"Nulla salus bello est", или Херсонес при Митридате VI Евпаторе Дионисе: по данным нумизматики

Одной из сложнейших, но, в то же время, интереснейших задач, стоящих перед историками, изучающими древности античных государств Причерноморья, является освещение канвы событий, произошедших в полисах его северного побережья в период правления Митридата VI Евпатора Диониса (121—63 гг. до н.э.). Ведь этот понтийский государь умиротворил северопричерноморских греков и варваров и на время включил их в состав своего царства. Так он создал державу, оказавшуюся в силах длительное время1 противостоять Римской республике (App. Mithr., 17—112). Однако Митридат VI Евпатор Дионис погиб, а все его начинания потерпели крах (App. Mithr., 112). Причем его жизнь пресеклась не в отчем Понте, а на Боспоре, а, точнее, в царском дворце Пантикапея — в последнем оплоте этого государя. И, на что нельзя не обратить внимание, лидер инсургентов — Фарнак II (63—47 гг. до н.э.) — сын и наследник Митридата VI Евпатора Диониса поспешил выдать римлянам тело погибшего отца2 (App. Mithr., 113).

Действительно, редкий государь терпел такой крах. Так что есть все основания считать Митридата VI Евпатора Диониса одной из самых трагичных фигур эпохи эллинизма. Причем то обстоятельство, что решающие события его жизни произошли в Северном Причерноморье, побуждает уже не первое поколение историков уделить должное внимание изучению событий, произошедших в этом регионе в эпоху правления этого государя.

Не считаем возможным игнорировать эту проблему. Попытаемся осмыслить результаты ее изучения и предложить новый подход3, позволяющий уточнить наши представления о ситуации в северопонтийском регионе в эпоху Митридата VI Евпатора Диониса.

Первым делом очертим круг источников, сохранивших сведения о событиях, произошедших в Северном Причерноморье и в Таврике при этом государе. Речь идет об античных исторических трудах и о текстах памятников эпиграфики4.

Так, известно, что к середине II в. до н.э. Херсонес потерял свои владения в СевероЗападной Таврике и на Гераклейском полуострове. Эти земли заняли крымские скифы во главе со Скилуром (130—114/113 гг. до н.э.), а также ассимилированные ими тавры. Херсонеситы были вынуждены просить помощи у Митридата VI Евпатора Диониса5. Переговоры с ними от имени этого государя в 115/114 г.6 до н.э. вел неизвестный гражданин

МАИАСК № 10. 2018

Амиса, некий сын Кефалы (Соломоник 1973: № 110; IOSPE I2 349; IOSPE III 7; IOSPE IV 66). Стороны заключили соглашение о вхождении Херсонеса в состав Понтийского царства на правах автономного полиса (Strabo, VII, IV, 3). По-видимому, был подписан договор о симмахии. По нему Херсонес терял право на самостоятельную внешнюю политику, однако сохранял внутреннюю автономию.

После заключения этого соглашения в Таврику были отправлены понтийские войска. Совместно с ополчением херсонеситов они оттеснили варваров вглубь полуострова. В укреплениях, расположенных на подступах к Херсонесу, появились понтийские гарнизоны. Один из них был размещен в крепости Ктенунт7 (Strabo, VII, 4, 3).

Однако варвары не были сокрушены. Вскоре они восстановили свои силы. Во главе с Палаком — новым царем скифов (114/113—111 гг. до н.э.) они в 113 г. до н.э. осадили Херсонес. На помощь жителям города был отправлен из Понта с шеститысячным отрядом синопеец стратег Диофант, сын Асклепиодора8 (Strabo, VII, III, 17). Прибыв в Херсонес, он переправился с войском «на ту сторону» (IOSPE I2 352, 401; IOSPE III 8; IOSPE IV ad № 185). По-видимому, полководец зашел в тыл к варварам, занявшим Гераклейский полуостров и осаждавшим Херсонес9. Скифы и тавры потерпели поражение и отступили. Диофант также помог понтийскому гарнизону осажденного варварами Ктенунта (Strabo, VII, 4, 7).

На помощь скифам и таврам, разбитым под Херсонесом, из Палакия двинулся новый отряд. Но и он потерпел поражение. Развивая успех, Диофант подчинил варваров, проживавших в округе Херсонеса, и основал город Евпаторий10 (IOSPE I2 352, 401; IOSPE III 8; IOSPE IV ad № 185).

По завершению умиротворения Гераклейского полуострова понтийский полководец был отправлен Митридатом VI Евпатором Дионисом на Боспор с дипломатической миссией. Ему было поручено провести переговоры с царем Перисадом V (125—111 гг. до н.э.). Диофант должен был предостеречь последнего Спартокида от вмешательства в войну на стороне скифов11. Ему также было поручено заключить соглашение о признании понтийского государя наследником боспорского престола12. По-видимому, переговоры прошли успешно.

МАИАСК № 10. 2018

«Nulla salus bello est», или Херсонес при Митридате VI Евпаторе Дионисе: по данным нумизматики

Вернувшись в Херсонес, Диофант возобновил войну с таврическими варварами. Он захватил Неаполь Скифский, Хабеи и Палакий (IOSPE I2 352, 401; IOSPE III 8; IOSPE IV ad № 185). Херсонеситы взяли крепость Напит13 (Соломоник 1964: № 1).

В результате кампании скифы признали зависимость от Митридата VI Евпатора Диониса. Херсонеситы же впервые за много лет почувствовали себя в безопасности. Диофант удостоился от них почестей и вернулся в Понт (IOSPE I2 352, 401; IOSPE III 8; IOSPE IV ad № 185).

Однако мирный промежуток оказался недолгим. В 112 г. до н.э. Палак расторг соглашение, заключенное с Диофантом. Вступив в союз с царем роксоланов Тасием, он вновь осадил Херсонес (IOSPE I2 352, 401; IOSPE III 8; IOSPE IV ad № 185; Strabo, VII, 3, 17). Митридат VI Евпатор Дионис приказал Диофанту окончательно решить проблему: разгромить и подчинить таврических варваров. Выполняя приказ своего государя, полководец поздней осенью отплыл в Херсонес. Он отогнал варваров от этого города. Пополнив свой отряд ополчением херсонеситов, Диофант приступил к осаде скифских крепостей. Но ему помешала непогода. Полководец был вынужден изменить план кампании. Он решил нанести удар по житнице Скифии — Северо-Западной Таврике. Диофант занял Керкинитиду и осадил Калос-Лимен.

Палак пытался изгнать понтийцев и херсонеситов из этого региона. Однако Диофанту удалось разгромить его войска (Херсонес Таврический 2005: рис. 149; IOSPE I2 353; IOSPE III 9; IOSPE IV 67).

Но скифы не считали себя побежденными. Ведь центральный регион их царства, в т.ч. Неаполь Скифский, не был завоеван. Однако они понимали, что Диофант наверняка попытается развить успех и двинет свою армию на столицу Крымской Скифии. Палак попытался перехватить инициативу. В 111 г. до н.э. он вновь собрал все свои силы в СевероЗападной Таврике и бросил их на Диофанта. Палак рассчитывал на то, что его противники не смогут воевать на два фронта. Ведь они были связаны осадой Калос-Лимена. Однако понтийский полководец был готов рискнуть. Оставив под Калос-Лименом отряд херсонеситов, он дал варварам Палака сражение и разгромил их. Развивая успех, Диофант вновь захватил Неаполь Скифский и Хабеи14 (IOSPE I2 353; IOSPE III 9; IOSPE IV 67). В скифских крепостях были размещены понтийские гарнизоны (Iust., XXXVIII, 3).

