Мультикультурализм как социальная практика, идеология и политика

События начала этого года во Франции в очередной раз показали остроту проблемы сосуществования в одном обществе людей с различной культурной лояльностью и этнической идентификацией, породив волну дискуссий на эту тему в мировых и российских средствах массовой информации. Однако, сама проблематика мультикультурности современных обществ уже достаточно давно находится в центре внимания учёных и политиков. Человеческие общества всегда характеризовались культурным и этническим многообразием, а тенденция к культурной интеграции населения появилась лишь в национальных государствах эпохи модерна, проводивших политику национального строительства. Суть этой политики заключалась в распространении на все общества в пределах их границ единой национальной культуры и в конструировании общей для всех национальной идентичности. На практике это, как правило, означало принятие меньшинствами культурных образцов и идентичности доминирующей этнической группы. Однако, добиться этого государству не удалось, а меньшинства, в свою очередь, стали начиная с середины XX в. бороться за признание своих культурных различий, исходя из декларируемой либеральным государством защиты прав и свобод человека.

У. Кимлика выделил несколько типов меньшинств, оказывавших сопротивление нациестроительству западных государств и указал выдвигавшиеся ими требования.

• 1.    Национальные меньшинства – группы, проживавшие на своей исторической территории до её инкорпорации в то или иное национальное государство. К национальным меньшинствам канадский теоретик относит «субгосударственные нации» и «коренные народы». Вторые отличаются от первых тем, что они никогда не имели своего государства и не стремились к обладанию им. Поэтому требования «субгосударственных наций» носили, в основном, политический характер, включая право на самоуправление, что зачастую означало отказ от интеграции в более широкое общество; в то время как «коренные народы» стремились, главным образом, к сохранению своей традиционной культуры и образа жизни с возможностью участия в жизни современного общества на собственных условиях.

• 2.    Иммигрантские группы – группы, состоявшие из легальных мигрантов, т.е. лиц, имевших право стать гражданами того или иного государства, стремившиеся к такому изменению условий интеграции, которое позволяло бы им сохранить свои культурные особенности.

• 3.    Метеки - нелегальные или временные мигранты, т.е. индивиды, которые первоначально не рассматривались в качестве будущих членов общества и поэтому не имели возможности получения гражданства, требовавшие урегулирования своего статуса в качестве постоянных жителей и получения доступа к гражданству с последующей интеграцией в принимающее общество.

• 4.    Расово-кастовые группы – группы, исключённые из интеграции по причинам исторического и идеологического характера, либо пытавшиеся интегрироваться в широкое общество, либо отказывавшиеся от интеграции [1, с. 442-458].

По мнению Р. Ле-Коадика, история борьбы этих и других групп меньшинств за признание их культурных особенностей охватывает три периода.

• 1.    Конец 1950-х – конец 1970-х гг. Этническое возрождение - усиление этнонационализма меньшинств, охватившее ряд стран Западной Европы и США.

• 2.    1980-е гг. Усилия групп мигрантов (как легальных, так и «метеков») по поиску и поддержанию внутри своей культуры тех ресурсов, которых они не находили в принимающем обществе, где они подвергались дискриминации в ситуации замедления экономического роста и увеличения безработицы.

• 3.    1990–2000-е гг. Требования публичного признания неустранимых культурных различий, существующих вопреки тенденции глобализации общества, выдвигаемые, главным образом, иммигрантами и их потомками [2].

Эти явления, а также рост межэтнической и расовой напряжённости в целом, поставили перед обществом и государством вопрос о возможности интеграции меньшинств, которая не сопровождалась бы их ассимиляцией, попыткой ответа на который и стал в 1960-е гг. мультикультурализм. Сам этот термин вошёл в активное употребление в конце 1980-хх гг. и обозначал «уважение большинства к меньшинствам, равный статус различных культурных традиций, право индивидов на выбор собственной идентичности» [3]. Тем не менее, значение этого термина до сих пор остаётся достаточно размытым. В самом общем виде мультикультурализм предлагается понимать как факт культурного многообразия, будь то этническое, конфессиональное или жизненно-стилевое, и как способ обращения с ним. [4]. В целом же в социальных науках существует, по крайней мере, три уровня или сферы применения понятия мультикультурализма.

• 1.    Демографический и/или дескриптивный уровень - описание обществ, имеющих сложный этнодемографический состав. Такие общества часто называются полиэтничными или мультикультурными. Поскольку они становятся таковыми зачастую в результате миграции, то мультикультурализм часто понимается как политика интеграции мигрантов в принимающее общество.

• 2.    Идеологический уровень - определение того, что представляет собой мультикультурализм, помимо простого признания культурного многообразия общества. На этом уровне происходит обсуждение вариантов национальных идеологий, межкультурной коммуникации, сходств и различий ценностно-нормативных систем контактирующих этнических общностей, национальных меньшинств и большинства.

