Некоторые проблемы, связанные с применением ст. 318 УК РФ в действующем законодательстве

Насильственные посягательства в отношении представителей власти являются специфичными преступлениями. Данный вид преступлений посягает на две группы общественных отношений: общественно- публичные и межличностные отношения, нарушает работу всего государственного аппарата, снижая при этом его эффективность. Кроме того, указанный вид преступлений посягает на жизнь и здоровье представителя власти, данный факт существенно повышает их общественную опасность.

Для существования сильного государства необходимо иметь эффективный аппарат управления. Власть, используя свои функции, берет под охрану субъекты управления путем установления норм защиты служителей государства.

В истории Русского государства первые упоминания об охране представителей княжеской власти имеют место в судебнике «Русская Правда» (1016 г.), сборнике правовых норм Киевской Руси. В первых статьях Древнейшей Правды определяется категория лиц, нуждающихся в особой правовой защите (служащие князя, дружинники), определяется ответственность за убийство представителей княжеской власти младшего и среднего звена: гридина (телохранитель), ябетника (особый судебный чиновник), мечника (судебный служитель).

Нормы Русской Правды были постепенно кодифицированы киевскими князьями на основе устного восточнославянского обычного права с включением элементов византийского права и бытовавших в Древней Руси элементов скандинавского права, а также церковного влияния. Как полагает И.В. Петров, Русская Правда явилась конечным кодифицированным результатом эволюции древнерусского права, прошедшего несколько этапов в своем развитии [1, с. 228].

Вторая часть судебника «Русская Правда», которая в литературе носит название «Правда Ярославичей», посвящена охране феодальной собственности и жизни лиц, служащих князю, а также имущества и личности других феодалов от посягательств извне (ст. 19–27). Данный факт свидетельствует о росте управленческих структур князя. Фактически совокупность указанных норм представляет собой институт древнерусского законодательства, учитывая последовательный порядок расположения статей, содержание и описание преступлений против лиц княжеской власти.

С 1917 г., после победы Октябрьской революции, коммунистическая партия отказалась от специальных норм, обеспечивающих безопасную деятельность органов власти, и предпочтение было отдано общим нормам права. Для охраны деятельности власти, учитывая сложную социально-политическую ситуацию в стране, Постановлением ВЦИК «О подсудности революционных трибуналов» от 6 октября 1918 г. деяния, посягающие на порядок управления, были отнесены к контрреволюционным преступлениям против основ конституционного строя. Данное постановление действовало вплоть до 1922 г.

Перед принятием Уголовного кодекса 1922 г. советская власть осознала ценность законодательства прошлого, приняв за основу Уложение

1845 г.: главу, предусматривающую ответственность за «преступления против порядка управления».

Глава первая особенной части УК 1922 г. «Государственные преступления» состояла из двух разделов: «О контрреволюционных преступлениях» и «О преступлениях против порядка управления». Впоследствии в первую главу УК были включены преступления, отличающиеся друг от друга по степени общественной опасности (например бандитизм, массовые беспорядки и другие преступления), данный вид преступлений стал обозначаться термином «сопротивление». Примечательно, что термин «сопротивление властям» содержался в одной статье – ст. 86 УК 1922 г. Деяния квалифицировались по данной статье в том случае, если потерпевший в момент преступления находился при исполнении возложенных на него законом обязанностей.

С принятием УК 1960 г. начался новый этап в развитии законодательства, устанавливающего ответственность за посягательство на представителей власти. На наш взгляд, сложность применения ст. 191.2 УК состояла в том, что в указанную редакцию УК постоянно вносились дополнения об охране рассматриваемой категории лиц. В главе 9 УК «представителями власти» являются «представитель общественности», «работник милиции», «народный дружинник», «должностное лицо» и «гражданин, выполняющий общественный долг или обязанности по охране общественного порядка». Такое нагромождение понятий можно объяснить отсутствием в УК 1960 г. единого определения понятия «представитель власти».

