Новые данные по абсолютной хронологии комплексов стоянки Чекалино IV (Самарское Поволжье)

Стоянка Чекалино IV расположена на останце первой надпойменной террасы реки Сок в Сергиевском районе Самарской области примерно в 3 км южнее одноименного села. Изучение памятника осуществлялось в 1988–1991 гг. под

1 Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда № 23-7810088 «Векторы и динамика культурно-исторических процессов в каменном веке Среднего Поволжья» .

руководством А. Е. Мамонова и в 2007 г. – коллективом исследователей во главе с О. Д. Мочаловым. Общая вскрытая площадь составила около 600 кв. м, из которых 176 кв. м были исследованы в начале XXI в. Материалы последнего года раскопок будут предметом специального рассмотрения в данной статье.

За все время работ на памятнике собрана выразительная коллекция изделий из камня, многочисленные остеологические материалы, несколько культурно-хронологических групп керамики эпох неолита–энеолита и обнаружен ряд безынвентарных погребений, чья интерпретация дискуссионна. Выявленный преимущественно в основании культурного слоя комплекс слабоорнаментиро-ванной посуды и изделий из кремня явился одним из опорных для выделения елшанской ранненеолитической культуры ( Мамонов , 1995; 1999). Получена небольшая коллекция неолитической керамики, украшенной гребенчатым штампом, реже – разреженными наколами, которая долгое время не была предметом специального изучения и в полном объеме введена в научный оборот значительно позднее ( Андреев и др ., 2018). Материалы памятника стали эпонимны-ми при выделении одного из типов энеолитической посуды региона ( Королев , 2021. С. 116). Керамическая коллекция меднокаменного века также представлена сосудами самарской, хвалынской культур и гундоровского («керамика с внутренним ребром») типа. В научный оборот введены только чекалинские ( Королев , 2011) и гундоровские ( Королев , 2009) комплексы. Помимо артефактов неолита и энеолита на памятнике встречены немногочисленные фрагменты посуды среднего бронзового века.

Проблема определения абсолютного возраста культурно-хронологических комплексов стоянки Чекалино IV имеет более чем тридцатилетнюю историю. Радиоуглеродное датирование раковин речных моллюсков (Unionidae – здесь и далее) в конце ХХ в. позволило получить весьма ранние значения от середины IX до середины VII тыс. до н. э. (Мамонов, 1999. С. 36). Данное обстоятельство способствовало росту внимания исследователей к раннему неолиту лесостепного Поволжья, и елшанская культура стала рассматриваться в качестве одной из древнейших в Восточной Европе (см., например: Белановская, Тимофеев, 2003; Dolukhanov et al., 2005 и др.), также она выступила в качестве хронологической привязки для природно-климатических реконструкций (Спиридонова, Алешинская, 1999. С. 25). С конца первого десятилетия XXI в. в изучении неолита–энеолита Волго-Камья получает широкое распространение практика радиоуглеродного датирования жидкостным сцинтилляционным методом органической составляющей керамического теста сосудов (Выборнов, 2008; Королев, Шалапинин, 2014; Радиоуглеродная хронология…, 2016). Массив новых дат, с одной стороны, позволил поставить под сомнение наиболее древние значения по раковинам моллюсков, а с другой – по-прежнему оставил хронологию ранненеолитического комплекса стоянки весьма противоречивой (Андреев и др., 2012). Для материалов меднокаменного века новые данные по абсолютной хронологии также оказались неоднозначными. С одной стороны, наблюдалась общая тенденция на удревнение верхней границы формирования позднеэнеолити-ческих материалов, с другой – отдельные даты по керамике чекалинского типа, который традиционно относился к позднему энеолиту, свидетельствовали о его существовании на раннем и среднем этапах медно-каменного века. При этом для посуды хвалынской культуры была получена наиболее поздняя радиоуглеродная дата (Королев, Шалапинин, 2014).

