О гетерогенном характере археологической культуры ранних кочевников Южного Урала середины I тыс. до н. э.

Накопление источниковой базы по кочевникам Южного Урала, активно идущее с середины XX в., привело исследователей к осознанию того, что признаки единой «археологической культуры» (в данном случае – т. н. «савроматской» и т. н. «раннего этапа прохоровской») не могут адекватно отражать все многообразие зафиксированных типов погребального обряда и динамики изменений материальной культуры.

Одним направлением выхода из этой «проблемной ситуации» явились попытки выделения различных локальных вариантов, отличающихся друг от друга общим обликом материальной культуры и погребального обряда (самаро-уральский и волго-донской варианты, челябинская группа, кочевники Южного Зауралья и т. д.), а также выделения новых археологических культур. Однако во всех случаях основа различий виделась только в отдельных элементах, как правило, – ярких и хорошо запоминающихся (напр., «тальковая» керамика, дро-мосные погребения, наличие сожжений надмогильных конструкций, каменные курганы и пр.). Эти различия «по тенденции», как и особенности вариантов, всегда объяснялись географической близостью или связями с тем или иным регионом.

Второе направление стало развиваться только в последние два десятилетия. В это время рядом исследователей к мозаичной картине раннекочевнического времени Южного Урала был применен иной подход, сутью которого является отказ от конструирования культур и их вариантов, взамен чего было предложено рассматривать кочевнические древности середины I тыс. до н. э. как гетерогенные и сосуществующие друг с другом. Это позволило обосновать и выделить восточноприаральскую ( Таиров , 2006; Мышкин , 2014) и мугоджарскую ( Савельев , 2019; 2021а; 2021б) группы памятников, а также постулировать наличие третьей важнейшей группы – блюменфельдской ( Мышкин , 2013. С. 219, 221; Савельев , 2019; Сиротин , 2021. С. 30, 32). Принципиальную значимость имеет вывод о том, что основой для выделения данных групп и их признаков у кочевников Южного Урала середины I тыс. до н. э. являются исключительно устойчивые формы погребальной обрядности, материальная же культура должна рассматриваться как своеобразная lingua franca ( Савельев , 2024).

В связи с дискуссией, возникшей на семинаре «Ранние кочевники Южного Урала, Волго-Донья и Северного Причерноморья: культурные трансформации и хронология комплексов» (ИА РАН, 10.12.2024) и вылившейся в корректировку дефиниции «археологическая культура» применительно к древностям ранних кочевников Евразийской степи, данные группы, ранее называвшиеся автором культурными, территориальными или этнографическими, в дальнейшем именуются «культурными комплексами»2.

Материалы и методы

Анализ погребального обряда показывает, что в пределах Южного Урала с рубежа VI–V до рубежа IV–III вв. до н. э. (т. е. на протяжении около 200 лет) существовало три основных культурных комплекса, каждый из которых имел более или менее устойчивую территорию и устойчивый набор обрядовых признаков.

Мугождарский комплекс представлен памятниками, локализованными в Примугоджарье, Орско-Илекских степях и предгорьях Южного Зауралья. К основным признакам погребального обряда относятся: кольцевые валы вокруг центрального погребения, широкие овальные (вплоть до округлых) могильные ямы, в т. ч. и очень большие, наклонные стенки могильных ям и расширение над уровнем дна (кольцевые и частичные полуподбои), главенствующая западная (при наличии восточной) ориентировка умерших, частичное сожжение деревянных перекрытий и (в качестве варианта) наличие ярусных и диагональных погребений. Статистически фиксируемые различия между обрядовыми группами (земляные курганы, земляные курганы с каменными конструкциями, каменные курганы) свидетельствуют о проявлениях различных этнокультурных компонентов внутри мугоджарского комплекса – раннесакского, блюменфельдского и восточноприаральского ( Савельев , 2021б. С. 58–60).

