Новые формы фестивальной культуры сельского населения Сибири (фольклорно-этнографический фестиваль «Солнцестояние» в Муромцевском районе Омской области)

Зародившись в городской среде, фестивальное движение, как показывают полевые материалы последних лет, все шире охватывает и сельскую местность. Помимо традиционных районных фестивалей национальных культур (татарской, немецкой, украинской и пр.), появляются новые формы, активную роль в которых играют не только фольклорно-этнографические коллективы, но и разного рода неорелигиозные объединения (преимущественной неоязыческой направленности), а также примыкающие к ним адепты нетрадиционных учений и культов.

Будучи своеобразной формой общественного протеста против насаждаемых сверху официальных стереотипов восприятия русской традиционной культуры, «новая фольклорная волна», как считает Н.И. Жуланова, представляет собой явление, тесно связанное не только с поисками исторических корней, но и с пробуждением национального самосознания. В попытках уйти от сконструированного под давлением тоталитарного государства упрощенного и фальсифицированного образа народного искусства, представленного творчеством народных хоров и ансамблей песни и пляски, участники фольклорного движения, подъем которого пришелся на середину 1980-х гг., ориентировались не столько на сценическую деятельность, сколько на собирательскую работу и непосредственное общение с народными исполнителями. Отличительной чертой фольклорных ансамблей нового направления стало стремление к этнографической точности, «аутентичности» и комплексному освоению народной культуры. «Хорошим тоном» в фольклорной среде считается умение шить традиционную одежду, играть на народных инструментах, а также освоение русских народных игр, боевых искусств, различных видов декоративно-прикладного творчества, традиций народной медицины и кулинарии [Жуланова, 2011].

Особенность современного этапа, по мнению экспертов, заключается в расширении социальной базы движения за счет размыкания его «молодежных» и «городских» рамок. Наряду с появлением разнопоколенных (в т.ч. семейных и фольклорных) групп, в последнее время отмечено повсеместное возникновение сельских ансамблей, близких по духу, целям и способам работы к городским коллективам, ставшим образцом. Новая парадигма фольклорного движения во многом формируется благодаря гуманитарной науке (прежде всего, фольклористике и этнографии), которая не просто от- кликается на запросы современной действительности, но принимает активное участие в становлении актуальных форм городской и сельской культуры [Жуланова, 2011; Ключникова, 2011].

Вместе с тем, с 1990-х гг. (практически параллельно фольклорному движению) наблюдается активный поиск новой русской идентичности, основанный на принципиально иных способах освоения национальной традиции. Становление русского этнического национализма, по мнению А.П. Митрофанова, явилось своеобразной реакцией определенных кругов российского общества на обвинения в шовинизме и эксплуатации, которые посыпались на русских в постсоветский период. Наиболее радикальные националисты, называющие себя родноверами , выступают за полную отмену христианства и замену его истинно русской языческой религией – родной верой. По словам лидеров движения, «пострадавшая» за тысячелетний период христианского господства русская национальная вера нуждается в реконструкции, источником которой объявляется «проснувшаяся память предков-волхвов». Ориентация на национальные традиции сочетается при этом с тяготением к т.н. ведизму - особой религиозной идеологии, объединявшей, как считается, древнее арийское население евразийских степей [Митрофанова, 2011, с. 228-229]. Конструирование традиций становится, таким образом, основным способом постижения национальной идентичности, что коренным образом отличает родноверов от представителей фольклорного движения.

Анализ дискуссий, постоянно ведущихся в социальных сетях и на специализированных фольклорных форумах, показывает, что родноверие подвергается серьезной критике, с одной стороны, за «фальшь и несоответствие в реконструируемых обрядах», с другой - за выраженную националистическую риторику. Нередко подобная риторика приписывается всему неоязы-ческому движению (ср. характерные высказывания о том, что «очевидный посыл к разжиганию антисемитизма присутствует во всем неоязычестве», «неоязычество и нацизм – это две стороны одной медали» и т.п.). Однако националистические суждения относятся, скорее, к наиболее радикальной и политизированной части неоязычества, поэтому распространение их на все уровни неоязыческого сознания представляется неоправданным.

