Монголовед О. М. Ковалевский о китайской книге «Мин Синь Бао Цзянь»: по следам одной дневниковой записи

В 2020 г. издательство «Петербургское Востоковедение» выпустило подготовленную коллективом из пяти авторов научную биографию Осипа Михайловича Ковалевского (Józef Kowalewski, 1801–1878), зачинателя университетского монголоведения, члена-корреспондента Императорской Санкт-Петербургской академии наук, ординарного профессора, декана Восточного разряда философского факультета, позднее декана историко-филологического факультета, ректора Казанского университета [Биография…, 2020, с. 13–14]. Помимо биографии книга включает описание архивного научного наследия выдающегося монголоведа и буддолога, а также представляет часть этого наследия. Сюда входят, в том числе, ранее уже публиковавшиеся три дневника О. М. Ковалевского за 1830–1832 гг. [Россия – Монголия – Китай…, 2006, с. 13–86; Эпистолярное и дневниковое наследие…, 2008, с. 132–209; Полянская, 2012, с. 42–133; 2019, с. 188–305; Биография…, 2020, с. 256–423]. По этим публикациям мы обратимся к самому позднему из них «Дневнику занятий за 1832 г.», оригинал которого хранится в фонде О. М. Ковалевского под номером F11–3 в Отделе рукописей Библиотеки Вильнюсского университета. Ковалевский вел его после возвращения из Китая во время продолжения своей научно-практической командировки к бурятам в Забайкалье.

В одной из дневниковых записей здесь О. М. Ковалевский зафиксировал важный факт обращения в начале XIX в. англо-шотландских протестантских миссионеров к китайской книге «Мин синь бао цзянь» (明心寶鑑, «Драгоценное зерцало для просветления сердца»). Согласно имеющимся исследованиям и собственным заявлениям проповедников, протес- тантское миссионерство в Китае противопоставляло себя более раннему католическому миссионерству прежде всего своей целью – донести полный текст Священного Писания на китайском языке до всех верующих. Однако отмеченное О. М. Ковалевским внимание проповедников Китайской протестантской миссии в Малакке к народной по своему характеру и по масштабу распространения «Мин синь бао цзянь» в качестве одной из важнейших книг китайского традиционного мировоззрения сближает их методы проповеди с практикой более ранних католических доминиканцев и иезуитов.

Указанная запись заслуживает внимания также по той причине, что «Мин синь бао цзянь» позднее, при основании кафедры китайского языка и литературы в Казанском университете в 1837 г., когда О. М. Ковалевский возглавлял Восточный разряд университета, была принята в качестве учебного материала для преподавания китайского языка. История российских учебников вообще, к сожалению, остается малоизученной областью в отечественной исторической науке. Еще в большей степени это относится к востоковедным учебным материалам.

О дневниковой записи О. М. Ковалевского

Судя по двум предыдущим публикациям 2012 и 2019 гг., и для издания 2020 г. публикация рукописи «Дневника занятий за 1832 г.» была подготовлена Оксаной Николаевной Полянской [Полянская, 2012, с. 42–133; 2019, с. 241–305; Биография…, 2020, с. 367–423]. Интересующий нас текст представляет собой выписку, по сути обширную цитату из английского миссионерского журнала на языке оригинала. Это достаточно развернутая аннотация китайской книги «Мин синь бао цзянь» («Драгоценное зерцало для просветления сердца») – собрание высказываний из авторитетных традиционных китайских сочинений, организованных по 20 рубрикам. Книга использовалась в Китае для обучения иероглифическому письму и в то же время давала наставления в житейской мудрости. Запись располагается на страницах [170]–179 рукописи. Номер первой страницы дан нами в скобках, потому что ни этот, ни другие номера страниц на обороте листа не указываются. Пагинация рукописи выполнена по лицевой стороне листа, но сами номера идут не по порядку, а через один по нечетным номерам. Во всех трех публикациях набором в транскрипции дан текст только для страницы [170], остальные страницы приведены в виде уменьшенных факсимиле разворотов вместе четной (левой) и нечетной (правой) страниц [Полянская, 2012, с. 53–55 (примеч. 36–38а на с. 118–120); 2019, с. 248–251 (примеч. 36–38 на с. 294–295); Биография…, 2020, с. 378–381]. Учитывая, что почерк автора хотя и «очень четкий», но «мелкий, бисерный» [Полянская, 2011, с. 43], их прочтение представляет определенную трудность. Предпринятый издателем перевод отдельных мест текста с английского на русский язык не дает представления обо всей записи. Уточнения требуют и предложенные комментарии. В этом заключался также практический повод для появления настоящей статьи.

