О некоторых догматах религии в культурологической рефлексии феномена

Вопросы религии и веры являются чрезвычайно актуальными на протяжении всей истории человечества. Формирование правильного мировоззрения в плане паритета духовного и физического бытия становится первостепенной задачей как для индивидуума, так и социума в целом. Многочисленный ряд примеров духовного развития в виде религиозных вероучений, научных концепций, атеистических воззрений ставит человека перед сложностью выбора. Особенно насущным становится поиск духовных оснований в эпоху глобализации и диктатуры масскульта, становления демократических отношений и толерантности в сочетании со свободой совести. Данная статья, полагаем, является очередной попыткой обозначить векторы культурологической рефлексии в отношении, казалось бы, устоявшихся вопросов теологии.

В этимологическом смысле термины «религия» и «вера» имеют каждый свое значение. Согласно известному изречению, что Бог един, а пути к нему ведут разные, можно под этим понимать единство веры в Создателя всего сущего и наличие в мире религий, различных по своему вероучению, догматам, культу отправления, объекту поклонения. Исключая в таком формате атеистическое мировоззрение, религиозное сознание, как правило, бесспорно принимает искусственное сотворение окружающего мира, но весьма жестко дифференцирует собственную конфессиональную позицию, определяемую принадлежностью к той или иной религии, ее направлениям, так называемым сектам и ересям. Следовательно, спор вызывает не само понятие «вера», а скорее «религия» как категория, изначально обусловленная этнокультурной особенностью сознания. Многие исследователи высказывают мысль о том, что религию нельзя рассматривать только как творение человеческого интеллекта, она «вырастает», прежде всего, из человеческих чувств, а разум оформляет и систематизирует ощущения, осознанные человеком [1].

Исчезновение этнических религий под воздействием научно-технического прогресса способствовало перенесению этнокультурных архетипов сознания в пространство религий мирового уровня, культовая составляющая которых изобилует закономерным многообразием. Причины такой дифференциации, по мнению автора, содержатся в определенной ментальности членов общества ‒ носителей собственной культуры, сформированной под воздействием географических, экономических, политических и социокультурных факторов. Не случайно каждая мировая религия, распространившись вначале как единое, казалось бы, достаточно влиятельное вероучение, впоследствии приобрела столь разносторонние векторы развития. Ярким примером здесь выступает христианство в его западной и восточной традициях, перенесшее сложные периоды реформаций, расколов, инквизиций, гонений в попытке одновременного сохранения своей целостности и в то же время завоевания права на самоопределение отдельных групп в отношении отправления религиозного культа согласно собственным взглядам и духовным потребностям.

Причиной подобного религиозного конгломерата, на наш взгляд, является разночтение канонических источников христианского вероучения, изобилующего многочисленными историческими искажениями, отсутствием логики изложения фактов, субъективной корректурой его монахами-переписчиками. Все это наводит на мысль, что история происхождения христианства писалась не только исходя из уровня сознания того общества, но и по происшествии определенного времени, когда все действующие исторические лица: святое семейство, апостолы, многочисленные свидетели распятия, приобрели широкую известность, так как о жизни Христа с его рождения и до начала распространения вероучения, т.е. тридцатилетнего возраста, ничего не известно. Можно только предполагать его жизненный путь в соответствии с общепринятой иудейской традицией.

В культуре как специфической форме бытия человека, искусственной среде его обитания, противопоставленной природе, религия занимает особое место в моральнонравственном, духовном воспитании. Согласно двойственной сущности человека, удовлетворение его биологических потребностей имеет много общего с поведенческим типом животных, обусловленным инстинктом выживания. Известно, что мир животных отражает иерархию пищевой цепочки, исполняющей так называемый закон джунглей, в котором все построено по принципу целесообразности.