Крымская Скифия была сокрушена. Расстановка сил в Таврике кардинально изменилась. Теперь понтийский царь мог смело требовать диадему Боспора. Диофант вновь был отправлен в Пантикапей. Он добился согласия Перисада V незамедлительно передать трон Митридату VI Евпатору Дионису. Но это решение вызвало крайнее недовольство у скифской

МАИАСК № 10. 2018

аристократии15, проживавшей на Боспоре. Дело в том, что ее лидер Савмак16 также претендовал на трон Спартокидов17. Поставив цель отстоять интересы своей страты, он организовал заговор с целью захвата власти на Боспоре18. В результате поднятого им мятежа Перисад V погиб. Диофант спасся на корабле, посланном за ним херсонеситами (IOSPE I2 352, 401; IOSPE III 8; IOSPE IV ad № 185; Strabo, VII, IV, 3, 4). Полководец отбыл в Понт, по-видимому, за подкреплением19. В следующем 110 г. до н.э. он вернулся в Херсонес с царским войском. Пополнив его ополчением местных жителей, он вторгся в пределы Боспора. Мятеж Савмака был подавлен, а сам узурпатор доставлен в Понт20 (IOSPE I2 352, 401; IOSPE III 8; IOSPE IV ad № 185; Strabo, VII, IV, 3, 4).

Итак, Диофант не только умиротворил Таврику и Северо-Восточное Причерноморье, но и подчинил их понтийскому государю. В их городах и крепостях были размещены царские гарнизоны (IOSPE I2 597; IOSPE III 193; Iust., XXXVIII, 3). Однако полисы региона сохранили внутреннюю автономию. Так, в Херсонесе продолжала действовать коллегия номофилаков (Соломоник 1973: № 110; IOSPE I2 349; IOSPE III 7; IOSPE IV 66). Зависимость города от Митридата VI Евпатора Диониса проявилась в размещении в нем понтийского гарнизона. Вполне возможно, что он, как и города Боспора, выплачивал дань царю серебром21 и продуктами питания (Strabo, VII, 4, 6). Однако древние исторические труды не сохранили об этом сведений.

МАИАСК № 10. 2018

«Nulla salus bello est», или Херсонес при Митридате VI Евпаторе Дионисе: по данным нумизматики

Боспор также вошел в состав Понтийского царства22 (App. Mithr., 15, 101, 102; Plut. Luc., 16, Pomp. 35, Sulla, 11). Его наместником стал сын и наследник правящего государя Митридат Младший (Plut. Sulla, 11). Жители Боспора были вынуждены посылать правителю Понта ежегодную дань: 180 тыс. медимнов зерна и 200 талантов серебра (Strabo, VII, 4, 6). Тяжкий гнет и безуспешность внешней политики царя вызвали восстание боспорян в 85 г. до н.э. (Strabo, VII, IV, 6). Оно было подавлено. Незадачливый Митридат Младший был обвинен в попытке узурпации и казнен (App. Mithr., 64). Новым наместником Митридата VI Евпатора Диониса на Боспоре стал его сын и наследник Махар (App. Mithr., 67). Он, в свою очередь, трезво оценив шансы своего отца победить в очередной войне с Римом23, в 71 г. до н.э. провозгласил себя царем24 и перешел на сторону его врагов (App. Mithr., 83). Однако Митридат VI Евпатор Дионис восстановил армию и двинул ее на Боспор. Махар не смог организовать сопротивление. В 65 г. до н.э. он бежал в Херсонес. Незадачливый узурпатор или покончил жизнь самоубийством (App. Mithr., 102), или был убит приближенными (Cass. Dio., XXXVI, 50, 2). Однако и Митридату VI Евпатору Дионису не удалось закрепиться на Боспоре. Мобилизация ресурсов региона для военных нужд, а также привлечение варваров на царскую службу с целью создания армии, способной пройти через земли кельтов и нанести сокрушающий удар по Риму (App. Mithr., 109), вызвали взрыв недовольства у боспорян и херсонеситов (App. Mithr., 108, 109). В 63 г. до н.э. они подняли восстание (App. Mithr., 108). К ним примкнули прежде верные царю войска, опасающиеся тягот похода в Италию и не верящие в успех этого предприятия. Мятеж привел к гибели Митридата VI Евпатора Диониса, а также к краху всех его начинаний (App. Mithr., 110—111).

На первый взгляд, сведения, приведенные в древних исторических трудах и сохранившиеся в памятниках эпиграфики, весьма детальны. Однако они представляют собой лишь сводку сообщений о войнах и общественных потрясениях. К сожалению, античных историков не интересовали длительные мирные промежутки. Куда информативнее

МАИАСК № 10. 2018

немногочисленные памятники эпиграфики25. Однако лапидарные надписи в силу специфики этих исторических источников26 представляют собой панегирики, победные реляции или эпитафии. В любом случае, в них также нет детальной информации о ситуации в Херсонесе27 в спокойные промежутки понтийского периода28 его истории.

Можно сделать вывод лишь о том, что после завершения походов Диофанта и до гибели Митридата VI Евпатора Диониса особых потрясений жители этого города не испытывали. Ведь сведения о них отсутствуют в античных исторических трудах и в текстах памятников эпиграфики. Об этом же говорят и результаты археологических исследований. Ведь на хоре Херсонеса, освобожденной Диофантом от скифов, возродились усадьбы (Сапрыкин 1986: 214). В результате город смог оказать в 72—71 гг. до н.э.29 помощь Гераклее (Сапрыкин 1986: 238; Херсонес Таврический 2005: 290; Memn., XLVII, 2, XLIX, 4).

Но современным историкам этого мало. Во-первых, не ясно, какой политический режим был тогда в Херсонесе. Вполне возможно, что у власти остались представители местной элиты. И в полисе мог сохраниться режим умеренной демократии, для которого были характерны структуры, ограничивающие власть Народного собрания. Так, в Херсонесе его регламент устанавливали полисные магистраты (Херсонес Таврический 2005: 296—297, 299—300). В любом случае, лидеры гражданской общины наверняка были ставленниками понтийского государя. Хотя вполне возможно, что с демократией было на время покончено. И Херсонес в изучаемый нами период контролировали чиновники Митридата VI Евпатора Диониса. Полагаем, что проблема политического устройства Херсонеса в понтийский период весьма актуальна и заслуживает тщательного изучения.

Во-вторых, античные историки не донесли до нас сведения о том, в каком состоянии находилась экономика этого полиса в понтийскую эпоху. Как уже было сказано выше, на Гераклейском полуострове в тот период восстанавливали усадьбы (Сапрыкин 1986: 214). Что должно было привести к увеличению объемов экспортируемых зерновых. И, действительно, продуктовые запасы Херсонеса в тот период явно увеличились. Судим по факту оказания в 72—71 гг. до н.э. помощи Гераклее (Херсонес Таврический 2005: 290; Memn., XLVII, 2, XLIX, 4). Но в то же время в Юго-Западную Таврику сократился приток понтийской и

МАИАСК № 10. 2018

«Nulla salus bello est», или Херсонес при Митридате VI Евпаторе Дионисе: по данным нумизматики боспорской монеты30 (Сапрыкин 1986: 219; Сапрыкин 2005: 117—119). Соглашаемся с С.Ю. Сапрыкиным. Внешняя торговля Херсонеса в понтийский период его истории находилась в упадке31.