Восточноприаральский комплекс своим происхождением связан с переселением кочевников с периферии Древнего Хорезма. Объединяет памятники с погребениями на древнем горизонте, часто коллективными, парцеллярными, в деревянных срубных или столбовых конструкциях круглой, прямоугольной или квадратной, а также шатровой формы, которые часто были сожжены; в некоторых случаях по рядам столбовых ям фиксировались наземные ходы-дромосы. Часть памятников представлена сожженными мавзолеями из сырцовых кирпичей, также с погребениями на древнем горизонте или в неглубоких ямах. Основная территория распространения – нижнее течение р. Илек и Южное Зауралье, отдельные памятники узкой полосой через Западное Оренбуржье доходят до Самарской Луки на Средней Волге ( Савельев , 2019. С. 43).

Блюменфельдский комплекс характеризуется земляными насыпями курганов, погребениями в подквадратных, широких и стандартных прямоугольных могильных ямах, под плоскими деревянными перекрытиями, часто коллективными, с ориентировкой умерших головами на запад ( Мышкин , 2013. С. 219–220; Савельев , 2019. С. 43). В основном локализован в нижнем течении р. Илек, по среднему течению р. Урал, в Степном Приуралье, а также в Южном Зауралье.

Степень устойчивости основных черт всех трех комплексов такова, что каждый из них по формальным признакам достаточен для рассмотрения в ранге отдельной археологической культуры. Но проблемность ситуации в том, что на Южном Урале только малая часть исследованных могильников может быть названа гомогенной, в большинстве из них культурные комплексы представлены в разном удельном весе и в разных комбинациях, т. е. они являются гетерогенными. Учитывая установленную на примере могильника Филип-повка 1 «археологическую синхронность» (не более 2–3 поколений) трех культурных комплексов, даже гипотетическое рассмотрение их как разновременных, тем более в пределах всего Южного Урала (порядка 800 × 800 км), невозможно.

Ранее были рассмотрены все погребальные памятники «савроматского» времени с одной локальной (порядка 3500 кв. км, около 60 × 60 км) территории Южного Зауралья ( Савельев , 2021б. С. 60–64), что как раз и показало наличие и сосуществование гомогенных и гетерогенных могильников. В настоящей работе приводятся сводные данные по 14 могильникам ранних кочевников Южного Урала середины I тыс. до н. э. (табл. 1), что позволяет увидеть представленность культурных комплексов как в составе конкретных могильников, так и в пределах региона³.

Максимальное количество кочевнических курганов середины I тыс. до н. э., входящих в состав анализируемых могильников, – 133, из них исследовано 97, т. е. 72 %, что в целом показывает степень достоверности последующих выводов. К северо-восточной части региона (Южное Зауралье) относится семь могильников, в которых исследовано 38 курганов (39,2 % от анализируемых) из 49 (т. е. 78 %). Северо-западная часть региона (Южное Предуралье) не представлена в анализе, т. к. к середине I тыс. до н. э. здесь относятся только единичные погребения. Из южной части региона (Степное Приуралье) для анализа отобрано также семь могильников4. Всего в эти могильники входит 85 курганов, из них исследовано 59 (69 %), что составляет 60,8 % от анализируемой выборки.

Южное Зауралье

Могильник Сибай I (рис. 1: 1; 2: А). Цепочка из 13 курганов вытянута на 900 м по линии СЗ–ЮВ. Из восьми исследованных курганов один относился к эпохе бронзы и один к раннесарматской (прохоровской) культуре. Из шести курганов середины I тыс. до н. э. один, расположенный на восточном краю цепочки, относится к восточноприаральскому комплексу, остальные – к блюменфельд-скому. В кургане № 8 центральное погребение являлось дромосным (Васильев, Федоров, 2021), в кургане № 11 выявлено одно впускное погребение в овальной могильной яме (мугоджарский комплекс).

Таблица 1. Соотношение культурных комплексов в анализируемых могильниках кочевников Южного Урала середины I тыс. до н. э.

