Нужна ли фискальная девальвация для стимулирования экономического роста?

Следует подчеркнуть, что фискальная девальвация проводилась главным образом в отдельных странах Евросоюза. Когда номинальные ставки процента уже близки к нулевым значениям, возможности стимулирования экономики через монетарную политику крайне ограничены. Кроме того, в условиях единой валюты и обязательств по свободной торговле у стран зоны евро отсутствуют возможности для девальвации и изменения ставок пошлин на экспорт и импорт для того, чтобы простимулировать экономику через рост экспорта и снижение импорта. Более того, экономики государств ЕС традиционно имеют относительно высокий уровень затрат на рабочую силу. Меры бюджетной политики в части увеличения государственных расходов были практически исчерпаны в силу того, что рост долговой нагрузки негативно сказывался на бюджетной устойчивости этих стран.

Таким образом, повышение косвенных налогов в обмен на снижение налогов на факторы производства стало своего рода последним доступным способом стимулирования экономики. В одном из относительно недавних (2015 г.) исследований авторы доказывают отрицательное влияние корпоративных налогов и налогов на труд на экономический рост2. Связано это с тем, что налоги на труд (налоги на доходы физических лиц и страховые взносы) негативно воздействуют на предложение труда и спрос на труд, препятствуя увеличению числа занятых и тем самым снижая привлекательность вложений в человеческий капитал. Налоги на предпринимательские доходы (главным образом, на прибыль) также отрицательно воздействуют на расходы, связанные с привлечением капитала, и, следовательно, дестимулируют частные инвестиции.

За последние 15 лет практически все государства ЕС, а также ряд стран ОЭСР провели повышение базовой ставки НДС на 1–6 п.п. При этом страны, проводившие фискальную девальвацию, выбрали разные способы «размена» повышения НДС. Так, 30 из 32 государств ОЭСР понизили ставки налога на прибыль. При этом скандинавские страны, не повышавшие ставку НДС, предпочли снизить ставку налога на прибыль, опасаясь налоговой конкуренции со стороны остальных членов ЕС.

Что касается динамики ставок страховых взносов, то за последние 15 лет ряд стран ОЭСР действительно уменьшали общую нагрузку на труд. Однако только 9 стран сократили ставки заметным образом (4 и более п.п.) – Австралия, Венгрия, Израиль, Нидерланды, Новая Зеландия, Польша, Словакия, Швеция, Турция. Причем для 5 из них это было временной мерой, поскольку они столкнулись с возросшими рисками бюджетной устойчивости в части исполнения социальных обязательств и вынуждены были затем повысить ставки. В целом же 17 из 32 государств ОЭСР в период с 2010 по 2015 гг. повысили налоговую нагрузку на труд, главным образом, через увеличение ставок страховых взносов.

Таким образом, налоговый маневр в странах ОЭСР в основном осуществлялся посредством повышения ставки НДС с одновременным снижением в основном налога на прибыль и гораздо реже – налоговой нагрузки на труд.

В то же время, судя по текущим темпам экономического роста в ОЭСР, а также сохраняющимся проблемам с безработицей, бюджетным дефицитом и госдолгом, едва ли фискальная девальвация оправдала себя в полной мере (притом что эксперты признают краткосрочный характер ее воздействия на экономический рост1).

Последствия снижения ставки страховых взносов в России

Представители финансово-экономического блока правительства склонятся к варианту фискальной девальвации, предполагающему снижение страховых взносов вместо сокращения налога на прибыль. При этом аргументация довольно проста: Россия входит в число стран с самым высоким в мире уровнем тарифов страховых взносов для работодателей. Однако если взять суммарную нагрузку на фонд оплаты, которую несут работник и работодатель по отчислениям на социальное обеспечение, то здесь Россия находится заметно ниже большинства стран ОЭСР ( рис. 1 ).

Если не учитывать государства с традиционно низким уровнем общей налоговой нагрузки (такие как Мексика, Ю.Корея), то Россия оказывается среди стран с крайне умеренным тарифом страховых взносов ( рис. 2 ).