• 3.    Политический уровень – реализация мультикультуралистской идеологии посредством практического обеспечения политического и культурного равноправия национального меньшинства и большинства, а также поддержки и социальной защиты меньшинств. [5; 6, с. 235]

По нашему мнению, эти уровни мультикультурализма могут рассматриваться в качестве трёх его взаимосвязанных измерений – социально-практического, идеологического и политического. Рассмотрим каждое из них более подробно.

Культурный плюрализм и полиэтничность современных обществ

В различных подходах мультикультурализм и полиэтничность рассматриваются и как тождественные и как различные феномены. Так, по мнению М. Контос, мультикультурные общества – это, прежде всего, общества полиэтнические. Такие общества состоят из социальных структур, возникающих на основе этнокультурной идентификации индивидов. В таких обществах происходит взаимное наложение этнических, культурных и религиозных параметров друг на друга, а культурные группы мыслятся в качестве различных этнических общностей. [7] Этничность здесь отождествляется с культурой. При этом предполагается, что та или иная этническая идентификация означает определённую культурную лояльность.

Критикуя подобные взгляды на поликультурность и полиэтничность, В. Малахов полагает, что культурный плюрализм – это не только и не столько этнический плюрализм, сколько «разнообразие жизненных стилей, культурных ориентаций и культурных тенденций» [8], а также многообразие образцов для самоидентификации, которые находятся в распоряжении индивидов. В мультикультурном обществе «культуры» не закреплены за «этносами», и в нём нет «господствующей культуры», равно как и «культур меньшинств». Индивиды в нём самостоятельно выбирают «собственные» культурные образцы [9].

Ряд авторов подвергает сомнению саму возможность существования мультикультурного (т.е. поликультурного) общества: «поскольку культура есть символическая система, характерная для определённого общества и кодифицированная в институтах этого общества, наличие в одном обществе множества культур весьма проблематично» (курсив мой) [10]. Множество культур в таком случае должно означать наличие нескольких обществ, являющихся носителями особых культур. Однако, по мнению В. А. Тишкова, это не разные культуры, и принадлежащие к ним люди не являются членами разных групп. Это одна сложная многоуровневая культура, члены которой участвуют в разных её слоях, Иными словами, люди не принадлежат к культуре какой-то одной группы, а принадлежат к культуре общества в целом. [11].

В целом социологический подход к анализу мультикультурализма ориентирован на исследование особенностей функционирования мультикультурных обществ, а также механизмов производства, воспроизводства и восприятия культурных различий в них. [12]. Это обусловлено тем, что для современных обществ характерно не только воспроизводство культурных различий, но их производство, т.е. в современном мире не только поддерживаются уже существующие, но и постоянно изобретаются новые культурные различия, причём эта тенденция усиливается, а значит, возрастает культурное многообразие общества. Новые культурные формы и идентичности могут казаться традиционными, но при этом они текучи и изменчивы, могут исчезать и появляться вновь в изменённом виде. Причиной постоянного производства новых культурных различий является, по мнению французского социолога М. Вевьерки, современный индивидуализм, поскольку он предполагает как самостоятельное участие каждого человека в жизни современного общества, так и его возможность делать выбор и «определять собственное существование». Поэтому, с одной стороны, при появлении трудностей, индивиды могут присоединяться к культурным группам, чтобы сообща преследовать собственные интересы, что позволяет участвовать в жизни общества, используя ресурсы, предоставляемые группой или символически компенсировать невозможность такого участия. С другой стороны, в современном обществе принадлежность к той или иной общности всё чаще определяется личным выбором людей, пытающихся таким образом наполнить свою жизнь смыслом [13].

Что касается восприятия культурных различий, то, по мнению В. А. Тишкова, общества «отличаются друг от друга не столько самим фактом этнического разнообразия, сколько тем, какое значение придаётся данному разнообразию». [14] Похожего мнения, придерживается В. Малахов, размышляя о взаимоотношениях мигрантов и членов принимающего общества. Границы между ними, как он полагает, определяются не некими объективными культурными признаками, а тем, как они воспринимаются, и какое значение им приписывается в социальном взаимодействии [15].

Вопрос подвижности групповых (в т. ч. этнических) границ и культурных идентификаций также является важным для социологического подхода к рассмотрению мультикультурализма, равно как и феномен культурной сложности, гибридизации и смешения, наблюдающийся не только на групповом, но и на индивидуальном уровне. Последнее означает, что мультикультурными могут быть не только общества, но и отдельные их члены, по крайней мере, значительная их часть, не сводящаяся только лишь к представителям элитных слоёв [16].

