Немецкая этничность в контексте социокультурной модернизации

Интенсивные изменения в России происходили на протяжении XX в., затрагивая все сферы человеческой жизни. Процесс модернизации, в том числе в своем социокультурном компоненте, во многом носит непрерывный характер, вынуждая общество решать новые задачи, искать другие адаптационные стратегии.

С образованием Советского Союза общество претерпело значительные трансформации. Немецкая его часть не была исключением. На примере этой этнической группы можно проследить эксплицитно проявляющиеся механизмы социальной инженерии в области модернизации социокультурной традиции. Государство во многом конструировало идентичность немцев. При этом немецкое население выступало и объектом и субъектом влияния, вырабатывая особые практики конструирования этничности на фоне тотального господства социалистической идеологии.

В целом социокультурная политика государства была направлена на создание «нового», «советского» человека: с интернациональными установками, атеиста, не ориентирующегося на традиционную культуру. Принадлежность к советскому государству иерархически стояла выше принадлежности к определенной этнической группе. Советским гражданам не приходилось особо задумываться над вопросами этнической идентичности. Государство не предоставляло свободу выбора. Оно само сортировало и ранжировало население по нациям и народностям с помощью переписей, паспортной системы, пятого параграфа всех анкет и документов, практики прописки и регистрации [Тишков, 2003, с. 13]. Господствовало представление, что этническая идентичность эквивалентна или является производной от происхождения, определяется по «крови и почве». С немцами возникла некоторая сложность: их этническая идентичность предполагала ориентацию на страну исхода (Германию), космополитизм и двойственность. В связи с этим в позднем СССР для этой группы населения была выработана специальная формула – «советские немцы», которая синтезировала этническую принадлежность и гражданский патриотизм, т.е. верность советской Родине [Курске, 2011, с. 133].

С другой стороны, существовал «микроуровень» формирования этнической идентичности – семья, которая транслировала культурные традиции народа. Довольно часто этнопедагогические установки семьи и государства вступали в острые противоречия (например, религиозность и атеизм, национальное и общегосударственное). При этом образование для совет -ского государствастало одним из главных инструментов социокультурной модернизации общества. Система образования немецкого населения во многом была перестроена. Раньше школа была интегрирована в систему религиозного воспитания ребенка, закрепляла знания, полученные детьми в семье до учебы, продолжала морально-нравственное ориентирование, а новая система этот компонент полностью исключала.

Изменилась структура религиозной социализации ребенка, а значит и структура этнической социализации, т.к. конфессия - очень мощный этнодифференцирующий компонент. Функция подробного изучения Писания перешла в семью. Планомерная антирелигиозная политика государства привела к тому, что детей перестали брать на религиозные собрания. Единственным путем приобщения младшего поколения к религиознодуховной жизни был контакт со взрослыми родственниками. По воспоминаниям информаторов, взрослые продолжали молиться дома, иногда собирались для этого группами, не рассказывая малышам, что они делают. И хотя исполнение обрядов религиозного содержания не исчезло, прямая трансляция духовных ценностей была затруднена [ Безрогов, 2004, с. 118 ] . Полностью исключить религиозный компонент из системы воспитания немцы не могли, т.к. считали его одним из важнейших, но он приобрел латентный характер. Таким образом, система семейного и школьного воспитания вступали в противоречие, с которым ребенку приходилось сталкиваться ежедневно.

Само построение советского общества, политика укрепления семьи и оказания помощи в исполнении социальных задач и воспитании детей, направленная на повышение роли семьи в «обеспечении экономического и социального прогресса», оказали косвенное воздействие на культуру, быт и семейных отношениях российских немцев. Несмотря на устойчивость семейного уклада, преобразования коснулись образа жизни семьи и распределения семейных ролей. Менялись экономические основы семьи, росла самостоятельность женщин. Вторичные агенты социализации (ясли, детский сад, школа) занимали все более значимую роль, давая возможность женщине продолжить работать через довольно незначительный срок после рождения ребенка. Все это вело к сокращению потока этнокультурной информации, воспринимаемой ребенком. В условиях отсутствия условий, необходимых для актуализации родной культуры, образовательных, профессиональных и рекреационных технологий перед немцами встал выбор: либо оставаться в скудеющем информационном поле своей культуры, пре- вращаясь в ограниченного «нацмена», либо ассимилироваться в «большую» русскую культуру. Интеграция (т.е. актуализация) родной культуры за счет культуры русской была весьма сложной задачей, посильной лишь для образованного человека с богатым жизненным опытом [Охотников, 2012, с. 54].

На формирование и конструирование ребенком собственной этнической идентичности оказывал влияние социальный и политический контекст данного процесса. В ситуации, когда этот контекст носил негативную окраску, возможно, в силу стереотипов, работавших в условиях военного и послевоенного времени, ребенок пытался умолчать о своей национальности или декларировал ложную, чаще всего русскую. Однако элементы национальной педагогики не могли быть исключены из семейного воспитания. Пусть национальная принадлежность не декларировалась, но ребенок из немецкой семьи сознавал себя немцем, советским, но немцем.

Одним из следствий государственной политики можно считать лавинообразное увеличение национально-смешанных браков. Они преобладали в местах дисперсного расселения немцев, особенно в городской среде. Дети из таких семей определяли этническую принадлежность в основном как русскую, поскольку окружающее население, язык общения и образования были русскими. Именно поэтому в тех регионах, где российские немцы проживали по большей части в городе, а также там, куда их переселили насильственно, численность немцев снижалась или оставалась стабильной. За счет сельских жителей деревень, основанных немцами в Сибири в прошлом и позапрошлом веках, сохранялись традиционная культура, этническая идентичность и положительная динамика численности немецкого населения [ Смирнова, 2007, с. 393 ] .

Этническая идентичность у лиц смешанного происхождения - пробле -ма личного выбора, который зависит не столько от самого факта рождения, сколько от внутренних и внешних обстоятельств - воспитания, социокультурной среды, социально-экономической и политической обстановки. Люди, родившиеся в смешанных браках, иногда меняют свой выбор в течение жизни. При этом у них происходит и смена этнической идентичности. Социализация и приобщение к немецким традициям и культуре в чисто немецких и в смешанных семьях протекают неодинаково.

В целом, процессы, описанные выше, привели к формированию множественной этнической идентичности у российских немцев. Помимо российской и национальной идентичности у них достаточно четко выделяются региональный и локальный уровни идентичности. Рост этнической идентичности на рубеже XX–XXI вв. главным образом связан с повышением статуса группы, возможностью миграции в Германию. Изменение статуса привело к резкому недемографическому приросту численности немцев, причиной которого является выбор немецкой этнической принадлежности потомками национально-смешанных браков.