Мордовская автономия в лабиринтах модернизации

Создание СССР и выбранный формат национально-государственного строительства привели к оформлению национальных автономий в составе РСФСР. Национальные автономии возникли как инструмент, способный ускорить экономическое и социально-культурное развитие титульных этносов, т. е. как инструмент модернизации. Автономии стали ответом с мест на большевистскую риторику о необходимости преодолении отсталости угнетенных нерусских национальностей. Политика советской власти в отношении нерусских народов отражалась в советской историографии как один из важнейших элементов политической программы большевиков. Мордовская автономия, как и другие, была сформирована в конце 1920-х гг. для преодоления отсталости титульного этноса. Региональная историография автономных республик была направлена на обоснование прогрессивного характера советской национальной политики, в силу чего изучение национального развития всегда рассматривалось через призму экономических успехов республики.

В историографии Мордовской АССР советского периода создание автономии оценивалось исследователями как важнейшая ступень в развитии мордовского народа. Был сделан вывод о формировании социалистической мордовской нации, которая рассматривалась как высшая ступень национального развития и непосредственный результат существования автономии. Развитие мордовской нации трактовалось как торжество ленинской национальной политики. Превосходные оценки национальной автономии были обоснованы тем, что она, в соответствии с советскими критериями, обеспечила в регионе существенный экономический и социальный прогресс. К критериям прогрессивного развития, а значит, преодоления отсталости мордвы советская историческая наука относила развитие промышленного производства в республике, усложнение его отраслевого характера, рост промышленной продукции и производительности труда. Социальные изменения трактовались в контексте преодоления традиционного общественного уклада. Советская историография считала прогрессивными изменения социальной структуры общества, которые сопровождались увеличением численности рабочего класса в целом, а также увеличением в составе пролетариата женщин и мордвы. Обоснованием прогрессивного развития села являлось интенсивное колхозное строительство, в том числе в национальном разрезе, в частности у мордвы. Коллективизация представлялась в парадигме прогрессивной преобразовательной деятельности, направленной на повышение эффективности аграрного производства, преодоления его низкопродуктивности. В послевоенные десятилетия речь велась об основных успехах в хозяйственной деятельности колхозов и совхозов.

В коллективных монографиях, освещавших успехи в развитии автономии к юбилейным датам, достижения оценивались комплексно: обобщались результаты промышленного и сельскохозяйственного развития республики, рост жилищного строительства, развитие транспорта и транспортных магистралей, успехи в строительстве школ и библиотек, улучшение социального и бытового обслуживания населения. Работы советского периода повествуют об усилиях власти по вовлечению мордовского народа в экономическое и социально-культурное строительство страны и развитии региона в целом. Эти практические усилия получили теоретическое обоснование в концепции советского народа как новой исторической общности, справедливость которой разделяют и представители современной российской историографии. О реальном содержании понятия «советский народ» заявил А. И. Вдовин [2, с. 247]. По мнению А. П. Мякшева, русский язык стал мощным фактором единения со- ветских этносов, основой функционирования всех институтов единого государства: «Русский язык играл интегрирующую роль в возникновении и развитии новой исторической общности, одновременно придавал этому феномену очевидную этническую характеристику и выступал в качестве главного признака формирующегося советского суперэтноса» [4, с. 48]. В поддержку тезиса о реалистичности понятия «советский народ» М. Ф. Полынов отметил позитивный характер миграционных процессов в СССР, где люди разных национальностей охотно жили и работали вместе [6, с. 11]. В данной статье рассматриваются особенности формирования Мордовской автономии, основные направления политики центра по отношению к Мордовской АССР и те изменения, которые произошли в Мордовской АССР к концу 1980-х гг.

Материалы и методы

В работе рассматриваются особенности формирования Мордовской автономии. Задачи и результаты ее существования анализируются не через анализ политической риторики, а через оценку системы мероприятий, реализуемых центром. Источниками по данной проблеме являются документы Центрального государственного архива Республики Мордовия, в том числе фондов Мордовского обкома партии, Верховного Совета и Совнархоза.

