Новая находка «свинца» на городище «Чайка» в Северо-Западном Крыму: к проблеме атрибуции херсонесских монетовидных знаков

В 2019 г. на городище «Чайка» был найден так называемый монетовидный знак из свинца. Несмотря на его сильную корродированность, сюжеты изображений читаются вполне четко: на л. с. – букраний с гирляндой, на о. с. – Гермес в петасе вправо (рис. 1). D – 13 мм. Свинцовый кружок находился в слое с фрагментами керамики, немногочисленными, но достаточно выразительными для определения его даты. Наряду с фрагментами амфор III–II вв. до н. э. здесь были фрагменты лаковых сосудов, позволяющих сузить время образования слоя: верхняя часть буролакового кувшинчика и донце краснолаковой мегар-ской чаши. Подобные кувшинчики типа пергамских датируются третьей четвертью II в. до н. э. (Егорова, 2009. С. 171). Донце мегарской чаши оформлено

Рис. 1. Свинцовый монетовидный знак с городища «Чайка»

двенадцатилепестковой розеткой, что было характерно для эфесских чаш середины – второй половины II в. до н. э. ( Внуков, Коваленко , 1998. С. 69). Находка свинцового кружка на городище «Чайка» уточняет дату выпуска серии букра-ний-Гермес. В третьей четверти II в. до н. э. на городище возникает позднескифское поселение ( Попова , 2007 . С. 30). Монетовидный знак находился в слое под стеной одного из его помещений. Таким образом, стратиграфическое расположение находки «свинца» указывает на terminus ante quem его выпуска – третья четверть II в. до н. э. Поскольку место находки значительной массы учитываемых исследователями свинцовых кружков неизвестно, особенно значимым является факт привязки нашего свинца к конкретному слою.

Свинцовые кружки, несущие различные изображения, или монетовидные знаки, или свинцы, как называл их М. И. Ростовцев (Ростовцев, 1903), являются одной из самых загадочных категорий в античной нумизматике, представляя собой действительно нумизматический феномен (Коваленко, 2004. С. 125). Загадочность таких предметов констатируют до сих пор исследователи Афинской агоры, где было найдено более 900 подобных вещей (Lang, Crosby, 1964. P. 76; Crisà et al., 2019. P. 3).

Северопричерноморские предметы этой категории долго не привлекали внимание исследователей, оставаясь практически terra incognita ( Строкин , 2009. С. 375). История обращения к этому материалу из Средиземноморья и Причерноморья начиная с XVII в. неоднократно описывалась почти всеми авторами, так или иначе затрагивавшими вопросы, связанные с ним (см., например: Kovalenko , 2002. P. 33–40; Туровский , 2005б. С. 327; Алексеенко , 2008. С. 15; Фролова, Абрамзон , 2014. С. 46; Демьянчук , 2019. С. 48).

Самыми многочисленными в Северном Причерноморье до сих пор остаются находки свинцовых кружков в Херсонесе и его округе. Но в настоящее время наметился второй значительный пласт свинцовых пластинок, отождествляемых с тессерами. Это большое количество подобных предметов, получивших в литературе название Таманских тессер ( Коршенко , 2003; Финогенова , 2007; Строкин , 2009; 2010; Абрамзон и др ., 2017). Но они сильно отличаются от херсонес-ских свинцов, так как сделаны гораздо более небрежно и практически не имеют сходства с монетами.