Наконец, необходимо отметить, что ряд специалистов относятся осторожно или скептически к датировкам, полученным жидкостным сцинтилляционным методом, в целом и по органической составляющей керамического теста в частности (см., например: Котова , 2015. С. 13; Плихт ван дер и др ., 2016. С. 70–82). Также в новейших исследованиях при перепроверке сделанных ранее дат определениями по костям животных наметилась тенденция установления более узких рамок существования культур и типов керамики ( Долбунова и др ., 2022; Dolbunova et al ., 2023, Supplementary data). Таким образом, остается насущной задача уточнения времени бытования комплексов неолита–энеолита стоянки Че-калино IV по остеологическим материалам.

Методика

Для радиоуглеродного анализа методом ускорительной масс-спектрометрии (УМС) в 2024 г. были взяты 18 образцов из раскопа 2007 г., которые происходят от особей млекопитающих (бобра (8 ед.), лося (2 ед.), медведя (2 ед.), барсука (1 ед.), лисицы (1 ед.)) и пресмыкающихся (панцири черепах – 4 ед.). Исследование стоянки Чекалино IV в начале XXI в. проводилось с применением методики трехмерной фиксации каждого артефакта, что позволяет провести сопоставление культурно-хронологических групп материалов и осуществить отбор образцов, для которых высока вероятность контекстуальной связи. Главная цель исследования заключалась в уточнении времени бытования неолитического комплекса стоянки, в связи с чем кости животных брались преимущественно с глубины -90 см и более от репера, на этих нивелировочных отметках в основном фиксировались фрагменты керамики нового каменного века. Однако имели место нарушения представленной закономерности, о чем свидетельствуют условия залегания отдельных черепков от сосудов эпохи энеолита, что, видимо, обусловлено активной деятельностью землеройных животных на площадке памятника. Данное обстоятельство актуализировало еще одну задачу, а именно установление степени гомогенности слоев стоянки. Также был проведен анализ планиграфического распределения разных типологических групп посуды, и образцы для анализа взяты с западных и центральных участков раскопа, где в основном обнаружена посуда нового каменного века. Наконец, задача радиоуглеродного датирования костей животных, верифицированных до вида, накладывала объективные ограничения, так как большая часть остеологической коллекции являлась неопределимой археозоологическим методом.

Отобранные образцы были датированы методом ускорительной масс-спектрометрии в Центре коллективного пользования «Ускорительная масс-спектрометрия НГУ-Новосибирский научный центр» (г. Новосибирск): графитизацию коллагена проводили на AGE-3 (Ionplus, Швейцария), УМС-анализ графитов – на УМС MICADAS-28 (Ionplus, Швейцария). Предварительная химическая про-боподготовка образцов, изотопный анализ (на изотопном масс-спектрометре Delta-V-Advantage, Thermo Fisher Scientific, США) и определение химического состава коллагена (на элементном CHNS-анализаторе Flash 2000, Thermo Fisher Scientific, Великобритания) проводились в Лаборатории изотопных исследований ЦКП «Геохронология кайнозоя» ИАЭТ СО РАН (г. Новосибирск). Выделение и очистка коллагена и аналитические процедуры осуществлялись аналогично методикам, описанным детально ранее (Мыльникова и др., 2024).

Результаты и обсуждение

Полученные радиоуглеродные датировки, на наш взгляд, допустимо разделить на пять групп, из них первые четыре хорошо согласуются с выявленными типологическими комплексами нео- и энеолитической посуды.

Наиболее ранние значения приходятся на рубеж VII и VI – первую четверть VI тыс. до н. э. (табл. 1: 1–4 , см. в конце статьи). Они, по всей видимости, маркируют первый этап функционирования площадки памятника и могут быть связаны с посудой елшанской культуры (рис. 1: 1 ). Ранее по фракции угля из нагара одного сосуда данного типа было получено определение последней четверти VII тыс. до н. э. ( Андреев, Выборнов , 2017. С. 188. Табл. 1: 8 ; С. 198. Рис. 5: 1 ), которое в целом согласуется с новыми данными, некоторое удревнение вполне может быть связано с т. н. «эффектом старого дерева» (см., например: Зайцева, Водясов , 2023). Также есть еще одна близкая дата по органике из керамического теста, но с достаточно большим доверительным интервалом ( Андреев, Выборнов , 2017. С. 188. Табл. 1: 9 ).