Выписка Ковалевского находится в разделе записей за июль 1832 г. Он указывает название и номер миссионерского журнала, издававшегося в Малакке, однако источник этой выписки О. Н. Полянской определить не удалось [Полянская, 2012, с. 53, 118 (примеч. 36); 2019, с. 248, 294 (примеч. 36); Биография…, 2020, с. 378]. Уточняем, что журнал, который читал О. М. Ковалевский во время своего пребывания в Селенгинске у английского (точнее было бы сказать «шотландского») миссионера Роберта Юилля (Robert Yuille, 1786–1861), назывался The Indo-Chinese Gleaner. Ключевое слово gleaner в названии журнала образовано от глагола to glean, в прямом изначальном значении – собирать колоски (с уже убранного поля). От него далее выводятся собирать по крупицам и другие переносные значения. Журнал действительно представлял собой смесь собранных «с миру по нитке» небольших статеек, заметок и сообщений, связанных с миссионерской деятельностью и с самыми начальными фоновыми знаниями о регионе пребывания миссионеров от Индии до Юго-Восточной Азии и Китая, хотя нередко здесь же бывали материалы о Корее, Японии, России и других странах 1. Такая «не-специализированность» вызывала определенные сомнения в перспективности журнала у его издателя, видного проповедника Лондонского миссионерского общества, организатора отделения протестантской Китайской миссии в Малакке У. Милна (William Milne, 1785–1822): «Он [журнал] недостаточно учен для ученых, он недостаточно религиозен для религиозных, он недостаточно мирской для мирян, он недостаточно изыскан или выразителен для элегантных или речистых» [[W. Milne] to the Rev. Dr. Morrison…, 1839].

Сомнения, по-видимому, были напрасными. Показателен сам факт хранения журнала се-ленгинскими миссионерами, которые занимались переводом Библии на бурятский и монгольский языки. Им наверняка был интересен раздел «Священное Писание» (Scriptures), который отражал работу их предшественников – Р. Моррисона (Robert Morrison, 1782–1834) и У. Милна, переводчиков Библии на китайский язык. Материалы малаккского журнала нередко, с небольшой задержкой по времени, перепечатывал на своих страницах «Азиатский журнал», спонсировавшийся Ост-Индской компанией.

«Индийско-Китайская подборка» выходила ежеквартально. Библиографическую заметку о «Мин синь бао цзянь» Ковалевский прочитал в августовском номере V за 1818 г. в разделе «Китайская библиотека» (Bibliotheca Sinica) [Bibliotheca Sinica, 1818, p. 157–165]. Делая запись в 1832 г., Ковалевский ошибался, думая, что журнал продолжал выходить «много уже лет» [Полянская, 2012, с. 53; 2019, с. 248; Биография…, 2020, с. 378]. Журнал впервые был выпущен в 1817 г. и уже после смерти У. Милна в 1822 г. прекратил свое существование. Просмотрев несколько номеров журнала, О. М. Ковалевский нашел в нем « очень любопытные известия о философии, мифологии, литературе и истории индо-китайских народов и о действии миссионеров в разных странах Азии» [Там же]. Непосредственной причиной, заставившей его обратить внимание на библиографическую заметку о «Мин синь бао цзянь», О. М. Ковалевский называет наличие у него этой книги на китайском языке [Там же]. Название книги в журнале давалось не только в английской транскрипции (Ming sin paou keën), но и в иероглифике ( 明心寶鑑 ), поэтому можно предположить, что О. М. Ковалевский хотя и не специализировался на китайском языке, но после семимесячного пребывания в Пекине мог соотнести иероглифы друг с другом и определить их идентичность ². В изданной рукописи иероглифическая запись отсутствует, но и факсимиле этой части не приводится. Предполагаем, что Ковалевский все же не скопировал китайское название книги. Не всегда, но в большинстве случаев О. Н. Полянская в своих публикациях приводит факсимиле иноязычных записей. Кроме того, в факсимильном тексте далее видно, что Ковалевский не скопировал иероглифы 天理 ( тянь ли , небесный принцип), также ограничившись лишь их транскрипцией T’hëen lee [Полянская, 2012, с. 54; 2019, с. 249; Биография…, 2020, с. 379].