Основными вопросами, занимавшими исследователей херсонесских свин-цов, были назначение и датировки этих предметов. По поводу их назначения в отечественной историографии существуют две точки зрения. Согласно одной, это так называемые тессеры, т. е. жетоны, дававшие право посещения зрелищных и религиозных мероприятий и получения продовольствия. Наиболее последовательным приверженцем такого суждения выступает С. А. Коваленко. Его взгляд разделяют Н. А. Фролова и М. Г. Абрамзон, Н. А. Алексеенко, В. А. Анохин, С. И. Финогенова. Недавно появилось еще одно предположение о назначении свинцов В. А. Сидоренко, который видит в херсонесских кружках жетоны для голосований – псефы ( Сидоренко , 2019. С. 116–117). Основной аргумент исследователя, со ссылкой на А. Н. Зографа, состоит в том, что свинец не относится к монетным металлам (Там же. С. 113). Однако этот тезис был давно опровергнут С. А. Коваленко многочисленными примерами чеканки монет из свинца в античном мире ( Kovalenko , 2002. P. 40–41). Других доказательств В. А. Сидоренко не приводит. Главный вопрос – для чего на псефах воспроизводились столь разнообразные сюжеты – остается без ответа. Из археологических материалов известен вид металлических ψάϕοι. В Ольвии найдены бронзовые псефы, аналогичные псефам с афинской агоры, без сюжетных изображений ( Леви , 1985. С. 95). Поэтому гипотеза В. А. Сидоренко представляется бездоказательной и надуманной.

Вторая точка зрения состоит в признании этих предметов монетами мелких номиналов, которой вслед за М. И. Ростовцевым придерживаются Н. Н. Гранд-мезон, Е. Я. Туровский, С. Г. Демьянчук. Согласно каждой упомянутой гипотезе, вся категория именуется исследователями либо тессерами, либо монетами.

Однако такая обобщенная атрибуция представляется недостаточно отражающей специфику отдельных типов свинцов. В настоящее время накопленный материал позволяет предложить его некоторую детализацию. В связи с этим необходимо обратиться к аргументам, выдвигаемым исследователями pro и contra каждой позиции.

Сторонники «антимонетной» точки зрения в основном опираются на аргументацию С. А. Коваленко, основным контраргументом которого является анэ-пиграфность свинцов и отсутствие демотикона ( Kovalenko , 2002. P. 42). Кроме того, исследователь констатирует, что «ни одна из серий свинцов не копирует полностью ни один из современных им монетных выпусков» ( Коваленко , 2004. С. 152). В защиту назначения их как тессер, дающих право на участие в религиозных празднествах в честь определенных божеств, С. А. Коваленко приводит обширную подборку сведений о культах этих божеств и празднествах в их честь в античном мире.

Защитники монетного характера свинцов аргументируют свою точку зрения тем, что типы этих знаков чисто монетные, а причину появления их объясняют недостатком меди для чеканки и считают выпуски таких монет экстраординарными, связанными с денежным кризисом в Херсонесе ( Грандмезон , 1978. С. 41–43; Туровский , 2005б. С. 239).

Имеющееся в настоящее время количество свинцов Херсонеса позволяет рассматривать их не столь обобщенно и однозначно. Прежде всего, значимым представляются не только собственно сюжеты изображений, но и количество дублей определенных типов. Отличительной чертой свинцов является многообразие типов изображений при малочисленности повторов сюжетов, за исключением некоторых из них. Подобная ситуация отмечалась относительно свинцовых тессер с Афинской агоры и объяснялась тем, что они использовались вторично после переплавки ( Lang, Сrosby , 1964. P. 78). Еще одну причину небольшого количества дубликатов исследователи видели в стремлении эмитентов застраховаться от мошеннических подделок, так как «краткосрочное обращение и разовый обмен гарантировали, что жетоны не попадут в чужие руки», и «это могло бы объяснить тот факт, что среди официальных эллинистических жетонов встречается относительно немного дубликатов» ( Сrisà et al ., 2019. P. 3–4). Такая же картина наблюдается и с Таманскими тессерами, где «среди примерно 200 известных на сегодняшний день экземпляров имеются лишь единицы однотипных» ( Строкин , 2009. С. 464). А. Н. Коршенко отмечает, что «при многообразии типов количество одинаковых не превышает считанных экземпляров», и считает это обстоятельство подтверждением не монетного характера этих предметов ( Коршенко , 2003. С. 21).