Представленные значения маркируют ранненеолитический эпизод посещения площадки памятника и позволяют представить ряд умозаключений относительно всего массива «ранних дат» стоянки Чекалино IV, полученных за ушедшие десятилетия. Приобрела дополнительное подтверждение неоднократно представлявшаяся в печати точка зрения о некорректности датировок по раковинам моллюсков и невозможности их использования для построения хронологии памятника (Там же. Табл. 1: 1–6 ). Если для морских раковин удается установить достаточно узкие рамки необходимой корректировки (см., например: Andersen , 2018. Р. 279), то для речных это значение подвержено значительным колебаниям и, как показывают наши данные, может превышать тысячу лет. Одно из определений, полученное по органике из керамического теста ранненеолитического сосуда, украшенного прочерченными линиями, образующими горизонтальный зигзаг, ввиду удревнения и широкого доверительного интервала также может быть признано неудовлетворительным, причины возникновения данного феномена на настоящем этапе изучения затруднительно верифицировать ( Андреев, Выборнов , 2017. С. 188. Табл. 1: 7 ; С. 200. Рис. 7: 4 ).

Отдельного комментария заслуживает полученная в недавнее время радиоуглеродная дата по фрагментам костей человека из погребения «А» ( Мамонов , 1995. С. 6–7), которая позволила ряду специалистов связать его с эпохой мезолита ( Выборнов и др. , 2024). Во-первых, захоронение является безынвентарным, и его культурно-хронологическая интерпретация неизбежно сопряжена с серьезными допущениями. Во-вторых, до проведенного прямого датирования костей индивида исследователями на типологическом уровне не ставился вопрос выделения мезолитического комплекса. Для среднего каменного века региона

Рис. 1. Планиграфическое расположение неолитической керамики елшанской ( 1 )

и средневолжской ( 2 ) культур в раскопе 2007 года на стоянке Чекалино IV

А – места отбора образцов на AMS-анализ и их порядковый номер в табл. 1; Б – масштаб для фрагментов керамики характерна отжимная техника получения пластин и большое количество орудий на них, которые на стоянке Чекалино IV единичны. При этом вполне вероятна связь немногочисленных обнаруженных изделий с раннеэнеолитическим эпизодом функционирования памятника, на котором вновь широкое распространение получает пластинчатая индустрия, что надежно устанавливается по погребальным памятникам начала медно-каменного века лесостепного Поволжья. В-третьих, даты по костям человека, при наличии у него специфической диеты, основанной на потреблении акватических ресурсов, приводят к их значительному удревнению. Таким образом, культурно-хронологическая интерпретация погребения «А» со стоянки Чекалино IV на современном этапе изучения затруднена, возможность его отнесения к среднему каменному веку нашими данными не подтверждается и нуждается в более весомых аргументах.

Вторая группа дат последней четверти VI – первой четверти V тыс. до н. э. (табл. 1: 5–8 ) достаточно уверенно может быть связана с комплексом неолитической керамики, орнаментированной наколами и гребенчатым штампом средневолжской культуры (рис. 1: 2 ). Интересно отметить, что к этому временному диапазону относятся два определения, полученные по почве, которые изначально рассматривались в контексте раннего неолита региона, для хронологии которого представлялись некорректными ( Андреев, Выборнов , 2017. С. 188. Табл. 1: 10, 11 ). Учитывая широкий доверительный интервал, отчасти согласуются с представленными выше и датировки по органике из керамического теста сосудов без орнамента (Там же. Табл. 1: 12, 13 ) и украшенные гребенчатым штампом ( Андреев и др ., 2018. С. 16). Причем первые из них также долгое время связывались с ранним неолитом и признавались невалидными, однако исследования последних лет позволили надежно установить, что в рамках средневолжской культуры в лесостепном Поволжье бытует не только посуда, украшенная наколами, ногтевидными насечками и гребенчатым штампом, но и слабоорнаментированная, образуя с ними единый комплекс ( Сомов и др ., 2022). Можно допустить, что часть неорнаментированных стенок, датированных в конце первого десятилетия XXI в., относится к позднему неолиту региона. Наконец, еще пара дат по раковинам моллюсков также в целом согласуется с представленным хронологическим диапазоном, но их интерпретация нуждается в дальнейшем анализе ввиду обозначенных выше причин систематического удревнения определений по данному виду материала ( Андреев, Выборнов , 2017. С. 188. Табл. 1: 14, 15 ).