О книге «Мин синь бао цзянь»

«Мин синь бао цзянь» была уже представлена и в нашей, и в зарубежной литературе [Майоров, 2008; Clart, 2018], поэтому здесь мы повторим лишь некоторые необходимые сведения о ней, а также дадим свои дополнения и соображения на этот счет. Как известно, книга была составлена не позднее 1393 г. неким Фань Либэнем из г. Ханчжоу. Она представляет собой собрание высказываний по широкому кругу «ценностей и установок повседневной морали». Согласно традиционной китайской классификации, она считается «просветительской книгой» (мэн шу), т. е. пособием для обучения иероглифическому письму. С другой стороны, по содержанию ее можно отнести к «нравственным книгам» (шань шу). Она учит «добру» (шань), т. е. правильному пониманию моральных норм и следованию им. Наконец, по формальным признакам это «классификационная книга» (лэй шу), устроенная по рубрикам, как бы небольшая энциклопедия, в которой можно справиться по тому или иному вопросу.

Отметим, что в заглавии присутствует термин «просветление сердца» ( мин синь ), который должен был бы указывать на связь с дзэн-буддизмом, но на самом деле в книге преобладают конфуцианские поучения, хотя здесь нашлось место и буддийским, и даосским изречениям. Это вполне соответствует времени составления «Драгоценного зерцала…», когда происходит переплетение и своеобразный симбиоз указанных трех учений, причем не на уровне высокой культуры, а именно в народной среде, в повседневной морали. Возможно, поэтому книга получила широкое распространение в Восточной и Юго-Восточной Азии, а в Корее и Японии даже стала классической книгой. Более того, в конце XVI в. она была первой китайской книгой, переведенной на западный язык. На испанский язык в Маниле ее перевел доминиканский миссионер Хуан Кобо (ум. 1592). И потом европейцы переводили ее часто и на разные языки, включая русский.

Было отмечено, что в отношении к этой книге хорошо прослеживаются разные подходы к проповеди христианства в Китае. Иезуиты знали эту книгу [Chan, 2002, p. 180–183], но предпочитали прозелитизм среди высших слоев китайского общества на более высоком философском уровне. Доминиканцы шли с проповедью в широкие массы китайского населения, поэтому и обратились к переводу народной книги. Всё это касается раннего католического миссионерства в Китае. Дневниковая запись О. М. Ковалевского свидетельствует о наличии интереса к «Мин синь бао цзянь» у нового протестантского миссионерства в начале XIX в. До сих пор же предполагалось, что протестантское проповедование христианства в корне отличалось от католического. Протестанты делали упор на «первоисточники». Главной своей миссией на Востоке они считали перевод Священного Писания, личное понимание и толкование которого должно было стать основанием веры новокрещеных китайцев.

Уильям Милн, начиная новый раздел «Китайская библиотека», дал объяснение цели и причины его включения в свой журнал [Bibliotheca Sinica, 1818]. Причина состояла в неудовлетворенности известным «Каталогом китайских книг Королевской библиотеки» [Ca-talogus…, 1742, p. 343–500] Этьена Фурмона (1683–1745), французского востоковеда. Во-первых, каталог был составлен не на английском, а на латинском языке, во-вторых, он был составлен небрежно, без знания китайской литературы, с искажением сведений, полученных от католических миссионеров. У. Милн же адресовал свои библиографические заметки протестантским миссионерам и якобы откликался на призыв некоего профессора из Шотландии дать «краткое описание тех книг, которые пользуются наибольшим признанием у китайцев». Начав раздел с «Драгоценного зерцала…», он только потом, в более поздних номерах журнала, привел описания книг конфуцианского «Четверокнижия» и не остановился (возможно, просто не успел из-за ранней смерти) на других классических книгах.

