О статье Ху Ши "Читая “чуские строфы”"

Статья «Читая “Чуские строфы”» ( 讀楚辭 «Ду “Чу цы”»), опубликованная 3 сентября 1922 г. [Гэн Юньчжи, 2012. С. 95] ¹, является единственной работой 胡適 Ху Ши (1891–1962), в которой системно излагаются его взгляды на древнекитайскую поэтическую традицию, известную как чуские строфы ( 楚辭 чуцы ). Общепризнанно, напомним, что она возникла в царстве Чу (XI в. – 223 г. до н. э.), могущественном региональном (бассейн р. Янцзы) царстве ( го 國 ) эпохи Чжоу (XI–III вв. до н. э.), и послужила важнейшим истоком, наряду с поэтическим творчеством ( 詩 ши ), наиболее полно запечатленным в конфуцианской канонической антологии 詩經 «Ши цзин» («Канон поэзии») ², всей будущей китайской художественной словесности. Основоположником этой традиции и одновременно родоначальником национальной авторской поэзии в китайской культуре признан 屈原 Цюй Юань (IV–III вв. до н. э.) ³.

В 1922 г. Ху Ши, возглавлявший (с 1917 г.) факультет литературы Пекинского университета ( 北京大學文學系 Бэйцзин дасюэ вэньсюэси), уже снискал репутацию самобытного мыслителя и исследователя. Получивший высшее образование (1910–1916 гг.) в США, он был ярым сторонником вестернизации Китая, что предопределило общие особенности его философии и научной деятельности (социолог, историограф, литературовед): стремление к осмыслению истории национальной цивилизации (политической истории, истории культуры, философии, литературы и включая отдельные процессы, эпизоды и факты) при помощи методологии и знаний западной гуманитарной науки ⁴.

Разбираемая статья занимает настолько скромное место в научном наследии Ху Ши, что при анализе его литературоведческих изысканий о ней могут вообще не упоминать [Чжан Цин, 2014. С. 212–224]. Однако ее признают одним из программных сочинений для «дискуссии об отрицании историчности Цюй Юаня» (屈原否定論Цюй Юань фоудин лунь), начав- шейся в 1920–1930-х гг. и сегодня относимой к самым значительным эпизодам истории китайского чуцыведения ХХ в. 5 [Сянь Цинь лян Хань…, 2001. С. 154].

Взгляды Ху Ши на чуские строфы в свое время резко критиковались в советском китаеведении ⁶, что объясняется как влиянием идей китайских противников Цюй Юань фоудин лунь во главе с Го Можо ( 郭沫若 , 1892–1978) ⁷, так и общим отрицательным отношением к Ху Ши в начальные десятилетия КНР ⁸. Современные китайские ученые ограничиваются рассмотрением отдельных суждений Ху Ши о Цюй Юане и чуских строфах , на основании которых умозаключают, что он доказывал полную вымышленность фигуры Цюй Юаня [Гэн Юньчжи, 2012. С. 95; Сянь Цинь лян Хань…, 2001. С. 155]. В результате в Ху Ши усматривают одного из основоположников того направления текущих исследований чуских строф , в котором они связываются с анонимным литературным творчеством чуской аристократии [Connery, 2001. Р. 224–226]. Этим объясняется научная актуальность анализа взглядов Ху Ши на образ и творчество Цюй Юаня, причем для этого требуется не только максимально тщательное прочтение всей статьи, но и понимание объективных предпосылок возникновения «дискуссии об отрицании историчности Цюй Юаня».

Объективные предпосылки возникновения «дискуссии об отрицании историчности Цюй Юаня»