Результаты исследования

Социалистическая революция, произошедшая в России в 1917 г., помимо идеологических оснований, являлась формой модернизации Российской империи. Большевиками ставились задачи осуществления индустриализации, электрификации, повышения уровня образованности населения и, как следствие, ускорения темпов развития страны. Решение этих задач осложнялось национальной неоднородностью населения страны, что привело к национальногосударственному переустройству России, которое началось уже в годы Гражданской войны. Как справедливо указывает И. В. Бахлов, Конституция РСФСР 1918 г. декларировала устройство федерации «в форме государства с автономными образованиями путем признания автономного статуса регионов центральной властью» [1, с. 51].

В октябре 1918 г. на территории РСФСР возник первый прообраз будущих автономных республик и областей – Трудовая коммуна немцев Поволжья. В марте 1919 г. была организована Башкирская АССР. В мае – июне 1920 г. в РСФСР были образованы еще три национальные автономии: Татарская автономная ССР, Карельская трудовая коммуна и Чувашская трудовая коммуна. Изменения в национально-государственном устройстве страны были нацелены на реализацию принципа самоопределения. Стихийные трансформации в территориальном комплексе бывшей Российской империи были институционализированы в ходе создания СССР, который стал государством-матрешкой, поскольку интегрировал РСФСР, в структуре которой были выделены автономные республики, области и округа. Наряду с ними, были учреждены национальные районы и сельсоветы, число которых к 1933 г. достигло, по оценке А. П. Мякшева, 117 тыс. и 3 тыс. соответственно [5, с. 47].

1920-е гг. стали периодом национального строительства на принципах самоопределения. В. П. Тишков так характеризует политику этого десятилетия: «Многое было сделано для создания и развития национальной интеллигенции, особенно в тех республиках, где ее почти не было. Уже к середине 1920х во многих республиках стала появляться художественная интеллигенция. Довольно быстро была ликвидирована массовая неграмотность, появилась сеть школ, клубов, национальных театров, ансамблей песни и пляски. Несколько десятков бесписьменных в прошлом народов впервые обрели свою письменность. Все шире издавались книги, журналы и газеты на национальных языках. Были открыты национальные школы (обучение на нерусских языках), созданы “национальные” литературы» [8].

К началу 1920-х гг. относятся первые попытки «старых большевиков из морд- вы» добиться организации Мордовской автономии, однако ее создание произошло значительно позже, чем у других народов России. В 1928 г. в составе Средне-Волжского края был учрежден Мордовский автономный округ. В 1930 г. он был преобразован в автономную область, а в 1934 г. была учреждена Мордовская АССР. Трудности в организации автономии, по мнению одного из ее инициаторов, Т. В. Васильева, были связаны с влиянием следующих факторов: районы компактного проживания мордвы были разбросаны по различным губерниям; не получалось свести районы компактного проживания мордвы в территорию, обладающую заметным экономическим потенциалом; отсутствовал мордовский городской центр, который мог бы стать общепризнанной столицей автономии. Следует подчеркнуть, что привычное для нас понятие «Мордовия» стало употребляться именно в эпоху образования автономии.

Вопрос о создании Мордовской автономии был решен положительно в условиях реформы административно-территориального устройства СССР, когда были упразднены губернии. В интересах скорейшего преодоления отсталости мордвы Т. В. Васильев предлагал обеспечить коренизацию аппарата, т. е. комплектовать местные руководящие кадры из мордовского населения; перевести делопроизводство на мордовские языки; улучшить состояние национальной печати; обеспечить на территории края изучение мокшанского и эрзянского языков и культуры1. Эти меры активно осуществлялись в других российских автономиях на протяжении всего десятилетия, но в Мордовии практически не были реализованы из-за начавшейся смены политических установок. Индустриализация, коллективизация и культурная революция не согласовывались с перспективами формирования на территории РСФСР большой коммунальной квартиры и изоляции жильцов по республикам, областям, округам, национальным районам и сельсоветам. В условиях перспективы индустриального роста национальная полити- ка с опорой на принципы самоопределения утрачивала актуальность. Свидетельством тому стало упразднение в 1937 г. национальных районов и национальных сельсоветов. Перед национальными республиками, областями и округами были поставлены задачи вовлечения титульного населения в социалистическое преобразование общества. Если автономии 1920-х гг. рассматривались как субъекты политики, с целями развития титульного этноса, то с конца 1930-х гг. они стали объектами политики центра, нацеленной на социалистическую интеграцию населения страны, где меры по развитию титульных этносов являлись их средством вовлечения в общесоюзные политические и экономические процессы. Особенность Мордовской автономии заключается в том, что она практически пропустила период субъектности и на всем протяжении существования являлась объектом управленческой деятельности центральных властей.

