О контактах жителей селища Привольное-1 на Калининградском полуострове в конце ХI - XIII в

Археологический памятник «Селище Привольное-1» был впервые открыт отрядом Самбийской археологической экспедиции Института археологии РАН (САЭ ИА РАН) под руководством одного из авторов в 2016 г. в ходе проведения

Рис. 1. Археологический памятник «Селище Привольное-1» на Калининградском полуострове археологических разведок в Зеленоградском районе Калининградской области РФ в окрестностях поселка Привольное (бывшее нем. поселение Гунтенен (Gunthenen, Kreis Fischhausen)) (см. также: Chochlov et al. In print) (рис. 1).

К моменту проведения полевых работ из архивных документов1 довоенного периода археологического исследования Калининградского (до 1946 г. – Самбий-ского) полуострова было известно о предположительном обнаружении немецкими археологами средневекового поселения в окрестностях Гунтенен. В частично сохранившихся немецких архивах осталось, однако, лишь краткое упоминание обнаружения в 1933 г. «…в огороде владельца Финка маленького бронзового ключа длиной около 6 см… доорденского или раннеязыческого времени»2. Существовали ли и другие основания для утверждения об обнаружении древнего поселения и, если да, соответствует ли упоминаемый немецкими археологами памятник открытому в 2016 г. российскими исследователями селищу, еще предстоит выяснить.

Селище Привольное-1 относится к категории неукрепленных поселений и не выделяется в рельефе по внешним морфологическим признакам, что в целом характерно для поселений пруссов и их соседей I – начала II тыс. н. э. Селище было обнаружено во время проведения археологических разведок 2016 г. при визуальном осмотре местности: многочисленный подъемный материал был выявлен на поверхности памятника в старой распашке и кротовинах. В ходе последующих работ по определению границ памятника использовался комбинированный метод, основанный на анализе визуальных наблюдений в отношении распределения подъемного материала, а также данных, полученных в результате шурфовки предполагаемой территории селища.

Закладка шурфов способствовала как уточнению границ памятника, так и получению данных о стратиграфии культурного слоя, а также уточнению датировки памятника. Выявленный в шурфах культурный слой мощностью до 50 см содержал фрагменты лепной и т. н. раннегончарной керамики, печи-ны, кости животных и кусочки необработанного янтаря (специфического для региона сырья и предмета экспорта), а также многочисленные индивидуальные археологические находки, изготовленные из различных материалов (см. далее). В центре памятника были выявлены каменные кладки, вероятно, представлявшие собой вымостку внутри жилых и хозяйственных построек или же, наоборот, – участков открытого пространства между строениями.

Археологические находки на памятнике в 2016 г.

Анализ собранного в 2016 г. археологического материала позволил датировать поселение, периметр границ которого составляет 626,9 м при общей площади 27,07 га, концом XI – началом XIII в., а также сделать предварительные выводы о характере занятий его жителей, их культурно-этнической принадлежности и связях с другими регионами Европы.

Многочисленность и разнообразие находок из бронзы3, железа, серебра, рога/кости, а также свинца свидетельствуют о некогда высоком социальном и имущественном статусе жителей поселения.

Находки весовых гирек и фрагментов деталей складных весов (рис. 2: е–ж, и ), фрагментов серебряных платежных гривен и слитков (рис. 2: з ), серебряных западноевропейских денариев (денарий Оттона и Адельгейды, г. Гослар ок. 990 г., денарий г. Кельн чеканки XI в., фрагмент денария г. Дуйсбург, Генрих III 1039–1056 гг.) (рис. 2: а–в ) и арабского дирхема (половина дирхема Харуна ар-Рашид, арабского халифа из династии Аббасидов, Мадинат ас-Салам (Багдад), 190 г. хиджры (т. е. 805 г. христианского летоисчисления)) (рис. 2: г ), а также предметов импорта указывают на участие жителей селища в торгово-денежных отношениях с в том числе удаленными территориями.

Рис. 2. Находки платежных средств и элементов весовых систем на селище Привольное-1

а–г – находки западноевропейских и арабских монет; д – фрагмент серебряной платежной гривны; е – плечо коромысла бронзовых складных весов; з – фрагменты рубленых серебряных слитков; ж, и – обтянутая бронзой железная и бронзовая весовые гирьки соответственно

Кроме того, в центральном и восточном секторах памятника было обнаружено несколько бронзовых форм для литья и матриц (рис. 3: а, в ), заготовок предметов (рис. 3: б ), свернутые в трубочку куски бронзовой жести (рис. 3: г ), слитки из бронзы и серебра (рис. 3: д ; 2: з ), множество бронзовых и серебряных оплавков, а также фрагменты вторично обработанных предметов.

