Некоторые аспекты разработки проблемы нравственного и патриотического воспитания корпуса армейского офицерства Российской империи в 1860-е - 1870-е гг. (краткий обзор отечественной историографии)

Краткий обзор отечественной историографии по теме, указанной в названии настоящей статьи, представляется целесообразным построить по трем историографическим периодам: первый – историография до революции 1917 г.; второй – советская историография (1920-е-1980-е гг.); третий – современная историография (1990-е - настоящее время). При этом заметим, что в рамках каждого из периодов была предложена своя трактовка и оценка роли органов государственной власти и военного управления Российской империи по нравственному и патриотическому воспитанию корпуса армейских офицеров в 1860-е - 1870-е гг.

Первый период. В массиве работ, различных по жанру, объему научной значимости освещаются и некоторые аспекты рассматриваемой темы. Обобщенные фрагменты и сюжеты, имеющие главным образом опосредованное отношение к проблеме нравственного и патриотического воспитания офицеров-армейцев, вошли органической частью в обобщающие труды об истории строительства русской армии, ее организации и комплектовании, реформах и преобразовани-ях¹, а также в работы крупных военных специалистов. Так, Г.А. Леер отметил, что главная задача воспитания войск в мирное время – воспитание военного духа, составляющего суть военной организации масс². Схожие мысли высказывали А.Н. Петров, Н.П. Михневич³. И.П. Маслов сделал попытку выделить особенности морально-боевых качеств, присущих офицерам (храбрость, инициатива, чувство ответственности, дисциплинированность), а также условий их формирования⁴.

Таранова Ирина Сергеевна, кандидат исторических наук, заместитель декана факультета экономики и менеджмента Самарского института – Высшей школы приватизации и предпринимательства.

Намного предметнее рассматриваемая тема нашла отражение в трудах крупного военного деятеля генерала М.И. Драгомирова. Он, в частности, в компаративном ключе всесторонне рассматривает состояние офицерства, затрагивая и проблемы его нравственной и патриотической закалки в период милютинской военной реформы и после нее. Необходимо также подчеркнуть, что в трудах М.И. Драгомирова четко очерчены три стороны воинского воспитания: воспитание ума и воли; воспитание нравственное; воспитание физическое. Целью всей воспитательной работы генерал считал воспитание нравственное5.

Выходили в свет и первые книги, посвященные истории военного и морского духовенства, его вкладу, в том числе в нравственное и патриотическое воспитание армейского офицерства. Однако на их характере сказалось то, что первопроходцы темы в большинстве своем были священнослужителями или чиновниками церкви и историю военного и морского духовенства воспринимали через призму своего предназначения. Личностный фактор и созвучные ему общественные настроения по отношению к церкви во второй половине XIX в. обусловили общий возвышенно-патриотический тон этих трудов6.

Необходимо подчеркнуть то, что некоторые аспекты рассматриваемой темы описаны в очерках по истории отдельных частей. Здесь нет претензий авторов на глубокий научный анализ7. Однако нельзя не отметить, говоря о так называемой полковой историографии (с 1876 г. по 1900 г. увидели свет 340 названий книг, брошюр и статей, относящихся к полковой историографии8), того, что здесь появилась даже статьи, носящие историографический характер9.

Большое внимание уделялось проблеме нравственного и патриотического воспитания будущих офицеров в военно-образовательных учреждениях (в том числе и в период военной реформы Д.А. Милютина). Правда, такой материал излагался, как правило, в комплексе множества других проблем, в ряде работ, имеющих очерковый описательный характер10, а также и в некоторых небольших работах, посвященных истории отдельных юнкерских и военных училищ и кадетских корпусов11. Однако более предметно тему рассматривает М.С. Лалаев, более сорока лет (с 1865 г. по 1906 г.) прослуживший в Главном управлении военно-учебных заведений12. Нравственную и патриотическую закалку будущих офицеров он преломляет через историю Главного управления военно-учебных заведений (ГУВУЗ) и военно-образовательных учреждений, ему подведомственных, и пришел к выводу о том, что используются далеко не все возможности для усиления нравственной закалки. Но тема, указанная выше, у М.С. Лалаева не является приоритетной13.

Примерно в таком же ключе излагает материал генерал ГУВУЗа П.О. Бобровский14. Однако автор рассматривал юнкерские училища изолированно и не пытался сопоставить их с другими военно-учебными заведениями, даже с очень близкими им по задачам и структуре военными училищами. Н.Н. Головин акцентировал внимание на положительных последствиях военной реформы Д.А. Милютина, утверждая, что в образовательном процессе стали больше внимания уделять нравственной закалке юнкеров, но в прямой постановке вопросы нравственного и патриотического воспитания будущих офицеров в книге не затрагиваются15.