Заметим, что без освещения этого обстоятельства неясна логика событий, прослеживаемая по скупым записям древних историков. Ведь херсонеситы до 63 г. до н.э. не восставали против Митридата VI Евпатора Диониса32. Однако они довольно долго не желали поступиться независимостью при его наследнике Фарнаке II. Напомним, что Херсонес подчинился ему только в 53/52 гг. до н.э. (Чореф 2011: 241—254, рис. 2; Чореф 2012: 51, рис. 3). Следовательно, у херсонеситов были основания для лояльности при Митридате VI Евпаторе Дионисе, которые перестали быть актуальными в 63 г. до н.э. и оставались таковыми в первые годы правления его наследника. И причиной тому вряд ли была только опасность скифского вторжения. Ведь после походов Диофанта таврические варвары не угрожали Херсонесу33 (Iust., XXXVIII, 3; Memn. XXX; Strabo, VII, 4, 3). Считаем, что этот вопрос также заслуживает обстоятельного ответа.

В-третьих, следует выяснить, как взаимодействовал Херсонес с регионами Таврики, вошедшими в состав Понтийского царства. Точнее, требуется установить, был ли он подконтролен Митридату Младшему. Постараемся изучить эту проблему с привлечением всех доступных источников.

В-четвертых, не ясно, почему римляне после гибели Митридата VI Евпатора Диониса не сделали Херсонес своим опорным пунктом, каковым он стал только в эпоху Империи (Херсонес Таврический 2004: 73—182). Примечательно, что власти Республики не осудили даже его подчинение Фарнаку II (Чореф 2011b: 252—257, рис. 1: 4, 5, 7—10 ; Чореф 2012: 51, рис. 3). Хотя в данном случае могло сыграть свою роль безвластие в Риме после гибели М. Лициния Красса (Чореф 2012: 56). А в 63 г. до н.э. произошли основные события заговора Л. Сергия Катилины. Однако судьбу Херсонеса вполне мог решить Гн. Помпей Магн (App. Mithr., 113, 114). Причем этот вопрос был в сфере его компетенции. Основываемся на том факте, что этот полководец даровал свободу Фанагории (App. Mithr., 113). Следовательно, он мог решить и судьбу Херсонеса. Однако по Кассию Диону: «Ὠς οὖῥ ἐκεῖνος τε ἀ ἀπωλώλει καὶ τὰ τῆς ἀρχῆς αὐτοῦ πάντα πλὴν ὀλίγων κατέστραπτο τείχη γάρ τινα φρουροὶ ἔξω τοῦ Βοσπόρου ἔτι καὶ ἀνθίστασθαί οί διενοουῦντο, αλλ ὃτι ἐφοβοῦντο μὴ τὰ χρήματα, ἂ ἐφύλασσον, προδιαρπάσαντές τινες ἐκείνοις τὴν αἰτίαν προσθῶσι, καὶ διὰ τοῦτο ἀνέμενον, αὐτῷ βουλόμενοι, τῷ Πομπηίῳ πάντα ἐπιδεῖξαι» (Cass. Dio, XXXVII, 14) — «После смерти (Митридата VI

МАИАСК № 10. 2018

Евпатора Диониса — М. Ч.) были захвачены все части его владения, кроме некоторых. Несколько гарнизонов, которые тогда все еще находились в крепостях за пределами Боспора, не достигали соглашения (с римлянами — М. Ч.), но не потому, что желали сопротивляться, а потому что боялись, как бы другие не захватили деньги, которые они охраняли и не возложили бы вину на них; они ждали, желая показать все Помпею непосредственно». Вполне возможно, что один из таких понтийских отрядов базировался в Херсонесе. Допускаем, что он не подчинился Риму после гибели Митридата VI Евпатора Диониса. Вследствие этого Херсонес не оказался в поле зрения античных историков, описывающих свершения Гн. Помпея Магна. Но это только наше допущение. Полагаем, что вопрос о причинах пренебрежения этим северопонтийским полисом у властей Поздней Республики заслуживает скрупулезного изучения.

И, наконец, в-пятых, следует уточнить наши представления о просопографии Херсонеса понтийского периода. Необходимо выяснить, кто, в какой должности и как долго управлял этим городом. А также установить, были ли его правители местными жителями, или Митридат VI Евпатор Дионис доверил этот полис своим чиновникам, не имевшим херсонесского гражданства.

Перейдем к поиску ответов на поставленные вопросы. И сразу же заметим, что в значительной части они не новы, и, соответственно, не были обделены вниманием историков. Современные представления об интересующих нас проблемах приведены в фундаментальных монографиях Т. Рейнаха (Reinach 1895: 48, 51—62), Е.А. Молева (Молев 1994: 56, 108, 114—116, 121, 122; 1995: 33—45; 2003: 122) и С.Ю. Сапрыкина (Сапрыкин 1986: 200—241; 1996: 132—140; 2005: 112—130). Выводы исследователей были выработаны в ходе педантичного штудирования немногочисленных письменных источников, а также истолкования результатов археологических исследований. Так, Т. Рейнах составил детальное описание событий по античным историческим трудам (Reinach 1895: 48, 51—62). В свою очередь, Е.А. Молев вынес на научное обсуждение весьма перспективную и плодотворную реконструкцию ситуации в Таврике при Митридате VI Евпаторе Дионисе. Ученый заключил, что земли покоренных скифов, а также владения боспорян и херсонеситов, признавших власть этого понтийского государя, составили новую сатрапию с центром в Пантикапее (Молев 1995: 45; 2003: 191). Весьма интересны и тезисы С.Ю. Сапрыкина. Историк пришел к выводу, что Митридат VI Евпатор Дионис планировал создать в Херсонесе опорный пункт в Северном Причерноморье (Сапрыкин 1996: 133). Ведь не случайно в этом городе был расквартирован отряд арменийцев (Макаров 2005: 239—248; Makarov 2006: 150—160; Сапрыкин 1996: 137—138; IOSPE I2 597; IOSPE III 193). Лояльность жителей полиса по отношению к понтийскому государю ученый объяснил тем, что тот освободил от крымских скифов большую часть хоры (Сапрыкин 1996: 139; 2005: 130). С.Ю. Сапрыкин полагает, что по этой причине херосонеситы не поддержали Махара (Сапрыкин 1986: 220).

Подчеркнем, что выводы уважаемых исследователей логичны, фундаментальны и весьма перспективны. Попытаемся развить сформулированные ими тезисы с целью найти ответы на поставленные нами вопросы. Для этого постараемся истолковать обозначения, известные на монетах Херсонеса, выпущенных в понтийский период его истории.

Заметим, что выпуски этого полиса уже давно являются объектами научного изучения. Важнейшие исследования по монетному делу Херсонеса интересующего нас периода вышли из-под пера А.Н. Зографа (Зограф 1951: 150—153), а также В.А. Анохина (Анохин 1977: 55— 60) и С.Ю. Сапрыкина (Сапрыкин 2005: 112—130). Нумизматике Херсонеса интересующего нас периода уделил внимание В.К. Голенко (Голенко 1964: 45—52). Весьма интересны каталоги монет Херсонеса, составленные В.А. Анохиным (Анохин 2011: 102—136, № 623—

МАИАСК № 10. 2018

«Nulla salus bello est», или Херсонес при Митридате VI Евпаторе Дионисе: по данным нумизматики

917), М. Прайсом (SNG BM 714—833) и В.М. Станкомбом (SNG AM 454—507), Е.Я. Туровским и В.М. Горбатовым (Туровский, Горбатов 2013: 22, 110—112, табл. 17, 18: 227—231 ), а также Н.А. Фроловой и М.Г. Абрамзоном (Фролова, Абрамзон 2015: 29—31, 78—80). Будем основываться на результатах их исследований.