Интересно, что ряд обнаруженных артефактов (например, фрагменты фибул эпохи римских влияний и эпохи Великого переселения народов) гораздо древнее самого поселения т. н. позднеязыческого времени4 (XI–XIII вв.) и с большой

Рис. 3. Археологические находки – свидетельства функционирования ремесленно-производственных центров на селище: ювелирной мастерской ( а–д ) и мастерской по изготовлению оселков ( е )

а – литейная форма; б – заготовка бронзового бубенчика; в – литейная матрица; г – свернутый в трубочку кусок бронзовой жести; д – бронзовые слитки; е – оселки из светло-и темно-серого сланца на разных стадиях изготовления вероятностью происходят из разграбленных древних погребений. Эти предметы должны были, судя по всему, быть вторично использованы в качестве источника дефицитных на полуострове цветных и драгоценных металлов для производства более актуальных для жителей средневекового поселения изделий. Обнаружение вышеназванных артефактов в сочетании с находками бронзовых гирек для весов, литейных форм и матриц (рис. 3) указывает на наличие на рассматриваемом поселении в древности производственного центра по обработке цветных и драгоценных металлов.

Основная масса сделанных в ходе сбора подъемного материала и шурфовки поселения находок 2016 г. типична для средневекового археологического материала ареала расселения пруссов: это целые и фрагментированные бронзовые, преимущественно подковообразные, фибулы в том числе с зооморфными окончаниями, бронзовые пряжки и накладки от поясных гарнитур, многочисленные целые и фрагментированные т. н. бронзовые «поясные» крючки (в действительности служившие, скорее всего, для закрепления элементов костюма (обмоток?)), покрытые традиционным для пруссов пуансонным орнаментом, бронзовые бубенчики и крестопрорезные бубенчиковидные подвески и их заготовки, многочисленные фрагменты бронзовых сосудов – т. н. ганзейских чаш (нем. «Hanseschüsseln»), датируемых концом XI – XIII в., и котлов, предметы из железа (среди которых – несколько сверл-буравов), фрагмент костяного гребня и т. д.

Интересно, что наряду с артефактами, характерными для материальной культуры пруссов, на поселении были сделаны находки, традиционно атрибутируемые как типичные для их соседей, куршей и скальвов, населявших земли⁵ к северу от ареала расселения одного из племен пруссов, сембов, – территории современного Калининградского полуострова. Наличие этих находок может объясняться как собственно присутствием представителей указанных племен на поселении, так и использованием сембами форм (например, фибул), до недавнего времени ошибочно считавшихся этноспецифичными исключительно для куршей и скальвов⁶. Второе предположение неоднократно обсуждалось в литературе последних лет (например: Широухов , 2011. С. 171–181, Shiroukhov , 2015 и ссылки там же). Свидетельством наличия контактов с еще одним ареалом проживания балтов, в данном случае ливов, является обнаружение круглой щитковой бронзовой фибулы с нехарактерным для материальной культуры пруссов геометрическим орнаментом, оказавшейся при ближайшем рассмотрении вторично использованным цепедержателем. Прямая аналогия указанной находке была обнаружена в церковном округе Дален в Лифляндской губернии (современная Латвия) Российской империи (Katalog…, 1896. Taf. 14).

Наиболее интересной и не характерной в локальном культурно-временном контексте, а конкретнее – для поселенческих памятников пруссов группой находок были, однако, предметы круга древнерусских древностей.

Так, к их числу относится бронзовая ювелирная матрица для изготовления серебряных подвесок характерной для памятников Древней Руси лилиевидной («криновидной») формы (рис. 3: в ) ( Стрикалов, Чернецов , 2014. Рис. 3: 2 ; 8: 2 ), датируемых концом XI – второй половиной XII в. ( Жилина , 2014. С. 154, 262, 264, 265, 281–283). Свидетельством торговли с древнерусскими территориями является находка свинцовой пломбы т. н. дрогичинского типа (подтип «Т») (подробнее о функциях и типах «дрогичинских» пломб см., например: Ершевский , 1985; Олейников , 2018; Мусин , 2021) (рис. 4: а ).