Перечисленные тенденции находят яркое отражение в новых формах фестивальной культуры, которые становятся все более популярными среди городского и сельского населения. Показательным примером в данном отношении может служить фольклорно-этнографический фестиваль «Солнцестояние», в очередной раз проходивший в д. Окунево Муромцевского р-на Омской области в июне 2011 г. Программа фестиваля, продолжавшегося четыре дня, включала многочисленные ярмарки-продажи, «вечерки», мастер-классы, выступления фольклорных коллективов (в т.ч. авангардных – «фолк рок с волынками», «славянский аутентичный фолк» и даже «шоу этнических барабанов»), а также собственно «купальский праздник», который отмечался в ночь с субботы на воскресенье 25–26 «червня». Сценарий ритуального действа заранее был прописан в «листовках» с изображением «незаменимого элемента купальского праздничного обряда – обрядовой куклы Купавки». Гостям и участникам праздника предлагалось уединиться («Дабы никто не мешал!») с куклой в укромном месте и обратиться «к кукле-проводнику за помощью»: «…перебирая тесемки, выговорите свои обиды и неприятности… Затем сплавьте куклу по воде». После этого, как было обещано, «тесемки, привязанные к ее рукам, заберут с собой (все Ваши) болезни и невзгоды» (ПМА, 2011 г.).

По обеим сторонам «этносцены», где проходили выступления музыкальных групп, располагались постеры. Один из них анонсировал программу праздника, насыщенную славянской языческой символикой, другой - рекламировал выставленные в краеведческом музее р.п. Муромцево «уникальные находки омских археологов», обозначенные как «тайные знаки древних цивилизаций Омского Прииртышья». Благодаря подобной расстановке акцентов, в массовом сознании гостей и участников праздника происходила своеобразная контаминация «славянской языческой древности» и «тайных древних цивилизаций», в результате которой обе культурные доминанты порождали причудливый образ Омского Прииртышья как древней прародины славян.

Следует отметить, что подобное восприятие западносибирской территории подкрепляется новейшей мифологией, которую активно пропагандируют обосновавшиеся в Окунево последователи нетрадиционных религиозных движений и культов. Убежденный сторонник язычества, один из организаторов фестиваля и хозяин «Ладного подворья» – Станислав Репин считает, что «ведическое православие» - это особая национальная вера, существовавшая на Руси «многие сотни тысяч лет» до принятия христианства. Его старший «коллега» по языческому «цеху» – Александр Хиневич, глава Древнерусской Церкви Православных староверов-инглингов (фигурирующий в известных фильмах Сергея Стрижака «Игры Богов» как Патер Дий Александр), утверждает, что древняя прародина славян располагалась на территории, омываемой великими сибирскими реками, к числу которых он относит Иртыш, Тобол, Ишим, Обь, Енисей, Ангару и Лену. Название одной из них (Иртыш) позволяет, по его мнению, соотнести данную территорию (Семиречье) со славянским Ирием-раем («мощным духовным центром народов Белой Расы») [Яшин, 2001, с. 56].

Еще дальше идут сторонники одного из неоиндуистских учений (бабаджиты). Они полагают, что в эпоху «золотого века» в Окунево находился духовный полюс Земли (величественный храм бога Ханумана), и именно там происходили события, описанные в древнеиндийском эпосе «Рамаяна». Подобно расположенному на Южном Урале Аркаиму, территория Му-ромцевского района объявляется прародиной древних ариев, а само Оку-нево как «энергетический центр Земли» выдвигается на роль «духовной столицы обновленного человечества» в грядущую эру нового «золотого века» [Шнирельман, 2004, с. 168]. Сакральный статус населенного пункта поддерживается регулярными религиозными церемониями («ведическими ритуалами»), которые совершают проживающие в деревне последователи учения Бабаджи. Расширение хронологических рамок, относящихся к истории прилегающих к поселению мест, сопровождается также сакрализацией расположенных на территории района природных объектов (прежде всего, пяти озер, давших название известному водочному бренду). Экскурсии на Данилово, Щучье, Шайтан озеро и к другим «местам силы» являются важным источником средств существования для местного населения. Активные меры к развитию сельского («рурального», «этнографического») туризма с посещением мероприятий, подобных Окуневскому фестивалю «Солнцестояние», предпринимаются в последнее время и областной администрацией [Ощепков, Демешко, 2011, с. 196–199].