Третья группа дат середины – второй половины V тыс. до н. э. (табл. 1: 9–11 ) связана с материалами раннего и среднего энеолита (рис. 2: 1 ). Данный хронологический диапазон частично совпадает с полученными ранее определениями по керамике самарской, хвалынской культур и чекалинского типа, происходящей со стоянки Чекалино IV. Также они согласуются с датами по костям и зубам животных могильника Екатериновский мыс, относящегося к самарской культуре, при этом для ее комплексов на других памятниках имеются и более ранние значения ( Выборнов и др ., 2023. С. 216; Кочкина и др ., 2024. С. 205). Полное совпадение фиксируется при сравнении с хронологическим интервалом, полученным для костных остатков животных Хвалынских I и II могильников

Рис. 2. Планиграфическое расположение энеолитической керамики самарской культуры ( 1 ) и чекалинского типа ( 2 ) в раскопе 2007 года на стоянке Чекалино IV

А – места отбора образцов на AMS-анализ и их порядковый номер в табл. 1; Б – масштаб для фрагментов керамики (иные масштабы указаны у рисунков)

среднего энеолита ( Шишлина , 2023. С. 125). Связь обозначенного диапазона с материалами чекалинского типа в настоящее время затруднительна, поскольку для них существуют только радиоуглеродные даты по органической составляющей керамического теста, и по этой причине не исключается общее удревнение времени бытования данных комплексов ( Королев, Шалапинин , 2014. С. 269).

Четвертая группа дат последней трети IV – начала III тыс. до н. э. относится к позднему энеолиту (табл. 1: 12, 13 ). Данный хронологический интервал, вероятно, связан с отложением на памятнике материалов гундровского и чека-линского типов (рис. 2: 2 ; 3: 1 ). Радиоуглеродные определения обозначенных типологических групп керамики по органической составляющей керамического теста имеют более ранние значения относительно указанного диапазона (Там же. С. 268), и скорее всего, их хронологическое положение требует корректировки в сторону омоложения, о чем свидетельствуют наши значения по костям животных. Необходимо отметить, что ранее по культурному слою стоянки Чекалино IV была получена близкая указанному хронологическому диапазону датировка ( Спиридонова, Алешинская , 1999. С. 31). Возможно, с данной группой дат связано последнее определение по кости животного (табл. 1: 14 ), однако не исключено, что она может иметь отношение к материалам среднего бронзового века, обнаруженным в небольшом количестве на памятнике.