Начнем с двух разновидностей монет таврического чекана, датируемых всеми изучавшими их исследователями эпохой правления Митридата VI Евпатора Диониса. Речь пойдет о бронзовых дихалках³⁴ (рис. 1), на аверсе которых выбито изображение Гелиоса в лучистой короне, на реверсе — рог изобилия, по сторонам которого размещены шапки Диоскуров, увенчанные четырехконечными звездами, выше которых отчеканено «ΧΕΡ» — сокращение демотикона Χερσονησιτῶν, а ниже оттиснуто буквосочетание «ΗΡΑΚΛΕ». Также обратим внимание на серебряные драхмы аттической стопы (Анохин 1977: 68, 147, № 191) (рис. 2) с бюстом Девы на аверсе и с фигурами этого же божества и лани, а также с надписью «ΔΗΜΗΤΡΙΟΥ» на реверсе. Монеты этих разновидностей были опубликованы А.Н. Зографом (Зограф 1951: 152, табл. XXXVI: 18 ), В.А. Анохиним (Анохин 1977: 56—57, 147, № 189, 191, табл. XII: 189, 191 ; 2011: 122—125, № 804, 817), Н.А. Фроловой и А.Г. Абрамзоном (Фролова, Абрамзон 2015: 30, 79, табл. 21: 554, 557—558 ) а также Е.Я. Туровским и В.М. Горбатовым (Туровский, Горбатов 2013: 110, № 223, 223а, 224, табл. 17: 223, 223а, 224 ) и М. Прайсом (SNG BM 828, 829). Однако процесс изучения этих монет все еще далек от завершения. Так, учеными не были предложены убедительные атрибуции надписей «ΗΡΑΚΛΕ» и «ΔΗΜΗΤΡΙΟΥ»³⁵. До сих пор не дано объяснение сочетания первой из них с сокращением демотикона Χερσονησιτῶν. Не истолкован и факт размещения текста «ΔΗΜΗΤΡΙΟΥ» без указания на эмиссионный центр. А без этого точное датирование изучаемых артефактов не представляется возможным.

Попытаемся внести свой вклад в изучение этих артефактов. Начнем с бронзовых монет с изображением Гелиоса (рис. 1). Полагаем, что сочетание надписи «ΗΡΑΚΛΕ» с сокращением демотикона Χερσονησιτῶν позволяет датировать их выпуск периодом времени, когда в Херсонесе сохранялись полисные порядки. Ведь первое из этих слов — имя магистрата, а второе — указание на место эмиссии. В то же время на лицевой стороне этих монет размещен бюст Гелиоса, неизвестный на выпусках Херсонеса периода независимости (Анохин 1977: табл. I—XII: 179—188 ; 2011: 102—121, № 623—803; Зограф 1951: табл. XXXV—XXXVI: 1—14 ; Туровский, Горбатов 2013: табл. 1—17: 217—222a ; Фролова, Абрамзон 2015: табл. 1—21: 545—552 ; SNG AM 454—507; SNG BM 714—833). Примечательно и то, что позже, в римский период истории Причерноморья, он на монетах этого полиса не появлялся (Анохин 1977: табл. XIII: 200—207 — XXI; 2011: 124—137, № 831—917; Зограф 1951: табл. XXXVI: 21—24 — XXXVIII; Туровский, Горбатов 2013: табл. 17: 224—226b — 38; Фролова, Абрамзон 2015: табл. 21: 555—567 — 52). Так что эмиссия бронз с изображением Гелиоса на аверсе вряд ли была продолжительной. Причем она прошла спешно, в условиях, не свойственных ни эпохе независимости, ни римскому периоду истории Херсонеса. Судим по чрезвычайно значительному разбросу весовых характеристик изучаемых монет: от 1,45 до 3,16 г (Чореф 2018: 77).

Об этом же говорит схожесть изображений Гелиоса на этих бронзах. Заметно, что изображение божества передано резкими, рельефными линиями. Причем были использованы

МАИАСК № 10. 2018

одни и те же приемы при отображении глаз и подбородка; идентично передан длинный прямой нос. Приходим к выводу, что штемпели аверса этих монет резал один мастер. Причем он изготовил, по крайней мере, три чекана для формования лицевых сторон изучаемых монет (рис. 1). Заметим также, что этот мастер был специалистом очень высокого уровня.

В то же время надписи на реверсе этих бронз исполнены крайне небрежно: буквы неровны и размещены под разными углами друг к другу. Примечательна округлая составляющая «Ρ» на монетах на рис. 1: 1, 2 . В своей верхней части она не примыкает к вертикальной гасте (рис. 1). А буква «Α» на этих бронзах дана с прямой поперечной гастой (рис. 1: 1, 2 ). Похоже, что имеем дело с особенностью почерка резчика штемпелей.

В то же время на реверсе дихалка, изображение которого приведено на рис. 1: 3 , буква «Ρ» прорезана безукоризненно. А литера «Α» на этой же стороне монеты приведена с ломаной поперечной гастой. Приходим к выводу, что оборотную сторону этой монеты оформил другой мастер.

Заметим также, что рог изобилия и шапки Диоскуров на реверсе этих монет переданы весьма небрежно. Можно даже сказать — схематично. Причем на первых двух бронзах рог изобилия венчают закругленные линии (рис. 1: 1, 2 ), а на третьей — шарики (рис. 1: 3 ).

Учитывая эти обстоятельства, заключаем, что в производстве изучаемых дихалков участвовало, по крайней мере, три мастера. Первый из них был настоящим профессионалом, высокоуровневым специалистом монетного производства. Он оформил аверс. А два его помощника изготовили чеканы реверса. Один из них участвовал в оформлении бронз на рис. 1: 1, 2 . Второй резал штемпель дихалка на рис. 1: 3 .

Мы отдаем себе отчет в том, что вряд ли нам удалось выявить все разновидности монет изучаемой разновидности. Но у нас есть достаточно оснований, чтобы предположить, что их чеканили в больших объемах. Иначе вряд ли был смысл привлекать к их производству трех мастеров и заказывать у них три чекана аверса и реверса.

В любом случае, у нас есть все основания приять точку зрения В.А. Анохина (Анохин 1977: 56—57, 147, № 189; 2011: 122—123, № 804), Н.А. Фроловой и А.Г. Абрамзона (Фролова, Абрамзон 2015: 30, 79, № 554), а также Е.Я. Туровского и В.М. Горбатова (Туровский, Горбатов 2013: 110, № 223, 223а). Бронзы с Гелиосом на аверсе были выпущены в период понтийского протектората.

Считаем нужным обратить внимание читателя на следующий аспект. Находим крайне интересным факт появления на монетах изображения Гелиоса, ранее не входящего в круг первостепенных божеств херсонесского государственного пантеона (Бондаренко 2007: 122). Дело в том, что нечто подобное нам удалось проследить на бронзах Полемона I (14/13 гг. до н.э. — 9/10 гг. н.э.). При нем на монетах Боспора (Чореф 2017: 441—467) появились изображения и символы Горгоны, Исиды, Зевса Амона и Сераписа, почитаемых в Малой Азии (Сапрыкин 2009: 160—167). Полагаем, что размещение бюста Гелиоса на бронзах Херсонеса понтийского периода также может быть объяснено как попытка навязать населению культы, исповедуемые иноземными носителями власти36.

Однако учтем и тот факт, что на изучаемых монетах присутствует сокращение демотикона Χερσονησιτῶν. Появление этого буквосочетания можно объяснить только тем, что изучаемые нумизматические артефакты были отчеканены в начале понтийского периода, т.е. в годы, когда еще действовал договор о симмахии, на основании которого Херсонес был инкорпорирован в державу Митридата VI Евпатора Диониса (Чореф 2018: 76, 78). Так что на

МАИАСК № 10. 2018

«Nulla salus bello est», или Херсонес при Митридате VI Евпаторе Дионисе: по данным нумизматики изучаемых монетах должно присутствовать указание на магистрата, отвечавшего за их эмиссию. Приходим к выводу, что бронза на рис. 1: 1 была выпущена при номофилаке37 Гераклиде38 (Ἡρακλείδης).