№	s к ад R s о s	EI ад П О о S й	о о о ад к ^ г ад О & о & д к	3 & g	g О О m	к 2 ^	о ад ч ад \=> аде к
1	Сибай I	5 (83,4 %)	1 (16,6 %)	–	6	≤ 11	6 (55 %)
2	Сибай II	5 (53,6 %)	4 (44,4 %)	–	9	≤ 10	9 (90 %)
3	Сосновка	–	1 (50 %)	1 (50 %)	2	≤ 6	2 (33 %)
4	Переволочан I	1 (8,3 %)	9 (75 %)	2 (16,7 %)	12	12	12 (100 %)
5	Аландское I	–	1 (50 %)	1 (50 %)	2	2	2 (100 %)
6	Биш-Уба I	–	3 (75 %)	1 (25 %)	4	5	4 (80 %)
7	Акоба II	—	2 (100 %)	—	2	2	2 (100 %)
8	Уркач I	1 (9,1 %)	1 (9,1 %)	9 (81,8 %)	11	≤ 34	11 (32 %)
9	Жагабулак I	3 (100 %)	–	–	3	4	3 (75 %)
10	Гумарово	—	—	5 (100 %)	5	5	5 (100 %)
11	Валитово-2	–	–	3 (100 %)	3	3	3 (100 %)
12	Филипповка 1	19 (63,3 %)	3 (10 %)	8 (26,7 %)	30	30	30 (100 %)
13	Три Мара	3 (100 %)	—	—	3	4	3 (75 %)
14	Булдурта	1 (20 %)	–	4 (80 %)	5	6	5 (83 %)
ВСЕГО		38 (39,2 %)	25 (25,8 %)	34 (35 %)	97 (100 %)	≤ 134	97 (72 %)
Зауралье (1–6, 11)		11 (28,9 %)	19 (50 %)	8 (21,1 %)	38 (39,2 %)	≤ 49	38 (78 %)
Приуралье (7–10, 12–14)		27 (45,8 %)	6 (10,2 %)	26 (44 %)	59 (60,8 %)	≤ 85	59 (69 %)

Могильник Сибай II (рис. 1: 2 ; 2: Б ) занимает площадку размерами 900 × 900 м, состоит из 21 кургана (исследовано 20). В северной части отдельными скоплениями расположены три кургана эпохи бронзы и восемь позднесарматских курганов. К середине I тыс. до н. э. относятся девять курганов ( Пшеничнюк , 1983). Курганы восточноприаральского комплекса (4) вытянуты

Рис. 1. Основные курганные могильники ранних кочевников

Южного Урала середины I тыс. до н. э. Соотношение культурных комплексов ( красный – восточноприаральский; коричневый – мугоджарский;

зеленый – блюменфельдский)

1 – Сибай I; 2 – Сибай II; 3 – Аландское I; 4 – Сосновка; 5 – Биш-Уба I; 6 – Переволочан I; 7 – Валитово-2; 8 – Гумарово; 9 – Три Мара; 10 – Уркач I; 11 – Жагабулак I; 12 – Акоба II;

13 – Булдурта I; 14 – Филипповка 1

Региональные соотношения : I – Южный Урал в целом; II – Южное Зауралье; III – Степное Приуралье

Рис. 2. Курганные могильники Сибай I (А) и Сибай II (Б). Планиграфия а–г – курганы середины I тыс. до н. э. (а – блюменфельдская группа; б – восточнопри-аральская группа; в – дромосное погребение; г – впускное погребение в овальной яме); д – курганы прохоровской культуры; е – курганы эпохи бронзы; ж – неисследовавшиеся курганы; з – курганы позднесарматского времени широтной цепочкой в центре могильника. Курганы блюменфельдского комплекса (5) расположены разреженно в центральной, северной и южной частях могильника.

