О некоторых аспектах традиции нравственного и патриотического воспитания российского воинства в доимперский период истории государства российского и ее укрепления усилиями Петра Великого

Отечественный военно-исторический опыт свидетельствует о том, что властные структуры государства Российского на протяжении не одного века уделяли пристальное внимание укреплению морального духа вооруженных сил, всемерному повышению уровня морально-психологического состояния российского воинства1. Подобное выглядит закономерным. Ведь история нашей Отчизны – история воюющей державы. Специалисты подсчитали, что за 265 лет, описанных в древнерусской «Повести временных лет», летописец лишь в один год как о великом чуде записал: «Мирно быть»2. Российское государство формировалось в условиях жесточайшего внешнего давления. Имеются данные, что на каждое столетие российской истории приходится примерно 20 войн. По крайней мере, раз в столетие наша страна подвергалась опустошительному на-шествию3. Можно сказать, что каждое поколение россиян переживало свою войну.

Одним из фундаментальных направлений деятельности органов государственной власти и военного управления в сфере, упомянутой выше, являлось нравственное и патриотическое воспитание российского воинства.

Анализ источников и литературы позволяет заключить, что в историческом пространстве и во времени существования государства Российского здесь сложилась богатая традиция нравственного и патриотического воспитания русского воинства. Общеизвестно с философской точки зрения то, что традиция (лат. traditio – передача, придание) – универсальная форма фиксации, закрепления и избирательного сохранения тех или иных элементов социокультурного опыта, а также универсальный механизм его передачи, обеспечивающий устойчивую историко-генетическую преемственность в социокультурных процессах4.

Таранова Ирина Сергеевна, кандидат исторических наук.

В данной статье предпринимается попытка краткого раскрытия процесса генезиса и эволюции традиции, указанной выше, в доимперский период истории государства Российского.

При этом исследователь исходит из следующей методологической посылки: традиция нравственного воспитания российского воинства, в том числе и корпуса армейских офицеров вооруженных сил Российской империи, находится в диалектическом единстве с традицией патриотического воспитания. Причем здесь такая глубокая диалектика, что провести разграничительную линию между двумя понятиями, указанными выше, не представляется целесообразным5. Точка отсчета – период формирования древнерусской государственности, когда появилась военная организация в виде княжеской дружины, а ее эволюция протекала вплоть до разложения русской армии в революционном 1917 году.

Доподлинно установлено, что княжеская дружина в конкретно-исторической обстановке имела особое предназначение – вооруженную защиту государства. Подобная деятельность требовала не только соответствующей организации, но и ее идейного обоснования. Стержневой стала идея любви к Отечеству и готовности самоотверженно его защищать. Именно любовью к Родине проникнуты также и выдающиеся литературные произведения Древней Руси, например «Слово о полку Игореве», «Слово о законе и благодати» и др.6 Патриотическая идея, как идея объединения русских земель в борьбе против общего врага, отчетливо звучит в «Повести временных лет»7. Можно утверждать, что любовь к Отечеству стала той идеологической основой, благодаря которой произошло национально-государственное объединение Руси. Причем она реализовалась в славных ратных делах наших предков8.

При этом представляется принципиальным подчеркнуть то, что внутри идеи патриотического воспитания нашла свое место и свое особое выражение идея нравственного воспитания в таких категориях, как «воинская честь», «воинский долг». Здесь просматривается глубинная диалектика. Видимо, глубоко символично то, что полем чести называли в старину поле брани. Имеет здесь глубинный смысл и старинная русская поговорка: «На миру и смерть красна». Нельзя в данной связи не вспомнить и то, что Дмитрий Донской указывал: честная смерть «лучше плохого живота»9. Конечно, понятие «воинская честь» не могло не носить сословного характера. Принцип сословной (родовой) чести породил явление, господствовавшее на Руси веками и названное местничеством. Оно наносило серьезный ущерб, в том числе и в сфере военного строительства, в процессе складывания российской государственности, вплоть до самой отмены местничества в 1682 г. Но что характерно: героями русских сказаний и былин, летописей являются не князья и бояре, а богатыри и витязи, показавшие чудеса храбрости и геройства в ратном труде, жертвующие собой ради Отчизны, за веру, за вдов и бедных людей, то есть воины, заслуживающие почет и уважение народа своими благородными поступками, а не принадлежностью к благородному роду10.

