Находки литейных форм бронзового века в горно-лесном Зауралье

Шигирский Исток III находится в зоне Шигирского торфяника в 3,5 км к северу от пос. Нейво-Рудянка Кировградского городского округа Свердловской области (рис. 1). Занимает холмистую площадку на южном берегу Шигирско-го озера между ручьем Шигирский Исток, вытекающим в этом месте из озера, и грунтовой дорогой, проложенной еще в XIX в. Западная часть памятника обращена к обрывистому берегу высотой до 2 м, северо-восточная переходит в заболоченную ложбину. Общая площадь специалистами оценивается примерно в 11 тыс. кв. м. На протяжении длительного времени территория памятника распахивалась. Здесь располагались огороды, заброшенные к началу 2000-х гг. С того времени поверхность поросла травой и молодыми березами, тогда как крупные деревья, преимущественно сосны, маркируют границу некогда существовавшей пахоты.

1 Работа выполнена при поддержке гранта РНФ 24-28-00470 «Короткий бронзовый век Урала».

Рис. 1. Шигирский Исток III. Местоположение и план памятника 1 – карта Урала; 2 – карта побережья Шигирского озера; 3 – план памятника Условные обозначения : а – местоположение памятника; б – место находки литейных форм

Памятник открыт в 1984 г. Ю. Б. Сериковым. Тогда же было собрано более 7000 артефактов, относящихся к мезолиту, неолиту, энеолиту, бронзовому и раннему железному векам ( Чаиркина и др. , 2001. С. 28, 29).

Летом 2023 г. от учителя истории школы пос. Нейво-Рудянка И. Н. Тупикова поступило тревожное сообщение о проведении на территории Шигирского Истока III несанкционированных работ по снятию и вывозу плодородного грунта. Оперативный осмотр разрушений показал, что на примыкающей к ручью части культурный слой срезан и большей частью вывезен. Оставшийся грунт, смешанный с дерниной, сбуртован в отдельные кучи, подготовленные к транспортировке. Местные жители указали также место транзитного пункта, расположенного на границе леса. Здесь происходило временное складирование земли для дальнейшей погрузки в самосвалы.

По результату проведенного осмотра в Управление государственной охраны объектов культурного наследия Свердловской области было направлено обращение о проведении проверки по факту разрушения культурного слоя ОАН Шигирский Исток III. Ответ на него получен 15.09.2023 г. (№ 38-01-23/225). Согласно письму, сотрудники Управления передали информацию о нарушении законодательства в сфере охраны ОКН в органы полиции, а также запросили данные о том, кто проводил земляные работы, в администрацию Кировград-ского городского округа. Однако реальных действий по выявлению виновников вандализма предпринято не было. Разрушение культурного слоя продолжилось. Самостоятельный запрос, направленный авторами в администрацию пос. Ней-во-Рудянка, также не дал результата. Официальных согласований на земляные работы на побережье озера никто не проводил. Вывоз грунта продолжался вплоть до октября 2023 г.

Понимая, что огромная часть артефактов будет безвозвратно утрачена, мы предприняли несколько выездов с целью их сбора. Многие предметы, в частности, бóльшая часть керамики, были буквально вдавлены в почву и при извлечении рассыпались на мелкие фрагменты. Тем не менее в отвалах и кучах удалось собрать весьма представительную коллекцию, которая к настоящему времени насчитывает 577 ед. (шифр коллекции 4297). Судя по находкам, площадка памятника активно осваивалась в энеолите и бронзовом веке, эпизодически в эпоху раннего железа и Средневековья. При разборе одной из сбуртованных для вывоза куч обнаружена створка комбинированной литейной формы, еще одна створка от другой формы найдена неподалеку вдавленной в землю. Именно эти литейные формы – в центре внимания данной публикации.