Могильник Сосновка (рис. 1: 4 ) занимает площадку размером 250 × 350 м. Состоит из восьми курганов, из которых один относится к эпохе бронзы, а остальные сгруппированы в две широтные цепочки. В каждой из цепочек раскопано по одному крайнему восточному кургану: в северной – мугоджарский, в южной – восточноприаральский ( Савельев , 2021б).

Могильник Аландское I (рис. 1: 4 ; 3: З ) состоит из двух разновеликих курганов – крупного мугоджарского и малого восточноприаральского ( Мошкова , 1972).

Могильник Биш-Уба I (рис. 1: 5 ; 3: В ): широтная цепочка из четырех крупных и одного малого кургана, расположенного на ее восточном краю. Не исследован только крайний западный курган. Остальные крупные курганы относятся к вос-точноприаральскому комплексу, малый восточный – к мугоджарскому. В центральном кургане № 1 из шести впускных погребений два сделаны в овальных могильных ямах ( Савельев , 2021б).

Могильник Валитово-2 (рис. 1: 7 ; 3: Д ): компактный, из трех небольших каменных курганов. Все погребения совершены в широких овальных ямах, также присутствует ярусное захоронение (Там же). Является гомогенным мугоджар-ским памятником.

Могильник Переволочан I (рис. 1: 6 ; 4: Б ) – ориентированная по линии ЮЗ – СВ цепочка длиной 950 м, состоит из 12 курганов. Исследован полностью. Три самых крупных кургана расположены на северном краю могильника, вытянуты широтно в одну линию. Основная часть цепочки (курганы 1, 2, 4–9, 11) относится к восточноприаральскому комплексу, расположенные с севера крупные курганы 10 и 12 – к мугоджарскому, а находящийся немного в стороне от оси цепочки в ее центре курган 3 – к блюменфельдскому. Центральные погребения в курганах 3, 10 и 12 являются дромосными ( Сиротин , 2016). Впускные погребения представлены подбоями и катакомбами, в большом кургане № 11 одно из пяти впускных погребений совершено в широкой овальной яме.

Степное Приуралье

Могильник Три Мара (рис. 1: 9 ; 3: А ) – цепочка из пяти курганов длиной 220 м, ориентирована по линии ЗЮЗ – ВСВ. Исследовано три восточных кургана (крайний западный объект – кольцевидное святилище). Все курганы относятся к блюменфельдскому комплексу.

Могильник Гумарово (рис. 1: 8 ; 3: Е ) – компактное скопление из пяти каменных курганов, где четыре малых вытянуты цепочкой с южной стороны от самого крупного, возведенного на основе кургана раннескифского времени ( Савельев , 2021а). Могильник исследован полностью. Все курганы, как и три впускных погребения, относятся к мугоджарскому комплексу.

Могильник Акоба II (рис. 1: 12 ; 3: Ж ) состоит из двух курганов – большого погребального и малого меморативного. Относятся к восточноприаральскому

О а Об О в О г Q д Ое U ж ^з Ни

Рис. 3. Курганные могильники Три Мара ( А ), Жагабулак I ( Б ), Биш-Уба I ( В ), Булдурта I ( Г ), Валитово-2 ( Д ), Гумарово ( Е ), Акоба II ( Ж ), Аландское I ( З ).

Планиграфия а – блюменфельдская группа; б – мугоджарская группа; в – восточноприаральская группа; г – не исследовавшиеся курганы; д–и – впускные погребения (д – широкая овальная яма; е – узкая овальная яма; ж – широкая прямоугольная яма; з – подбой; и – погребения в насыпи)

Рис. 4. Курганный могильник Филипповка 1 (А) и Переволочан 1 (Б). Планиграфия а – блюменфельдская группа; б – мугоджарская группа; в – восточноприаральская группа; г – малые курганы без погребений; д – дромосные погребения; е – дромосные погребения крестовидной формы; ж–л – впускные погребения (ж – широкая прямоугольная яма; з – узкая прямоугольная яма; и – широкая овальная яма; к – подбои и катакомбы; л – катакомбы)

комплексу. В большом кургане два впускных погребения – в округлой яме с диагональным положением погребенного и в подбое, в малом – в узкой овальной яме ( Моргунова, Краева , 2012). Погребения в овальных ямах являются мугоджарскими.