На момент ее обнаружения это была первая находка подобного рода на всей территории Калининградского полуострова. Еще одной интересной находкой стал фрагментированный нательный равноконечный бронзовый крестик с расширяющимися лопастями с треугольными завершениями, который может быть с определенным допущением отнесен к «скандинавскому» типу VII по типологии С. Н. Кутасова и А. Б. Селезнева ( Кутасов, Селезнев , 2010. С. 76–77). Близкие ему по форме находки на древнерусских памятниках датируются преимущественно концом XI – первой половиной XII в. ( Степанова , 2010. С. 301. Рис. 1: 2 ; 2: 2 ). Также и эта находка на поселении Привольное-1 является единственной в своем роде на Калининградском полуострове (рис. 4: д ). Поистине уникальной на сегодня находкой на селище Привольное-1 в 2016 г. можно по праву считать вислую актовую печать псковского и новгородского князя Всеволода Мстиславича (около 1095–1138 гг.) (рис. 4: в ), использовавшуюся для заверения юридических документов-грамот (см. аналогии: Янин, Гайдуков , 1998. С. 43). Ее обнаружение на памятнике указывает как на высокий статус получателя грамоты (и тем самым и селища в целом), так и на особую природу его отношений с древнерусским государством, вероятно, выходивших за рамки непосредственно товарно-денежного обмена⁷.

Археологические раскопки на памятнике в 2021 г.

Уникальный характер сделанных на селище Привольное-1 в 2016 г. ярких археологических находок указывал на необходимость продолжения исследования памятника. Актуальность изучения данного поселения лишь возросла за прошедшие годы в связи с возобновившейся распашкой территории памятника и последовавшим за ней активным разграблением культурного слоя черными копателями. Учитывая выявленную в 2016 г. мощность культурного слоя около 50 см, эта тенденция в отсутствие проведения профессиональных археологических раскопок «наперегонки» с грабителями грозила полным уничтожением памятника и потерей ценной исторической информации, в т. ч. о связи

Рис. 4. Археологические находки древнерусского круга древностей на селище Привольное-1

а, б – пломбы дрогичинского типа (находки 2016 и 2021 гг.); в – вислая актовая свинцовая печать князя Всеволода Мстиславича (находка 2016 г.); г – шиферные овручские пряслица (находки 2021 г.); д – бронзовый равнолопастной крест (находка 2016 г.); е – фрагмент бронзового трехлопастноконечного креста (находка 2021 г.); ж – прорисовка целого креста с выемчатой эмалью по находкам с территории Древней Руси рассматриваемого региона с древнерусским государством еще в доорденский период. Для предотвращения вышеописанного печального сценария развития событий осенью 2021 г. отрядом САЭ ИА РАН на памятнике были проведены первые археологические раскопки8.

Перед началом раскопочных работ был проведен сбор подъемного материала с поверхности селища, в ходе которого было отмечено крайне небольшое количество собранных на поверхности фрагментов как лепной и раннегончарной керамики доорденского времени, так и таковой более поздних периодов. Даже несмотря на многочисленность сделанных в 2021 г. находок (см. далее), их число при условии неразграбления памятника за прошедшие с его обнаружения годы наверняка должно было быть значительно выше. Большое количество выявленных непосредственно в пахотном горизонте артефактов указывает на то, что культурный слой памятника был нарушен в результате осуществления хозяйственной деятельности на каком-то этапе (этапах) исторического периода существования последнего, а обнаруженные предметы были переотложены в ходе распашки. При этом наиболее вероятно, что зональная привязка индивидуальных находок в условиях распашки изменилась незначительно.

По завершении сбора подъемного материала в центре памятника был разбит раскоп (Раскоп-1) площадью 100 кв. м при длине 25 м по оси север – юг и ширине 4 м по оси восток – запад соответственно. Место разбивки Раскопа-1 было привязано как к расположению содержавших наиболее интересный археологический материал шурфов 2016 г., так и к центру концентрации случайных находок на площади памятника (сбор подъемного материала 2016 и 2021 гг.).