Германия

• •    Италия ее Австрия

  
  
  
  
  
  
  
  

  Венгрия

  
  

  Франция

  
  

  Чехия

  Словакия Финляндия

  Швеция

  Греция Словения

  Португалия

  Турция

  е Испания

  Эстония

  • •                  Нидерланды

  ♦ Дания • Норвегия

  • •    Польша Япония

  • Исландия

  
  

  • Люксембург

  
  
  
  

• •    Канада • США

  
  

  • Россия

  Великобритания^J

  
  

  • Ирландия Австралия

  
  
  
  

  Корея

  •е Израиль

  
  

  • Швейцария

  
  

• Мексика

• •    Новая Зеландия

0           20 000        40 000        60 000        80 000        100 000       120 000

ВВП на душу населения, ППП, доллары

Рис. 1. Соотношение ВВП на душу населения (ППП, долл.) и общего тарифа страховых взносов в 2015 г.

• •    Дания

Финляндия __• Франция

Бельгия

•           Австрияу

Нидерланды                 х"

X

Исландия                  ^Италия X Швеция

Греция хх е Венгрия

# Норвегия

• •    •                   • Германия

Великобритания            _ Португалия

Люксембург

Словения о Новая Зеландия           •Xх Эстония Чехия зраиль Россия          ■х   ИспанияСловакихияя

Турция о Швейцария X хх США

_________е Корея

^.х     • Ирландия о Мексика

15        20        25        30        35        40        45        50        55        60

Общий тариф страховых взносов, %

Рис. 2. Соотношение общей налоговой нагрузки (% ВВП) и общего тарифа страховых взносов в 2015 г.

Финансово-экономический блок правительства считает, что путем снижения страховых взносов можно решить проблему высокого уровня прямых налогов на бизнес, а значит, сократить издержки производства и повысить конкурентоспособность отечественной экономики. Однако опыт некоторых стран демонстрирует, что снижение социальных взносов не приводит к сокращению стоимости рабочей силы. Например, в Чили средняя ставка налога на фонд заработной платы снизилась с 30 до 5% в период с 1979 по 1985 гг. (в настоящее время ставка равна 7%). Однако ее снижение было полностью компенсировано повышением уровня зарплаты и в итоге издержки производителей на труд не умень-шились1.

Сложность анализируемой проблемы заключается в том, что при снижении налога на труд и повышении НДС на рынке труда действуют два противоположно направленных эффекта. При снижении страховых взносов увеличивается спрос на труд со стороны фирм, что в свою очередь стимулирует увеличение отработанных часов и ставки заработной платы. Рост же НДС ведет к увеличению цены потребительских товаров, что обусловливает замещение спроса на потребительские товары в пользу другого блага – досуга. То есть спрос на досуг увеличивается, а объем предложения труда вне зависимости от уровня заработной платы, соответственно, снижается.

Расчеты Института Гайдара показывают, что эффект от увеличения спроса на труд со стороны фирм будет превалировать над эффектом сокращения предложения труда со стороны домохозяйств, что приведет к росту эффективно отработанных часов в экономике. Привлечение трудовых ресурсов, в свою очередь, простимулирует накопление капитала до тех пор, пока показатель капиталовооруженности единицы эффективного труда не увеличится до уровня, соответствующего издержкам финансирования инвестиций.

Учитывая текущее состояние дел в российской экономике, когда безработица близка к «естественному уровню» и реальная заработная плата высоко чувствительна к ситуации на рынке труда2, а в структуре российского экспорта доминируют углеводороды, добыча которых в краткосрочном периоде практически не зависит от реального курса рубля, можно ожидать, что данный налоговый маневр не будет способен оказать заметного влияние на повышение конкурентоспособности российской экономики. По оценкам Института Гайдара, в ответ на изменение структуры налогов прирост ВВП составит всего лишь 1% в долгосрочном периоде. При этом основной вклад в прирост придется на первый год после реализации реформы (ВВП дополнительно прирастет на 0,7% в первый год). В течение трех последующих лет ежегодный прирост составит 0,1% ВВП.

Еще одно ожидание представителей финансово-экономического блока от снижения страховых взносов связано с «обелением рынка труда». Очевидно, что фискальная девальвация в случае долгосрочного значимого сокращения издержек на труд снижает привлекательность теневого бизнеса. Дело в том, что бизнесмены, применяющие «конвертные схемы», вынуждены нести постоянно «дорожающие» издержки: расходы на оплату труда «в белую» на уровне минимальной заработной платы по региону, легализация и обналичивание доходов и т.п. Однако с учетом краткосрочного характера воздействия снижения взносов на конкурентоспособность экономики и недостаточное доверие к существующей пенсионной системе, перспектива вывода заметного объема зарплат из тени в обозримой перспективе мало реальна. В пользу этого вывода свидетельствует отсутствие явной связи между уровнем налоговой нагрузки на труд и долей теневой зарплаты в России: в период 2000–2015 гг. сочетались два тренда – снижение эффективной ставки налогов на труд (по крайней мере, до 2011 г.) и последовательный рост доли теневой зарплаты.