Духовная составляющая человека раздвигает рамки его биологической природы, проецируясь на психологическом, социальном, философском, религиозном, культурном аспектах. Если на ранних этапах антропологического знания человек определялся как homo sapiens (человек разумный), то последние исследования в этой области детерминируют его уже как существо, наделенное творческим воображением, способное к созданию феномена культуры. В то же время имеются доказательства, что разумность, психологизм и определенная социальность также свойственны классу высших млекопитающих. Так, Э. Кассирер отмечал, что животное обладает практическим воображением и интеллектом, а человек новой формой – символическим воображением и интеллектом [2]. Действительно, именно оперирование символами как знаками культуры, в число которых входят и художественные образы, в большей степени отличает людей от животных.

Существуют две точки зрения на историю возникновения человечества: эволюционная теория, одним из приверженцев которой был известный английский натуралист Ч. Дарвин, написавший знаменитый труд «Происхождение видов», и божественная теория, изложенная в «Ветхом завете». Согласно теории Дарвина, биологическое сходство всех млекопитающих не вызывает сомнений по целому ряду существенных признаков. Однако вопрос о причинах умственного превосходства человека над миром животных ставит под сомнение целостность концепции дарвинизма, лишая ее веских аргументов в этом вопросе. В данном случае логичнее выглядит теория божественного происхождения. Вместе с тем безусловное биологическое сходство людей с животным миром, в свою очередь, нарушает бесспорность религиозной концепции сотворения человека, лишая ее заведомой объективности.

Выход, на наш взгляд, содержится в соединении этих двух точек зрения в виде научной гипотезы, в которой происхождение человека вначале сообразуется с эволюционной теорией, корректируемой позицией религии в виде дальнейшего генетического совершенствования человека как особого вида. Не будет противоречием и теория сотворения мира вообще, в которой человек изначально предстает как млекопитающее существо наравне с другими, еще лишенное особого выдающегося разума. Хотя научно это пока никак не доказано. Человек является разумным эмоциональным животным, о чем свидетельствуют его не вполне благопристойные поступки, всевозможные интриги, бесконечные войны, террористические акты и прочие проявления негласного «закона джунглей».

Совершенствованию природы человека, минимизированию в нем животного начала всегда способствовало религиозное воспитание, имевшее первостепенное значение в условиях капиталистического общества с его рыночными отношениями, все возрастающей тенденцией к материальному успеху, характерным проявлением крайнего индивидуализма во многих сферах жизни. (Исключением, по мнению автора, в советское время была попытка воспитания всесторонне развитой личности с альтруистскими наклонностями и коллективистским духом. Кстати, лучший генофонд первого воспитанного молодого поколения был утрачен в годы Великой Отечественной войны.)

Вместе с тем в культурно-историческом плане религия, как правило, всегда играла двойственную роль. Позитивность ее заключалась в формировании морально-нравственного и духовного воспитания, особого взгляда людей на окружающую действительность. Так, языческие религии формировали в сознании человека уважение к природному окружению в виде флоры и фауны, мировые, в свою очередь, способствовали коррекции его мировоззрения (боги живут где-то на небесах, а не на Земле) и частичному объединению человечества (братья во Христе, братья-мусульмане, братья-буддисты).

Негативное воздействие религии проявилось в игнорировании инновационных факторов развития общества на протяжении веков, в заведомом торможении научно-технического прогресса, о чем свидетельствуют многие примеры неприятия гелиоцентрической модели мира, книгопечатания, использования двигателя внутреннего сгорания и других результатов технической мысли. В настоящее время в связи с демократическими принципами построения общественных отношений провозглашен лозунг свободы совести и толерантности, позволяющий людям удовлетворять свои религиозные потребности во всех направлениях, не противоречащих мирному сосуществованию.

Культурологический дискурс, по мнению автора, способствует выявлению спорных вопросов, некоторых особенностей в трактовке догматов мировых религий. Так, в соответствии с теологией христианства и ислама мы находим много общего в их столпах веры: наличие единого бога как творца всего сущего, ангелов – исполнителей божьей воли (Гавриил – в христианстве, Джабраил – в исламе), божественных откровений в виде священных писаний (Библия и Коран). Кроме того, вера в пророков (Мухаммед ‒ в исламе, Христос в образе мессии-спасителя – в христианстве), вера в Судный день, наличие рая и ада, вера в предопределение, понимаемое как наделение человека свободой воли в выборе между добром и злом, за которую тот, в конечном счете, несет персональную ответственность. В этом проявляется скрытое, на наш взгляд, единство обеих религий.