Столицей Мордовской автономии был признан русский город Саранск. К началу XX в. Саранск имел статус уездного города и 14 тыс. населения. В. Б. Махаев описывает отношение революционных властей к небольшим уездным центрам следующим образом: «В этот период установка советской власти по отношению к провинции заключалась в полном отрицании сложившейся градостроительной культуры. Традиционная культура рассматривалась как социальное и экзистенциальное зло, ставилась задача устранить патриархальность, традиционно-деревенские черты данного образа жизни, придать ей индустриальное развитие, а в городской среде ликвидировать реакционные религиозно-монархические черты и привнести прогрессивные большевистские смыслы»2.

Следует отметить, что в первое десятилетие после революции процесс привнесения большевистских смыслов не пошел дальше переименования улиц города. Решение о признании Саранска столицей автономии радикально повлияло как на облик города, так и на его развитие, обусловив его драматическую трансформацию. Исторический центр Саранска составлял архитектурный комплекс, состоящий из 14 православных храмов. В 1928 г. все городские храмы были закрыты, а с начала 1930-х гг. началось их разрушение, завершившееся в конце десятилетия. У большинства были демонтированы купола и колокольни, отчего бывшие храмы приобрели лабазно-складской вид. В их помещениях размещались хлебозавод, протезно-ортопедическая мастерская, баня, ликеро-водочный завод и другие хозяйствующие субъекты. Часть храмов были разобраны; из кирпичей построили партийную школу, гостиницу и трехэтажный жилой дом. Был снесен Спасский собор – крупнейший в Пензенской епархии, а на его месте сооружен Дом Советов. Из 14 церквей городского центра только три пережили советский период.

Результатом вандализма властей стала утрата городом 200-летнего культурного наследия. Подмена утилитарными конструкциями визуально представительных, технологически сложных, уникальных архитектурных сооружений, составлявших центр города, не просто уничтожила его исторически сложившийся облик, а привела к непреодолимой деградации городского пространства. Остается непонятным, почему размещенные на местах снесенных храмов Дом Советов и партийная школа не могли быть построены на соседних улицах и сформировать новый административный центр, вместе с выстроенными в те же годы зданиями Дома печати, Дома связи, педагогического института, вокзала, больницы, училищ и школ. При всей важности и значимости новых сооружений для развития регионального социума новые здания не украшали городскую среду, представляя собой исключительно функциональные конструкции. Территориальное разделение локаций старого и нового города создало бы необходимую историческую преемствен- ность, которой власти Мордовии, очевидно, озабочены не были.

Разрушение исторического центра Саранска ознаменовало собой переход к новой парадигме развития региона, которая не менялась на протяжении всей советской эпохи. Она предполагала масштабное социально-культурное и инфраструктурное строительство без формирования привлекательного и удобного городского пространства, что получило отражение не только в облике Саранска, но и во всех районных центрах республики. Архитектурные проекты для региональных центров создавались проектными коллективами Москвы и Ленинграда, что исключало местный колорит столицы Мордовии. Строительство носило типовой характер, а индивидуальные проекты, подобные зданию Дома Советов, являлись редкостью, вследствие чего архитектурная безликость Саранска стала его визитной карточкой. Поскольку городское население непрерывно росло за счет приезжих, историческая архитектура старого Саранска была быстро забыта. Горожане жили с позитивным представлением о том, что их непривлекательный город постепенно изменится к лучшему.

К 1937 г. на территории Мордовской АССР мордва составляла 411 тыс. чел., или 34 % населения, – треть от всего мордовского населения, живущего в СССР. Две трети мордовского населения, как и раньше, проживали за пределами региона, образуя значительную диаспору, местами живущую компактными сообществами, которые ни культурно, ни политически не привязывались к автономии.