Могильник Уркач I (рис. 1: 10 ) наименее исследованный – из 34 курганов раскопано только 11 ( Мамедов и др ., 2022). Ориентированная меридионально основная цепочка длиной более 1,5 км состоит из курганов мугождарской группы, в ее центре расположен самый крупный в могильнике курган (не исследован), рядом с ним – единственный в исследованной части могильника курган с дромосным погребением (№ 3). К северу от самого крупного кургана, вне основной цепочки находится курган, относящийся к блюменфельдскому комплексу (№ 22), у крайнего северного кургана цепочки – курган восточнопри-аральского комплекса (№ 26). Впускные погребения: три в овальных могильных ямах (т. е. по обряду не отличаются от основных погребений) и один – в узкой прямоугольной яме.

Могильник Жагабулак I (рис. 1: 11 ; 3: Б ) – компактная цепочка из четырех курганов, вытянута по линии ЮЗ – СВ. Исследовано три крупных кургана, все относятся к блюменфельдскому комплексу ( Мамедов и др. , 2022). Два впускных погребения (к. 1 и 2) представлены широкой прямоугольной ямой и подбоем. Является гомогенным блюменфельдским памятником.

Могильник Булдурта I (рис. 1: 13 ; 3: Г ) – компактное скопление из двух крупных курганов и четырех малых, дугой окружающих расположенную с запада крупную насыпь. Большой курган (№ 2) относится к блюменфельдскому комплексу, все малые (№ 3–6) – к мугоджарскому ( Бисембаев, Мамедов , 2018). В кургане № 2 находилось два впускных погребения – в широких прямоугольной и овальной ямах, в кургане № 5 – одно впускное погребение в овальной яме средней ширины.

Могильник Филипповка 1 (рис. 1: 14 ; 4: А ) полностью исследован, выделяется элитным статусом, хорошо фиксируемой внутренней структурой и представленностью различных культурных комплексов. В структурном плане могильник состоит из линии малых курганов, двух основных сходящихся углом цепочек крупных и средних курганов, положения кургана 1 с округлым дромосным погребением (мугождарский комплекс) в центре площадки, скопления с курганами разных комплексов (14–15–16, 23–24, 26–27, 2/1–2/2) и дальней периферии, состоящей из курганов блюменфельдского комплекса. Полностью к блюмефельдскому комплексу относится восточная цепочка (дромосные погребения крестовидной формы), в западной цепочке представлены все три комплекса. Данная структура свидетельствует об «археологической синхронности» рассматриваемых культурных комплексов друг другу и их сосуществовании в рамках того общества, которое и создало некрополь. Это также подтверждается распределением впускных и периферийных погребений: мугоджарские и блюменфельдские – в курганах восточноприа-ральского комплекса, блюменфельдские – в курганах как мугоджарского, так и блюменфельдского комплекса, мугоджарские – в курганах блюменфельд-ского комплекса ( Савельев , 2024. Табл. 1). Таким образом, можно уверенно говорить, что основой могильника являлись блюменфельдские традиции

(63,3 % по центральным погребениям), а восточноприаральский (10 %) и му-годжарский (26,7 %) комплексы составляют относительно небольшой компонент (одна треть), связанный с внутренней культурной неоднородностью общества ранних кочевников Южного Урала середины I тыс. до н. э. ( Сиротин и др ., 2019. С. 241).