Интересно отметить, что, согласно религиозным воззрениям, в физическом состоянии человек обладает свободой воли, свободой выбора собственного жизненного пути, а в духовном образе потустороннего мира не имеет такой свободы, так как насильственно помещен волей бога в условия рая или ада за соответствующие поступки.

Несмотря на то что в христианстве принята идея Троицы (Бог-отец, Бог-сын и Святой Дух), оно продолжает ветхозаветную традицию почитания единого бога ‒ творца Вселенной и всего сущего на Земле, в том числе и человека, о чем свидетельствует текст главной молитвы «Отче наш», называемой «Господнею», которую заповедал своим ученикам Иисус Христос [3].

Возникает вопрос в отношении имени Бога-отца, которое, как известно, христиане не знают, почитая и поклоняясь Богу-сыну – Иисусу Христу. Согласно тексту Библии, первое упоминание о творце Вселенной (бог Sabaoph, в иной транскрипции ‒ Savaoph) содержится в «Первой книге царств» [4]. «Именно с царствованием Давида связан верховный бог Саваоф, а не Яхве. Удивительно, но в православных храмах мы и не найдем бога Яхве, место верховного Бога и отца Христа занимает именно Саваоф» [5]. Следовательно, бога, создавшего Вселенную и наш земной мир, согласно ветхозаветной традиции и христианства, как авраа-мической религии, называют Саваоф.

Творцом всего сущего в исламе считается бог Аллах, вера в которого является основой этого религиозного учения. «Аллах» образовано из определенного артикля «Аль-» и слова «Илях», что в переводе означает «тот, кому поклоняются», «достойный поклонения» [6]. Согласно арабскому языку, слово «Аллах» не подразумевает имя собственное бога как в христианстве, а лишь указывает на его существование в качестве объекта поклонения. Если Аллах в исламе является создателем Вселенной, то в христианстве это связывается с именем Саваофа, что противоречит единству сущности Бога-Творца. Возникает вопрос: кто из них является Творцом. Учитывая, что Саваоф - имя собственное, а слово «Аллах» (Аль-Илях) указывает лишь на объект поклонения, получается, что это одна и та же личность: Бог – Творец всего сущего. Таким образом, можно сделать вывод, что Вселенная и весь земной мир, согласно религиозным воззрениям, сотворены аль-иляхом Саваофом.

Весьма распространенным заблуждением считается буддизм в качестве мировой религии. По сути, это философское учение, отрицающее акт сотворения мира. Согласно буддизму, мир никем не создан и никем не управляем, это вечное движение времен и миров, постоянный круговорот жизней, направленный на взросление и обогащение знаниями некой высшей материи, частью которой являемся все мы. В буддизме нет вечной души и искупления грехов. Буддизм – не божественное явление и не догма, это результат длительного созерцания души, и каждый человек достигает своей личной нирваны. Известно, что Будда проповедовал философию «среднего пути» ‒ человек должен найти нечто среднее между полным отказом от удобств и наслаждений и переизбытком последних, т.е. во всем должна быть достигнута золотая середина [7].

В отличие от пророков мировых религий Будде, наследному принцу Сиддхартхе Гаутаме, как известно, никто ничего свыше не диктовал. Он сам путем долгих размышлений (медитаций) пришел к выводу о бренности физического мира, тщетности материальных устремлений человека, порождающих все его несчастья и страхи, избавлением от которых служит достижение так называемой нирваны.

Основная идея учения чрезвычайно актуальна в эпоху массовой культуры, тотальной фетишизации материального богатства, отсутствие которого вызывает психологический стресс. Действительно, человека, живущего «в миру», постоянно преследуют многочисленные страхи: болезнь и смерть родных и близких, а также собственная; кража личного и домашнего имущества, утрата его из-за природных катаклизмов (пожаров, наводнений, землетрясений) или человеческого фактора (война, терроризм); невозможность достижения служебной карьеры, славы, удачи в разных областях деятельности и личной жизни. Будда Шакьямуни, судя по истории учения, в свое время покинул семью: родителей, жену, сына, избавившись таким образом от лишних переживаний.