Как выявленная в Раскопе-1 стратиграфия памятника, так и насыщенность его заполнения индивидуальными находками соответствовали наблюдениям в заложенных на территории поселения в 2016 г. шурфах. Общая мощность отложений в раскопе составляла в среднем около 50 см. На дне раскопа в его северо-западной части на границе пред- и материка была выявлена уходившая в западный борт кладка из мелких камней, напоминавшая ранее обнаруженные в шурфах 2016 г. «вымостки». Кроме того, на том же уровне в северной и южной частях раскопа были выявлены скопления камней среднего и крупного размера, некоторые со следами пребывания в огне, образовывавшие ориентированные по оси СЗ – ЮВ и уходившие в восточный борт раскопа структуры. Грунт вокруг этих объектов имел более темный цвет за счет золисто-углистого насыщения и отличался наличием многочисленных фрагментов керамических сосудов, а также крупных кусков печины, которые могут быть предварительно интерпретированы как остатки древних отопительных систем. Согласно рабочей гипотезе, указанные объекты представляют собой элементы фундамента, предположительно, по меньшей мере двух построек или, вероятнее, переотложенные камни их очагов. Окончательные выводы в этом отношении будут сделаны по мере исследования участков территории памятника, прилежащих к Раскопу-1 с востока. На уровне зачистки предматерика в границах раскопа были выявлены одна столбовая и восемь неглубоких (глубина от 7 до 25 см от уровня выявления) ям иного происхождения.

В то время как детальное изучение выявленных в 2021 г. элементов каменных конструкций двух параллельно расположенных друг другу построек станет возможным лишь по мере вскрытия дополнительных площадей памятника, непосредственно прилегающих к Раскопу-1, анализ богатого и разнообразного археологического материала 2021 г. не только полностью подтвердил сделанные в 2016 г. предварительные выводы, но и позволил сделать новые наблюдения о характере поселения и занятиях его жителей.

Анализ археологического материала полевого сезона 2021 г.

Почти все находки 2021 г. могут быть предварительно датированы в хронологических рамках предложенной в 2016 г. первооткрывателями датировки памятника концом XI – началом XIII в. Исключение составляют (как и в 2016 г.) единичные более древние находки (например, спинка серебряной арбалетовидной фибулы позднеримского времени, ножка бронзовой фибулы т. н. прусской серии, датированной ранним римским временем, и др.), собиравшиеся жителями поселения, вероятно, в качестве металлического лома для последующей переплавки.

Многочисленность и разнообразие находок 2021 г. из бронзы, железа, серебра, рога/кости, свинца, керамики и камня подтвердили высказанное в 2016 г. суждение о некогда высоком социальном и имущественном статусе жителей поселения.

Об участии жителей поселения в торговле свидетельствуют найденные в 2021 г. обрезки серебряных слитков, плечо коромысла бронзовых весов и обтянутая бронзой железная весовая гирька, а также половина серебряного денария одного из правителей династии Оттонов⁹. В качестве мелкой разменной монеты использовались, возможно, и три найденных в Раскопе-1 древнерусских овручских шиферных пряслица – такое их использование с большой вероятностью предполагается для всего ареала распространения данной категории находок ( Янин , 2009. С. 212–213) (рис. 4: г ).

Обращает на себя внимание большое количество найденных в 2021 г. железных предметов и их фрагментов: железных производственных, сельскохозяйственных и бытовых инструментов (зубило, напильник (?), серпы, ножи среднего и крупного размеров, а также маленькие «кухонные» ножи) и их заготовок; многочисленных крупных кованых гвоздей, а также снабженных четырехугольными пластинками-шайбами и подобных по конструкции «ладейным» заклепок. Многочисленность распределенных в культурном слое по всей площади раскопа железных изделий, инструментов и кузнечных заготовок позволяет сделать вывод о наличии в древности на селище кузнечного производства.

Обнаружение как и в 2016 г. вышеупомянутых более древних, чем основной массив находок на памятнике, артефактов в сочетании с многочисленными бронзовыми оплавками и бронзовыми производственными матрицами, заготовками новых изделий или же, наоборот, фрагментов старых и поврежденных артефактов со следами вторичной обработки поверхностей, а также свернутых в трубочку кусков бронзовой жести подтверждает высказанную ранее гипотезу о существовании на селище производственного центра по обработке цветных металлов.

Интересную категорию находок представляют собой изготовленные из камня предметы, образующие две группы. Одну из них составляют сделанные преимущественно из светло- и темно-серого сланца оселки на разных стадиях изготовления: начиная от необработанных пластин, заготовок с уже просверленным отверстием для ношения и заканчивая хорошо обработанными изделиями с отшлифованной поверхностью (рис. 3: е ). Обнаружение изделий всех производственных стадий на одном памятнике указывает на их локальное производство на селище. Во вторую группу каменных предметов входят крупный камень-терочник, а также многочисленные камни-гладыши (размером от средних до крупных), очевидно, специально с пока неясной нам целью принесенные жителями селища с берега моря.