Но среди херсонесских свинцов выделяются типы, представленные большим количеством экземпляров. В этом смысле показательна публикация С. Г. Демь-янчука свинцов из окрестностей Херсонеса ( Демьянчук , 2019). В публикуемой коллекции из 125 свинцовых монетовидных знаков с четкими изображениями присутствует 11 типов, при этом три из них представлены более чем двадцатью экземплярами, тогда как остальные в основном единичны (Там же. С. 47). Один из трех типов – букраний с гирляндой – Гермес в петасе насчитывает 25 экземпляров. О превалировании этого типа среди херсонесских свинцов писал С. А. Коваленко, констатировавший, что это самая многочисленная серия. В публикуемой им коллекции учтен 51 экземпляр ( Коваленко , 2004. С. 133). Столь значительное численное преобладание этого типа свинцов наводит на предположение об их ином назначении, отличном от тессер.

Важным фактором для определения назначения свинцов является уточнение времени их выпусков и нахождения в обращении. Датировки монетовидных кружков представляют трудности, поскольку основная масса их – вне археологического контекста. М. И. Ростовцев датировал херсонесские свинцы II–I вв. до н. э. (Ростовцев, 1903. С. 301). Н. Н. Грандмезон время чеканки свинцов определил от третьей четверти II в. до н. э. до первой четверти I в. н. э. (Грандме-зон, 1985. С. 62). С. А. Коваленко считает, что свинцовые тессеры выпускались в конце III – начале II в. до н. э. (Коваленко, 2004. С. 153). Е. Я. Туровский начало выпуска свинцов относит к середине III в. до н. э., а последние серии – к середине II в. до н. э. (Туровский, 2005б. С. 331–333). С. Г. Демьянчук предлагает еще более раннюю дату начала выпуска херсонесских свинцов – не позже первой четверти III в. до н. э. (Демьянчук, 2019. С. 48–49). По археологическим материалам первая половина III в. до н. э. характеризуется экономическим расцветом, а нестабильность в Таврике наблюдается с середины и во второй половине III в. до н. э. (Тюрин, Лесная, 2020. С. 298). С. В. Ушаков конкретизирует события, с которыми связаны кризисные явления в экономике Херсонеса: «Середина – вторая половина III – начало второй половины II в. до н. э. и позже: военно-политические и экономические потрясения, связанные с варварскими вторжениями и войнами в Причерноморье. Со второй половины II в. до н. э. прекращается производство амфор и столовой посуды» (Ушаков, 2020. С. 132). Во второй половине II в. до н. э. Херсонес теряет дальнюю хору в Северо-Западном Крыму. II в. до н. э. – «очень тяжелый для Херсонеса век, последний век его независимого существования» (Туровский, Горбатов, 2013. С. 19). Поэтому предпочтительнее хронологические рамки выпуска и обращения свинцов, предлагаемые С. А. Коваленко. Они согласуются с археологическим материалом, демонстрирующим кризисные явления в экономике Херсонеса, что отвечало условиям для появления экстраординарных выпусков монеты.

Найденный на городище «Чайка» свинец датируется не позднее третьей четверти II в. до н. э. Также датирует серию свинцов букраний-Гермес С. А. Коваленко, опираясь на дату сопутствующего материала находки такого свинца на некрополе Херсонеса с мегарской чашей середины – второй половины II в. до н. э. ( Коваленко , 2004. С. 134). Чайкинский свинец подтверждает верхнюю дату выпуска свинцов этого типа, предложенную С. А. Коваленко. Таким образом, начало выпуска свинцов исследователи относят к рубежу III–II вв. до н. э. или второй половине II в. до н. э., во время кризисной ситуации в экономике Херсонеса.

