Некоторые технико-юридические аспекты противодействия коррупционным преступлениям, совершаемым в соучастии

преступлений. Такие преступления представляют особую общественную опасность, если они совершаются в соучастии. Кроме того, коррупции как противоправной сделке 1 имманентно присущи признаки соучастия.

• 3.    В федеральных законах РФ не раскрывается понятие коррупционных преступлений, не называются их виды.

• 4.    Технико-юридические проблемы имеются и в правовой регламентации соучастия в коррупционных преступлениях.

В Законе о противодействии коррупции под коррупцией понимаются:

«а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения (выделено нами. – Авт. ) вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами;

б) совершение деяний, указанных в подпункте “а” настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица».

Таким образом, законодатель при определении понятия «коррупция» обозначил (без ссылок на УК) лишь некоторые уголовно наказуемые деяния, относящиеся к данному явлению (ст. 201, 204, 285, 289, 290, 291 УК). Признаки и перечни коррупционных преступлений в настоящее время приводятся только в подзаконных нормативных правовых актах 2.

Такой подход нельзя признать правильным с точки зрения техники правотворчества, ибо «все уголовно-правовые предписания необходимо излагать в УК РФ» [5, с. 176]. Для сравнения отметим, что понятия убийства (ч. 1 ст. 105 УК), хищения (п. 1 примечаний к ст. 158 УК), преступлений против военной службы (ч. 1 ст. 331 УК), преступлений экстремистской направленности (п. 2 примечаний к ст. 282.1 УК) закреплены в уголовном законе.

В этой связи представляется, что понятие коррупционного преступления, его признаки и исчерпывающий перечень коррупционных преступлений должны быть отражены в УК.

Так, совершение коррупционного преступления организованной группой характеризуется гораздо более высоким уровнем совместности в совершении преступления, что придает ей большую общественную опасность по сравнению с группой лиц по предварительному сговору [1, с. 78, 186]. Организованное соучастие, исходя из его законодательного определения, обладает такими специфическими признаками, как устойчивость и специальная цель объединения. Поэтому для такого коррупционного преступления, как получение взятки (ст. 290 УК), следует предусмотреть четкую дифференциацию ответственности за совершение деяния группой лиц по предварительному сговору (переместив данный признак в ч. 3 ст. 290 УК) и за совершение того же деяния организованной группой (оставив этот признак в п. «а» ч. 4 ст. 290 УК) 3. Это относится и к другим коррупционным преступлениям, например к коммерческому подкупу (ст. 204 УК), в связи с чем в ст. 204 УК целесообразно ввести особо квалифицированные составы активного (ч. 1, 2 ст. 204 УК) и пассивного (ч. 3, 4 ст. 204 УК) коммерческого подкупа, то есть совершение тех же деяний организованной группой.

• 5.    В ч. 2 ст. 33 УК для определения понятия исполнителя применен такой техничес-

• кий прием правотворчества, как перечисление видов исполнителей: 1) лицо, непосредственно совершившее преступление; 2) лицо, непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями); 3) лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных УК.

Согласно п. 12 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. № 6 «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе» (в ред. постановлений Пленума от 6 февраля 2007 г. № 7 и от 23 декабря 2010 г. № 31) (далее – постановление ПВС РФ № 6), исполнителем преступления (дачи взятки, коммерческого подкупа) является должностное лицо либо лицо, выполняющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, предложившее подчиненному ему по службе работнику для достижения желаемого действия (бездействия) в интересах своей организации дать взятку должностному лицу (передать лицу, выполняющему управленческие функции в коммерческой или иной организации, деньги, ценные бумаги, иное имущество), а пособником дачи взятки (коммерческого подкупа) – лицо, выполнившее данное поручение [8].

Очевидно, п. 12 постановления ПВС РФ № 6 не основан на уголовном законе, так как ни один из указанных в ч. 2 ст. 33 УК видов исполнителей преступления не охватывает упомянутый специфический вариант исполнительства. Поэтому в науке уголовного права предлагается дополнить ч. 2 ст. 33 УК указанием на четвертый вид исполнителя – лицо, выполняющее управленческие функции, совершившее преступление в связи с осуществлением этих функций путем действий, указанных в ч. 3, ч. 4 этой же статьи в отношении лиц, подчиненных по службе, или иных лиц, обязанных выполнить его требования [4, с. 341].

Приведенное положение важно для квалификации и многих других коррупционных преступлений, совершаемых должностными лицами (лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях), в соучастии с подчиненными или иными подвластными субъектами [там же, с. 343].

Законодательное признание исполнителями (а не иными соучастниками) коррупционных преступлений субъектов, наделенных управленческими полномочиями и использующих эти полномочия для совершения преступлений посредством действий (бездействия) подвластных, во-первых, стало бы основой для правильной, не противоречащей уголовному закону квалификации таких преступлений, совершенных в соучастии, как дача взятки и коммерческий подкуп.

Во-вторых, это означало бы более полное отражение характера общественной опасности многих коррупционных преступлений, перенос «центра тяжести» на их «главных виновников».

Применение рассмотренных нормативных средств юридической техники, по нашему мнению, способствовало бы оптимизации такого направления уголовной политики России, как борьба с коррупционными преступлениями.