На сегодняшний день действует Уголовный кодекс, вступивший в законную силу с 1996 г., который изменил систему преступлений против порядка управления. В действующей редакции УК появилось четкое представление о порядке управления в качестве видового объекта, а также о преступлениях против законной деятельности представителей власти.

Несмотря на позитивные моменты совершенствования современного законодательства, имеются спорные вопросы по применению ст. 318 УК. В первую очередь, это касается определений, данных в действующем УК РФ, «представитель власти» и «должностное лицо», которые будут рассмотрены ниже. На наш взгляд, проблемы, связанные с применением ст. 318 УК РФ, требуют постоянного уточнения, так как законодательство должно соответствовать требованиям настоящего времени.

Для правильной квалификации ст. 318 УК РФ необходимо, прежде всего, уяснить понятие «представитель власти». Согласно примечанию к ст. 318 УК РФ, представителем власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признается должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными пол- номочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости [1].

Ключевым понятием в данном определении является «должностное лицо», которое также нуждается в уточнении. В соответствии с примечанием 1 главы 30 к ст. 285 УК РФ должностными лицами в статьях настоящей главы признаются лица, которые постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляют функции представителя власти либо выполняют организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, государственных компаниях, государственных и муниципальных унитарных предприятиях, акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации, субъектам Российской Федерации или муниципальным образованиям, а также в Вооруженных силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации [2].

Таким образом, согласно данному примечанию, термин «представитель власти» является многозначным.

Анализ вышеуказанных примечаний обнаруживает ряд явных противоречий:

– во-первых, указанные примечания не дополняют друг друга, а являются взаимоисключающими, так как примечание к ст. 318 УК РФ исходит из понятия «должностное лицо», а в примечании к ст. 285 УК РФ используется понятие «представитель власти»;

– во-вторых, в примечании 1 к ст. 285 имеются четко обозначенные границы распространения данного примечания на главу 30 УК РФ. Применение данного примечания в других главах УК РФ противоречит требованию ч. 2 ст. 3 УК РФ, согласно которому применение уголовного закона по аналогии не допускается.

На наш взгляд, требуется законодательное закрепление вышеуказанных понятий и исключение из текста примечания к ст. 318 УК РФ термина «должностное лицо», а именно: «Представителем власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признается сотрудник правоохранительных или контролирующих органов, а также иное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости».

Предлагаем расширить применение примечания 1 к ст. 285 УК РФ на иные главы УК РФ, исключив из него понятие «представитель власти», а именно: «Должностными лицами в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие властные либо организационно-распорядительные функции…» (далее по тексту) [3, с. 9].

Давая уголовно-правовую характеристику ст. 318 УК РФ, нельзя не заметить, что в Уголовном кодексе имеется ст. 317 УК РФ, которая дублирует ст. 318 УК РФ. Согласно примечанию к ст. 318 УК РФ, «представителем власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признается лицо правоохранительного или контролирующего органа…» (далее по тексту). Данная ситуация создает конкуренцию специальных норм и создает определенные трудности при квалификации преступных деяний. В соответствии с настоящей редакцией ст. 317 УК РФ квалифицирующим признаком является «посягательство на жизнь сотрудника правоохранительных органов, военнослужащего, а равно их близких в целях воспрепятствования законной деятельности указанных лиц по охране общественного порядка и обеспечению безопасности либо из мести за такую деятельность» [2].

На наш взгляд, «представитель власти», независимо от места несения службы (правоохранительные или контролирующие органы), осуществляет законную деятельность по охране общественного порядка и обеспечивает безопасность нашей страны в рамках своей компетенции.

Учитывая, что значительная часть населения не имеет специальных познаний в области юриспруденции, создание «юридических конструкций» (конкуренция норм, совокупность деяний и т. д.) нецелесообразно. По нашему мнению, законотворчество должно развиваться по принципу простоты и ясности и должно быть рассчитано на большинство населения.