Створка комбинированной формы (рис. 2; 4: 2 ) для отливки кельта с петелькой и двулезвийного ножа. Матрица представляет массивный брусок из талька светло-серого цвета толщиной до 5,2 см, трапециевидной в плане и полукруглой в сечении формы. Боковые грани скруглены. На внешней поверхности хорошо видны следы формообразования в виде продольных волнистых и ребристых срезов. Негатив кельта вырезан на плоской стороне бруска размерами 15,5 × 8,6 см. Для негатива ножа на обратной стороне сделана уплощенная площадка трапециевидной формы шириной 2,7 см около литника и 3,7 см в области окончания клинка. На широкой плоскости створки со стороны негатива кельта сохранились следы нагара и маслянистый блеск. Такие же следы присутствуют

Рис. 2. Шигирский Исток III. Комбинированная литейная форма. Тальк в ложе клинка. На боковых гранях и торцах створки нанесены узкие риски, служившие для точного совмещения (?) половинок формы. Из них три расположены на продольных сторонах, две вверху, на уровне петельки, еще одна в нижней четверти, ближе к лезвию. Метка в виде двух параллельных линий нанесена с нижнего торца створки, еще две с верхнего, слева и справа от паза, предназначенного для установки сердечника. С негативом ножа соотносится отметка, маркирующая кончик клинка на верхнем торце створки.

Негатив топора-кельта . Вырезан на глубину до 2,3 см, предназначен для отливки орудия с одной петлей, примыкающей к краю втулки, увенчанной массивным валиком. Корпус асимметричный, трапециевидной формы, клиновидный в профиле, лезвие скошено в сторону петли. Сечение в верхней части округлое, в нижней – овальное. Размеры отливаемого предмета: длина – до 12,4 см, ширина в области втулки – 5,6 см, в наиболее узкой части лезвия – 3,7 см, предполагаемая толщина – 4,7 см, петля размером 2,5×0,7 см.

В верхней части створки вырезан широкий полукруглый паз, предназначенный для установки сердечника, шириной 4,7 см, углубленный до 1,6 см и отделенный от отливаемого орудия ступенькой высотой 0,6 см. Паз прорезают два канала диаметром 1,0 и 0,6 см, являющиеся литниками и, скорее всего, выпором (для отвода газов или металла). Также на плоскости совмещения створок видны поперечные желобки шириной около 1 мм, размеченные в 9 см от верхнего края полуформы. При этом они не заходят на внешние стороны и, скорее всего, выполняли какую-то другую функцию (вентиляционные каналы, остатки разметки?). Еще один, едва различимый, желобок намечен около середины валика на безушковой стороне негатива.

Негатив ножа вырезан на глубину 0,5 см в районе черенка, 0,6 см в области перекрестия и до 0,2 см по линии ребра. Предназначен для отливки двулезвийного клинка листовидной формы с округлым кончиком, продольным ребром-нервюрой, выемками в верхней части лезвия и кольцевым упором эллипсоидной формы. Длина готового изделия составляла около 13,6 см, ширина – 2,9–3 см, толщина – до 0,4 см, кольцевой упор – 1,9 × 1,2 см.

Для культурно-хронологической атрибуции изделий, которые отливались в данной литейной форме, особое значение имеет расположение двух типологически разных предметов на одной матрице. При этом ножи с кольцевым упором имеют широкий круг аналогий в рамках культур степной полосы Волго-Ура-лья последней фазы бронзового века. А вот кельт, который отливался в форме, таких параллелей не имеет. Но известна одна подобная комбинированная форма из двух створок из фондов Шадринского музея, найденная на р. Крутиш-ка у с. Макарьевское ( Дмитриев , 1930). Матрица предназначалась для отливки аналогичного кельта и ножа-бритвы. Судя по ней, вторая створка рассматриваемой формы была симметричной, тем более для подобных кельтов не характерны арочные фаски и «пещерки».