Наконец, заключительная группа дат, которая не совпала с представленными выше достаточно компактными диапазонами, получена по панцирям черепах (табл. 1: 15–18 ). На наш взгляд, это обусловлено влиянием «пресноводного резервуарного эффекта» на образцы (см., например: Святко , 2016). Среди прочего в рацион питания болотной черепахи, которая представлена и ныне в лесостепном Поволжье, входят акватические ресурсы (рыба и растения водоемов). Анализ изотопных сдвигов по ¹³ C и ¹⁵ N показал их значительное отличие, особенно по ¹³ C, от таковых для основного массива млекопитающих (табл. 1: 15–18 ; рис. 3: 2 ). Стоит отметить, что последние не демонстрируют каких-либо аномалий и совпадают с ранее полученными данными по другим стоянкам региона, как было показано выше, датировки по их костям также надежно соотносятся с группами посуды, выявленными на Чекалино IV. Примечательным является проведенное измерение возраста рыбы (язь), выловленной в 2021 г., которая дала значение примерно на 600 лет древнее реального (табл. 1: 19 ), что подтверждает наличие «пресноводного резервуарного эффекта» в бассейне реки Сок. Показатели изотопных сдвигов по ¹³ C и ¹⁵ N современной рыбы также оказались отличными от массива, полученного по млекопитающим, а по ¹³ C близкими образцам панцирей черепах (табл. 1: 19 ; рис. 3: 2 ). Учитывая вышесказанное, мы предлагаем, осторожно, применить поправку около 600 лет в сторону омоложения к данной группе дат. Принимая это допущение, одна из них, вероятно, связана с ранним неолитом (табл. 1: 15 ), а еще две с материалами средневолжской культуры (табл. 1: 16, 17 ), четвертая имеет два объяснения, так как, с учетом корректировки, может относиться и к позднему неолиту, и к раннему энеолиту (табл. 1: 18 ). Авторы данных строк осознают схематичность предложенной интерпретации, не настаивают на ней и предлагают в качестве рабочей гипотезы, которая должна впоследствии уточниться.

Рис. 3. Планиграфическое расположение энеолитической керамики гундоровского типа в раскопе 2007 г. на стоянке Чекалино IV ( 1 ) и диаграмма изотопных сдвигов по ¹³C и ¹⁵N датированных образцов ( 2 )

А – места отбора образцов на AMS-анализ и их порядковый номер в табл. 1; Б – масштаб для фрагментов керамики (иные масштабы указаны у рисунков)

Выводы

Проведенная методом УМС верификация хронологии бытования культурных комплексов стоянки Чекалино IV позволила получить следующие значимые результаты. Уточнено время первого посещения памятника в ранненеолитический период, которое может быть связано с рубежом VII и VI – первой четвертью VI тыс. до н. э., что позволяет признать датировки по раковинам моллюсков и костяку одного из погребений некорректными. Носители средневолжской культуры (накольчатая и гребенчатая традиции украшения керамики, а также слабоорнаментированная посуда) бытовали на площади стоянки в последней четверти VI – первой четверти V тыс. до н. э. Это также подтверждается рядом ранее полученных жидкостным сцинтилляционным методом определений по почве и органике из керамического теста. Материалы раннего и среднего меднокаменного века могут быть датированы серединой – второй половиной V тыс. до н. э., что согласуется со значениями по костям животных других памятников лесостепного Поволжья. Верхнюю границу отложения комплексов позднего энеолита, представленного гундоровским и чекалинским типами, допустимо определить рубежом IV и III – началом III тыс. до н. э. Установлено влияние «пресноводного резервуарного эффекта» на даты, полученные по панцирям черепах, и для их корректной интерпретации необходима соответствующая поправка. Четыре из пяти значений по органике из керамического теста неолитических сосудов, в рамках весьма широких доверительных интервалов, частично подтверждены в ходе проведенной работы. Выделенные диапазоны бытования культурно-хронологических комплексов совпали с имевшимися датировками почвы стоянки, причем часть из них на протяжении длительного времени рассматривалась в качестве некорректной. Наконец, не была подкреплена возможность выделения гомогенных культурных слоев на изученной площади. Артефакты, скорее всего, подвержены значительному механическому перемещению землеройными животными, о чем свидетельствуют результаты предпринятого радиоуглеродного датирования. Если культурно-хронологическое разделение фрагментов керамики благодаря типологическим наработкам, насчитывающим более полувека, достаточно обосновано, то определение их связи с изделиями из камня или остеологическими материалами на современном этапе изучения крайне затруднено. По всей видимости, стоянка Чекалино IV не может рассматриваться в качестве опорного памятника для характеристики кремневой индустрии культур неолита и энеолита лесостепного Поволжья, а также их хозяйственно-бытового уклада.