Мужество - дело духовное (герменевтика христианской добродетели)

На протяжении многих столетий люди привыкли отождествлять понятия мужества, нравственности и духовности, считая их общепринятыми и не требующими различая и пояснения. Эти понятия относятся к добродетелям, к качествам личности человека, к его практической деятельности. Поэтому, прежде всего, согласно Библии, необходимо понять, как устроен сам человек, который может быть и мужественным, и духовным.

Вначале нашего рассуждения вспомним, как бытописатель и пророк Моисей, описывая историю грехопадения человека, пересказывает нам слова Бога, обращенные к Адаму: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят; ибо прах ты и в прах возвратишься» (Быт 3,19) [1, с. 5].

Но Библия свидетельствует нам также и о том, что человеческое тело (прах и пепел) является только орудием для бессмертной души в его добрых или злых делах. Вот как об этом мы читаем в книге Бытия: «И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лицо его дыхание жизни; и стал человек душою живой» (Быт. 2,7) [1, c. 4].

Вместе с тем, Библия говорит и о духе человека. Христианин ходит духом от того, что живет духом (Гал. 5:25) [1, c. 1393], что Дух Божий живет в нем (Рим. 8:9; 1 Кор. 3:16) [1, c. 1353, 1364]; что он стал храмом живущего в нем Духа Святаго, напоился Духом (1 Кор. 12:13; Еф. 2:22) [1, c. 1372, 1395]. Христианин способен больше и больше утверждаться Духом Божиим во внутреннем человеке, когда вселяется верою Христос в сердце его (Еф. 3:16) [1, c. 1396].

При этом Слово Божие говорит о грешниках, забывающих Бога, постоянно почти называя их плотскими, редко – душевными, а духовными не только не называя, даже почитая их противоположными таковым.

Еще о первом допотопном мире сказал Бог: «Не иматъ Дух Мой пребывати в человецех сих, зане суть плоть» (Быт. 6:3) [1, c. 8]. Из этого следует, что преданность плоти погашает в человеке дух и отчуждает его от Бога. У пророка Давида говорится: «Человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс. 48:13) [1, c. 641], то есть честь богоподобия, отраженную в его духе, заменил скотством, предавшись плоти. А апостол Иуда неверных прямо называет телесными, духа не имущими (ст. 19) [1, c. 1345].

Таким образом, по мнению святителя Феофана Затворника, в составе существа человеческого действуют три части: дух, душа и тело, из которых характер первого – отрешение от чувственного, последнего – погружение в нем, средней же – совместность того и другого. Цель и назначение первого есть общение с Богом и миром духовным, последнего – посредничество в сношении с миром чувственным; средняя должна от чувственного через дух восходить к Богу и одуховляться и от Бога через дух низводить одуховление чувственному [3].

В связи с этим, для различения понятий «мужества», «нравственности» и «духовности», принципиально важно определиться с направлением духа человека, с целью его жизни, его духовным состоянием. Именно это различение позволит нам понять, что такое мужество и духовность человека.

Разумеется, когда человек не думает о цели жизни, он сам себя унижает до уровня животного: жить, чтобы есть и пить. Наоборот, если целью жизни человека является единение с Богом, то нем можно сказать: он живет духовной жизнью. Поэтому в зависимости от выбранной цели жизни человека определяется его духовность и нравственность.

Однако, мало кто знает, что духовность и нравственность – это разные вещи. Правильная духовность обязательно повлечет и правильную нравственность, но правильная нравственность совсем не обязательно предполагает правильную духовность. Поэтому, духовность – это не внешние нравственные поступки, а направленность деятельности духа человека к Богу, который имеет определенную цель в своей христианской жизни. Как говорил прп. Серафим Саровский, в стяжании Духа Божия и состоит истинная цель нашей жизни христианской, а молитва, бдение, пост, милостыня и другие ради Христа делаемые добродетели суть только средства к стяжанию Духа Божиего.

Духовность, с точки зрения учения Иисуса Христа («Будьте совершенны, как совершенен Отец ваш небесный (Мф.5,48)» [1, c. 1169], это не выдающиеся возможности души и тела человека, о которых писали античные и современные мыслители, а образ Бога в человеке, подобие человека Богу. Духовность – это причастность человека к источнику его духовной деятельности Духу Божию.