Глубинную диалектику нравственного и патриотического воспитания российского воинства в допетровскую эпоху подчеркивают следующие обстоятельства:

во-первых , идеологема любви к Отечеству, готовности к самопожертвованию при его защите, воспитания у воинов боевых качеств и высоких нравственных чувств получила нормативноправовое оформление в уставах, наставлениях, инструкциях: «Уложение о службе» (1556), «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе» (1571), «Военная книга» (1607), «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до военной службы» (1621), «Учение и хитрость ратного строения пехотных людей» (1674) и др. Войскам при торжественной обстановке начали царевым словом указывать, что «больше сея любви несть, да кто душу свою положит за други своя, и еще кто, воинствуя... за православную веру,... небесного царствия и вечных благ сподобится»¹¹;

во-вторых , российский народ всегда, относясь к своему воинству с уважением, предъявлял к нему в то же время повышенные требования. Ведь для народной массы воин-защитник Отечества должен был выступать символом высокой нравственности. Более того, подобное обстоятельство нашло нормативно-правовое закрепление. Законодательным порядком «ратному человеку» предписывалось «быть зерцалу учтивости, чести и чувству»¹²;

в-третьих, повышенные требования к нравственному облику российского воинства нашли выражение и в том, с каким презрением простой народ относился к изменникам. Как рассказывает Аврамий Палицын в сказании об осаде Троицко-Сергиевской лавры (в начале ХVII века), монастырский слуга Оска Селевин перебежал к полякам. Его брат Данила пожелал собственной смертью искупить это преступление. Во главе своего отряда он бросился на врагов, в жестокой схватке убил многих и, наконец, упал, обессиленный множеством ран13.

И в данной связи нельзя не сказать и об одном специфическом российском историческом феномене. Формирующаяся и укрепляющаяся традиция нравственного и патриотического воспитания российского в допетровскую эпоху нашла выражение в том, что такие качества, как верность Отечеству, готовность жертвовать жизнью, в ХVII веке законодательно переводятся в плоскость верности лично государю, что нашло конкретное отражение в присяге 1651 г.14

Дальнейшее же, причем во многом качественно-новое развитие и укрепление традиции нравственного и патриотического воспитания российского воинства произошло в петровскую эпоху. Чтобы раскрыть эту проблему, придется написать еще одну статью. Поэтому остановимся лишь кратко на нововведениях Петра Великого, укрепившего традицию, упомянутую выше:

во-первых, Петр Великий в процессе проведения реформ создал регулярные вооруженные силы государства Российского. Он перевел воинскую присягу из обычая в ранг государственного закона. Присяга, утвержденная им, вобрала в себя опыт предыдущих поколений: торжественная клятва включала триединое наполнение – Родина, государь, вера православная¹⁵;

во-вторых , Петр I начал реформы по созданию регулярной армии с целью противостояния передовым армиям Европы, защиты национальных интересов и решения внутригосударственных задач. Поэтому сама система комплектования такой армии была призвана сыграть важную роль в воспитании в ней патриотизма и привития воинам высоких нравственных качеств. И хотя процесс нравственного и патриотического воспитания принял системный вид не сразу, данная традиция, выйдя на качественно новый уровень, развивалась в диалектическом единстве с патриотической идеей, которая в начале XVIII в. стала стержневой в менталитете россиян¹⁶. Защита Отчизны, которая у народов России издревле рассматривалась как высшая обязанность человека, с созданием регулярной армии прочно связала воедино в общественном сознании россиян патриотизм и выполнение воинского долга. Регулярное российское воинство стало самым патриотичным слоем общества, а патриотизм – душой русской армии. Именно в такой постановке вопроса и кроется высшая нравственная ценность;

в-третьих, Петр Великий ставил нравственное воспитание в армии выше всего. Он указывал, что все «материальные условия есть не более, как ветвь для будущих плодов, корень же есть нравственный элемент («безконфузство»)17. Одним же из ярких аргументов в подтверждение данного тезиса может служить приказ Петра Великого войскам перед Полтавской битвой (1709 г.): «Воины! Вот пришел час, который решит судьбу Отечества. И так не должны вы помышлять, что сражаетесь за Петра, но за государство, Петру врученное, за род свой, за Отечество, за православную нашу веру и церковь. Не должна вас также смущать слава неприятеля, будто бы непобедимого, которой ложь вы сами своими победами над ним неоднократно доказывали. Имейте в сражении пред очами вашими правду и Бога, поборающего по вас. А о Петре ведайте, что ему жизнь его не дорога, только бы жила Россия в блаженстве и славе, для благосостояния вашего»18;