Представления о Цюй Юане как однозначно исторической личности базируются на его биографии, составленной 司馬遷Сыма Цянем (ок. 145 – ок. 86 до н. э.). Она образует совместно с биографией賈誼 Цзя И (ок. 201 – 168 до н. э.) 9 главу 84 屈原賈生列傳 «Цюй Юань Цзя-шэн ле чжуань» («Жизнеописание Цюй Юаня и ученого Цзя», далее – «Жизнеописание») 史記 «Ши цзи» («Исторические записи», «Записки историка») [Ши цзи, 1963-1. С. 1481– 2504] 10. Общепризнанно, что Сыма Цянь задал архетип образа Цюй Юаня, вмещающего его ипостаси выдающегося поэта, видного государственного деятеля царства Чу времен правления местного правителя (царя) 懷王 Хуай-вана (328–299 гг. до н. э.) и «преданного Государя слуги» (忠臣чжунчэнь) 11, т. е. конфуцианской благородной личности. Такое восприятие образа Цюй Юаня упрочили 劉向Лю Сян (77–6 до н. э.) и 班固Бань Гу (32–92), тоже выдающиеся книжники эпохи Хань (206 г. до н. э. – 220 г. н. э.). Лю Сян создал свой вариант биографии Цюй Юаня, но полностью вторящий «Жизнеописанию»: глава 7 節士 «Цзе ши» («Добродетельные мужи») 新序 «Синь сюй»(«Новое предуведомление», «[История] в новой компоновке») [Синь сюй…, 1988. С. 240–241] 12. Бань Гу, характеризуя творчество Цюй Юаня в 藝文志 «И вэнь чжи» («Трактат о канонах и книжной словесности»), тоже отзывается о нем как о «преданном Государя слуге» и о поэте, продолжившим традицию поэзии-ши [Чжан Шунь-хуэй, 1990. С. 231] 13.

Конфуцианский архетип образа Цюй Юаня окончательно утвердился в культуре Китая благодаря сборнику 楚辭章句 «Чу цы чжан цзюй / чжанцзюй» («“Чуские строфы” с по-строфными и построчными [разъяснениями]»), составленному 王逸 Ван И (II в. н. э.) ¹⁴. Этот сборник признан древнейшей дошедшей до нас книжной коллекцией чуцы , которая послужила основой для последующих наиболее авторитетных редакций их собрания (см. ниже), условно-обобщенно называемого 楚辭 «Чу цы» («Чуские строфы»). В него входят восемь произведений, которые Ван И с той или иной степенью уверенности приписал Цюй Юаню: поэмы 離騷 «Ли сао» («Скорбь разлученного / изгнанника») ¹⁵, 天問 «Тянь вэнь» («Вопросы к Небу»), 招魂 «Чжао хунь» («Призывание души / душ»), 遠遊 «Юань ю» («Путешествие в даль»), циклы 九歌 «Цзю гэ» («Девять песен»), 九章 «Цзю чжан» («Девять напевов»), прозопоэтические сочинения 卜居 «Бу цзюй» («Гаданье о жилье») и 漁父 «Юй фу» («Отец-рыбак») ¹⁶.

Начнем с того, что текст «Жизнеописания» изобилует неясностями и противоречиями [Цзян Лянфу, 1984. С. 1–32; Ch’u tz’u, 1985. P. 51–66], в том числе касающимися имен (Цюй Юань и 屈平 Цюй Пин) поэта (подробно см. [Кравцова, Терехов, 2019. С. 42–43]) и основных эпизодов его жизни. В сочинениях, относящихся ко второй половине периода Чжаньго (Борющихся царств, V в. – 221 г. до н. э.), о Цюй Юане не упоминается, хотя клан 屈 Цюй принадлежал к вышей аристократии царства Чу. В чжоуских книгах и в аутентичных чуских письменных источниках – эпиграфических надписях и манускриптах ¹⁷, названы в общей сложности 32 его представителя, живших с VIII по III в. до н. э. [Чуго лиши…, 1996. С. 268– 271]; см. также [Го Вэйсэн, 1998. С. 47–49; Цзян Лянфу, 1984. С. 36–39]. Впервые о Цюй Юане сказано в поэме Цзя И 弔屈原文 «Дяо Цюй Юань вэнь» («Плач по Цюй Юаню») ¹⁸, эмоционально повествующей о жизненных коллизиях (опала и неправедная ссылка) и самоубийстве поэта ¹⁹.

Текстуальная судьба сборника Ван И более или менее отчетливо прослеживается только с VII в. [Цзян Лянфу, 1961. С. 10], причем его первоначальные состав и композиция неизвестны. «Классический» вариант «Чу цы чжан цзюй» (и собрания «Чу цы») – из 17 глав, по одному произведению в каждой, известен только по ксилографам, изданным в эпоху Мин (1638–1644), самый ранний датирован 1518 г. [Цзян Лянфу, 1961. С. 12]. Кроме творений Цюй Юаня, в него входят три произведения, приписанные чуским поэтам III в. до н. э. ( 宋玉

Сун Юю, 景差 Цзин Ча и 唐勒 Тан Лэ), и семь, созданных литераторами эпохи Хань, включая поэму 惜誓 «Си ши» («Раскаяние в клятвах») Цзя И, циклы 九歎 «Цзю тань» («Девять переживаний») Лю Сяна и 九思 «Цзю сы» («Девять дум») Ван И.