Возможные последствия повышения НДС

Повышение потребительских цен. Несмотря на то, что плательщиками НДС по законодательству считаются продавцы (юридические лица), на практике происходит распределение прироста налоговой нагрузки между продавцами и покупателями и в любом случае его часть переносится в цену реализации товара.

Иными словами, увеличение НДС приведет к краткосрочному ускорению инфляции, а значит снизит реальный уровень доходов граждан. Краткосрочный рост уровня потребительских цен при переходе к единой ставке НДС в 21%, по расчетам Института Гайдара, может составить 3%.

Что означает:

• •    рост бедности, что в условиях уже произошедшего ее увеличения (с 15,4 млн чел. в 2012 г. до 19,7 млн чел. в 2016 г.) и состоявшегося падения доходов населения совершенно неприемлемо;

• •    наиболее заметный рост цен на продукцию, реализация которой облагается льготной ставкой НДС в 10%: продовольственные и медицинские товары, товары для детей;

• •    рост цен на импортные товары.

Налоговая конкуренция. Действующая ставка НДС в России соответствует среднеевропейскому уровню налога (17,5%) и близка к тем, которые установлены в странах, являющихся нашими основными торговыми партнерами из стран дальнего зарубежья. Среди стран ОЭСР ставка НДС в 12% и менее действует в 6 странах (Япония, Канада, Швейцария, Новая Зеландия, Ю. Корея, Австралия), а также в Казахстане. Поэтому заметное повышение ставки НДС может не только ухудшить условия ведения бизнеса в приграничных территориях, но и будет препятствовать импорту, что в условиях достаточно высокой зависимости от него несет дополнительные риски, в том числе риск ухудшения доступности не имеющих аналогов в России высокотехнологичного оборудования и машин.

Ухудшение условий ведения бизнеса для организаций, действующих в специальных налоговых режимах. Повышение ставки НДС будет увеличивать себестоимость производства у организаций, работающих в рамках специальных налоговых режимов. Не будучи плательщиками налога на добавленную стоимость, они вынуждены входящий НДС не принимать к вычету, а учитывать в стоимости приобретаемых товаров, работ, услуг. Соответственно, чем более материалоемкой является их деятельность, тем более значимым становится для «спецрежимников»

эффект от повышения ставки НДС. Возможным решением, нивелирующим негативные последствия, является предоставление им возможности добровольной регистрации в качестве НДС-плательщиков (подобный опыт для представителей малого и среднего предпринимательства широко применяется в мире).

Альтернативные варианты фискальной девальвации

С точки зрения воздействия на экономический рост, более оправданным представляется налоговый маневр в виде снижения налога на прибыль в сочетании с ростом НДС. Во-первых, эффект в этом случае будет устойчивым. Во-вторых, результатом станет увеличение инвестиционных ресурсов у предприятий и одновременно усиление стимулов для их инвестирования. Замена налога на прибыль налогами на потребление (прежде всего НДС) – общая тенденция в развитых странах. При этом с точки зрения бюджета ожидаемый выигрыш связан с вероятным повышением экономической активности. В-третьих, появляется возможность осуществить централизацию части налоговой ставки налога на прибыль, а сокращение налога провести за счет сугубо региональной компоненты. Для компенсации выпадающих региональных доходов прирост ставки НДС целесообразно распределять между субъектами РФ пропорционально численности постоянного проживающего на их территориях населения. Оценивая данный вариант, следует также сказать, что процесс накопления капитала достаточно инерционный, в результате прирост ВВП в размере, по крайней мере, 1,5% будет обеспечен за 15–20 лет.

Однако, учитывая все вышеперечисленные «за» и «против» обсуждаемых и возможных вариантов фискальной девальвации, однозначно сделать выбор в пользу проведения подобного налогового маневра в ненефтегазовом секторе не представляется возможным. К тому же, следует всегда учитывать, что налоговая стабильность уже сама по себе является ценностью.•