Региональные закономерности

Опираясь только на данные учтенных 14 могильников, для Южного Урала в целом можно представить следующее распределение культурных комплексов: блюменфельдский – 39,2 %, восточноприаральский – 25,8 %, мугоджарский – 35 % (табл. 1; рис. 1: I ). Однако их представленность в Степном Приуралье и его удаленной северо-восточной периферии – Южном Зауралье – сильно различается: для Степного Приуралья – 45,8–10,2–44 %, для Южного Зауралья – 28,9–50– 21,1 %, т. е. «общерегиональное среднее» какой-либо реальности не отражает. Для Приуралья ведущими (в равных долях) являются блюменфельдский и му-гождарский комплексы при очень малом весе восточноприаральских традиций. Для Зауралья, наоборот, на первом месте – восточноприаральские традиции, а блюменфельдские и мугождарские уступают им в два раза. Вероятно, эта детализация более отражает реальную картину, но работа по отдельным локальным территориям ( Савельев , 2021б. С. 60–64) и обращение к карте показывают, что она еще более сложна (рис. 1).

Большинство учтенных зауральских могильников являются «восточнопри-аральско-мугоджарскими» (с разным весом комплексов), но находящиеся севернее могильники Сибай I и II содержат значительный процент (53,6–83,4 %) блюменфельдских погребений. Расположенные южнее, практически на условной границе с Зауральем, могильники Три Мара и Гумарово – гомогенные блю-менфельдский и мугоджарский. Еще более южные могильники Уркач I и Жага-булак I, находящиеся у истоков р. Эмба, – практически чистый мугоджарский и гомогенный блюменфельдский. Более западный могильник Булдурта I – му-годжарский с крупным блюменфельдским курганом. Расположенные севернее могильники Акоба II и Филипповка 1 – один полностью восточноприаральский, другой – в основном блюменфельдский, в котором представлены также две другие традиции.

Приведенные данные показывают, что в степях Южного Урала в середине I тыс. до н. э. существовали как относительно или полностью гомогенные могильники, так и значительно чаще – могильники, в которых в той или иной степени сочетаются два или даже три основных культурных комплекса. На основе этого можно констатировать, что на Южном Урале в это время сосуществовало и имело значительные связи друг с другом население всех трех культурных комплексов. По тенденции одни традиции более характерны для Южного Зауралья, другие – для Степного Приуралья, но крупные гомогенные ареалы тех или иных традиций отсутствуют.

Этнокультурные модели и интерпретации

Сложность фиксируемой ситуации в кочевой среде Южного Урала середины I тыс. до н. э. может быть интерпретирована только с привлечением независимых внешних данных, обладающих хотя бы относительно понятным историческим контекстом. В качестве такой аналогии, как происходящие с той же территории и наиболее разработанные специалистами, можно привести данные по башкирской этнографии XVIII–XIX вв. Во-первых, при жесткой унифицированности мусульманского погребального обряда надмогильные сооружения в разных частях башкирского ареала значительно различаются – каменные оградки, каменные выкладки, каменные и деревянные столбы с тамгами, деревянные срубы, домовины ( Юсупов , 1989), при этом присутствуют как типологически относительно гомогенные ареалы, так и территории со смешанными типами. Во-вторых, обращение к карте расселения башкирских родов XVIII – начала XX в.⁵ показывает ряд принципиальных закономерностей:

– для всей территории расселения башкир, но особенно для Южного Зауралья и более западных степных территорий, окружающих горы, прослеживается своеобразная чересполосица из башкирских родов, имеющих в своей основе самое разное, в пределах азиатской части степи, происхождение;

– родовые территории имеют совершенно разные размеры и конфигурации, часть из них рассечена инокультурными ареалами, а часть представляет собой очень узкие полосы, что, несомненно, предполагает контакты этого населения между собой;

– крупные и компактные родовые ареалы являются скорее исключением, чем правилом;

– одни и те же родовые группы в основном раздроблены на 3–5 анклавов, которые могут располагаться и в Южном Зауралье, и в Степном Приуралье, частью заходить в горно-лесную зону или даже Зауральскую лесостепь.