Однако кажется возможным предложить более конкретные доказательства изначально монетного характера свинцов типа букраний-Гермес. Очевидно, что техника изготовления свинцов является монетной техникой и чеканились они штемпелями, которые резались профессиональными мастерами монетного двора (Там же. С. 129–130). В соответствии с утверждением, что «выбор изобразительного типа… для монетной серии или выпуска не может быть случайным», а «диктуется различными коммерческими, политическими, религиозными причинами, нередко – веяниями моды» (Там же. С. 141), попытаемся предположить, каковы причины появления изображений на свинцах, один из которых найден на городище «Чайка». Отсутствие полных копий современных свинцам изображений на монетах является следствием именно различных условий, упомянутых С. А. Коваленко. Прежде всего, надо сказать, что сюжеты свинцов букраний-Гермес соответствуют сюжетам изображений на монетах Херсонеса. Существенным обстоятельством в связи с анализом свинцов этого типа является размещение на л. с. букрания с гирляндой. С. А. Коваленко пишет, ссылаясь на В. А. Анохина, что изображение букрания на монетах использовалось только в первой половине IV в. до н. э. и резко отличается от варианта на свинцах (Коваленко, 2004. С. 131). Также интерпретируют эти изображения Е. Я. Туровский и В. М. Горбатов (Туровский, Горбатов, 2013. С. 80. № 19–21). Но В. А. Анохин писал не о букрании, а о голове быка (Анохин, 1977. С. 135. № 9–12). Поэтому изображения IV в. до н. э. так отличаются от изображений на свинцах. На монете IV в. до н. э. дается абрис и детали головы животного, отсутствующие на свинцах конца III – II в. до н. э.: уши, глаза, ноздри (Туровский, Горбатов, 2013. Табл. 2: 19‒20). Голова быка или букраний с гирляндой являются символами жертвоприношения. На этом основании С. А. Коваленко считает свинцы с таким символом на л. с. тессер марками для посещения религиозных праздников. Однако очевидно, что на монете изображение головы быка с гирляндой имело другой смысл. На л. с. монет обычно воспроизводились образы божеств, покровителей города, а на реверсах – их атрибуты. Главные полисные божества Херсонеса – Дева и Геракл. В подражание монетам Гераклеи, метрополии Херсонеса, на его монетах чеканились изображения бодающего быка, бычьей протомы и головы (Анохин, 2016. С. 20–21). Причем голова помещалась на монеты мелких номиналов (Там же). Исследователи единодушны во мнении, что изображения быка на херсонесских монетах связаны с сюжетами подвигов Геракла, в частности, с седьмым подвигом - укрощением критского чудовища (Туровский, 2005а. С. 362; Скржинская, 2010. С. 114). Таким образом, голова быка с гирляндой может рассматриваться как символ подвига Геракла, тем более что на о. с. помещен его неизменный атрибут – палица. То есть здесь имеет место замещение изображения самого героя изображением сопутствующего ему животного. Интересно, что главное божество Херсонеса, Дева, также имела подобную аллюзию на мифологический сюжет с определенным животным на медной монете второй-третьей четверти II в. до н. э., где на л. с. была помещена голова лани, а на о. с. – лук и горит (Туровский, Горбатов, 2013. С. 108. Табл. 16: 212). В эллинистическое время голова быка заменяется букранием, приобретая более глубокий, апотропеический смысл. Череп животного, в частности быка, и его рога служили в Древней Греции оберегом, «отвращающим… всякое зло» (Кагаров, 1913. С. 18, 37–38). П. О. Карышковский считал букрании на монетах Ольвии апотропеями наряду с горгонейонами (Карышковский, 2003. С. 75). Предвосхищая возможные возражения, что букрании могли посвящаться разным божествам, связанным по мифологическим традициям с быками, надо обратить внимание на необходимость рассматривать интерпретацию в соответствии с каждым конкретным случаем. Так, например, ольвийские свинцовые пластинки-букрании соотносятся исследователями с культом Диониса (Ляшко, Папанова, 2007. С. 141). Но при этом они справедливо замечают, что в «ином контексте» символ быка «может интегрировать иные иерофании» и, соответственно, их надо связывать с ритуалами других культов (Там же. С. 142). В случае с изображениями букраниев на херсонесских свинцах культурный контекст позволяет связать их с культом именно Геракла. Примечательно, что по мифологической традиции после первого подвига Геракл поручает в случае его гибели принести ему жертву как герою, а после завершения десятого подвига он воздвиг алтарь Зевсу и принес на нем в жертву одного из быков, и распорядился, как нужно поклоняться ему самому (Грейвс, 2014. С. 297, 318).