Заметка У. Милна подписана псевдонимом Ду-юй (Too-yu), который по-китайски следует записать как 蠹魚 , т. е. книжный червь . Во введении У. Милн обыгрывает это значение, будто бы предлагая свои заметки от лица книжного червя (Bookworm). Предположение, что этот псевдоним мог принадлежать коллеге У. Милна Роберту Моррисону [Yeung Man-Shun, 2018], ошибочно. Милн сам указал на него и еще один свой псевдоним [Memoirs of the Rev. William Milne…, 1824, p. 54]. Книга, описанная У. Милном, по-видимому, была привезена им из Китая еще в 1815 г. вместе с другими китайскими книгами [Milne, 1820, p. 140].

У. Милн заранее готовился к миссионерской деятельности в Китае. Как замечает его биограф, во время плавания из Европы в Китай, не владея китайским языком, У. Милн изучал «характер и мнения» китайцев «по своим книгам на эту тему, которые казались [специально] подобранными, хотя и не многочисленными» [Philip, 1840, p. 95]. Быстрый прогресс У. Милна в изучении китайского языка и понимании «мнений китайцев» отметил и Р. Моррисон [Memoirs of the life and labours…, 1839, p. 160]. Тем не менее, представляя «Драгоценное зерцало…», У. Милн едва ли догадывался, что английский перевод этой книги уже имелся у британского читателя. Повторно и независимо от первого перевода Хуана Кобо «Мин синь бао цзянь» в XVII в. на испанский язык перевел другой очень известный доминиканский миссионер Д. Ф. Наваррете (Domingo Fernández Navarrete, ок. 1610–1689). «Драгоценное зерцало…» составило его четвертый трактат «О китайской моральной доктрине» в описании Китайской империи [Navarrete, 1676, p. 173–245]. Это описание послужило источником для английского перевода в составе обзора путешествий, изданного братьями Черчиллями в 1704 г. [A Collection, 1704, p. 147–182] (были и более поздние издания).

Сравнение испанского и английского переводов с немногочисленными выдержками в переводе У. Милна показывает наличие некоторых несовпадений не только в трактовке китайского текста, но и в самом составе изречений. Этот вопрос может стать предметом отдельного обсуждения. Как отмечалось, несовпадение переводов Кобо и Наваррете могло свидетельствовать об изменении методики проповеди Доминиканского ордена в Китае на протяжении XVI и XVII вв. [Espejo…, 2005, p. 30–31, 53]. Однако простое несоответствие объемов переводов могло иметь и другое объяснение [Майоров, 2008, с. 173]. Поэтому стоит предупредить потенциального исследователя, что, будучи народной книгой, «Мин синь бао цзянь» существовала почти в одном и том же составе тематических рубрик, но в разном наполнении этих рубрик. Первоначально книга включала, по-видимому, порядка 770 изречений, но затем были и сокращенные, и более обширные версии. Самая краткая корейская версия включала лишь 251 изречение (также отсутствовала одна рубрика) [Wells, 2020, p. 88]. Минский отпечаток расширенной версии с приложением 1553 г. включает 943 изречения. Экземпляр, который купил и читал Милн, сохранился в Фонде Моррисона в библиотеке Школы востоковедения и африканистики Лондонского университета. Судя по его физическому описанию [Catalogue…, 1998, p. 228 (RM 435)], У. Милн имел перед глазами вполне стандартное издание с полным набором рубрик и изречений. Следовательно, выбирая изречения для примеров китайских сентенций в описании «Мин синь бао цзянь», он руководствовался только своими предпочтениями.