При анализе ст. 317 УК РФ обращает на себя внимание тот факт, что диспозиция данной статьи предусматривает ответственность за противоправные действия по мотивам мести (слабо управляемое желание чрезмерного наказания другого), в то время как соответствующий признак отсутствует в ст. 318 УК РФ. Отсутствие указанного квалифицирующего признака является существенным упущением действующей редакции ст. 318 УК РФ. Совершенно очевидно, что законная деятельность «представителя власти» не исключает применения насилия по мотивам мести.

Идея мести является одной из самых древних и распространенных идей, с которыми сталкивается судебная практика, особенно по делам о преступлениях против личности. Значительная часть всех преступлений против личности – убийств, телесных повреждений и других – совершаются на почве мести [5, с. 53].

Для универсальности ст. 318 УК РФ предлагаем внести в диспозицию ст. 318 УК РФ ответственность за повреждение или уничтожение имущества, принадлежащего «представителю власти» или его близким, в связи с исполнением им своих обязанностей.

Противоправные деяния, в том числе и по мотивам мести, могут быть направлены не только на личность «представителя власти» или его близких, но также и на имущество, принадлежащее указанным лицам.

Данный вид преступлений посягает на отношение собственности, при этом предметом преступления является любое имущество, представляющее материальную ценность, как движимое, так и недвижимое.

Повреждение имущества означает такое изменение свойств имущества, при котором существенно ухудшается его состояние, утрачивается значительная часть полезных свойств и оно становится частично или полностью непригодным для хозяйственного или иного целевого использования.

Уничтожение имущества означает такое внешнее воздействие на материальные предметы, в результате которого они прекращают свое физическое существование либо приводятся в полную непригодность для использования по назначению. Уничтожение может заключаться в полном истреблении имущества посредством сожжения, растворения в кислоте, разрушения и так далее либо означает превращение в такое состояние, когда оно полностью утрачивает свою качественную определенность и полезные свойства. Особенность уничтожения имущества состоит в том, что оно не может быть восстановлено путем ремонта или реставрации и полностью выводится из хозяйственного оборота.

Волевой момент умысла при совершении преступления предполагает желание виновного причинить имущественный ущерб собственнику или иному владельцу имущества. Осознание виновным факта противоправного уничтожения или повреждения чужого имущества предполагает предвидение причинения имущественного вреда собственнику, владельцу или другому лицу как в виде реального ущерба, так и в виде упущенной выгоды [6, с. 154].

На основании вышеизложенного, мы предлагаем следующую редакцию ст. 318 УК РФ:

«Статья 318. Угроза или насильственные действия в отношении представителя власти

Применение насилия, не опасного для жизни и здоровья, а равно угроза применения насилия либо повреждения или уничтожения имущества в отношении представителя власти или его близких в связи с исполнением им своих должностных обязанностей, либо из мести за такую деятельность – наказывается … лишением свободы на срок до пяти лет.

Применение насилия, опасного для жизни и здоровья, совершенное в отношении лиц, указанных в части первой настоящей статьи – наказывается …. лишением свободы на срок до пятнадцати лет.

Посягательство на жизнь лиц, указанных в части первой настоящей статьи, – наказывается … лишением свободы на срок от пятнадцати до двадцати лет, либо пожизненным лишением свободы, либо смертной казнью [3, с. 14].

Примечание. Представителем власти в настоящей статье и других статьях настоящего Кодекса признается сотрудник правоохранительных и контролирующих органов, а также иное лицо, наделенное в установ- ленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости».

Данная статья подчеркивает то, что характерным для уголовного права является охранительная функция. Охранительную функцию можно определить как базовую для уголовного права. Ее реализация обусловлена установлением уголовно-правового запрета, обеспечивающего охрану от преступных посягательств наиболее важных благ в обществе [4, с. 15].

На наш взгляд, предлагаемая редакция ст. 318 УК РФ исключает необходимость ст. 317 в редакции настоящего Кодекса.

Более полная и всеохватывающая юридическая норма будет способствовать правильному и справедливому рассмотрению всех обстоятельств преступных деяний, предусмотренных ст. 318 УК РФ.