Можно предположить, что на свинцах рассматриваемого типа букраний, помещенный на л. с., играл роль апотропея, сочетая сотерическую функцию Геракла как защитника города с гарантией обеспечения процветания во всех видах деятельности херсонесцев. Что касается стилистики, то здесь, по-видимому, сыграла роль своего рода мода на изображение этого символа. С. А. Коваленко отметил разницу уровней исполнения в изображениях божеств и букраниев на свинцах, где букрании «стилизованы до схематичности», а остальные изобразительные типы «поразительно реалистичны» ( Коваленко , 2004. С. 130). Абрис головы на свинцах рассматриваемого типа свидетельствует о том, что это череп быка, обозначенный очень схематично: морда животного в форме треугольника, преувеличенно большие глазницы показаны распластанными в фас концентрическими кругами (рис. 1). В свое время А. Н. Зограф писал, что «такая утилитарная область, как монетное дело, становится отраслью прикладного искусства», а с точки зрения художественной монета имеет также «некоторые точки соприкосновения… даже с рельефными архитектурными декорациями… подход к древнегреческим монетным типам с точки зрения стилистического… анализа вполне закономерен» ( Зограф , 1951. С. 61). В связи с этим уместно вспомнить, что букраний в гирляндах в эллинистическую эпоху был популярен как часть орнаментов, украшавших и архитектурные сооружения, в частности, храмы и алтари, погребальные сооружения (Всеобщая история архитектуры, 1973. С. 353– 355. Рис. 65; 67). Причем изображения становились все более схематичными. Мода украшения архитектурных сооружений букраниями достигла и Северного Причерноморья. В Ольвии была найдена мраморная капитель коринфской колонны III в. до н. э. с двумя «схематизированными, сужающимися книзу» букра-ниями ( Сорокина , 1966. С. 259). От середины III в. до н. э. датируются алтари из Херсонеса с букраниями в гирляндах (Античная скульптура Херсонеса, 1976. С. 167–168. № 532–535). Фрагмент алтаря лучшей сохранности демонстрирует также почти геометризованное изображение бычьих черепов (Там же. № 533). Все это свидетельствует о стилистических предпочтениях того времени, распространявшихся на все виды искусства. Изготовление монетных штемпелей, безусловно, было своего рода искусством, следовавшим определенным веяниям моды.

На о. с. монеты IV в. до н. э. изображены рыба и под ней палица Геракла ( Анохин , 1977. Табл. 1: 10, 11, 12 ). Объединение двух сакральных символов (головы быка с гирляндой и палицы) указывает на отсылку к мифологическому сюжету, связанному с Гераклом. В греческой мифологии сакральное тесно переплеталось с профанным, что отражалось и на монетных типах. Такое сочетание присутствует на монете голова быка с гирляндой – рыба, палица. Силуэт рыбы на о. с. монеты с головой быка несколько снижает пафос сакральности этого мотива, так как символизирует «рыночный товар, связанный с деньгами» ( Stolba , 2005. P. 115).

Изображение Гермеса на о. с. свинца относится ко времени выпуска медных монет с изображением этого божества в Херсонесе во II в. до н. э. ( Туровский ,