Однако внешне человек может быть нравственным, но не духовным. По выражению святителя Феофана Затворника, человек может быть дрянью, но про себя говорить и видеть в себе только хорошее: «Я не таков, как прочие люди…Притча о мытаре и фарисее. (Лк.18, 9–14)» [1, c. 1250]. Такое его состояние называется «прелестью». Нравственность без духовности – это самообман. Внешний подвиг без внутреннего, духовного может быть губительным для человека. Поэтому нравственность имеет смысл только тогда, когда человек имеет заботу о состоянии своей души, которая должна уподобиться Богу.

В этой связи с точки зрения православной Церкви о духовности и нравственности интересно отметить, как до возникновения христианства мыслители древности выражались о мужестве. Они считали мужеством добродетель, характеризующую нравственную меру в преодолении страха наряду с умеренностью, мудростью и справедливостью. «Кто осмысленно устремляется ради добра в опасность, – говорили древние греки, – тот мужествен и в этом мужество» [2, с. 618]. В качестве типичных и закономерных ситуаций возникновения мужества обычно описывались военные битвы. При этом мужество, как этическая добродетель и война, как общественное отношение взаимно соотносились друг с другом. Однокоренные слова «мужество» и «мужчина» указывали на этический, достойный способ поведения человека в бою и на его способность стойко переносить страдания, прежде всего физическую боль.

Характеризуя мужество человека как качество его личности, необходимо вспомнить, что еще в древности многие люди вполне отчетливо различали мотивы и соответствующие типы поведения человека, которые очень похожи на мужество и часто даже считались таковыми, но тем не менее в прямом смысле им не являются. Например, 1) гражданское мужество, когда преодоление опасностей войны стимулируется страхом бесчестия или возможного наказания; 2) опытность, когда эффективное поведение в бою вызвано просто умением, квалификацией воина; 3) ярость, когда противостояние опасности является чисто аффективным; 4) самонадеянность, проистекающая часто из-за предыдущих побед и похожая на самонадеянность опьянения; 5) незнание опасности [2, с. 618]. Во всех этих случаях проявления страха смерти обусловлено, несомненно, внешними по отношению к добродетели причинами; они хотя и стимулируют мужественное поведение в некоторых пределах, тем не менее не гарантируют его.

Однако, как видим, подлинное мужество, скрытое внутри человека, непосредственно связано с его духовностью. Внешние нравственные поступки еще не указывают на то, что человек способен укрощать свою душу, превозмогать страдания ради высшей цели – единения с Богом. Подлинное мужество происходит от веры в Бога и поэтому есть дело духовное. Настоящее мужество ‒ это победа духа человека над его плотью, когда человек своим трудом и с Божией помощью становится «новой тварью» и в итоге вселяется в него Христос. Разумеется, в мире, лежащем во зле, где постоянно действуют: похоть плоти, похоть очей, гордость житейская и искушения от дьявола, благочестивый человек, как воин Христов, обязан быть мужествен. Вот о каком мужестве идет речь. Практика добрых дел и единение с Богом открывает человеку такую картину, что он ощущает себя одним из отроков в Вавилонской разожженной печи. Но он не боится этого и твердо убежден жить и не повиноваться злому противнику нашего спасения – дьяволу.

И что особенно важно, по слову святителя Тихона Задонского, к этому мужеству в борьбе за спасение своей души необходимо заранее готовить родителям своих чад. Мы находимся не в раю, и ничего хорошего ждать от этого мира не приходится. Поэтому всякому человеку, хотящему жить благочестиво, необходимо готовиться к терпению и мужеству [4, с. 130]. Христос предупреждал всех нас: «По причине умножения беззакония во многих охладеет любовь (Мф. 24, 12)» [1, с. 1193].

Очень много еще предстоит узнать молодежи об удивительном феномене мужества и духовности, которая лежит в его основе. Остается только надеяться, что священнослужители и преподаватели образовательных учреждений объединят свои усилия для духовнонравственного воспитания подрастающего поколения.

В заключение необходимо отметить, что автором путем сравнения двух разных подходов (церковный и светский) в определении понятия мужества раскрыт новый смыл этого термина. Его суть в том, что мужество – это приобретенное качество человека, выявляющее в его жизнедеятельности высшие духовные способности, которые могут доминировать над душевными и телесными потребностями. Поэтому автор приходит к выводу, что мужество есть дело духовное.