В Саранске была сформирована система, обслуживающая мордовскую национальную культуру и просвещение: налажено издание учебников, по которым велось школьное обучение в мордовских селах. Обеспечивалась подготовка учителей, преподававших на национальных языках. Пре- подавание в мордовских сельских школах с 1 по 7 класс велось на родном языке. В 1950 г. Министерством просвещения был поставлен вопрос об углублении знания русского языка и переводе обучения с 5 по 8 класс на русский язык, с предложением использовать родной язык «по необходимо-сти»3.

На мокшанском и эрзянском языках публиковались газеты, осуществлялись этнографические и языковые исследования, поддерживалось искусство. Меры поддержки способствовали развитию мордовской национальной культуры, обеспечивая ее необходимыми кадрами высокой квалификации.

Публичная сфера в Саранске функционировала на русском языке. В отличие от районов компактного проживания мордвы мордовские языки не изучались в городских школах и не применялись в общественной жизни. Миграция сельского мордовского населения в Саранск носила ограниченный характер. Тех, кто решил связать жизнь с городской средой, привлекали крупные промышленные центры, куда и двигался основной миграционный поток.

Создание Мордовской автономии происходило в условиях подготовки социалистических преобразований в сельском хозяйстве, направленных на объединение единоличных крестьянских хозяйств в коллективные – колхозы. Колхозное строительство являлось одной из ключевых задач администрации автономии, которая была успешно решена к концу 1930-х гг. Если в 1935 г. у мордвы в колхозы были вовлечены 59 % единоличных крестьянских хозяйств, то в 1937 г. – уже 76 %4. В среднем эти цифры заметно меньше аналогичных показателей у русских и татар, которые к 1937 г. составляли 85 и 93 % соответственно при 82 % сельского населения, вступившего в колхозы по региону5. Можно предположить, что без учреждения автономии соз- дание колхозов у мордвы происходило бы с еще большими затруднениями. Неизвестно, насколько успешными были бы попытки администраций Пензенской, Рязанской, Нижегородской, Ульяновской и Тамбовской областей обеспечить коллективизацию мордвы, заселявшую до образования автономии окраины этих регионов и не охваченную двуязычием.

В послевоенный период власти республики усилили борьбу за индустриальное развитие, без которого перспективы развития региона, как и его столицы, им представлялись призрачными. Если в предшествующие десятилетия развитие осуществлялось на местном сырье и местными предприятиями, то во второй половине XX в. ставка делалась на привлечение в республику централизованных инвестиций.

Несмотря на то что Москва санкционировала строительство крупных промышленных объектов, за которые ратовали местные власти, сроки их строительства постоянно срывались. Местные власти указывали на недостаток финансирования, а оно, в свою очередь, сдерживалось низким уровнем управленческих решений, нехваткой квалифицированных кадров, отсутствием жилья, неразвитостью стройиндустрии, недостатком электроэнергии, плохими дорогами и прочими факторами. Так продолжалось до 1957 г., когда Н. С. Хрущев решил начать реформу управления промышленностью, в ходе которой отраслевые министерства были упразднены. Были образованы экономические административные районы, которые практически полностью совпадали с административнотерриториальным делением РСФСР. Для их управления были учреждены Советы народного хозяйства. В ведение совнархозов передавались предприятия упраздняемых союзных и союзно-республиканских министерств, электростанции, в то время как мелкие предприятия оставались в ведении местных Советов. Полторы тысячи высвободившихся работников министерств были направленны из Москвы на работу в совнархозы и стали мощным кадровым ре- сурсом, который интенсифицировал развитие регионов. Руководителями совнархозов стали бывшие министры и их заместители. Мордовия, являясь регионом, совершенно непривлекательным для назначения, оказалась в роли выгодной «партии», поскольку находилась недалеко от Москвы. Это оказалось важно для столичных чиновников, так как членам их семей не было необходимости переезжать.

