Новый погребальный памятник времени перехода от бронзового века к железному

Проблема переходных эпох в археологии — одна из наиболее сложных. Не является исключением рубеж бронзового и раннего железного веков для азиатской части степной зоны. Прежде всего, затруднения вызывает процесс установления круга источников. Не упрощает ситуации и коренная трансформация всего жизненного уклада, обусловленная переходом к номадизму в указанное время, в результате которой в распоряжении исследователей остаются только сравнительные материалы по погребальной обрядности. Не вполне ясен и экологический фон интересующих нас событий и процессов, растянувшихся, видимо, на довольно длительный период времени1. Намеченные контуры миграционной составляющей требует уточнения и насыщения конкретными фактами, накопление которых идет отнюдь не быстро. Характер могильников этого таков2, что приращение материалов идет очень медленно и каждый комплекс или надежно атрибутируемая находка вносит новые элементы в понимание общей ситуации. Именно такой памятник был исследован на территории Кустанайской области (Республика Казахстан).

Могильник Лисаковский VI расположен в бассейне р. Тобол близ одноименного города и включает разновременные сооружения. Интересующему нас объекту в ходе исследования был присвоен № 2 и он был интерпретирован как курган-ограда. Сооружение фиксировалось на поверхности по каменному набросу, высотой 0,3 м (в дальнейшем все нивелировочные отметки даны от самой высокой точки насыпи), диаметр расплывшейся насыпи около 8,0 м. Насыпь кургана — плотная супесь коричневого цвета, с большим количеством плитняка. Особо плотная забутовка из камней наблюдалась в центре курганной насыпи, на месте погребальной камеры.

После снятия насыпи обнаружилась подкурганная выкладка из уложенных плашмя камней в форме S-образной фигуры. Камни преимущественно геометрических форм, размерами 0,3 х 0,4 м — 0,4 х 0,5 м красноватого цвета уложены на искусственную подсыпку из супеси темно-коричневого оттенка. Близ центра площадки между камнями фиксировались фрагменты горелого дерева (ветки?) длиной около 0,3 м. После расчистки каменного завала в центре отмечена выкладка из мелких колотых камней, овальная в плане, размерами 2,0 х 1,0 м, ориентированная по линии СВ — ЮЗ. При ее дальнейшем изучении были выявлены конструктивные детали выкладки, а именно западная сторона, обрамленная

А. В. Епимахов, Э. Р. Усманова лежащими плашмя камнями крупных размеров (0,4 х 0,5 м), укрепленных мелкими камнями (-35). Между камнями находились кусочки горелых веток, длиной до 4 см.

Профиль (С—Ю) хорошо иллюстрирует основное заполнение сооружения — супесь темнокоричневого цвета с большим количеством плитняка. В центре фиксировалась выкладка котлообразной формы из плотно положенных камней (1,5 х 0,5 м). К северу от нее в профиле отмечены фрагменты горелых веток длиной до 0,3 м. Остатки погребенной почвы — супесь коричневого цвета, почти черного цвета, длиной 1,0—1,3 м (вдоль линии профиля), толщиной 0,1 м. — читались по периферии. Центр подкурганной площадки (менее 4 м) был освобожден от гумуса до скального основания желто-коричневого цвета. Если внешнюю границу погребенной почвы рассматривать в качестве периметра сооружения, то его первоначальный размер составлял около 6 м в диаметре.