Рассуждения Будды о внешнем мире, который, по его словам, никем не создан, не имеет начала и конца, свидетельствуют скорее о близости его мировоззрения теории эволюционизма. Тем более странным выглядит возведение данного учения в ранг религии. Полагаем, как религия христианства находит источник своего вдохновения в иудаизме (христианство ‒ авраамическая религия, в свою очередь, заимствовавшая ряд культовых обрядов из египетского опыта почитания бога солнца Атона), так и буддизм имеет непосредственное влияние индуизма в аналогичных традициях богослужения, формообразующей и цветовой палитре архитектуры храмов, их интерьеров.

Неспособность массового сознания к логическим умозаключениям порождает религиозное мировоззрение там, где, казалось бы, нет объективных причин для его основания. Согласно буддизму, каждый человек, успешно прошедший путь учения, достигший нирваны и духовного совершенства, становится буддой (просветленным), являясь примером, выступая неким божеством для слабых духом и разумом остальных представителей рода человеческо- го. В исламе при почтительном упоминании имени пророка Мухаммеда как проводника данной религии никто, тем не менее, ему не поклоняется, учитывая его сугубо человеческую природу. Так почему к Сиддхартхе Гаутаме, наследному принцу (в потенциале несостояв-шемуся восточному правителю и, возможно, деспоту) должно быть другое отношение? Этим может объясняться и почитание, возведенное в культ, вождя мировой революции В. Ульянова (Ленина) и его преемника И. Джугашвили (Сталина), и аналогичные попытки в отношении российского президента В. Путина, которому «благодарное казачество» пригорода Санкт-Петербурга пытается воздвигнуть памятник в образе древнеримского патриция.

Вывод напрашивается один: отсутствие у людей самоуважения, проявления личностных качеств приводит к фетишизации другого, порождая непредсказуемость коллективного бессознательного, негативного проявления которого в истории человечества, в том числе и в нашей стране, было более чем предостаточно. «Не сотвори себе кумира» ‒ гласит вторая заповедь христианства, в которой бог Саваоф запрещает поклоняться сотворенным вещественным изображениям как на небе (солнце, луна, звезды), так и на земле (звери, птицы, морские животные, рыбы). Даже святых ангелов и святых людей должно почитать не так (не поклоняться), как почитаем бога Саваофа, но только как его служителей [8].

Форма культурологического дискурса является одним из способов решения задач, связанных с той или иной проблематикой научного знания в области гуманитаристики, характеризующейся наличием множества мнений, оценок, точек зрения, свободы суждений, что позволяет ставить «неудобные» вопросы для достижения истины относительно философских, социокультурных и, в частности, религиозных аспектов.

Согласно известному изречению, что бог един, а пути к нему ведут разные, мы, проявляя толерантность к дифференциации вероучений мировых религий, не придаем особого значения внешним формам проявления религиозной обрядности, полагая ее лишь в качестве атрибута традиционных культур, идеалы которых не всегда являются общечеловеческими. Как отмечал П.С. Гуревич, деятельность человека многообразна, в одном случае она порождает культуру, в другом ‒ нечто иное, которое тот определял как формы социальности, цивилизации, либо принятые образцы поведения в этносе [9].

Единство «столпов веры» ‒ христианства и ислама ‒ позволяет надеяться в будущем на осуществление между ними не только диалога и взаимопонимания, но и некоторого сближения при условии духовного развития человеческого сообщества, преодоления им этнических и иных барьеров.

Что касается буддизма, данное философское учение чрезвычайно актуально в наше время стремления к материальному благополучию своим манифестом «золотой середины», паритета физического и духовного, когда отказываться от благ цивилизации и в то же время возводить зримые артефакты научно-технического прогресса в некий фетиш, считается нерациональным.