Едва ли У. Милн мог догадываться и о том, что отдельные изречения «Драгоценного зерцала…» в сокращенном или немного преобразованном виде были представлены в «Китайских нравственных афоризмах» Дж. Ф. Дэвиса (John Francis Davis, 1795–1890) [Hien Wun Shoo…, 1823], будущего английского губернатора Гонконга, а в 1818 г., когда рукопись была готова к печати, сотрудника торговой фактории Ост-Индской компании в Кантоне (Гуанчжоу). Книга Дэвиса вышла только в 1823 г., когда У. Милн уже скончался. По-китайски Дэвис назвал свою книжечку из 200 изречений «Сянь вэнь шу» ( 賢文書 ), т. е. «Книга изречений достойных». Так он проводил аналогию с известной и очень популярной учебной китайской книжкой конца XVI – начала XVII в. «Цзэнгуан сиши сяньвэнь» ( 增廣昔時賢文 ), хотя ее материалом воспользовался мало. На титульной же странице своего сборника в качестве эпиграфа Дж. Дэвис дал отрывок из одного из изречений «Мин синь бао цзянь», обозначив и его источник – Ming-sin-pao-kien.

«Мин синь бао цзянь» как учебный материал

Работы У. Милна и Дж. Дэвиса дают материал для сравнительного изучения, особенно в плане оценки стилистики и учебного потенциала «Мин синь бао цзянь». Примечательно, что и шотландский миссионер, и английский торговец почти в одно и то же время обратились к одной и той же народной китайской книге. Без ее широкого распространения и доступности на юге Китая в то время этого не могло бы произойти. Спустя несколько десятилетий к концу XIX в. «Мин синь бао цзянь» постепенно выходит из широкого оборота, ее место занимают другие учебные пособия. Когда в конце XX в. к «Мин синь бао цзянь» в Китае вновь появляется интерес, но теперь уже только в плане исторического исследования, в наличии в стране оказывается буквально несколько экземпляров. Есть предположения, что к концу правления династии Цин (1644–1911) в Китае все более строгой становилась конфуцианская ортодоксия, и присутствие буддийских и даосских изречений в «Мин синь бао цзянь» не соответствовало этой тенденции в образовании. Как следует из публикации У. Милна, подчеркнувшего важность «Мин синь бао цзянь», новое протестантское миссионерство сумело отметить определенный неофициальный или бытовой идеологический «плюрализм» в Китае начала XIX в.

О. М. Ковалевский должен был обратить внимание на общую характеристику книги У. Милном. В аннотации подчеркивалось, что книга «главным образом предназначалась детям», что она была «всецело назидательного свойства», что она включала изречения более 70 авторов «за период чуть менее четырех тысяч лет» 4 [Bibliotheca Sinica, 1818, pp. 160, 161, 162]. Подчеркивая неканоничность книги, У. Милн указывал, тем не менее, что «христианский миссионер, изучающий «Мин синь бао цзянь», найдет много подходящих слов и фраз, которые он может обратить в свою пользу при донесении нравственной истины» [Ibid., p. 162]. Очевидно, О. М. Ковалевский должен был сделать вывод, что «Мин синь бао цзянь» будет полезной для изучения китайского языка не только протестантскими проповедниками.

Вполне вероятно, что под впечатлением от содержания «Мин синь бао цзянь» по аннотации У. Милна на следующей или следующих двух страницах своего дневника ⁵ О. М. Ковалевский записал рассуждение о «малоуспешности» миссионерской проповеди среди бурят [Полянская, 2012, с. 56–57; 2019, с. 251–252; Биография…, 2020, с. 382]. Для ее успеха требовались, как он считал, знание буддизма и соответствующий стиль наставления. Здесь он замечает: « Длинные диссертации богословия, со всеми даже уловками риторики сочиненные, не могут иметь успеха среди кочевого народа. Детское его понятие не обнимает доказательств, не видит ни начала оных, ни цели, ни связи. Ему нужна беседа краткая, ясная, отрывистая, а не ораторские периоды ». И здесь же ставит в пример иезуитов в Китае: « Не зная основательно местной веры, можно ли ослабить ее действие? Нимало. Иезуиты в Китае поступали гораздо хитрее и успешнее. Катехизаторы из природных китайцев назначенные, знали совершенно свою веру и христианскую: говорили кратко, но сильно в виде беседы, а не речи искусно составленной».