Наконец, обращает на себя внимание большое количество фрагментов керамических сосудов (особенно по контрасту с единичными находками этой категории на поверхности памятника) и их развалов в культурном слое. Найденные фрагменты керамики демонстрируют несколько типов орнаментации: линейный зональный, волнистый и штампованный орнаменты, а также их комбинации. В целом украшающие происходящую с памятника керамику типы орнамента близки таковым на сосудах западных славян10. Кроме того, в культурном слое раскопа были нередки как находки отдельных фрагментов печины, так и их скоплений-развалов. Концентрации фрагментов печины и керамики особенно часто встречались в местах скопления камней – следов каменных конструкций.

В археологическом материале раскопок 2021 г. хотелось бы выявить ряд наиболее ярких и знаковых для Калининградского полуострова находок. Так, в контексте выявленных для рассматриваемого памятника связей с Древней Русью особый интерес вызывает обнаружение еще одной (уже второй для всей бывшей провинции Восточная Пруссия) пломбы дрогичинского типа (подтип «Д») (рис. 4: б ), а также трех уже упомянутых выше овручских шиферных пряслиц, датируемых от второй половины XI до первой половины XIII в. ( Розенфельдт , 1964. С. 223). Несомненно важной является и находка фрагмента украшенного выемчатой желтой эмалью т. н. трехлопастноконечного крестика с сохранившейся петлей для ношения (рис. 4: е ). Такие кресты с эмалью были широко распространены на территории Древней Руси и изготавливались в XI–XII вв. на Киевщине ( Мальм , 1968), а также, судя по их многочисленным находкам, в XII–XIII вв. – в низовьях Даугавы ( Mugurēvičs , 1974; Седова , 1981. С. 52). Наряду с украшенными пуансонным орнаментом «поясными» крючками, широко представленными в местном археологическом материале, из Раскопа-1

происходит функционально и конструктивно близкий им, но отличающийся от них по технологии изготовления литой массивный артефакт, аналогии которому представляется целесообразным искать среди древностей Скандинавии.

Среди других интересных находок – фрагменты двух орнаментированных костяных гребней, два роговых пряслица с циркульным и прорезным линейным орнаментом, крупная бронзовая игла и т. д. Как и в 2016 г., обращает на себя внимание присутствие среди находок фибул «куршского» типа (среди которых преобладают варианты подковообразных и кольцевых при наличии и двух пластинчатых, а именно перекладчатой и крестообразной фибул), многочисленных фрагментов бронзовых сосудов; спиральных, ложновитых и пластинчатых с пуансонным орнаментом перстней; фрагмента бронзовой гривны или браслета (?); бронзовых бляшки и двухчастной бусины-пронизки, а также многих других индивидуальных находок.

Заключение

Дальнейшее всестороннее и мультидисциплинарное изучение селища При-вольное-1 представляется актуальным и многообещающим по целому ряду причин.

Яркой особенностью памятника является наличие в его культурном слое большого количества находок, свидетельствующих о контактах жителей селища с населением Древней Руси. Отметим, что немногочисленные известные на сегодня находки круга древнерусских древностей на Калининградском полуострове являются, как правило, либо случайными, либо происходят из погребений (например: Широухов , 2014. С. 387, 405), в то время как находки данного круга на поселениях пруссов «позднеязыческого времени» были до недавнего времени практически неизвестны. Причина такого значительного отличия в представленности рассматриваемых находок на разных категориях памятников археологии одного культурного ареала непосредственно связана с историей изучения последних: неукрепленные поселения продолжают по сей день оставаться самой археологически малоизученной категорией памятников Калининградского полуострова в целом, так и его северного побережья в частности ( Айльбрахт и др ., 2021, С. 131).

Еще одной интересной особенностью памятника является обнаружение на нем двух христианских нательных крестов. Оба крестика датируются по аналогии с находками на территории Древней Руси XI началом XIII в.11 Обнаруже- ние на селище нательных крестиков, возможно, является свидетельством того, что его жители («муж видный», купец или кто-то из членов семьи) были крещены в православие во время пребывания на Руси. Присутствие на поселении вероятных христиан тем более интересно, что массовая (и при этом насильственная) христианизация пруссов началась лишь намного позже в ходе крестоносной экспансии Тевтонского (Немецкого) ордена на эти земли.