Таким образом, на протяжении первого историографического периода, несмотря на то, что тема деятельности властных структур в сфере нравственного и патриотического воспитания армейского офицерства в период милютинской военной реформы нашла некоторое отражение в контексте работ, она все-таки не вошла в разряд приоритетных – целевые публикации здесь отсутствуют.

Второй период. В рамках советской историографии возможно выделение историографических этапов, но, поскольку на всем протяжении названного периода научный поиск осуществлялся в системе координат марксистско-ленинской методологии, радикальных изменений концептуальной направленности в исследованиях не появилось. Поэтому количество и границы историографических этапов для характеристики данной проблемы принципиального значения не имеют.

В начале 1920-х гг. некоторые авторы пытались кратко осветить опыт воспитания дореволюционного офицерства, при этом утверждая мысль о том, что оно являлось оплотом царской власти, классово чуждым простому народу16. Так, В. Сусленников писал, что из юнкерских училищ выходили офицеры, «способные, не раздумывая, запороть какого-нибудь несчастного крестьяни- на-солдата»17. Л. Черняк предпринял попытку сравнить дореволюционный офицерский корпус и советский18. В угоду новой власти некоторые авторы сознательно искажали факты, показывая негативные аспекты воспитания царского офицерства: широкое распространение рукоприкладства как метода воспитания, барство, пренебрежительное отношение к штатским и др.19 Ввели в оборот и утверждение о том, что в прежних юнкерских и военных училищах «помещичьи и купеческие сынки учились искусству угнетения народных масс»20.

Однако в суровые годы Великой Отечественной войны (22.06.1941-09.05.1945) в историографии возрождаются понятия офицерских традиций, хотя идеологический пресс сталинизма по-прежнему давал о себе знать21. В работах М.Д. Бонч-Бруевича появились краткие фрагменты, имеющие опосредованное отношение к проблеме нравственности старорежимного офицерства22. После Великой Отечественной войны появились диссертационные исследования, посвященные деятельности Д.А. Милютина, в которых лишь в самых общих чертах была рассмотрена и тема нравственного и патриотического воспитания офицеров-армейцев. Естественно, со всеми идеологическими клише23. Подобную же оценку можно дать еще ряду публикаций и диссертаций, в которых главным образом затрагивались проблемы царской военной школы.

Большим вкладом в изучение истории русской армии стала монография П.А. Зайончковско-го24. Автор отмечал, что в ходе военных реформ Д.А. Милютина была создана достаточно гибкая, эффективная система военного образования, которая позволила повысить профессиональный уровень офицеров и, следовательно, улучшить подготовку войск в целом. Опираясь на официальные документы, П.А. Зайончковский сделал вывод о хорошем уровне профессиональной подготовки выпускников юнкерских училищ, но детального анализа учебной и воспитательной работы в них он не проводил, да и не ставил такой цели. В целом же по теме, интересующей автора настоящей статьи, в монографии имеется ряд серьезных фрагментов-обобщений. Представляется небезынтересной и такая констатация ученого, данная им в другой монографии: «В основе офицерской морали лежало выполнение воинского долга, и в этом отношении русское офицерство было на высоте»25.

Необходимо подчеркнуть то, что в советской историографии перманентно выполнялся заказ идеологов правившей в стране компартии. Как следствие, работы талантливых исследователей несли в себе политизированные клише26. Так, Л.Г. Бескровный хотя и не приводит сведения о сословном составе воспитанников в военных и юнкерских училищах, делает вывод о том, что, устанавливая систему барьеров для других со- словий, царизм полагал, что офицерский корпус, укомплектованный только дворянами, «сможет не только удержать армию в своих руках и оградить ее от революционных влияний, но и использовать ее силу для подавления любых проявлений недовольства существующим общественным порядком»27. Конечно, положение о стремлении царского, как, впрочем, и любого другого правительства иметь верные себе вооруженные силы бесспорно и очевидно. Однако утверждение, что власти стремились создать чисто дворянский офицерский корпус, явно носит преувеличенный характер.