Перейдем к серебряным монетам с изображениями Девы на аверсе и на реверсе (рис. 2). Обратим внимание на надпись «ΔΗΜΗΤΡΙΟΥ». Она выполнена профессиональным резчиком. Ее буквы аккуратны и изящны. Весьма примечательно написание литеры «Ρ». Из-за дефицита места мастер не мог поместить ее округлую составляющую (рис. 1: 3 ). Она получилась в виде эллипса с разрывом в нижней части. Но, тем не менее, эта буква вполне читаема. Допускаем, что и в данном случае мы также имеем дело с особенностью почерка резчика монетных штемпелей.

Принято считать, что изучаемые драхмы выпускали под контролем полисного магистрата Деметрия (Анохин 1977: 57; Фролова, Абрамзон 2015: 30). Однако указания на эмиссионный центр на этих монетах отсутствуют (рис. 2). Последнее обстоятельство видится нам немаловажным. Дело в том, что на выпусках Боспора начала понтийского периода имеются эмиссионные метки (Анохин 1986: 72—76; Чореф 2016: 523—562, рис. 1—10). Известны они и на дихалках Гераклида (рис. 1). Отсутствие сокращения демотикона Χερσονησιτῶν на монетах Деметрия говорит о том, что к моменту начала их эмиссии ситуация в Херсонесе кардинально изменилась.

Учитывая это обстоятельство, изучим иконографию монет³⁹ этой разновидности как можно более тщательно. Начнем с того, что на их аверсе отчеканено изображение Девы (рис. 2). Причем его формовали разными штемпелями. Первый из них оставил оттиски на монетах на рис. 2: 1—3 , а второй — на драхме на рис. 2: 4 . Судим по особенностям передачи прически и носа божества. В свою очередь, эти штемпели не были задействованы в процессе эмиссии боспорских драхм Пантикапея и Горгиппии с изображениями лани и тирса на реверсе (Чореф 2016: рис. 2: 1, 2 ). Ведь на них размещали изображение Диониса. Однако единый стиль передачи ликов божеств: трактовка ее глаз и ниспадающей на правую щеку пряди говорит о том, что над штемпелями работал один и тот же мастер. Вернее всего, эти чеканы были изготовлены в столице Боспора. Причем мастер приступил к работе над штампами для херсонесских монет после организации выпуска драхм Пантикапея и Горгиппии (Чореф 2016: рис. 2: 1, 2 ), но раньше начала эмиссии боспорского серебра этого же номинала с фигурой оленя на оборотной стороне (Чореф 2016: рис. 4: 4, 5 ). Дело в том, что на херсонесских драхмах отчеканен бюст Девы с луком и с колчаном за плечами, но с прической, как у Диониса (Чореф 2016: рис. 2: 1, 2 ). Приходим к выводу, что эмиссия драхм Деметрия началась после установления понтийского протектората в Пантикапее и Горгиппии, но раньше подчинения Митридату VI Евпатору Дионису Фанагории.

Считаем выявленное обстоятельство немаловажным. Ведь оно как нельзя весомей свидетельствует в пользу верности нашей датировки бронз с изображением Гелиоса на

МАИАСК № 10. 2018

аверсе. Полагаем, что драхмы с изображениями Девы были отчеканены после окончания первого выпуска драхм Пантикапея и Горгиппии понтийского периода. Приходим к выводу, что Гераклид был предшественником Деметрия.

Находим последний вывод весьма перспективным. Ведь он позволяет датировать изучаемые эмиссии. Однако не будем останавливаться на достигнутом. Дело в том, что изучение драхм Херсонеса с изображениями Девы еще не завершено. Обратим внимание на их реверс. На нем оттиснута весьма примечательная композиция: Дева поражает преследуемую ею лань (рис. 2). Заметим, что аналогичным образом были оформлены оборотные стороны драхм Херсонеса, выпущенных в 210—200 гг. до н.э.⁴⁰ (Анохин 1977: 143, № 133—137, табл. IX: 133—137 ; 2011: 116—117, № 760—765; Туровский, Горбатов 2013: № 180—181а, табл. 13: 180—181а ; Фролова, Абрамзон 2015: табл. 13: 374—377 , 14: 378 ; SNG BM 790—795). Что, на первый взгляд, позволяет предположить, что в период правления Деметрия Херсонес был независимым городом-государством. Но это не так.

Обращаем внимание читателя на легенду, выбитую на реверсе изучаемых драхм чекана Херсонеса41. Очевидно, что Деметрий контролировал их эмиссию. Но служил ли он полису или понтийскому государю? Сам факт отсутствия на его монетах указания на эмиссионный центр говорит о том, что Деметрий не был ординарным городским магистратом (Højte 2009a: 95—107). Полагаем, что он ведал денежным производством в качестве понтийского чиновника. Вполне возможно, что Деметрий, как и Митридат Младший, были наместниками понтийского царя. Причем первый не был подчиненным второго. Ведь монограмма Митридата Младшего , а также аббревиатуры его соратников /^Г , , , , Т и на монетах Херсонеса отсутствуют42.

Вернее всего, Деметрий был херсонеситом43. За заслуги перед Митридатом VI Евпатором Дионисом он был назначен правителем родного города. В ином случае у него не было оснований придерживаться местной традиции размещения на монетах своего имени. Как ординарный понтийский чиновник, он ограничился бы монограммой, включавшей указание на занимаемую им должность.

Сам факт выпуска драхм с легендой «ΔΗΜΗΤΡΙΟΥ» свидетельствует об остроте ситуации в Юго-Западной Таврике. И вряд ли в этом была вина окрестных варваров. Ведь всплеск их активности, наоборот, привел бы к росту лояльности херсонеситов по отношению к понтийскому государю. Полагаем, что драхмы Деметрия были выпущены в период спада внешнеторговых связей таврических полисов с регионами Средиземноморья, обусловленного борьбой Вифинии и Понта за Каппадокию в 103/102 гг. до н.э. (Сапрыкин 1996: 190). В результате в Херсонесе стал ощущаться дефицит платежных средств, что

МАИАСК № 10. 2018

«Nulla salus bello est», или Херсонес при Митридате VI Евпаторе Дионисе: по данным нумизматики затруднило проведение сделок на местном рынке. Власти нашли простой и довольно эффективный выход — наладили обильную44 эмиссию полновесных45 серебряных монет.

Допустимо считать, что сырье для их производства поступило из Понта. Однако В.А. Анохин пришел к выводу, что они были выпущены из низкопробного сплава (Анохин 1977: 68). Так что их могли отчеканить и из местных, причем довольно скудных, запасов. В любом случае, очевидно, что Деметрий как представитель Митридата VI Евпатора Диониса был вынужден учитывать интересы херсонеситов, стремился завоевать их расположение.

Выявленные обстоятельства позволяют объяснить появление на реверсе изучаемых монет изображений лани и Девы. Полагаем, что эта композиция была выбрана не случайно. Идея заменить фигуру лани, характерную для оборотных сторон последних серий драхм независимого Херсонеса⁴⁶ (Анохин 1977: 56, 146, № 179—181, табл. XII: 179—181 ; 2011: 122—123, № 807—809; Голенко 1964: 45; Туровский, Горбатов 2013: № 196, 198—198а, 200, табл. 15: 196, 198—198а, 200 ; Фролова, Абрамзон 2015: № 527—540, табл. 19: 527—52 8, табл. 20: 529—540 ), на изображения Девы и убиваемой ею лани может быть истолковано как политическая акция. Так жителей Херсонеса информировали о том, что в городе установлен иной режим управления. Причем саму идею разместить на монетах изображения Девы на аверсе и реверсе следует трактовать как проявление очевидного и настойчиво декларируемого уважения к религиозным чувствам херсонеситов.