Единичные находки средневековых древнерусских предметов встречались на территории полуострова и раньше, однако еще никогда – в такой концентрации и при этом в поселенческом контексте. Таким образом, в случае селища Привольное-1 мы впервые имеем возможность изучить археологический памятник – свидетельство контактов между пруссами и населением древнерусского государства в Средневековье, наличие которых предполагалось историками еще в XIХ в. Так, например, на устойчивую связь населения прусских земель и жителей Великого Новгорода указывало появление в городе еще в средневековый период Прусской улицы – места компактного проживания членов (древне-) прусских родов, вынужденных оставить свои исконные земли в результате захвата последних Немецким орденом во второй половине XIII в.¹² ( Аничков , 1916; Дубровин , 2017). Находка актовой вислой княжеской свинцовой печати является первым надежным материальным свидетельством существовавших в XII столетии связей не только юго-восточной Прибалтики с Новгородом, но и перемещения людей и вещей в обратном направлении – из Великого Новгорода в Прусские земли.

Наряду с большим количеством находок круга древнерусских древностей, обращает на себя внимание в целом необычно высокое число индивидуальных и массовых находок на изученной площади памятника, не наблюдавшееся на других исследованных до настоящего момента поселениях пруссов. При рассмотрении этого аспекта необходимо учитывать целый ряд факторов. Так, поселения пруссов являются в принципе наименее изученной категорией археологических памятников полуострова. Живой интерес немецких археологов на Самбийском полуострове уже с конца XIX в. (Вокруг кольца…, 2021) вызывали в первую очередь обширные курганные и грунтовые могильники с их ярким и богатым погребальным инвентарем и в гораздо меньшей степени – поселения, находки на которых были, как правило, гораздо более скромными и немногочисленными. Таким образом, немецкую археологию полуострова с полным на то основанием можно назвать «археологией некрополей». В годы изучения переименованного в 1946 г. в Калининградский полуострова советскими и позднее российскими археологами ситуация несколько улучшилась, в т. ч. благодаря проведению в регионе начиная с 2005 г. масштабных охранных раскопок, предшествующих крупным строительным проектам. Несмотря на это, поселения эстиев и пруссов продолжают и по сей день оставаться «в тени» погребальных памятников, в то время как значительная часть материалов с даже уже исследованных поселений остается пока неопубликованной. Таким образом, количество сравнительного материала на сегодня недостаточно для того, чтобы делать далекоидущие и статистически достоверные выводы. Тем не менее в случае селища Привольное-1 представляется наиболее вероятным, что большое число индивидуальных находок на памятнике (только в 2021 г. – более 300 индивидуальных находок на лишь 100 из 27 000 кв. м площади памятника) объясняется как непосредственно высоким социальным статусом и достатком его жителей, так и обстоятельствами попадания находок в культурный слой. Поселение существовало в сложное и недостаточно изученное время по окончании эпохи викингов: образовывались новые военно-политические союзы, а характер и векторы социальных связей видоизменялись. В этих условиях и с учетом приведенных выше соображений представляется возможным, что поселение было разрушено врагами, а жители были вынуждены в спешке покинуть его. Достоверная реконструкция судьбы, а также дальнейших особенностей поселения станет возможной лишь при проведении последующих раскопок и, что представляется особенно важным для получения ответов на целый ряд связанных с поселением вопросов, обнаружении образующего с селищем функциональную пару могильника. Более того, наряду с непосредственным расширением исследованной в ходе археологических раскопок площади поселения для понимания характера и выявления функционально связанных с ним в древности других археологических памятников микрорегиона, необходимо проведение обследования / археологических разведок окрестностей памятника вплоть до береговой линии. Территория между селищем Привольное-1 и северным морским побережьем Калининградского полуострова остается одним из наименее изученных микрорегионов последнего применительно ко всем категориям археологических памятников13. При этом отдельные находки последних лет косвенно указывают на большой потенциал микрорегиона в плане выявления новых памятников археологии. Селище Привольное-1, скорее всего, является не единичным ярким памятником, а входит в целую сеть поселений, связанных с межрегиональной торговлей. Неслучайно свидетельства существования межрегиональных торговых отношений в рассматриваемый период времени присутствуют на многих погребальных памятниках полуострова. Дальнейшие комплексные исследования будут иметь своей стратегической целью как выяснение поселенческой структуры рассматриваемого микрорегиона, так и уточнение механизмов взаимодействия древних пруссов с их соседями.