Литейная форма долота (рис. 3; 4: 1 ) вырезана на трапециевидном бруске талька серо-розового цвета размерами: длина – 11,7 см, ширина в верхней части – 7,1 см, нижней – 6,1 см, толщина бруска – 2,2–2,8 см. На боковых гранях размечены риски, предназначенные для совмещения створок. В верхней части сохранились в том числе следы, предположительно, «неудачных меток». На широкой плоскости помимо негатива отливаемого предмета прочерчены прямые линии первоначальной разметки ключевых точек изделия: верхнего края и валика втулки, середины и нижнего края. Следует отметить, что линейная разметка в ряде случаев переходит в риски, нанесенные на боковые плоскости. На верхнем торце створки также сохранились следы предварительной разметки в виде двух глубоких линий, маркирующих паз для установки сердечника диаметром 2,7 см. К нему примыкают остатки литника размером 0,9 × 0,6 см. Нижняя торцевая грань створки размечена тремя параллельными линиями, переходящими на широкую плоскость. Две из них расположены на расстоянии 2,3 см друг от друга, что соответствует ширине отливаемого орудия в лезвийной части и совпадает с остатками разметки абриса предмета. Третья риска, вероятно, помечает толщину стенки будущего изделия.

Матрица служила для отливки долота длиной 9,5 см, сужающегося от округлой втулки диаметром 3,1 см к прямому лезвию шириной 2,3 см. К сожалению, отсутствие второй створки не позволяет реконструировать облик орудия, поэтому неизвестно, оно имело желобчатое углубление или другая сторона была симметричной. Мы склоняемся к первому варианту. Дело в том, что на широкой плоскости сохранились риски в срединной части, которые являются следами разметки. Допускаем, что они предназначались для определения уровня

Рис. 3. Шигирский Исток III. Литейная форма долота. Тальк постановки сердечника. Точно такие же риски можно видеть на лицевой стороне одной из створок для отливки желобчатого долота с Липовой Курьи (Хлобы-стин, 1976. Рис. 15: 2). И, как нам кажется, стоит обратить внимание на полоски около втулки, которые напоминают маркировки для выделения валика. В нашем случае такого валика нет, но столь характерная разметка из параллельных линий подсказывает, что он, вероятно, планировался.

По своим культурно-хронологическим характеристикам изделия комплементарны друг другу и являются типичными образцами поздней фазы бронзового века, которые относят к изделиям лобойковско-дербеденевской группы ( Тихонов , 1960. С. 44, 45; Бочкарев , 2017. С. 171–173). Двулезвийные ножи с кольцевым упором в основании черенка известны в комплексах заключительной фазы бронзового века степной и лесостепной полосы Западноазиатской металлургической провинции. Нередко их называют кинжалами киммерийского типа, но, вслед за авторами обобщающей работы, посвященной данной категории артефактов ( Подобед и др ., 2009. С. 3), мы также склоняемся к нейтральному наименованию «ножи с кольцевым упором» ( Черных , 1976. С. 119–122). Согласно представленной типологии, наш нож относится к группе 2 ( Подобед и др. , 2009. С. 4, 5). Ближайшие территориально ножи с упором обнаружены на пос. Палатки II ( Викторова , 2001. Рис. 5: 1 ), с. Катайское, оз. Малый Касаргуль, с. Коч-невское, с. Троицкое ( Обыденнов, Шорин , 1995. Рис. 54⁾, сел. Хрипуновское 1 (Дегтярева, Костомарова , 2011. Рис. 13: 10 ), сел. Щетково 2 ( Матвеев, Аношко ,

Рис. 4. Шигирский Исток III. Литейные формы. Тальк

2009. Рис. 41: 7 ), пос. Синташтинское ( Генинг и др. , 1992. С. 100. Рис. 41: 15 ), мог. Черноозерье 1 ( Генинг, Стефанова , 1994. Рис. 10: 1 ), пос. Алексеевское ( Кривцова-Гракова , 1948. Рис. 20: 1 ), пос. Павловка ( Зданович , 1988. Табл. 10В: 12 ). Все перечисленные предметы связаны с комплексами черкаскульской, бархатов-ской и алексеевско-саргаринской культур, хронологические диапазоны которых если не полностью, то отчасти совпадают. Не противоречат этому выводу и контексты других известных находок – ирменской, сабатиновской, белозерской культур заключительной фазы бронзового века.

