Новые материалы с городищ финала раннего железного века: к вопросу о «войне I в. н. э.»

Несомненным достижением последних лет в отечественной археологии является переход на новый уровень понимания процессов культурогенеза в Восточной Европе. Региональные исследования высокой интенсивности привели к выявлению большого количества новых археологических сюжетов, существенно проясняющих и даже меняющих общую картину взаимодействия разных культурных традиций в Европе вообще и в Центральной России

1 Подготовка публикации выполнены в рамках государственного задания Института географии РАН FMWS 2024-0005.

А

Рис. 1 (с. 178–179). Городища в бассейнах р. Осетр и Меча

А – месторасположение городищ. Цифрами обозначены: 1 – Власьево; 2 – Аргуново; 3 – Апонитищенское 1; Б – городище Аргуново, съемка 2023 г. Одно деление рамки = 20 м. Сечение горизонталей 0,5 м; В – городище Власьево. Одно деление рамки = 20 м. Сечение горизонталей 0,5 м в частности. Одним из таких сюжетов стала т. н. «война I в.» (Воронцов, Столяров, 2019).

В 2023 г. в долине р. Осетр было обследовано сразу несколько городищ, часть из них впервые, в результате чего был получен яркий археологический материал, сообщающий, как представляется, новые данные по вопросу «войны I в.». Это городища Аргуново, Власьево и Апонитищи 1², административно расположенные в Зарайском и Луховицком городских округах Московской области (рис. 1: А ). Городища у д. Власьево и Аргуново упоминаются

См. подпись на с. 178

в археологической литературе (АКР. С. 40; 106), однако до настоящего времени их точное местонахождение не было известно, профессиональными археологами они не обследовались. Городище Апонитищи 1 обследовано Р. Л. Розен-фельдтом, им был снят план ( Розенфельдт , 1961), но земляных работ на нем не проводилось. Металлические изделия с этих городищ были получены в результате незаконного приборного поиска, однако находчик сразу же сообщил места находок и передал все предметы. На всех трех городищах было заложено по одному рекогносцировочному шурфу, и собранная керамическая коллекция позволяет в первом приближении достаточно ясно охарактеризовать памятники.

Все три городища обладают мощными оборонительными сооружениями: в Апонитищах и Власьево (рис. 1: В ) это по два вала и рва, с проходами, а в Ар-гуново – три вала с напольной стороны (рис. 1: Б ).

Самой яркой является коллекция с городища Аргуново. Обнаруженные на памятнике предметы не образовывали скоплений, залегали близко к поверхности, и хотя стилистически и хронологически близки, характеризовать их как клад нельзя. Наконечники стрел обнаружены на валах и по краям площадки. В собранной коллекции представлены:

три фибулы с железным тордированым корпусом с остатками иглы и бронзовыми дисковидными навершиями на концах корпуса (рис. 2: 1–3 ), на двух экземплярах – с петлями на обороте дисков, имеющие аналогии в пьяноборской культуре и в андреевско-писеральских могильниках ( Агеев , 1992. Табл. 6: 11 ; Зубов и др ., 2021. Рис. 10: 8, 9 ), а также на позднедьяковских городищах ( Кренке , 2016. Рис. 6: 4 );

сюльгама андреевско-писеральского типа (рис. 2: 7 ). Застежкам этого типа посвящена специальная работа Е. В. Столярова (2021), аргуновская находка принадлежит к варианту II³ и становится еще одной в серии, происходящей с окско-донского водораздела и превышающей количественно собственно ан-дреевско-писеральскую;

крупная бляха с ложновитым накладным орнаментом и отверстием в центре (рис. 2: 6 );

крупная лапчатая подвеска (рис. 2: 8 ), имеющая широкие аналогии, в т. ч. в Андреевском кургане ( Зубов и др ., 2021. Рис. 3: 10 );

фрагмент ажурной литой «серьги» (рис. 2: 5 ) – умбоновидной подвески позднедьяковского типа ( Кренке , 2016. Рис. 12);