Председателем Мордовского совнархоза был назначен Е. А. Веселовский, занимавший с 1955 г. высокий пост министра городского и сельского строительства РСФСР. Вместе с ним из Москвы прибыли еще 36 чел. Из числа приезжих были назначены заместители председателя совнархоза, все начальники отраслевых управлений и функциональных отделов. В данный период именно совнархоз оказался ключевым звеном управления, повлиявшим не только на текущее развитие региона, но и определившим его перспективы на ближайшие десятилетия.

Важнейшим результатом деятельности совнархоза стало завершение строительства ТЭЦ-2, начатое еще в 1953 г. В ноябре 1958 г. была пущена в строй первая, а в 1959 г. – вторая турбина теплоэлектроцентрали. Через два года мордовская энергосистема была подключена к единой энергосистеме европейской части СССР. Энергетическая база создала условия для строительства новых промышленных предприятий и увеличения численности жителей города.

Мордовский совнархоз добился самых высоких темпов промышленного роста в истории региона. Было завершено строительство завода медпрепаратов, электролампового и кабельного заводов, завода «Электровыпрямитель», которые в дальнейшем стали ведущими предприятиями в своих отраслях в масштабе страны.

Руководство совнархоза проанализировало препятствия на пути развития республики и разработало систему мер для их скорейшего решения. Были увеличены темпы строительства жилья, без чего было не- возможно создание новых промышленных предприятий. Неудовлетворительное обеспечение трудящихся жильем увязывалось с затягиванием сроков строительства, его высокой стоимостью, недостаточным внедрением индустриальных методов, разбросанностью строек, разнотипностью проектов. Для ускорения темпов строительства было решено вести его на свободных территориях, что позволяло экономить на сносе, не мучиться с подведением коммуникаций, использовать однотипные проекты, строить не отдельные дома, а кварталы, применять экономичные проекты жилых домов, внедрять крупнопанельное строительство.

Усилиями совнархоза произошла значительная интенсификация строительства. Были построены и реконструированы заводы железобетонных конструкций, предприятия по производству стеновых материалов, прокатные базы строймеханизмов, ремонтно-механические и авторемонтные предприятия, асфальтобетонный завод. В соответствии с этими решениями в значительном пространственном отдалении от центра города в короткие сроки возникли новые микрорайоны, застроенные типовыми пятиэтажными домами. Активизировалось дорожное строительство, что для республики, где 90 % дорог не имели твердого покрытия и более полугода являлись непроезжими для автотранспорта, имело принципиальное значение.

Отсутствие собственных полезных ископаемых предопределило отраслевой профиль Мордовии как региона, производящего наукоемкую продукцию: полупроводники, выпрямители, электролампы, кабели и т. д. Под запросы производства стали увеличиваться темпы строительства учебных заведений, как средних, так и профессионально-технических. Именно с подачи совнархоза, который нуждался в специалистах инженерного профиля, было принято решение об основании в 1957 г. Мордовского государственного университета.

В период совнархоза Саранск вновь оказался в центре радикальных трансформаций. Впечатляющие результаты оказались сопряжены с существенными инфраструктурными и социальным дисбалансами. Ускорение темпов жилищного строительство посредством локализации жилищных районов обернулось ростом расходов на создание коммуникаций, растянутыми электрическими, газовыми и водопроводными сетями. Выросла потребность в средствах транспорта, автомагистралях, троллейбусных линиях. Город столкнулся с острейшей транспортной проблемой из-за ежедневных перемещений тысяч людей на работу и обратно.

Новые микрорайоны были лишены социальной инфраструктуры. Строительство поликлиник, детских садов, игровых площадок, магазинов происходило значительно позже. Если бытовая неустроенность смягчалась по мере строительства необходимых объектов, а типовая застройка укрылась в кронах деревьев, то транспортная проблема осталась.

Важнейшим наследием совнархоза стала обширная промышленная зона. В отличие от жилых микрорайонов, построенных в значительном удалении от центра, промзона примыкала к центральной части города, занимая 25 % от его территории. Одним из результатов подобного зонирования стал рост масштабов загрязнения и заболеваемости населения.