Результаты изучения этого факта позволяют дать ответ на вопрос о политическом устройстве Херсонеса при Деметрии. Вернее всего, у власти в городе остались представители местной элиты. Судим по тому, что на изучаемых драхмах понтийского периода выбивали традиционные изображения Девы47. Причем сферой деятельности Деметрия был исключительно Херсонес. Но он уже не являлся полисным магистратом. Этот представитель херсонесской элиты управлял городом как наместник понтийского государя48.

МАИАСК № 10. 2018

Перейдем к истолкованию факта отсутствия монограмм на изучаемых бронзах и серебре. И вспомним о том, что на них прослеживается тенденция исчезновения буквосочетания «ΧΕΡ». Считаем, что эти признаки характеризуют процессы становления режима протектората и прямого понтийского правления. Ведь, как уже было установлено, Деметрий правил городом не по воле Народного собрания херсонеситов, а выполняя приказ понтийского государя.

Приходим к выводу, что к началу его правления договор о симмахии 115/114 г. до н.э. уже не соблюдался, а Херсонес стал ординарным понтийским городом. Вернее всего, он лишился права на собственную эмиссию. По крайней мере, монет его чекана, выпущенных после окончания правления Деметрия и до гибели Митридата VI Евпатора Диониса, до сих пор не выявлено. И это не удивительно. Как помним, С.Ю. Сапрыкин пришел к выводу, что большую часть понтийского периода сфера денежного обращения Херсонеса находилась в упадке (Сапрыкин 2005: 114—115). И это притом, что на его землях увеличились посевы зерновых (Сапрыкин 1986: 214).

Полагаем, что ситуация в экономике Херсонеса была обусловлена прекращением торговых операций его граждан с внешними контрагентами, а также сворачиванием товарноденежных отношений в Юго-Западной Таврике. Эти явления были вызваны войнами Митридата VI Евпатора Диониса, приведшими к разрушению традиционных контактов полисов Северного Причерноморья и Таврики со странами Средиземноморья. Денежный рынок региона страдал и от дани, взимаемой понтийским государем. Регулярный отток драгоценных металлов привел к появлению ажио на полноценные деньги и к бегству от кредитных. Однако понтийские города могли выпускать при Митридате VI Евпаторе Дионисе только неполноценные бронзовые монеты. В результате их производство стало невыгодным. Так непродуманная финансовая политика понтийского государя привела к становлению в подвластных ему странах натурального хозяйства, что, в свою очередь, значительно сократило возможности их экономик. Сворачивание товарного производства зерновых, не имевшего смысла в условиях разрыва традиционных торговых отношений со странами Средиземноморья, а также деградация ремесленного производства из-за упадка сферы денежного обращения привели к обнищанию населения городов. Что должно было спровоцировать их недовольство. Однако античные письменные источники не сохранили сведения о восстаниях местных жителей против понтийцев в период от 85 до 63 гг. до н.э. Полагаем, что понтийские гарнизоны охлаждали пыл недовольных.

Мы считаем это обстоятельство крайне важным. Ведь и гибель Митридата VI Евпатора Диониса была обусловлена переходом его воинов на сторону восставших. Так что есть все основания полагать, что армейские командиры могли сохранить контроль за северопричерноморскими городами и после гибели этого государя49.

Попытаемся доказать это предположение. Для этого обратим внимание на монету⁵⁰, изображение которой приведено на рис. 3. На ее аверсе отчеканен бюст Девы, а на реверсе выбита фигура пасущейся лани, развернутой влево. Выше и ниже изображения животного размещен текст «ΧΕΡΣΟΝΗΣΟΥ ΑΓΑΘΟΝ» (Анохин 2011: 122—123, № 818; Туровский, Горбатов: 110, № 225, табл. 17: 225 ).

Сразу же заметим, что находим легенду реверса этой монеты весьма примечательной. Дело в том, что ранее на монетах Херсонеса не выбивали название этого полиса. Вполне достаточно было разместить сокращение демотикона Χερσονησιτῶν. Но на изучаемой нами

МАИАСК № 10. 2018

«Nulla salus bello est», или Херсонес при Митридате VI Евпаторе Дионисе: по данным нумизматики монете приведено полное написание слова — Χερσονήσου. И это не случайно. Ведь в период независимости и в эпоху римского господства деньги эмитировала община херсонеситов.

Очевидно, что мы имеем дело с политическим демаршем. Допускаем, что Агафон поместил на свои монеты эту легенду с целью декларирования независимости Херсонеса, а не обретения прав жителей свободного полиса общиной его граждан. Причем вряд ли он был местным уроженцем. Дело в том, что имя Ἀγάθων в Северном Причерноморье встречается крайне редко. Точнее, оно известно только в тексте надгробия из Пантикапея, датируемого I в. н.э. (КБН 326). Полагаем, что наш Агафон был соратником Митридата VI Евпатора Диониса, вернее всего — командиром размещенного в городе гарнизона. Причем вряд ли он командовал арменийцами. Учитываем тот факт, что имя Ἀγάθων было широко распространено у ионийцев51.

Допускаем, что интересующий нас исторический деятель решил воспользоваться критическим положением своего государя и стать самостоятельным правителем. Так что не случайно он чеканил монеты как владыка города, а не как представитель гражданской общины. Вполне возможно, что он был тираном, захватившим власть в Херсонесе в тот судьбоносный момент истории. Учитывая это обстоятельство, датируем начало эмиссии монет с легендой «ΧΕΡΣΟΝΗΣΟΥ ΑΓΑΘΟΝ» 63 г. до н.э.

И, действительно, по Аппиану Александрийскому, херсонеситы, узнав об успешном восстании в Фанагории, отложились от Митридата VI Евпатора Диониса (App. Mithr., 108). К восставшим примкнули прежде верные царю войска (App. Mithr., 110—111), обеспечив тем самым победу инсургентам. Однако, как уже было сказано выше, Херсонес не получил от римлян право на автономию. Вполне возможно, что власти Республики учли факт установления в нем тирании Агафона. У них не было желания заключать союз с авантюристом, режим которого они справедливо не считали устойчивым. И, действительно, нам известна только одна монета чекана Агафона (Анохин 2011: 122—123, № 818; Туровский, Горбатов 2013: 110—112, № 225, табл. 17: 225). Так что вряд ли он продержался долго. Вернее всего, его тирания продолжалась в лучшем случае год. Иначе нам было бы известно больше его монет, причем выбитых разными штемпелями52.

Полагаем, что после его устранения от власти в обращение поступили бронзы с традиционным сокращением демотикона Χερσονησιτῶν на реверсе (Анохин 1977: 147, № 192—195, табл. XII: 192—195 ; 2011: 122—125, № 816, 817, 819—823; Туровский, Горбатов 2013: 110—112, № 225, табл. 17: 226—226б, 18: 227—229; Фролова, Абрамзон 2015: 30, 79, № 562—567, табл. 21: 562—567 ). Допускаем, что их выпускали городские магистраты освободившегося от тирании Херсонеса.

