О некоторых позитивных тенденциях в изменении ценностно-нормативной культуры российского общества

Существует масса негативных оценок в трансформации ценностно-нормативной системы российского общества последних двух десятилетий. Однако мы позволим себе сосредоточить внимание на некоторых положительных тенденциях в этой области.

«Новая нравственность», пробивающая себе дорогу в России, связана с вестернизацией, обуржуазиванием общественных отношений и ценностей. Новое поколение значительно индивидуалистичнее и в то же время свободнее в своих проявлениях. Многие элементы «ханжеской» морали, показушной, формальной, перестали иметь место. Всякая свобода, в том числе связанная с индивидуализмом, многократно повышает персональную ответственность за свои поступки, слова, дела. Кроме того, мораль современного общества (в отличие от религиозной морали) становится все более рациональной, основанной на расчете, договоре, контракте. А это напрямую смыкает мораль с такой рациональной формой регуляции общественных отношений, как право и экономика.

В отличие от механизмов традиционной морали, нравственность современного общества основана на простых принципах: разрешено все, что не нарушает непосредственно прав других людей; права всех людей равны. Поскольку главный лозунг современного общества – «максимум счастья (потребления, наслаждения) для максимального числа людей», то моральные нормы не должны быть препятствием для реализации желаний того или иного человека, даже если кому-то эти желания не нравятся. Но только до тех пор, пока реализация желаний одних людей не наносят ущерба другим. Это означает, что такого рода мораль своей антропологической основой имеет разумный эгоизм, который в такой же мере служит основой и современного права. С нашей точки зрения, разумный эгоизм как раз и является одной из рациональных форм выражения «золотого правила морали»: поступай по отношению к другим так, как хочешь, чтобы поступали по отношению к тебе. Рациональность этой формулы в свое время была проанализирована И. Кантом и представлена в виде «категорического императива» нравственной деятельности. Очевидно, что из этих принципов следует и необходимость порядочности. Например, обман другого человека – это, как правило, причинение ему ущерба, а значит, осуждается современной нравственностью.

Сегодня большинство россиян до конца не готовы принять условия жизни «экономического человека», а богатство – в качестве основной ценности. Несмотря на то, что современной экономике нужен «экономический тип личности», понятно, что без соответствующей духовной составляющей это будет невозможно. Духу предпринимательства соответствует тип личности, способный на риск, самоотдачу, предприимчивость, расчетливость, рациональность. Современная ценностно-нормативная система предъявляет к россиянину больше требований, чем когда-либо ранее в человеческой истории. Она подвигает его собственными усилиями добиваться успеха, несмотря ни на что, в отличие от традиционной морали, где правила действий предписаны императивно жестко, но не предполагают подвергать их сомнению и оценке на весах разума.

В книге «Одномерный человек» Г. Маркузе охарактеризовал современность как удивительное единство противоположных групп, классов, поколений, полов, которые от века вели войну не на жизнь, а на смерть, а сейчас смирились. Г. Маркузе заботит тот факт, что общество научилось превращать свои недостатки в достоинства, а отсутствие социальных альтернатив означает, с его точки зрения, упадок [1, с. 14–15]. Но социальное примирение высоконравственно. Можно ли считать таковым наше современное состояние? Означает ли это также, что глав- ным в критике становится моральный дискурс? И если оценивать все с точки зрения морали, как это делал Л. Толстой, то кто и как сегодня будет оценивать саму мораль? По-видимому, в таких условиях для массового сознания главной формой авторитета становится трансцендентное, например, Бог. Видимо, религиозная мораль также является необходимым элементом социальной рациональности и в культуре постмодерна.

С середины 1990-х гг. в нашей стране, в противоположность повсеместному распространению западных культурных образцов, постепенно стала пробуждаться неоконсервативная волна, лейтмотивом которой становится возвращение к российскому опыту и традициям. Характерное для периода становления демократии восторженное отношение к Западу у значительной части россиян постепенно сменяется настороженно-критическими оценками, происходит переориентация на смысложизненные ценности православно-христианского происхождения, а также смещение акцента в превосходство духовных начал над внешним устроением жизни. В ситуации общественной нестабильности, усугубляющейся обостряющейся борьбой за власть и материальные блага многочисленных группировок, наблюдение за деятельностью этих разнонаправленных социальных движений и партий приводит к горькому выводу о том, что едва ли они способны сыграть важную объединительную роль в дальнейшем общественном развитии России. Поэтому в условиях нравственной деструкции массового сознания современного российского общества усиливается привлекательность гуманистических идеалов религии. Возрождение христианских ценностей в России становится набирающим силу, необратимым процессом. Постепенно, шаг за шагом, приближаются наши соотечественники к святыням православия, осознавая высокую духовность, простоту и мудрость христианских заповедей.