Внутри каменной выкладки выявлены очертания могильной ямы овальной формы, размерами 2,0 х 1,0 м (-45), забутованной камнем. С восточной стороны могильной ямы отмечен овальная ниша (0,8 х 0,4 м, высотой 0,1 м), сделанная на скальном материковом выходе. Ближе к дну размеры погребения сократились (1,7 х 0,5 м). Заполнение — супесь коричневого цвета с сажистыми включениями. Следы сажи фиксировались и на некоторых камнях. Вдоль западной и восточной стенок камеры отмечались следы сажистого грунта, но при этом следов прокала не наблюдалось. Среди камней встречались отдельные фрагменты горелых веток. На приступке был найден фрагмент черепа (2 х 4 см), который в результате воздействия температуры приобрел черный цвет и «залощенную» поверхность. Несколько фрагментов кремированного до черноты черепа обнаружено также в южной части ямы выше дна. Они лежали в виде полукруга, возможно, имитировали округлость черепной коробки. Рядом находился жертвенник, прямоугольной формы из красноватого песчаника. Посредине восточной стороны отмечался небольшой уступ. На нем располагался камень, прямоугольной формы, размерами 0,1 х 0,14 м. По всей видимости, уступчик был предназначен для спуска в могильную яму. Посредине южной покатой стенки наклонно лежал археологически целый сосуд в развале (–75 см). Рядом с ним, справа найдена миниатюрная бронзовая пластина прямоугольной формы (1,0 х 0,5 см), слева — фрагмент горелой кости. У середины западной стенки выявлена ископаемая раковина (–70).

В северной половине ямы на дне (–95 — –100) расчищены кости ног человека: одна левая бедренная и параллельно друг другу две берцовые кости. Расстояние между ними 12 см. В 15 см от берцовых костей выявлены фаланги стоп и единственная пяточная кость. Кости плохой сохранности и без следов обожжения были, вероятно, уложены с целью имитировать положение костяка вытянуто на спине. Судя по ним, предполагаемый погребенный был ориентирован головой на ЗЮЗ. Дно камеры — скальный выход — имело корытообразную форму. Зафиксированный способ обращения с умершим

(кремированный череп, отсутствие большинства костей, имитация позы вытянуто на спине) — весьма необычен.

Судя по некоторым, хотя и не очень многочисленным, аналогам обряда3, мы имеем дело с памятников переходного времени. Об этом свидетельствуют, малые размеры кургана и могилы, использование камня, положение и ориентировка погребенного и даже неполнота скелета с элементами кремации. Да и локализация могильника на высоких участках заметно отличает памятники этого круга от предшествующей эпохи бронзы. Не противоречат заключению и единичность кургана и погребения, а также небольшое количество инвентаря. Исключительно редко в его составе обнаруживается посуда, что серьезно затрудняет культурную атрибуцию. В нашем случае она представлена небольшим горшком с округлым плечом, расположенным чуть выше средины тулова, короткой шейкой, приостренным венчиком с ребром на его внутренней стороне. Плоское дно оформлено закраиной. Высота составляет 19 см, диаметр по венчику — 20 см. Орнамент представляет собой нерегулярный зигзаг (прочерчивание) в верхней части сосуда и ряд округлых вдавление под венчиком. Такой вариант орнаментации не характерен для степных древностей бронзового века, в том числе для сарагринской культуры (ПБВ III). Зато он хорошо представлен в памятниках ПБВ IV разных регионов лесостепной зоны. Географически наиболее близкой является бархатовская культура, где посуда с такой орнаментацией особенно часто (до 30% всей керамики) встречается на поздних этапах4. Кроме того, следует назвать также поселение Кеноткель X, где найдена плоскодонная посуда баночных форм, часть которой имела оттянутый наружу венчик с внутренним ребром и ямочножемчужную орнаментацию5. Данный памятник не единственный пример объекта со сходной керамикой в Северном Казахстане6, на Урале7 и Алтае8. На некоторых из них обнаружены датирующие категории инвентаря, позволившие предложить датировку самого начала раннего железного века.

Анализируемый комплекс, на первый взгляд, прямых возможностей для датирования не предоставляет. С некоторой натяжкой в качестве таковой можно использовать каменную плитку по размерам (9 х 13 х 2,2—3,4 см), форме и вогнутой поверхности напоминающую жертвенники ранних кочевников. Однако посуда и особенно обрядовые черты захоронения не соответствуют стереотипам РЖВ. Для двух более близких по обряду комплексов (Верблюжьи Горки и Кудрявая Сопка I) имеются радиоуглеродные даты, калиброванные значения которых — 10—9 вв. до н. э., что хронологически сближает их с позднеирменскими и поздними барха-товскими сериями, а не с сакскими и родственными им древностями.

Работа выполнена в рамках Федеральной целевой программы «Коммуникации Центральной Евразии: от древности к Новому времени».