Форсированное промышленное развитие Саранска менее чем за десять лет привело к удвоению численности населения. За шесть лет существования совнархоза число городских жителей увеличилось с 65 до 130 тыс. чел.6 Строительство промышленных предприятий, жилищных домов, детских садов, школ и больниц, улучшение качества дорог, электрификация, газификация, централизованное отопление, транспортная система, несомненно, способствовали улучшению жизни горожан, хотя и не успевали за темпами роста населения. В Саранске были построены музыкальнодраматический театр, телецентр, картинная галерея, стадион, книжная база, два кинотеатра, здание клуба строителей. В 1962 г. был открыт педагогический институт. Шесть новых кинотетатров были открыты в Рузаевке и Ковылкине, а в селах республики – 135 клубов и 37 библиотек, причем в основном была завершена радиофикация населенных пунктов.

Несмотря на все успехи, городская среда сохраняла непривлекательный характер: неблагоустроенный центр города, примыкающая к центру обширная промзона, локализация спальных районов, типовое жилищное строительство, отсутствие зон отдыха свидетельствовали о продолжении развития в рамках утилитарной парадигмы, где интенсивная модернизация не только не способствовала ее преодолению, а, напротив, усугубляла проблемы, накопленные ранее.

К концу 1980-х гг. численность населения Саранска превысила 300 тыс. чел., что, как и в предыдущее десятилетие, было связано с ростом промышленного производства. В 1971 г. республику впервые возглавил местный уроженец: первым секретарем Мордовского обкома КПСС стал А. И. Березин. В эти годы в политике центра в большей мере учитывались интересы республики. В центре города были построены крупные общественные здания и комплексы республиканского значения: Дом политпросвещения, здание Совета министров, корпуса университета, техникумы, стадион, школы, больничные комплексы, Дворец пионеров, Дом быта, редакционный корпус, здание обкома КПСС. Налицо были успешные попытки применения ландшафтного дизайна: в городском пространстве появились и получили зеленое оформление бульвары и скверы, были разбиты цветочные клумбы, вокруг общественных зданий посажены голубые ели, липы, сирени, акации, пирамидальные тополя. При оформлении зданий использовались масштабные мозаики и скульптурные украшения. Позитивные изменения ограничивались не- хваткой ресурсов, бедностью отделочных материалов, а также типовым характером архитектурных решений.

Обсуждение и заключение

Мордовская автономия не успела оформиться к началу 1920-х гг., поэтому почти не успела к политике национального строительства, где автономии являлись субъектами политических отношений с центром. К тому моменту, когда была сформирована МАССР, перед ее руководством была поставлена задача вовлечения широких мордовских масс в реализацию политики партии. Попытки осуществления коренизации в конце 1930-х гг. были решительно пресечены Москвой. Делопроизводство в республике велось на русском языке. Мордовские языки преподавались и изучались, но либо на факультетах подготовки учителей, либо в районах компактного проживания мордвы. Процесс замещения руководящих постов контролировался из центра посредством системы номенклатурного учета кадров [3, с. 388]. Руководство республики вплоть до начала 1970-х гг. действовало в режиме ротаций, что исключало формирование как национальных, так и региональных политических кланов. На всем протяжении советского периода ни один мордвин не был назначен на высший руководящий пост в республике. Советская власть стремилась не допустить превращения автономных республик в островки национальной государственности с возможной перспективой возникновения этнического сепаратизма.

В послевоенный период задачи социалистического строительства в регионе были в основном решены, а мордовское население автономии было в значительной степени интегрировано в общероссийские общественно-политические процессы. В этот период феномен национальных автономий, в той форме, в которой он был востребован советской властью, в значительной степени себя исчерпал. Кризис автономий начался уже в период реформы управления промышленностью. Притом что реальные управленческие полномочия были переданы на уровень регионов, власти республики были отодвинуты на периферию принятия политических решений. Организационно и персонально совнархозы представляли собой управленческие структуры союзного центра и потеряли смысл, когда столичные управленцы уехали в Москву.

В период совнархоза индустриальное развитие республики стало происходить за счет строительства промышленных предприятий, большей частью саранских, работавших на привозном сырье и кооперированных поставках. Это укрепляло единую экономическую систему СССР, но обессмысливало экономические связи внутри региона, подрывало его самообеспеченность. Доля легкой и пищевой промышленности, работавшей на местном сырье, сократилась с 30 и 33 % в 1958 г. до 15 и 19 % в 1962 г. соответственно7. Значительно усилилась неравномерность в развитии столицы и сельских районов, во многих из которых проживало мордовское население.