пронизка с обрамлением ложновитыми кантиками и петлями на обороте (рис. 3: 17 );

нашивные круглые бляшки с петлями на обороте – 14 шт. Из них одна двойная (рис. 3: 6 ), две гладкие плоские (рис. 3: 1, 11 ), две гладкие выпуклые (рис. 3: 14, 16 ), девять выпуклые, с ложновитым кантом (рис. 3: 2, 4, 5, 7‒10, 12, 19 ), с прочерченным орнаментом и без него;

нашивная прямоугольная бляшка с зубчатым краем (рис. 3: 13 ). Бляшки такого типа весьма характерны для позднедьяковской культуры, а также входят в состав Алтуховского клада. Противоречие между стратиграфическим положением

Рис. 2. Комплекс предметов с городища Аргуново 1–3 – медный сплав + железо; 4–8 – медный сплав; 9‒14 – железо этих предметов в слое А Дьякова городища и датой Алтуховского клада может быть разрешено расширением датировки этих предметов (Тавлинцева, Кренке, 2017. С. 188).

Примечательно, что в коллекции есть крупный обрубленный литник и выплеск (рис. 2: 4 ; 3 ), прямо указывающие на наличие ювелирного производства на городище.

Вблизи валов и по краю площадки найдены две железные трехлопастные стрелы (рис. 2: 9, 10 ), втульчатая двушипная с ромбическим сечением пера

Рис. 3. Комплекс нашивных бляшек медного сплава с городища Аргуново

(рис. 2: 13 ), втульчатая с удлиненно-ромбическим, линзовидного сечения пером (рис. 2: 12 ), плоская с удлиненно-ромбическим пером (рис. 2: 11 ), фрагмент железного кельта (рис. 2: 14 ). Набор стрел находит полное соответствие набору стрел с городищ Страхово, Малая Стрекаловка и Слобода, а те, в свою очередь, – в погребениях Андреевского кургана ( Воронцов, Столяров , 2019. Рис. 8–10; С. 69, там же аналогии).

На фоне Аргуново коллекция с городища Власьево беднее⁴. Однако в коллекции с этого городища есть две выпуклые гладкие бляшки-скорлупки (рис. 4: 13, 14 ) и плоская двушипная железная стрела (рис. 4: 12 ), что указывает на синхронность городищ Власьево и Аргуново, по крайней мере, в период I–II вв. н. э.

Находки с городища Апонитищи 1 также количественно меньше. Самой яркой является эполетовидная застежка (рис. 4: 11 ). Предмет найден не на самой площадке, а южнее, на мысу, отделенном от площадки оврагом. Предмет поврежден, но, вероятнее всего, ближе к типу 3д, по Т. А. Лаптевой ( Лаптева , 1994. Табл. 1. Рис. 2: 14 ). В настоящее время это вторая столь западная находка эполетовидных застежек (первая – на городище Страхово 2 – Столяров , 2023. С. 80), причем, в отличие от всех других категорий предметов, эта – «истинно пьяноборская». Если принять точку зрения А. А. Красноперова (2009. С. 98) на хронологию пьяноборской культуры, то эта застежка (раннего типа) должна относиться к I в. до н. э. – I в. н. э., т. е. близко по времени большей части находок с Аргуново и к событиям на «тульских» городищах.

Характерной, хотя и не очень надежно датированной, находкой является лопастное височное кольцо (рис. 4: 9 ), найденное при шурфовке памятника. Ближайшая аналогия из комплексов опять же происходит с городища Страхово 2, из постройки ( Столяров , 2023. Рис. 4: 19 ; С. 80), может быть датировано I в. н. э. В коллекции присутствуют также пять выпуклых бляшек – гладкие, с ложновитым кантом по краю и орнаментированная точками и «жемчужинами» (рис. 4: 2, 3, 5, 6, 8 ), а также коническая подвеска с треугольными прорезями (рис. 4: 1 ). Подвески такого типа обычны для позднедьяковских городищ, а также входят в состав Алтуховского клада ( Тавлинцева, Кренке , 2017. С. 186–187). Есть в сборах с памятника и две плоские стрелы с удлиненно-ромбическим пером, аналогичные стреле с Аргуново (рис. 4: 4, 7 ) ⁵.