Обратим внимание на изображения монет⁵³, приведенные на рис. 4. Их также считают выпусками Херсонеса, эмитированными в период правления Митридата VI Евпатора Диониса (Анохин 1977: 56, 58, 147, № 190, 196, табл. XII: 190 , XIII: 196 ; 2011: 122—125, № 805—815 , 825, 829; Фролова, Абрамзон 2015: 30, 79, 80, № 555, 556, 568—570, табл. 21: 555, 556 , 22: 568—570 ; SNG BM 830). Мы эту точку зрения не поддерживаем. Постараемся обосновать наш вывод как можно более тщательно.

Начнем с бронзы, изображение которой приведено на рис. 4: 1 . На ее аверсе выбиты бюсты двух Диоскуров с восьмиконечными звездами над головами, а на реверсе оттиснута носовая часть корабля, развернутая влево. По мнению В.А. Анохина (Анохин 1977: 56, 147,

МАИАСК № 10. 2018

№ 190, табл. XII: 190 ; 2011: 122—123, № 806), Н.А. Фроловой и М.Г. Абрамзона (Фролова, Абрамзон 2015: 30, 79, № 555, 556, 21: 555, 556 ), она была выпущена одновременно с бронзами Гераклида. Однако Е.Я. Туровский и В.М. Горбатов заключили, что монеты этой разновидности могли быть эмитированы во второй—третьей четвертях II в. до н.э. (Туровский, Горбатов 2013: 110, № 216). Поддерживаем точку зрения последних исследователей. Дело в том, что легенда этой монеты состоит только из буквосочетания «ΧΕΡ». Выполнена же она весьма аккуратными, изящными буквами, несвойственными надписям на монетах Гераклида (рис. 1). Есть все основания полагать, что упомянутый магистрат вряд ли имел отношение к эмиссии бронзы с бюстами Диоскуров на аверсе. Сам же факт отсутствия в ее легенде имени номофилака говорит о том, что ее отчеканили в тот период времени, когда эту информацию не было принято указывать. Далее, эту монету не могли отчеканить в период правления Деметрия, а также после его отхода от власти. Ведь на ее реверсе выбито только сокращение демотикона Χερσονησιτῶν. Настаиваем на том, что бронза на рис. 4: 1 не могла быть выпущена позднее II в. до н.э.⁵⁴

К этой же эпохе относим монеты⁵⁵, изображения которых приведены на рис. 4: 2, 3 . По мнению В.А. Анохина, первую из них — с изображением бюста бородатого мужчины, развернутого вправо на аверсе и с венком, в который вписано буквосочетание «ΧΕΡ» на реверсе (рис. 4: 2 ) выпустили в честь Диофанта (Анохин 2011: 122, 123, № 806). В то же время М. Прайс пришел к выводу, что эту монету могли отчеканить во II—I вв. до н.э. Причем ученый заключил, что на ее аверсе выбит бюст Геракла (SNG BM 830). Вторую, на лицевой стороне которой оттиснута голова лани в фас, а на оборотной отчеканены лук и горит, под которыми размещено стандартное сокращение демотикона Χερσονησιτῶν (рис. 4: 3 ), Н.А. Фролова и М.Г. Абрамзон датировали 75 г. до н.э. (Фролова, Абрамзон 2015: 30, 79—80, № 568—570, табл. 22: 568—570 ). Мы эти определения принять не можем. Обращаем внимание читателей на то, что легенды этих монет состоят только из сокращения демотикона Χερσονησιτῶν (рис. 4: 2, 3 ). А это обстоятельство немаловажно. Настаиваем на том, что отсутствие в легендах этих монет имени полисного магистрата говорит о том, что их, как и бронзу с бюстами Диоскуров на аверсе и с носовой частью корабля на реверсе отчеканили в ту эпоху, когда такую информацию на деньгах не размещали. Полагаем, что и эти бронзы были выпущены гражданской общиной независимого Херсонеса. Заметим, что Е.Я. Туровский и В.М. Горбатов пришли к тому же выводу. Ученые датировали эти бронзы второй—третьей четвертями II в. до н.э. (Туровский, Горбатов 2013: 108, № 206, 210, табл. 16: 206, 210 ).

Перейдем к серебряным и бронзовым монетам⁵⁶, изображения которых приведены на рис. 4: 4, 5. На их аверсах выбит бюст Девы в башенной короне вправо, а на реверсе отчеканена фигура лани. Выше и ниже ее размещены легенды: буквосочетание «ΧΕΡ» и упоминания полисных магистратов, отвечавших за их эмиссию. Речь идет о буквосочетаниях ΑΠΟΛ, ΑΠΟΛΛΩΝΙΔΑ, ΔΙΟΤΙΜΟΥ, ΗΡΟΔΟΤ, ΗΡΟΞΕ и ΜΟΙΡΙΟΣ (Анохин 2011: 122). В.А. Анохин, М. Прайс, а также Н.А. Фролова и М.Г. Абрамзон датировали их временем правления Митридата VI Евпатора Диониса (Анохин 2011: 122—123, № 807—809, 812—815; Фролова, Абрамзон 2015: 29, 78, 79, табл. 19: 527, 528 , 20, 21: 545—552 ; SNG BM 819—827).

МАИАСК № 10. 2018

«Nulla salus bello est», или Херсонес при Митридате VI Евпаторе Дионисе: по данным нумизматики

Причем В.А. Анохин изначально полагал, что эти монеты были отчеканены в 120—110 гг. до н.э. (Анохин 1977: 146, 147, № 179—181, 184—186, табл. XII: 179—181, 184—186 ), как он полагал, до или в первый год походов Диофанта на скифов (Анохин 1977: 54). Но со временем он изменил свою точку зрения и счел возможным датировать их 110—90 гг. до н.э. (Анохин 2011: 122—123, № 807—809, 812—815). При этом ученый сослался на выводы М. Прайса, заключившего, что они могли быть отчеканены во II—I вв. до н.э. Хотя английский ученый не счел возможным датировать их правлением Митридата VI Евпатора Диониса (SNG BM 819—827). В свою очередь, Н.А. Фролова и М.Г. Абрамзон допустили, что монеты на рис. 4: 4, 5 могли быть выпущены в 110—60 гг. до н.э., т.е. на протяжении всего понтийского периода. Мы же, в свою очередь, заметим, что считаем куда более логичной точку зрения, высказанную и обоснованную В.А. Анохиным в его монографии «Монетное дело Херсонеса». Тогда ученый, вслед за В.К. Голенко (Голенко 1964: 45), заметил, что эти монеты «никаких признаков влияния митридатовских типов не имеют» (Анохин 1977: 56). Заметим, что к тому же выводу пришли Е.Я. Туровский и В.М. Горбатов. Исследователи датировали их серединой III — второй—третьей четвертями II в. н.э. (Туровский, Горбатов 2013: 106—110, № 196, 198, 198a, 200, 201, 219—221, табл. 15: 196, 198, 198a, 200, 201 , 17: 219—221 ).

Однако эти ученые не сочли необходимым аргументировать свою точку зрения. Сам же факт отсутствия на изучаемых драхмах понтийской символики не может быть истолкован как бесспорный довод в пользу предположения В.К. Голенко и В.А Анохина, а также Е.Я. Туровского и В.М. Горбатова. Ведь, как уже было сказано выше, она отсутствует и на драхмах Деметрия (рис. 2). Однако датировка монет на рис. 4: 4, 5 понтийским периодом все же вполне может быть поставлена под сомнение.