Аналогии кельту нам неизвестны. Но в любом случае он обладает весьма характерными диагностирующими признаками, среди которых – массивность, валик по краю втулки, большая петля, скошенное лезвие. Экземпляры подобного рода вполне сопоставимы с кельтами т. н. дербеденевского типа, распространенными к западу от Урала ( Тихонов , 1960. С. 44–48; Черных , 1970. Рис. 48; Бочкарев , 2017. С. 171–174). Но нас более всего интересуют кельты и литейные формы, обнаруженные на территории Зауралья и соотносимые с уже упомянутыми черкаскульской, пахомовской и алексеевско-саргарин-ской культурами. Находок подобного рода здесь немного, а имеющиеся составляют весьма вариативный ряд: пос. Кизильское ( Стоколос , 2004. Рис. 5), Чебаркуль III ( Алаева , 2019. Рис. 1: 6 ), пос. Кокшарово ( Старков , 1970. Рис. 4: 4 ), остров Сосновый на Аятском озере ( Спиридонов , 2020. Рис. 1), Чес-ноковская Пашня ( Сальников , 1967. Рис. 58: 16 ), на р. Канаш, у с. Катайское, с. Кочневское, Ирбитское озеро, гора Караульная, оз. Карагуз в лесостепном Зауралье ( Черных , 1970. Рис. 48), Усть-Терсюкский 2 могильник ( Матвеева, Костомаров , 2009. Рис. 5), случайная находка на р. Пышме ( Чикунова , 2020. Рис. 3). Вполне уместно в этом перечне отметить глиняные реплики кельтов памятника Сузгун II ( Галкин , 1989. Рис. 32: 4 ) и кельты в составе культового комплекса Тартас-1 ( Молодин и др. , 2020. Рис. 3: 4 ). Перечисленные изделия не составляют какой-то устойчивой серии, здесь есть кельты с т. н. пещеркой, слепой втулкой и арочной фаской, с лобным ушком-петелькой, с боковым ушком-петелькой, безушковые. Далеко не все из них обладают надежным культурным контекстом, но половина из представленного перечня соотносится с комплексами андроноидной общности.

Культурно-хронологическую позицию шигирской матрицы дополняет упомянутая выше форма с р. Крутишка у с. Макарьевское (Курганская область, Далматовский район), предназначенная для отливки аналогичного шигирско-му топора-кельта и ножа-бритвы ( Дмитриев , 1930). Подобные ножи-бритвы являются типичным атрибутом культур поздней бронзы и относятся к т. н. те-решковскому типу B6 ( Тутаева , 2014. С. 182). Для них характерны раздвоенные клинки с расширенной верхней частью и наличие объемного упора для рукоятки. Этот наиболее многочисленный тип бритв представлен в комплексах андроноидной общности и культур валиковой керамики (Там же. С. 184, 185. Рис. 1: 4–13, 22 ).

Гораздо больше параллелей у долота, которое соответствует разряду Т-20, по классификации Е. Н. Черных (Черных, 1976. С. 109), или отчасти типу 62, по классификации В. С. Бочкарева (Бочкарев, 2017. С. 192). Подобные предметы имели широкое распространение в культурах заключительной фазы Западно- азиатской металлургической провинции (Аванесова, 1991. Рис. 37; Дегтярева, Костомарова, 2011. С. 31, 32). В лесостепном и лесном Зауралье их известно не так много. Отсутствие второй створки заставляет нас быть осторожными в поисках непосредственных аналогий. Но в любом случае, контекстные находки подобного типа, среди которых значатся Перелески, Карлуга, Ново-Никольское, Шамшинский и Омский клады (Аванесова, 1991. Рис. 37: 7–13, 16, 17), Черемуховый Куст (Зах, 1995. Рис. 39: 9), в большинстве своем сопряжены с памятниками черкаскульской и алексеевско-саргаринской культур. Реперной в этом плане является форма для отливки желобчатого долота с пос. Липовая Курья в горно-лесном Зауралье (Хлобыстин, 1976. Рис. 15: 1, 2), археологический контекст которой связан с черкаскульской культурой.