Отмеченный выше управленческий волюнтаризм руководства совнархоза был, безусловно, вызван общей атмосферой эпохи и волюнтаристской политикой высшего руководства страны. Руководство совнархоза состояло из «варягов», которые рассматривали свое пребывание в Саранске как вынужденное, проводя значительное время в столичных командировках. Их мотивация определялась стремлением как можно быстрее выполнить задачи партии и вернуться в столицу. Экономические и инфраструктурные диспропорции, возникшие в период деятельности совнархоза, были связаны с тем, что люди, принимавшие долгосрочные решения стратегического характера, руководствовались краткосрочной и даже конъюнктурной мотивацией, не рассматривая себя как часть местного социума.

Недовольство республиканских властей существовавшей структурой власти прозвучало на четвертой сессии Верховного

Совета МАССР 1965 г. в выступлении председателя Совета министров республики И. П. Астайкина: «В последние годы в результате перестройки руководящих органов по производственному принципу роль местных Советов оказалась принижена. Районные сельские и поселковые советы были лишены возможности вмешиваться в дела хозяйственного строительства»8. Очевидно, что рассуждения председателя Совета министров были не о полномочиях местных Советов, которых у них никогда не было, а о приниженности руководства республики.

В 1978 г. была принята Конституция Мордовской АССР, в которой статус и место республики в ее взаимоотношениях с органами власти РСФСР и СССР определялись следующим образом: во-первых, обозначался круг вопросов, отнесенных к ведению республики; во-вторых, указывалось, что МАССР проводит решения органов власти и управления РСФСР и СССР; в-третьих, утверждалось, что в решении вопросов, отнесенных к ведению РСФСР и СССР, республика участвует через высшие органы государственного управления РСФСР и СССР и что экономика МАССР составляет часть экономики РСФСР, единого народнохозяйственного комплекса. Тем самым автономия законодательно закреплялась как инструмент центральной власти на территории региона. Автономная республика не располагала ни субъектностью, ни финансовыми ресурсами для решения местных проблем. В распоряжении республиканских органов власти находился очень небольшой бюджет, позволявший решать только ограниченные задачи. Так, из 212 млн руб., которые хозяйственные организации республики в 1980 г. получили на развитие сельского хозяйства, только 8 млн выделялось из бюджета Мордовии9. Из 142 млн руб., направленных на выплату пенсий, содержание интернатов и до- мов престарелых, лишь 5 млн относились к бюджету республики10. Финансирование промышленности практически полностью осуществлялось через союзные и республиканские министерства и ведомства. Для того чтобы решать проблемы занятости в районах и малых городах республики, председатель Совета министров обращался к руководству научно-производственного объединения «Светотехника», которое за пять лет, с 1971 по 1975 г., построило 25 цехов и филиалов в Рузаевке, Ардатове, Темникове, Чамзинке, Кадошкине, Больших Березниках и Атюрьеве11. Республика не могла самостоятельно решать такие задачи.

Важнейшим объективным достижением Мордовской автономии стало обеспечение всеобщего двуязычия мордовского населения. В середине 1970-х гг. 62 % сельского и 90 % городского населения из мордвы подтверждали, что свободно говорят, читают и пишут на русском языке12. Это сняло всякие ограничения для профессионального и карьерного роста граждан мордовской национальности, обеспечив им возможность получать образование и работать на всей территории Советского Союза, чем и воспользовались десятки тысяч людей.