в-четвертых , Петр I стал уделять особенное внимание формированию у личного состава высоких морально-боевых качеств. Тех качеств, которые являются необходимым условием достижения победы в бою¹⁹. Анализ документов Петровской эпохи, отложившихся в фонде Канцелярии Военного министерства (РГВИА²⁰), показывает, что в них отразились следующие составные части проявления рассматриваемой традиции: патриотизм, служение Родине, «внушение страха Божьего», нерушимость воинского долга, верность трону, присяге и идеалам церкви; осознание необходимости проявления храбрости, выносливости, мужества, смекалки, инициативы, самостоятельности и т. д.²¹;

в-пятых , Петр Великий сохранил традицию приносить клятву на верность императору, но не Отечеству. В своем указе от 28 февраля 1720 года он отмечал буквально следующее: «Священный долг каждого служащего есть предостерегать и охранять, по крайнему разумению, силе и возможности, к Высокому Императорского Величества самодержавию, силе и власти принадлежащие права и преимущества»²²;

в-шестых, традиция нравственного и патриотического воспитания русского воинства окрепла в Петровскую эпоху в связи с тем, что она стала проявляться в процессе идейного обоснования воинской дисциплины. Здесь главной доминантой выступало следующее начало – образцовое выполнение воинского долга23. Однако появилось диалектическое противоречие: в армии императорской России имели место муштра и телесные наказания. Ясно, что подобные негативные явления отнюдь не способствовали привитию воинам высоких нравственных и патриотических качеств. В то же время вряд ли можно утверждать, что муштра и телесные наказания окончательно вытеснили из армии, созданной Петром I, тенденцию обращения к сознанию русского воинства, призывов к раскрытию их лучших нравственных и патриотических качеств. В данной ситуации сыграла свою позитивную роль в том числе высокая интенсивность боевых действий, сопутствовавшая всему петровскому царствованию. Она придавала высокий динамизм становлению военно-корпоративного единства: тяготы и лишения бесконечной военно-походной жизни склоняли любого знатного дворянина к тому, чтобы увидеть в своем незначительном сослуживце не бессловесное создание, а боевого товарища;

в-седьмых , Петровская эпоха знаменательна и тем, что в России появился такой институт, как офицерский корпус в классическом понимании данного термина²⁴. Петр I глубоко осознавал важность того, что для новой России особое значение в плане развития приобретут традиции нравственного и патриотического воспитания российского воинства. Поэтому, в отличие от армий европейских государств, идеологема нравственного и патриотического воспитания российского офицерства стала одной из ведущих. Она заняла достойное место, к примеру, во внутреннем содержании категории «честь офицера», которая стала рассматриваться как важная органическая составляющая категории «воинская честь». «Во всем… поступать так, как честным и добросовестным офицерам надлежит, и никаких излишеств как противны указам и воинским регламентам и чистой совести, отнюдь самим не чинить, и над командой своей накрепко смотреть», – наставлял российских офицеров Петр Великий²⁵;

в-восьмых, представляется принципиальным подчеркнуть то, что Петр I, предъявляя высокие требования к уровню нравственных и патриотических качеств офицеров, одновременно всячески культивировал самоценность офицерского чина. Подобная самоценность обеспечивалась соответствующими преференциями: в 1712 г. дворянам с офицерским званием царь приказал называться не шляхтичами, как гражданским лицам, а офицерами, тем самым однозначно поставив принцип выслуги выше принципа благородства по рождению, а офицерское звание выше аристократического титула26; проявлялась постоянная забота о материальном положении офицерства27; подъему уровня воинской чести способствовала отмена для офицеров телесных наказаний, которыми стали наказываться исключительно нижние чины. Шпицрутены для офицеров заменили арестом, разжалованием и денежным штрафом; фактически офицерский чин бронировал для его обладателя место в клубе избранных. В то же время здесь появились противоречия: были впитаны лучшие исторические традиции русского воинства, но все это сочеталось парадоксальным образом с неоправданным использованием неэтичных методов: доносов, необоснованных преследований и т.д.28 Ясно, что в таком противоречии негативный их аспект девальвировал позитивный потенциал эволюционировавшей рассматриваемой традиции.

Таким образом, феномен нравственного и патриотического воспитания российского воинства имеет богатую традицию, генезис которой начинается в период формирования древнерусской государственности. Пройдя соответствующий эволюционный путь в допетровскую эпоху, в начале XVIII в. историческая традиция нравственного и патриотического воспитания российского воинства резко укрепилась благодаря реформаторской деятельности Петра Великого, создавшего в том числе и регулярную армию.