Характерно и то, что вплоть до конца 1980х годов издавалась литература, раскрывавшая (преимущественно в описательном ключе) тему офицерских традиций: освещались существовавшие в русской армии офицерские традиции, показывалось их влияние на морально-психологическое состояние офицерского корпуса. В данном контексте нашла некоторое отражение и рассматриваемая в этом историографическом обзоре тема28.

Таким образом, в советской историографии рассматриваемая проблема нашла отражение лишь в комплексе с исследованием деятельности различных звеньев военного ведомства периода милютинских реформ, а также и в пореформенный период. Все работы насыщены идеологическими клише, которые были порождением методологии догматизированного марксизма-ленинизма, который безраздельно господствовавшего в советской исторической науке.

Третий период . С распадом СССР, формированием и утверждением новой российской государственности в отечественной исторической науке произошли качественно новые изменения. К началу XXI в. был в основном преодолен методологический кризис, появились новые исследовательские приоритеты. В частности, возрос интерес к истории армии дореволюционной России. При этом ученым открылся доступ к ранее засекреченным архивным документам, которые они могли анализировать в бесцензурных условиях.

В самом общем фрагментарном констатирующем виде тема нравственного и патриотического воспитания армейского офицерства нашла отражение в крупных обобщающих работах в сюжетах, посвященных военной реформе Д.А. Милютина29.

Исследуемая тема нашла также краткое отражение в монографии С.В. Волкова, так как основное внимание автора концентрируется на вопросах обучения и боевой подготовки офицеров и системе военного чинопроизводства. Отдельные страницы монографии перенасыщены нарративом, отсутствуют какие-либо концептуальные выводы30. Военная реформа Д.А. Милютина подробно освещена в монографиях Е.П. Толмачева. Однако тема нравственного и патриотического воспитания армейского офицерства освещена лишь в общем плане, с элементами конспективности31. Подобной оценки заслуживает и монография И. Волковой32. Критический аспект несет в себе статья А.А. Са-винкина, в которой он утверждает мысль о незавершенности милютинской военной реформы. Автор констатирует явное противоречие между достижениями русского военного теоретического наследия, доказывающего первенствующую роль морального духа, и реальной военной практикой, недооценивающей организацию нравственных сил армии33. Подобные мысли автор развил в другой своей работе34.

Несомненный интерес представляют научные труды и защищенные диссертации, посвященные общей проблеме подготовки офицерских кадров в императорской России, в которых тема нравственного и патриотического воспитания будущих армейских офицеров нашла фрагментарное постановочное отражение35.Так, в монографии В.И. Харламова подробно рассмотрена учебная работа в военных и юнкерских училищах, но воспитательному процессу уделено внимания меньше36. Лишь в общих чертах затронул тему, интересующую автора настоящего историографического обзора, в своей докторской диссертации А.М. Лушников37. Небезынтересно и то, что в 1990-е годы были защищены диссертации по различным аспектам военной истории России в XIX веке, в которых имеются некоторые фрагменты, относящиеся и к рассматриваемой теме38.

Важная черта обозреваемого периода – появление большого количества опубликованных работ и защищенных диссертаций, посвященных выявлению роли и места РПЦ в нравственном и патриотическом воспитании военнослужащих русской армии, в том числе и армейских офи-церов39. Правда, как утверждает М.И. Ивашко, в некоторых трудах имеет место механическое воспроизведение оценочных суждений дореволюционной историографии, пересказ наиболее известных работ об отношениях между армией и церковью, изданных в конце ХIХ - начале ХХ в., предопределенность содержания субъективизмом авторских выводов, необоснованная идеализация военно-религиозных отношений, искажение некоторых исторических фактов – все это снижает научный характер опубликованных работ40.

Небезынтересно и то, что в начале XXI в. было защищено большое количество диссертаций, в которых исследуемая тема нашла косвенное отражение41. Кроме того, нельзя не отметить и того, что отдельные аспекты темы нравственного и патриотического воспитания офицеров-армейцев нашли некоторое собственно историографическое осмысление (в комплексе с другими аспектами) как на уровне монографий42, так и диссертационных исследований43.

В современной историографии можно выделить следующие области исследования:

влияние реформ Д.А. Милютина на подготовку офицерских кадров; подчеркивание значимости усилий Русской Православной церкви в духовнонравственном воспитании офицеров; раскрытие воспитательного потенциала боевых традиций и воинских ритуалов; показ роли офицерских собраний. Между тем в обозреваемом периоде исследуемая тема нашла лишь косвенное отражение. Так, отсутствуют какие-либо концептуальные выводы именно по вопросу о нравственном и патриотическом облике офицерского состава и т.д.