Попытаемся обосновать тезис вышеупомянутых исследователей. Для этого воспользуемся методикой, примененной нами при изучении дихалков Гекаклида и драхм Деметрия. Обратим внимание на то обстоятельство, что на реверсе монет на рис. 4: 4, 5 присутствуют легенды, содержащие указания на место эмиссии и имя магистрата. Причем надписи выполнены весьма аккуратным почерком, куда лучшим, чем у мастеров, оформивших дихалки Гераклида (рис. 1). Так, хорошо заметно, что на изучаемых монетах «Ρ» с небольшой, аккуратно прочерченной округлой составляющей. Такое написание этой буквы не свойственно и легендам драхм Деметрия (рис. 2). Примечательны также литеры «Μ» и «Σ» с расходящимися концами. Заметим, что иным почерком выполнены легенды на бронзах на рис. 4: 1—3 . Полагаем, что монеты на рис. 4: 4, 5 были выпущены после завершения эмиссии денег, легенды которых не содержали имена полисных магистратов. Их могли эмитировать в конце III — в третьей четверти II в. н.э. Основываемся на том факте, что в тот период в Херсонесе были отчеканены монеты с легендами реверса, исполненными схожими почерками, содержащими эмиссионное обозначение «ΧΕΡ», а также имена магистратов (Анохин 1977: 142, № 127—178, табл. IX: 127—137 — XI; 2011: 116—121, № 752—802).

Этим же периодом следует датировать драхму на рис. 4: 5 с бюстом безбородого Геракла вправо на аверсе и с изображением его палицы, выше и ниже которой размещены эмиссионное обозначение ΧΕΡ и имя магистрата ΜΟΙΡΙΟΣ на реверсе. Основываясь на результатах изучения монет с изображением Девы в башенной короне на лицевой стороне и лани на оборотной, датируем монету на рис. 4: 5 концом III — третьей четвертью II в. н.э.

Обратим внимание на тетрадрахму Митридата VI Евпатора Диониса, изображение которой приведено на рис. 4: 6 . В.А. Анохин полагает, что ее отчеканили в Херсонесе в период правления Митридата VI Евпатора Диониса (Анохин 2011: 124—125, № 825), а,

МАИАСК № 10. 2018

точнее, в 225 г. б.э. (73/72 г. н.э.). Он основывается на том факте, что на реверсе этой монеты отчеканена монограмма р^р (рис. 4: 6 ). Ученый полагает, что в Херсонесе тетрадрахмы этого государя чеканили два года: в 74/73 и в 73/72 гг. до н.э. (Анохин 2011: 124—125, № 824, 825). К сожалению, В.А. Анохин не привел в своем каталоге изображение наиболее древней тетрадрахмы. Но, по-видимому, вывод был сделан также с учетом обнаружения на ее оборотной стороне монограммы р^р. Однако Ф. де Каллатай — крупнейший специалист по монетному делу Митридата VI Евпатора Диониса — придерживается по вопросу их атрибуции иной точки зрения. Ученый читает в лигатуре р$р не имя Парфенос, а слово «Πάριον». Дело в том, что на монетах Митридата VI Евпатора Диониса не известны монограммы божеств⁵⁷ (de Callataÿ 1997; de Callataÿ 2005: 119—136; de Callataÿ 2007: 271— 308; Waddington, Reinach, Babelon 1904: 12—19, No. 9—16, pl. II, III: 1—6 ). На них размещали легенды, содержащие имя и титулы царя, а также эмиссионную информацию (de Callataÿ 1997; de Callataÿ 1997; Waddington, Reinach, Babelon 1904: 12—19, No. 9—16, pl. II, III: 1—6 ). Ф. де Каллатай полагает, что заинтересовавшие В.А. Анохина монеты могли быть выпущены в 74—72 г. до н.э. в мисийском городе Парии, располагавшемся на Геллеспонте (de Callataÿ 1997: 22, 49, No. D66 R1—D68 R5, pl. XII: D66 R1—D68 R5). Мы принимаем его точку зрения.

Перейдем к формулированию выводов. Начнем с того, что в ходе исследования нам удалось дать ответы на все сформулированные вопросы. Настаиваем на том, что Херсонес в понтийский период обладал особым статусом. Да, он зависел от Понта. Но не был подконтролен Митридату Младшему. Изначально, при Гераклиде, Херсонес обладал внутренней автономией. Причем в нем сохранился режим умеренной демократии. А позже им управляли доверенные лица понтийского царя, бывшие представителями местной элиты. Одним из них был Деметрий.

Приходим к выводу, что Митридат VI Евпатор Дионис создал в Таврике два независимых друг от друга центра влияния. Так государь сделал все, чтобы снизить вероятность сепаратистских выступлений в Таврике.

Но эта схема не позволяла контролировать ситуацию на полуострове в кризисные моменты его истории. Так что ее использовали только при Митридате Младшем, до восстания 85 г. до н.э. Учтем тот факт, что Махар бежал в Херсонес из Боспора, спасаясь от мести прибывавшего в Северо-Восточное Причерноморье отца-государя (App., Mithr., 102; Cass. Dio, XXXVI, 50, 2). Следовательно, он мог рассчитывать на лояльность его жителей. Приходим к выводу, что Махар управлял всей понтийской Таврикой, а не только Боспором.

В последние годы жизни Митридата VI Евпатора Диониса Херсонес контролировал командир понтийского гарнизона. Полагаем, что им был Агафон. Так что не случайно он смог захватить власть в этом городе в результате восстания 63 г. до н.э.

Далее, экономика Херсонеса при Митридате VI Евпаторе Дионисе находилась в очевидном упадке. Есть все основания считать, что он превратился в сельскохозяйственный придаток Понтийского государства. Причем сфера его денежного обращения страдала от дефицита полноценных денег, обусловленного прекращением торговли со странами Средиземноморья и уплатой дани серебром понтийскому государю. Власти Херсонеса пытались решить эту проблему. Так, Гераклид выпустил в обращение значительное количество дихалков (рис. 1). А Деметрий организовал эмиссию неполноценных драхм (рис. 2), штемпели для которых были изготовлены на Боспоре. Однако наполнить обращение

МАИАСК № 10. 2018

«Nulla salus bello est», или Херсонес при Митридате VI Евпаторе Дионисе: по данным нумизматики необходимой массой платежных средств не удалось. Ведь вывоз серебра из региона в Понт создал ажио на него в бронзовой кредитной монете. В результате эмиссия разменных денег потеряла экономический смысл. Серебро же чеканить было не из чего. Вполне возможно, что оно принудительно изымалось из обращения для уплаты дани.

С учетом этого становится понятно, почему Агафон эмитировал тетрахалки (рис. 3). Он выпустил в обращение деньги с принудительным курсом, причем номинала, приемлемого для обращения и экономически обоснованного для эмитента.

Сам же факт выпуска Агафоном своих денег свидетельствует о значимости командования понтийского гарнизона в системе управления Херсонеса. Полагаем, что царские войска обеспечили спокойствие в городе до восстания 63 г. до н.э., когда авантюрность планов Митридата VI Евпатора Диониса не поставила под угрозу даже не благосостояние, а саму жизнь его воинов.

Последнее обстоятельство позволяет прояснить вопрос об устройстве системы управления понтийской Таврикой. На ее территории были созданы наместничество с центром в Пантикапее, управляемое царскими сыновьями и наследниками Митридатом Младшим и Махаром. Есть все основания видеть в этой территориально-административной единице сатрапию, о которой писал Е.А. Молев (Молев 1995: 45; 2003: 191). Херсонес же стал опорным пунктом, военной базой понтийцев (Сапрыкин 1996: 133, 137—138).

Но вернемся к Агафону. Его приход к власти не позволил властям Республики заключить с Херсонесом соглашение о союзе. Так что этот полис оказался под римским влиянием значительно позже, в 24 г. до н.э.58

И, наконец, в ходе исследования было установлено, кто и в какой последовательности управлял Херсонесом в понтийский период его истории. Причем удалось проследить статусы и выработать представления о происхождении этих лиц.

Выносим результаты нашего исследования на научное обсуждение.