Повышение мобильности усилило ассимиляционные процессы среди мордвы, хотя и не поставило под угрозу устойчивость мордовского этноса. Доля мордовского населения в автономии оставалась неизменной, незначительно снизившись – с 34 до 32 %. Что касается численности, то за послевоенный период, с 1959 по 1989 г., она сократилась с 358 до 313 тыс. чел. – на 1/8. В Пензенской области за аналогичный период численность мордвы уменьшилась со 109 до 86 тыс. чел. – на 1/5, в Оренбургской области – с 95 до 69 тыс. чел. – на 1/3, а в

Горьковской (Нижегородской) области – с 64 до 37 тыс. чел. – почти наполовину. В Куйбышевской (Самарской) области за 30 лет численность мордвы увеличилась со 115 до 116 тыс чел. В среднем по РСФСР численность мордвы уменьшилась с 1,2 до 1,07 млн чел. – на 1/913. Как видно, в Мордовской автономии процессы ассимиляции мордвы происходили несколько медленнее, чем по соседним регионам, но быстрее, чем по России в целом. Мордовское население Куйбышевской области выросло безо всякой автономии. За счет интенсивного миграционного потока к 1989 г. выросла численность мордовского населения Москвы и Московской области, Рязанской, Ленинградской, Тюменской и ряда других областей14. З. В. Сикевич трактует национальную политику СССР как систему мер, целенаправленно реализованную для стирания национальных различий [7, с. 316]. Однако опытом Мордовской АССР это не подтверждается. Вполне очевидно, что создание Мордовской автономии не ставило целью ускоренную ассимиляцию мордовского этноса, а было направлено на развитие производительных сил региона и создание условий для вовлечения в него мордовского народа. Рост межнациональных браков и этническая ассимиляция мордвы стали результатом личного выбора граждан, а не административного воздействия государства.

В 1970-е гг. обеспечение реального двуязычия мордвы объективно привело к упадку такие востребованные ранее сферы деятельности, как переводы, книгоиздательство и журналистика. Согласно результатам этносоциологического обследования, в 1973–1974 гг. 71 % мордвы в селе и 88 % в городе читали только русскую прессу15. За 50 лет значительно уменьшилась потреб- ность в учителях, преподающих на мордовском языке, поскольку дети находились в системе двуязычия с ранних лет.

Мордовская автономия обеспечила профессиональное развитие национальной культуры, однако число ее потребителей было ограничено из-за русскоязычного характера взаимодействия в столице региона. В первые же десятилетия создания автономии наблюдался впечатляющий рост численности городского мордовского населения – с 1,5 до 10,5 тыс. чел. с 1926 по 1939 г., а его доля возросла с 2 до 13 %. К 1959 г. численность городского мордовского населения выросла еще в 2 раза, но на фоне притока русскоязычных переселенцев его доля сократилась до 12 %. С 1959 по 1989 г. численность городского мордовского населения выросла с 22 до 120 тыс. чел., его доля – с 12 до 22 %16. В послевоенный период, в условиях расширения масштабов двуязычия, городская мордва не расширяла число потребителей национальной культурной продукции, участвуя в культурном потреблении на русском языке.

Единая экономика, единая школа и русский язык как база коммуникаций, науки и культуры обеспечили высокие темпы развития народов России. Обеспечив реальное двуязычие, самореализацию граждан всех национальностей и необходимый уровень развития производительных сил, советская власть по-прежнему воспринимала регионы как объекты, а не как субъекты федеративных отношений, навязывая, а не предлагая пути регионального развития, что привело к кризису национальной политики и всей системы национально-го- сударственного устройства СССР к концу 1980-х гг.

В годы советской власти возникла и была успешно реализована такая форма национально-государственного устройства, как национальная автономия. Мордовская национальная автономия была организована по инициативе представителей мордовской национальной интеллигенции, рассматривающих ее как форму национального самоопределения мордовского народа. С точки зрения реальной политики при помощи автономии были решены совершенно другие, но очень важные задачи, без которых было невозможно осуществление модернизации региона: она обеспечила, во-первых, всеобщее распространение национально-русского двуязычия; во-вторых, охват мордовского населения социалистическими преобразованиями и, как следствие, его интеграцию в единое экономическое и общественно-политическое пространство страны; в-третьих, профессиональное развитие мокшанского и эрзянского языков и культуры. Поскольку население автономной республики рассматривалось властями не как субъект, а как объект преобразований, результатами проводимой политики стали не только интенсивные модернизационные процессы, но и серьезные социальные и инфраструктурные дисбалансы, вызванные не столько объективными факторами, сколько волюнтаризмом исполнителей. К началу 1970-х гг. Мордовская автономия объективно себя исчерпала, не располагая субъектностью и не имея механизмов для реализации интересов населения региона.