1997. С. 63). В. А. Анохин датировал их 140–130 гг. ( Анохин , 1977. С. 146). Гермес был полифункциональным божеством – вестником богов, покровителем торговли, гимнасиев, дорог, проводником душ умерших. Покровительство торговле – одна из главных его функций. В орфическом гимне XXVIII Гермес «выгод даритель», «в деле помощник» и «друг для людей в безвыходных бедах» (Античные гимны, 1988. С. 208). Здесь функция покровителя человека в его практической деятельности сочетается с сотерической ипостасью этого божества. Практически во всех греческих городах на рыночных площадях устанавливались статуи Гермеса Агорея – Рыночного. Павсаний пишет о статуях на агорах Афин, Спарты, Фив и других городов (Paus., I. 15. 1; III.11.11; IX.17.2). Поэтому неудивительно, что на монетах воспроизводится его изображение. В Северном Причерноморье почитание Гермеса подтверждается находками посвятительных граффити и свидетельствами проведения праздников Гермей ( Скржинская , 2010. С. 247–248). Граффити часто служат доказательством его функции как покровителя торговли. Так, на кубках с Березанского поселения и из Ольвии VI–V вв. до н. э. в посвящениях Гермесу употребляется его эпиклеза Ἐνπολαῖος/ Ἐμπολαῖος – Торговый ( Павличенко , Чистов , 2020. С. 892, 899). В Херсонесе надежные свидетельства существования культа Гермеса появляются лишь с конца IV в. до н. э. ( Шауб , 2007. С. 281). На чернолаковых сосудах IV–II вв. до н. э. из города посвящения не содержат эпиклез бога (Граффити античного Херсонеса, 1978. С. 57–58. № 687–695, 1697, 1713), а на дальней хоре встречаются граффити с посвящениями Гермесу Агорею (ἀγοραῖος), т. е. Рыночному, конца IV – III в. до н. э., обнаруженные в Керкинитиде (Голенцов, 1983. С. 58. № 9) и на городище «Чайка» ( Соломоник , 1984. С. 56–57. № 197). О почитании Гермеса как покровителя торговли свидетельствует домашний алтарь эллинистического времени с изображением кошеля ( Бабинов , 1967. С. 182).

Появление монет с Гермесом именно во II в. до н. э. неслучайно. Видимо, это можно объяснить кризисом в экономике Херсонеса и в сфере торговли, что было следствием сворачивания сельскохозяйственного производства на ближней и дальней хорах в первых десятилетиях II в. до н. э. Это обусловило денежный кризис, проявившийся в прекращении выпуска серебряной и медной монеты и появлении свинцовых экстраординарных выпусков. Вероятно, надо согласиться с В. М. Зубарем, что «в таких условиях… вмешательство Гермеса могло помочь преодолеть возникшие трудности» ( Зубарь , 2005. С. 57). На реверсе монет с Гермесом был изображен рог изобилия, что, видимо, символизировало торговлю как источник процветания. Это, возможно, послужило причиной появления изображения этого божества и на свинцах. Однако несколько странным выглядит помещение головы Гермеса на о. с. свинцов, а не на л. с. В этом, видимо, сказалось главенствующее значение культа Геракла в Херсонесе.

Еще один аргумент в пользу немонетного характера всех свинцов – отсутствие названия города. Однако прецедент отсутствия его на медных монетах Херсонеса имелся. В. А. Анохиным специально отмечено такое обстоятельство, как анэпиграфность и отсутствие названия города именно на монетах II в. до н. э. типа «Гермес – рог изобилия»: «На мелких монетах не ставится также и название города» ( Анохин , 1977. С. 32. № 175). Свинцы типа букра-ний-Гермес представляли собой именно мелкие номиналы. Несмотря на то что

С. А. Коваленко однозначно позиционирует все свинцы как тессеры, тем не менее в итоге он признает «возможность превращения херсонесских свинцовых тессер в разновидность денежных знаков, имевших условную стоимость и участвовавших в обращении» ( Коваленко , 2004. С. 153).

Одним из доводов, приводимых С. А. Коваленко в качестве доказательства в пользу назначения всех свинцов как тессер, была очень ограниченная территория находок, не далее ближней хоры Херсонеса (Там же. С. 131). Находка на городище «Чайка» поколебала незыблемость этого аргумента.

Подводя итог, кажется возможным предположить, что не все свинцовые монетовидные знаки изначально имели назначение тессер. Более многочисленные типы, вероятно, служили изначально мелкой разменной монетой, заменявшей медные во время экономического кризиса, и представляли собой экстраординарные выпуски.