Как видно из перечня находок со всех трех памятников, большинство предметов относится к сравнительно узкому промежутку времени, а круг аналогий ведет в сторону Андреевского кургана и/или пьяноборских древностей. Памятники, давшие близкий по составу набор находок (как украшений, так и вооружения), – городища Малая Стрекаловка, Слобода и Страхово 2, причем материалы именно этих памятников стали основанием для утверждения «войны I в.» (Воронцов, Столяров, 2019). В этой связи уместно задаться вопросом, каков же контекст представленных находок. Этот контекст предметам из металла придает керамика всех трех городищ.

Сведения о керамике приведены в табл. 1. Сразу же отметим, что таблица наглядно иллюстрирует степень насыщенности культурного слоя материалом, поскольку на всех памятниках было сделано только по одному рекогносцировочному шурфу, но размерами 2 × 2 м. Правда, шурфы были заложены в несколько различающихся условиях. На Аргуново и Власьево это были верхние края площадок, недалеко от вала (рис. 1: Б, В ); в Апонитищах шурф располагался ближе к краю мыса, где, как правило, мощность слоя выше. Тем не менее сравнение количества керамики показывает, что оно примерно соответствует размерам вещевых коллекций с памятников. Отметим, что на всех памятниках шурфовка не выявила стратифицированных прослоек, и керамика, полученная из шурфов, не соотносится с определенными горизонтами.

Таблица 1. Состав керамики дьяковского периода городищ Аргуново, Власьево, Апонитищи 1

Памятник	Сетчатая					8 S в и	О 5 ’ и £ я 5 ° £ “ u
	рогожная	ППТК	мелкоячеистая	нитчатая	неопределимая
Аргуново, шурф 1	5	11		12	3		9 – мелкие ф-ты	50
Власьево, шурф 1 + подъемный материал	1	3		2	1		5/1 гребенч. штамп	25
Апонитищи 1, шурф 1	81	12	2	61	45	3?	82	32

На городище Аргуново керамика представляет собой обычный набор для городища долины р. Оки: большая доля гладкостенных фрагментов, равное количество сетчатой керамики двух типов – с т. н. «нитчатыми» отпечатками (образцы показаны на рис. 5: 2, 3, 10, 11 ), а также т. н. «поздняя профилированная текстильная керамика» (рис. 5: 5, 9, 12, 13 ) (ППТК – Лопатина, Тавлинцева , 2017а), при наличии некоторого количества «рогожной». Керамика с «нитчатыми» отпечатками на городищах «коломенской» группы встречается в прослойках валов, которые датированы серией 14С-образцов интервалом II в. до н. э. – первыми вв. н. э. ( Сыроватко , 2009. С. 123). Керамика ППТК более поздняя, и время ее появления отнесено в основном ко II в. н. э., не исключая I в. (Там же. С. 122). О. А. Лопатина и Е. Ю. Тавлинцева датировали ППТК от рубежа эр по III в. включительно ( Лопатина, Тавлинцева , 2017а. С. 352); однако в нашем распоряжении есть комплекс с селища Усть-Матырка 1, датированный III в., в котором керамика ППТК уже отсутствует ( Сыроватко и др ., 2021). В целом

Рис. 4. Комплекс предметов с городищ Апонитищи 1 ( 1–11 ) и Власьево ( 12–14 )

1 – 3, 5, 6, 8, 9 13, 14 – медный сплав; 4, 7, 10, 12 – железо; 11 – медный сплав + железо

Рис. 5. Керамика с городища Аргуново керамика ППТК сменяет «нитчатую», однако, судя по наличию «гибридных» форм, нельзя исключать сохранение «нитчатых» отпечатков в период существования ППТК (Сыроватко, 2009. С. 176–177). Таким образом, основных типов «сетчатых» отпечатков на памятнике два, а большая часть ювелирных изделий из коллекции указывает на время, когда могла произойти смена одного типа отпечатков другим – I в. или, может быть, начало II в. К какой из традиций относится сам комплекс украшений, остается пока неизвестным. Наиболее вероятно соотнесение его с керамикой типа ППТК.