Дискурс и идеология мультикультурализма

Признание этнического и культурного многообразия общества находит своё выражение в соответствующем дискурсе и идеологии. Дискурс мультикультурализма впервые получил широкое распространение на рубеже 1960-1970-х гг. в тех странах, которые принято считать «иммигрантскими», в которых обсуждение прав проживающих в этих государствах меньшинств было вызвано необходимостью их интеграции в условиях набиравшего силу квебекского сепаратизма в Канаде и негативных социальных последствий расовой сегрегации в США. Несколько позже похожая проблема возникла в Западной Европе уже в отношении иммигрантских групп. Однако, здесь до середины 1980-х гг. культурное разнообразие не получало публичного выражения. Так, в Германии долгое время господствовал идеал этнически гомогенного национального государства, а во Франции – идеал республиканского гражданства, при котором этнические различия подчёркнуто игнорировались. В этих странах дискурс мультикультурализма носил характер «интеллектуального импорта», ключевой проблемой в дебатах о котором стала со временем интеграция мигрантов.

Однако, мультикультуралистский дискурс не является однородным. Ф.-О. Радтке предложил различать четыре его типа: социальнопедагогический, кулинарно-цинический, прагматически-хозяйственный и реактивно-фундаменталистский.

• 1.    Социально-педагогический. Мультикультурализм здесь понимается как мирное сосуществование различных этнорелигиозных групп, каждой из которых приписывается особая культура. Агентами этого типа мультикультурализма выступают социальные работники, профессиональная деятельность которых связана с оказанием помощи иноэтничным мигрантам,

• 2.    Кулинарно-цинический. Под мультикультурализмом здесь понимается «праздник различий». «Инаковость» мигрантов приветствуется, но при условии сохранения существующего порядка. Культурным различиям отводится роль кулинарной и фольклорной экзотики, ничем не угрожающей благополучию «коренных жителей». Предполагается, что границы между культурами должны быть законсервированы во имя эстетических соображений. Приверженцами этого типа мультикультурализма являются преуспевающие интеллектуалы из университетской среды и масс-медиа.

• 3.    Прагматически-хозяйственный. Мультикультурализм служит обоснованием привлечения мигрантов, обусловленного потребностью крупного бизнеса в дешёвой рабочей силе в условиях ограниченного естественного прироста населения западных стран. Тем самым, дискуссии переводятся из сферы социальных противоречий в область культурных различий, что позволяет отвлечь внимание общественности от проблемы сверхэксплуатации мигрантов и сверхприбылей от их труда. Адепты этого типа дискурса – представители крупного капитала и менеджмента.

• 4.    В этом типе мультикультуралистского дискурса обосновывается необходимость «реванша» групп меньшинств, поскольку существующий в западных государствах политический режим либеральной демократии рассматривается как завуалированное прикрытие господства одной группы над другими. Следовательно, меньшинства должны полностью отвергнуть сложившиеся в таком обществе ценности и нормы, перевернув властную иерархию таким образом, чтобы самим оказаться на её вершине. Носителями этого типа мультикультурализма являются этнические предприниматели, присваивающие себе право выступать от имени тех или иных этно-расовых групп [17].

что делает их заинтересованными в сохранении их этнокультурной отличительности.

В целом, мультикультурализму присуще стремление к равноправию культур в противовес господству одной культуры, а его главной целью является «обеспечение поддержки культурной специфики индивидов и групп с возможностью их полноправного участия во всех сферах общественной жизни» [18]. Поэтому для любой разновидности мультикультуралистского дискурса характерен ряд общих черт, исходной среди которых является натурализация этничности и овеществление культуры. Этническая идентичность понимается не как результат идентификации и самоидентификации индивидов, а как онтологически присущее им свойство. Следовательно, игнорируется возможность множественности таких идентификаций, а этнические группы представляются замкнутыми и культурно однородными целостностями, за каждой из которых закрепляется отдельная культура, в то время как возможность принадлежности к одной культуре этнически различных индивидов не допускается. Границы же между самими культурами жёстко фиксируются и легитимируются.

Из этой особенности мультикультурализма вытекает его вторая черта -культурализация социального и этнизация политического [19]. В рамках этого дискурса социальные противоречия между группами истолковываются как культурные, а политические конфликты интересов между ними – как противоречия, вызванные их различным этническим или расовым происхождением. Таким образом, решение социальных проблем подменяется стремлением к удовлетворению тех потребностей людей, которые обусловлены их членством в различных этнокультурных группах, что приводит к их дальнейшей дискриминации и геттоизации, к невозможности разрешения возникающих между ними, а также между ними и остальным обществом, конфликтов.