Достаточно определенная хронологическая позиция металлических реплик, для изготовления которых были предназначены данные формы, коррелируется с керамическими собраниями эпохи бронзы памятника Шигирский Исток III, представленными коллекциями коптяковской и черкаскульской культур. Чер-каскульская керамика существенно преобладает (ср.: 115 и 30 фрагментов соответственно). Металлокомплекс коптяковской культуры в горно-лесном Зауралье в настоящее время является наиболее представительным ( Корочкова и др. , 2020. Рис. 23–32; 52–55). Кельты, долота и ножи тех типов, которые отливались в публикуемых изделиях, в его состав не входят. Это позволяет с высокой долей уверенности связывать матрицы пос. Шигирский Исток III с черкаскульской культурой.

Черкаскульская керамика представлена характерными экземплярами сосудов горшечной и горшечно-баночной формы с обильной примесью талька (рис. 5). Шейка сосудов обычно короткая, тулово слабо раздутое, днища плоские. Орнамент представляет комбинации бордюров из зигзагов, разнонаклонных оттисков, треугольников и меандровидных фигур. Преобладает гребенчатая и резная техника орнаментации. Единичные сосуды украшены маленькими круглыми ямками и фигурными скобками (рис. 5: 1 ), что является особенностью черкаскульских комплексов северного ареала и адресует к особенностям орнаментики культур таежной зоны.

Столь очевидная взаимосвязь литейных форм с черкаскульским комплексом существенно дополняет портрет не только собственно этой культуры, но и представления о динамике металлопроизводства эпохи бронзы в горно-лесном Зауралье. Сложившийся в первой трети II тыс. до н. э. коптяковско-сейминский центр свидетельствует об укоренившихся здесь технологиях, которые опирались на местные сырьевые источники ( Корочкова , 2023. С. 75–79). Неясным остается вопрос об исторических судьбах данного центра, так как собственно металлические орудия черкаскульской культуры, генетически связанной с коптяков-ской, крайне немногочисленны. Находки литейных форм в месте, находившемся в эпицентре сырьевой базы коптяковско-сейминского центра (Калатинская группа меднорудных месторождений), переводят проблему наследования традиций носителей этого центра мастерами черкаскульской культуры из гипотетической в реальную. Конструктивные особенности литейных форм, в частности система литниковых каналов, а также типология отливавшихся в них изделий, адресуют к достижениям мастеров степной зоны.

Рис. 5. Шигирский Исток III. Керамика черкаскульской культуры

В поиске параллелей мы ориентировались, прежде всего, на ближайшие в территориальном и культурном отношении свидетельства и намеренно уходили от детальной оценки публикуемых предметов в рамках лобойковско-дербеде-невского горизонта, поскольку предметы этих типов ассоциируются прежде всего с европейскими археологическими феноменами. Полагаем, что к востоку от Урала разворачивалась собственная история развития металлопроизводства, основанная на развитии достижений сейминско-турбинских традиций втульча-того литья на основе оловянных сплавов и усвоения традиций своего времени, которые сформировались в степной зоне. В. С. Бочкарев уверенно связывает находки подобного типа с черкаскульскими, сусканскими комплексами ( Бочкарев , 2017. С. 172, 173). Е. Н. Черных в свое время аргументировал их принадлежность культурам общности валиковой керамики ( Черных , 1983). Полагаем, что круг пользователей стоит расширить и включать в него носителей пахомовской, сузгунской, бархатовской культур. Столь заметный восточный шлейф на территории, в том числе удаленный от источников сырья, актуализирует проблему производящих центров, универсальных и специфических алгоритмов металло-производства на северной окраине Западноазиатской провинции.