Эти соображения нашли явный отклик в выборе текстов для «Монгольской хрестоматии» О. М. Ковалевского [Полянская, 2019, с. 97–101]. Преподавание монгольского языка на образованной в 1833 г. кафедре монгольского языка в Казанском университете, фактически возглавлявшейся О. М. Ковалевским, строилось на триаде учебных материалов – грамматика, книга для чтения (хрестоматия), словарь. Позднее в 1837 г., когда была основана китайская кафедра, известная О. М. Ковалевскому «Мин синь бао цзянь», по-видимому, была рекомендована именно им для использования в качестве хрестоматии. П. Е. Скачков считал, что архимандрит Даниил (Д. П. Сивиллов), возглавивший кафедру, сделал перевод этой книги еще во время своего пребывания в Пекине в составе Десятой духовной миссии (1820–1830 гг.) [Скачков, 1977, с. 195, 334 примеч. 23]. Действительно, публикация части текста «Мин синь бао цзянь» в «Ученых записках Казанского университета» в 1837 г., когда только состоялось назначение о. Даниила, должна, казалось, свидетельствовать о более раннем выполнении перевода. На самом деле нет нужды отодвигать работу о. Даниила над переводом настолько далеко в прошлое 6.

В предисловии к своему неизданному полному рукописному переводу «Мин синь бао цзянь» он указывал, что в публикации 1837 г. перевод первых четырех глав был «сделан, сколько можно было, близким с подлинником, дабы легче можно было кому угодно пользоваться чтением подлинника вместе с переводом русским», «чтобы сей перевод сделать для учащихся… более близким с подлинным текстом и, следоват[ельно], более полезным для употребления» 7. Таким образом, еще до своего назначения, архимандрит Даниил делал перевод с прицелом на составление в будущем «Китайской хрестоматии». Кафедра китайского языка и литературы была основана в 1837 г., когда О. М. Ковалевский стал ординарным профессором и руководителем Восточного разряда Казанского университета. Выбор руководителя китайской кафедры и учебного материала для преподавания китайского языка произошел, по-видимому, раньше, при его активном участии. В 1840 г. архимандрит Даниил представил Совету Казанского университета свою «Китайскую хрестоматию», составленную на основе текстов «Мин синь бао цзянь». Она была признана полезной для изучения китайского языка, но, как отмечал П. Е. Скачков, «к сожалению, хрестоматия так и не была издана, русское китаеведение не получило крайне нужного учебного пособия» [Скачков, 1977, с. 194].

Заключение

Таким образом, дневниковая запись О. М. Ковалевского с большой долей вероятности указывает на то, что по его совету заведующий китайской кафедрой Казанского университета архимандрит Даниил (Д. П. Сивиллов) сделал полный перевод «Мин синь бао цзянь», частично его опубликовал и на основе этой книги подготовил «Китайскую хрестоматию» для чтения на китайском языке [Скачков, 1977, с. 192–195]. Хрестоматия стала первой отечественной учебной университетской книгой для чтения на китайском языке. К сожалению, текст хрестоматии в архивах пока не найден. Китайский текст оригинала «Мин синь бао цзянь» дает основание непосредственно судить о характере исходного языкового материала, вошедшего в хрестоматию. Дневниковая же запись О. М. Ковалевского хотя и косвенно, но позволяет представить себе возможные педагогические и воспитательные цели этой первой китайской хрестоматии в России.

Yeung Man-Shun. Chapter 4. Buddhist-Christian Encounters: Robert Morrison and the Haichuang Buddhist Temple in Nineteenth-Century Canton // The Church as safe haven : Christian governance in China. Ed. by Lars Peter Laamann, Joseph Tse-Hei Lee. Leiden; Boston: Brill, 2018. P. 71–100.

Yeung Man-Shun . Chapter 4. Buddhist–Christian Encounters: Robert Morrison and the Haichuang Buddhist Temple in Nineteenth-Century Canton. In: The Church as safe haven: Christian governance in China. Ed. by Lars Peter Laamann, Joseph Tse-Hei Lee. Leiden, Boston, Brill, 2018, pp. 71–100.