Мультикультурализм как политика

Столь негативные последствия явились результатом осуществления в ряде стран политики мультикультурализма, в которой воплотились разработанные на уровне дискурса и идеологии представления о должном обращении с культурным многообразием современного общества. В. Малахов определяет политику мультикультурализма как способ обращения государства с мигрантами, при котором оно институализирует различия, обращаясь с новоприбывшими не как с индивидами, а как с коллективами («меньшинствами» или «этническими группами»), которые становятся объектами поддержки и спонсирования [20]. В данном определении речь идёт о европейской разновидности мультикультурализма, однако в целом такая политика поощряет культурное разнообразие, реализуясь в правовых нормах, характере социальных институтов и в повседневной жизни людей. Так, по мнению М. Вевьерки, мультикультурализм – это политика обеспечения признания культурных различий в публичной сфере [21].

По мнению О. Щедриной, главной особенностью мультикультурализма как политики является дополнительное структурирование общества в виде совокупности множеств, находящихся на одном уровне и образованных на основании различных признаков (раса, этничность, гендер и т.д.). Задача государства состоит в определении правил взаимодействия между ними и внутри них. Таким образом, политика мультикультурализма в целом направлена на символическое возвышение меньшинств до уровня большинства, признание равноценности их культурной специфики и особенностей культуры остального общества [22].

Необходимость проведения мультикультуралистской политики обусловлена причинами этно-демографического, практико-политического и гуманитарного характера.

• 1.    Невозможность ассимиляции мигрантов ввиду их постоянно увеличивающейся численности.

• 2.    Стремление государства интегрировать мигрантов и избежать их геттоизации, маргинализации и криминализации, что побуждает его обеспечивать для них реальное равенство возможностей с принимающим населением, предполагающее защиту социальных и культурных прав новых

• 3.    Реализация принципа демократического правления, подразумевающего защиту индивидуальных прав и свобод, в том числе свободы вероисповедания и выражения личных убеждений. Это означает осуществление мер по организации общественной артикуляции культурных различий мигрантов, поскольку большая их часть в этом отношении отличается от принимающего общества [23].

членов общества.

Варианты осуществления мультикультуралистской политики в каждом конкретном случае различаются. Существует две основные модели политики мультикультурализма: «интегративная» и «фрагментированная».

• 1.    «Интегративный» мультикультурализм – признание культурных различий (политика признания) сочетается с борьбой против социального неравенства (политика перераспределения). В рамках этой модели мультикультурализма поощряется язык, история, традиции меньшинств, и в то же время обеспечивается их доступ к различным социальным благам (работа, жильё, здравоохранение, образование), позволяющий им избежать бедности и социального исключения. Такая политика была характерна для Канады, Австралии и Швеции 1980-1990-х гг.

• 2.    «Фрагментированный» мультикультурализм – политика признания культурных различий отделяется от борьбы с социальным неравенством. В частности, в США существует, с одной стороны, политика признания, которая выражается в сфере образования, где в школьных учебниках по литературе и истории признаётся вклад меньшинств в культуру и историю страны [24]. С другой стороны, здесь существует практика «утвердительного действия», или «позитивной дискриминации», которая изначально применялась по отношению к чернокожим гражданам, но затем была распространена на иммигрантские группы. Позитивная дискриминация – это «введение этнических и расовых квот при приёме в высшие учебные заведения и при занятии определённых престижных должностей» [25]. Поначалу замышляемая как временная мера, она, однако не привела к ожидаемому результату, т.е. к интеграции меньшинств в политическое сообщество. Вместо этого в начале 1990-х гг. США столкнулись с явлением «реактивного мультикультурализма», при котором меньшинства отказывались интегрироваться, но при этом сопротивлялись попыткам государства отменить политику предоставления квот. В итоге этно-расовая сегрегация общества не только не исчезла, но и стала добровольной.

Однако, противоречивые последствия политика мультикультурализма имела не только в США, но и в Западной Европе. Здесь проявления культурной идентичности новых членов общества перестали вытесняться в частную сферу, получив публичное выражение, причём не только символическое, но и политическое. Однако, практика институционализации различий не только закрепила прежние, но и создала новые межгрупповые барьеры, что стало препятствием полному и равному участию всех граждан в жизни общества. Как полагает В. Малахов, сторонники мультикультурализма видят основную проблему в непризнании культурной «инакости». Однако чем более активно в обществе обсуждается тема культурной чуждости или диалога культур, тем глубже его члены верят в определяющую роль «культурных» факторов социального поведения. Поэтому они начинают вести себя так, как если бы доминирующим фактором их поведения действительно была культурная или этническая принадлежность. Идеология и политика различия становятся его источниками [26].

Таким образом, мультикультурализм - это не просто популярный интеллектуальный конструкт, а сложное явление, включающее реальное культурное многообразие современного общества, дискурсивноидеологический уровень осмысления этого многообразия и попытки воздействия на него с помощью соответствующей политики. Все три измерения мультикультурализма тесно взаимосвязаны, и изменения в одном из них приводят к изменениям на остальных уровнях.