон и Кеннет Чэнь [Liebenthal 1950; Zürcher 2007: 110-154; Robinson 1976: 96-115; Kenneth 1966: 110-115] и др. В китайской научной исторической литературе периодом династии Восточная Цзинь занимались Ван Чжунло, Тан Юнтун, Тянь Юйцин [Wang Zhongluo 2003: 296-353; Tang Yongtong 2011: 88-152; Tian Yongtong 2000: 296-353] и др. Несмотря на большое число работ по данной тематике в отечественной и зарубежной научной литературе, существует настоятельная необходимость в систематизации основных сведений о смутном периоде империи Восточная Цзинь.

Актуальность проблем, затронутых в статье, обусловлена тем, что без выявления и анализа конкретно-исторических факторов успешной реставрации бывшей общекитайской династии Цзинь в виде южнокитайской империи Восточная Цзинь невозможно в полной мере реконструировать важнейший кризисный и решающий этап раннесредневековой китайской государственности и культуры. Восточная Цзинь оказала глубочайшее влияние на развитие методов управления всех последующих региональных и всекитайских империй. Новизна исследования заключается в авторских переводах биографических данных высших сановников из жизнеописаний династийной хроники «Цзинь шу» («История династии Цзинь»), не переведенных на европейские языки.

В данной статье представлены результаты анализа исторических сведений о первом канцлере империи Восточная Цзинь по имени Ван Дао и его могущественном клане в контексте распространения китайского буддизма в среде китайской аристократии. В традиционной китайской историографии общепризнано, что административный гений канцлера Ван Дао внес решающий и колоссальный вклад в реставрацию правящего дома Сыма в Южном Китае и организацию нового государственного аппарата династии Цзинь. При решении этого сложного, многогранного и многоаспектного вопроса, по нашему мнению, необходимо обратиться к историко-биографическому и историко-географическому методам. В соответствующей словарной статье терминологического словаря «Теория и методология исторической науки» приводится следующее определение: «Историко-биографический метод – метод исторического исследования, направленный на описание, реконструкцию и анализ обстоятельств жизни, результатов деятельности, психологического портрета исторической личности/социальной группы. Историко-биографический метод известен давно, с ним связано становление и развитие истории как науки, поскольку основным героем политической истории всегда выступала личность – правитель, герой, военачальник и пр. С позиций этого подхода исторический процесс долгое время рассматривался как результат деятельности великих людей»1.

Таблица 1

Периодизация эпохи Восточная Цзинь

В дополнение к приведенной периодизации (см. табл. 1) следует сказать, что уже на первом этапе среди сторонников буддизма был северокитайский знатный клан Ван, которому династия Восточная Цзинь была обязана своей реставрацией в Южном Китае. Высший сановник-северянин Ван Дао, бывший потомственный адепт даосизма, перешел в буддийскую веру. Он возвысил высокообразованного чужеземного монаха-переводчика Шримитру (ок. 260–343 гг.), стал его учеником и ввел его в элитные круги Цзянькана. Более того, младший кузен сановника Ван Дао по имени Ван Даоцянь (286–374 гг. н.э.) стал буддийским монахом в 17-летнем возрасте (303 г.) и взял фамилию Чжу (Чжу Даоцянь). Иными словами, постепенное приобщение клана Ван к буддийскому вероучению началось еще до крушения всекитайской династии Западная Цзинь.

В 340 г. всесильный временщик-конфуцианец Юй Бин, глава северного слу- жилого конфуцианского клана, инициировал первую дискуссию, в которой поставил под сомнение автономный статус буддийского сообщества империи Восточная Цзинь. Можно предположить, что дата первой антибуддийской дискуссии связана со смертью канцлера Ван Дао, известного сторонника и покровителя буддизма при дворе династии Восточная Цзинь.

Победу в данной полемике одержали сановники-буддисты. Примечательно, что до начала полемики целый ряд придворных монахов, таких как Чжу Фашэнь (320–387), Чжи Дунь (314–366), и др. под давлением властей покинули столицу империи Восточная Цзинь и перебрались в приморскую местность столичной области Гуйцзи (район проживания сановников-аристократов), где основали новый центр южного буддизма.

В эпоху династии Восточная Цзинь и при следующих южных династиях буддийское духовенство располагало колоссальными финансовыми и земельными ресурсами, полученными от правящего класса. Борьба между кланами и группировками велась за высшие посты в том или ином министерстве центрального аппарата империи Восточная Цзинь.

Династия Восточная Цзинь и правящий дом Сыма постепенно утратили свои ведущие позиции в стране, а реальная власть перешла в руки внешних северных и южных придворных кланов. При этом многие пришлые и местные знатные кланы постепенно переходили из лона даосизма в буддийскую веру. При последующих южных династиях буддийские религиозно-философские идеи стали важной частью духовной жизни значительной части китайской элиты и потеснили даосизм и конфуцианство. Многие представители сановных кланов (Ван, Хэ, Се, Чжу и др.) становились потомственными буддистами-мирянами. Но вместе с тем на уровне большой политики даосские, буддийские и конфуцианские культы служили идеологическим орудием придворных группировок в борьбе за ключевые посты и ресурсы южнокитайской империи. Последние были основой для защиты и продвижения своих узкокорыстных сословно-клановых интересов. В такой исторической ситуации была заложена основа для формирования концепции трех учений (сань цзяо), которую активно использовали императоры последующих династий в интересах монархов и имперской бюрократии. Все это позволяет охарактеризовать данную династию как псевдомонархию, или военно-монархическую диктатуру.

Статья выполнена в рамках государственного задания (проект XII.191.1.3. «Комплексное исследование религиознофилософских, историко-культурных, социально-политических аспектов буддизма в традиционных и современных контекстах России и стран Центральной и Восточной Азии», номер госрегистрации № АААА-А17-117021310263-7).