Состав керамики с городища Апонитищи 1 заметно отличается от двух других памятников – в нем, очевидно, преобладает «рогожная» керамика, при наличии большой доли «нитчатой» и небольшого количества других типов. Несомненно, это, самое южное из трех, городище имеет выраженный «городецкий»

облик6. Однако очевидно, история памятника сложная, и такая усредненная характеристика керамики не отражает важных деталей: преобладание «рогожной» керамики в комплексах рязанских городищ является определенным периодом, и на какое время он пришелся на этом памятнике, необходимо установить дальнейшими исследованиями. Как и в случае с Аргуново, мы не можем привязать предметы к определенной керамической традиции («рогожной» или «нитчатой»).

Однако даже в таком состоянии керамическая коллекция всех трех памятников позволяет сделать следующие выводы:

• 1.    На всех трех памятниках не обнаружено керамики типа Упа 2 / «троицкого типа»⁷ и Ново-Клейменово/Кошибеево, а также более поздней, позднедьяков-ской/мощинской. Как бы ни датировался ювелирный комплекс с каждого из городищ и с какой керамической традицией он ни был бы связан, традиция эта сетчатой керамики.

• 2.    При чрезвычайно близком наборе украшений «зарайских» городищ (Ар-гуново, Власьево, Апонитищи 1) с «тульскими» (Страхово 2, Слобода, Малая Стрекаловка), их культурная принадлежность различается. Это позволяет поставить вопросы о механизме сложения ювелирных комплексов у окского населения и о том, насколько эти комплексы этнографически обособлены. Наблюдаемая ситуация в долине р. Оки известна и для более ранних памятников (вторая половина I тыс. до н. э.), когда ювелирные украшения городищ, а также явные следы их производства обнаруживали сходство со значительными территориями, вплоть до днепро-двинской культуры, в то время как культурная принадлежность самих городищ – дьяковская, «каширской» и «коломенской» групп ( Сыроватко , 2018; 2021; Сыроватко, Сапрыкина , 2011; Сыроватко и др ., 2019; Обломский и др ., 2012). Если у столь разных культурных групп обнаруживаются столь похожие украшения, то стоит ли обязательно видеть в этом результат войны или некой «пьяноборской экспансии»? Не стоят ли за этим более прозаические причины – мода, торговля или деятельность «бродячих ювелиров»?

• 3.    Сходный набор оружия городища Аргуново с «тульскими» позволяет предположить единый источник его происхождения – «войну I в.». Однако очевидно, что последствия ее (при условии, что она действительно была) для дьяковских городищ р. Оки и Осетра иные: эти поселения остались в рамках традиций «сетчатой» керамики. Возможно, смена типов сетчатых отпечатков и появление ППТК произошло после или в результате этой, гипотетической, «войны». Но это ставит вопрос, кто и с кем все же воевал и, главное, какие группы воспользовались «плодами победы».

• 4.    Смена традиций памятников типа Упа 2 на Ново-Клейменовскую, вероятно, произошла быстро и драматически ( Воронцов, Столяров , 2019). Возможно также и то, что довольно быстро керамика ППТК сменила предшествующие типы сетчатой керамики на дьяковских городищах. Однако нельзя не отметить

то обстоятельство, что общая граница между массивами культур с гладкостенной керамикой («каширской»/верхнеокской – «троицкого типа/Упа 2» – Ново-Клейменово) и сетчатой (городецкой/дьяковской) почти не изменилась, лишь слегка сдвинувшись к западу8. Если «война I в.» и пришла на дьяковские городища, то это культурное разделение она не преодолела.

Автор выражает признательность за консультации Е. Ю. Тавлинцевой, А. А. Красноперову, А. М. Воронцову и Е. В. Столярову.