Переоценка ценностей сопровождалась рекомбинацией идентичности: одномерная идентичность, характерная для тоталитарного общества, уступает место сложной системе оснований идентичности, являющейся отражением политического и культурного плюрализма и проявляющейся в виде «полиценностей» [2, с. 4]. Человек, стремящийся к самоидентификации, установлению социальных связей, ведет поиски в изменчивой среде, осуществляя выбор среди меняющихся ценностей и целей, число которых при этом неуклонно возрастает. При переходе от линейных к поли-вариантным формам социального устройства, предполагающим возникновение нескольких его моделей, процесс социальной адаптации личности осложняется, превращается из приспособления к относительно стабильным внешним условиям в сложные субъектно-институциональные взаимодействия. В этих обстоятельствах обозначился разрыв между системообразующим фактором ценностно-нормативной культуры российского общества и составляющими ее элементами нормативной регуляции. Попытки преодолеть его сегодня не имеют последовательного комплексного характера, а проявляются лишь в отдельных сферах, например, в религиозной культуре современной России.

Переоценка ценностей позволила по-новому осмыслить события прошлого и настоящего, но в то же время привела к превращению некоторых культурных образцов в свою противоположность, серьезно озадачила и даже дезориентировала наших соотечественников в мире идеалов и ценностей. Подобного не произошло с христианскими ценностями, благодаря высокой духовности и незыблемости их сущностной основы.

Переоценка ценностей в условиях России постсоветского периода обычно трактуется исследователями как «более или менее радикальные изменения, происходящие в системах ценностей конкретных исторических субъектов, а также в ценностных системах общества в целом». Произошедшее в конце прошлого столетия развитие городской субкультуры, повышение общего уровня образования породили значительно более сложную общественную структуру, отличавшуюся целой гаммой «неформальных образований», «микромиров» со своей социальной базой, культурой и «контркультурой», молодежными группами, профессиональными и межпрофессиональными ассоциациями. Эта «неформальная» жизнь постепенно заставляла прислушиваться к своему мнению и к своим требованиям. Конечно, в качестве важной базовой позитивной тенденции является формирование основ гражданского общества. Гражданин постсоветской России избавляется от привычек патерналистской морали и все более становится субъектом социальной деятельности, обретает разностороннюю свободу, индивидуализированную многомерность. Вместо принципов жесткого детерминизма, понимаемых как «объективная необходимость», «воля народа», «миссия пролетариата», «свобода есть познанная необходимость», на первый план выходит проблема самореализации личности, связывающая воедино различные внешние воздействия на индивида с его творческой волей и характеризующая зрелость личности [3, с. 15-16].

Очевидно, что в постсоветской России была осуществлена радикальная трансформация ценностно-соционормативной культуры общества, приведшая к появлению нового набора ценностей и систем нормативного регулирования. Серьезные изменения в нормативной системе механизма социальной регуляции, сдвиг ценностных измерений и смещение нравственных ориентиров, обусловливающие неустойчивость социальной идентичности, являются также не- отъемлемой характеристикой переходного периода развития российского общества. Однако, несмотря ни на что, можно констатировать появление «новых ценностей» и «новых норм», что является залогом созидания нового социального порядка в современной России.

Цивилизованность общества определяется не только его технологическим прогрессом, но и качеством социального капитала. Основу социального капитала составляет гражданское общество, зрелость которого определяется наличием механизмов саморегуляции. Современная соционормативная система российского социума еще не обеспечивает гражданину условия автономности для его творческой самореализации в условиях справедливых общественных отношений. Однако культура такого рода является актуальной проблемой для современного российского государства, и мы считаем, что в развитии этой культуры наблюдается главный позитивный сдвиг в ценностной системе российского общества. Мы также полагаем, что в решении этой проблемы может быть использован и социально-технологический подход.

Ссылки:

• 1.    Маркузе Г. Одномерный человек. М., 1994.

• 2.    Сидорова Н.В. Онтологические основания ценностей и ценностных ориентиров: автореферат канд. дис. Якутск, 2010.

• 3.    Ягодкина В.В. Возможности профессионально-личностной реализации студентов в образовательном пространстве современного российского общества: автореферат канд. н. дис. Ростов-на-Дону, 2010.