На этой основе еще в 1960-е гг. в башкирской этнографии была сформулирована концепция «территориального племени» как одна из важнейших основ сложения башкирского этноса. Суть ее – в постепенной, при первоначальном длительном сосуществовании, консолидации разнородных этнокультурных компонентов, оказавшихся на одной территории, в единую и привычную кочевникам форму племени ( Савельев , 2021б. С. 55–56). Это выражалось как в погребальной обрядности, организации кладбищ и аулов, так и в особенностях материальной культуры.

Наличие этих параллелей свидетельствует о том, что ситуация «слипания» в конгломерат разнородных этнокультурных компонентов в степной зоне Южного Урала в середине I тыс. до н. э. не была уникальной и, будучи вызванной конкретными историческими условиями, в своей основе детерминировалась пограничным (север – юг/тайга – степь и запад – восток/Европа – Азия), барьерным и трансзональным положением Южного Урала, что превращало регион в своеобразный центр притяжения в срединной части Евразийского степного пояса.

Заключение

Приведенные данные позволяют говорить о частичной синхронности всех трех основных культурных комплексов – мугоджарского, восточноприараль-ского и блюменфельдского, сосуществовании данных традиций в рамках единых кочевнических объединений, а также постулировать, что «археологическая культура ранних кочевников Южного Урала» середины I тыс. до н. э. являлась сложным динамически развивающимся гетерогенным образованием с разным весом составных компонентов. Рассмотрение трех «групп» в качестве устойчивых обрядовых «культурных комплексов» позволяет перейти к характеристике особенностей археологической культуры кочевников савроматского времени Южного Урала. В отличие, например, от последующей прохоровской (раннесарматской) культуры той же территории или, например, саргатской культуры лесостепи Западной Сибири и тасмолинской культуры Центрального Казахстана, в основе которых лежал один культурный комплекс, кочевническая культура Южного Урала середины I тыс. до н. э. развивалась на основе трех культурных комплексов.

Вероятно, рассмотренные археологические данные фиксируют начальный этап взаимодействия разнородных культурных комплексов и создания на их основе достаточно устойчивого конгломерата с сохранением относительно чистых гомогенных в обрядовом отношении территорий. Если для блюменфельдского и восточноприаральского комплексов эти территории могут быть реконструированы только «по тенденции» и, вероятно, расположены они были череспо-лосно, то для мугоджарского комплекса фиксируется монолитный гомогенный ареал, занимающий западные склоны Мугоджар, верхнее и среднее течение рек Орь и Илек. Судя по Филипповскому некрополю, состояние конгломерата, как минимум для элиты кочевников, было характерно вплоть до последних десятилетий IV в. до н. э. Это свидетельствует о том, что процессы стандартизации и консолидации в кочевой среде Южного Урала, начавшиеся еще в V в. до н. э., не завершились и к рубежу IV–III вв. до н. э., когда савроматская эпоха, вершиной которой стало формирование «филипповского круга» памятников (о содержании термина см. в статье С. В. Сиротина в настоящем выпуске), за небольшой промежуток времени сменяется сарматской эпохой. Для памятников даже раннего этапа прохоровской культуры, за редчайшими исключениями, характерны сильно стандартизированные (как по обряду, так и по небогатому инвентарю) погребения.

В итоге можно сказать, что анализ кочевнических древностей Южного Урала середины I тыс. до н. э. должен вестись не через призму концепции единой археологической культуры и производных от нее инструментов типа «локальных вариантов», а через выделение устойчивых культурных комплексов, территории их распространения, трансформации во времени и выявление признаков взаимодействия друг с другом. Не отказываясь в целом от понятия

«археологическая культура», для рассматриваемого населения и рассматриваемого времени к ее признакам необходимо добавить такую характеристику, как «гетерогенная» (состоящая из нескольких культурных комплексов при относительно одинаковой материальной культуре), которая заметно отличается от «гомогенной» археологической культуры, состоящей из одного культурного комплекса. Этнографически зафиксированным аналогом «гетерогенной археологической культуры» является «территориальное племя».