Аксиоматически принята версия, что сборник Ван И сохранился в составе редакции 楚辭 補注 «Чу цы бу чжу» («“Чуские строфы” с восполняющим комментарием») 洪興祖 Хун Синцзу (1090–1155). Однако и она дошла до нас в изданиях второй половины эпохи Мин [Цзян Лянфу, 1961. С. 34–36].

Сложность проблемы определения творчества Цюй Юаня усугубляет сообщение в «И вэнь чжи», что ему принадлежали 25 од ( 賦 фу ) [Чжан Шунь-хуэй, 1990. С. 204] ²⁰. Это сообщение принимают за одно из важнейших свидетельств его историчности. В китайской филологии XVIII–XIX вв. утвердилась точка зрения, что «25 фу » это: «Ли сао», «Тянь вэнь», «Юань ю», «Бу цзюй», «Юй фу» (каждое по одному произведению), стихи из циклов «Цзю гэ» (11 произведений) и «Цзю чжан» (9 произведений) [Чжан Шуньхуэй, 1990. С. 205]. Но остается непонятным, почему целостные произведения и циклы относятся к одной и той же жанровой категории. Кроме того, ни одно не содержит в своем названии термина фу ²¹. И, наконец, известно, что во II–I вв. до н. э. традицию чуских строф обозначали как 楚詞 чуцы («чуские словеса») и «элегии» ( 騷 сао или 離騷 лисао , возможно, от названия поэмы «Ли сао») [Тан Бинчжэн, 1988. С. 63], но не фу . Следовательно, нет никаких доказательств, что под «25 одами» Бань Гу имел в виду те самые произведения, которые представлены в собрании «Чу цы».

Итак, объективными предпосылками возникновения «дискуссии об историчности Цюй Юаня» послужили отсутствие свидетельств о нем и его творчестве в письменных источниках IV–III вв. до н. э., фактологическая противоречивость его жизнеописания из «Ши цзи» и лакуны в текстуальной судьбе базовых книжных коллекций «Чу цы».

«Дискуссия об отрицании историчности Цюй Юаня» в контексте историко-культурных процессов первой трети ХХ в.

Культурно-идеологические процессы, наметившиеся в китайском обществе в конце империи Цин (1644–1911) и достигшие апогея в первые годы Китайской Республики (1911–1949), привели и к переосмыслению образа Цюй Юаня. Доминантной нередко видится тенденция к полному отказу от национального наследия прошлого и стремлению создавать принципиально новое в социально-политическом и духовном аспектах национальное сообщество, ориентируясь в первую очередь на цивилизационные достижения Европы. Таковы идейные основы знаменитого Движения 4 мая ( ЕЙ®® Усы-юньдун ) 1919 г. и связываемых с ним «литературной революции» ( вэньсюэ гэмин 文學革命 ) и «новой литературы» ( 新 代 文學 синьдай вэньсюэ ).

На необходимости критического отношения к старым книжным знаниям настаивали и консервативно настроенные представители интеллигенции, среди них философ и реформатор 康有為 Кан Ювэй (1858–1927). Не подвергая сомнению культурную значимость конфуцианства, он доказывал, что некоторые из дошедших до нас версий конфуцианских канонических книг были сфабрикованы при династии Синь (9–25 гг. н. э.) для идейного обоснования государственного переворота, совершенного 王莽 Ван Маном (45 до н. э. – 23 н. э.), и проводимой им политики 22 [Мартынов, 2010. С. 32–33].

Вместе с тем отчетливо прослеживаются и попытки адаптации традиционных духовных ценностей к новой историко-культурной реальности. Показателен всплеск интереса к чуским строфам : за 1920–1930-е гг. были изданы 25 монографий о Цюй Юане и разного рода комментированных изданий чуцы [Чуцы чжуцзо…, 2003. С. 703–704]. Причем к образу Цюй Юаня и его творчеству обращались представители самых разных политических сил и интеллектуальных кругов. Особую популярность приобрела героико-романтическая трактовка его образа, ассоциирующая его самоубийство с актом самопожертвования во имя общественных идеалов [Schneider, 1980. Р. 91–93]. Такое отношение к Цюй Юаню прослеживается и в поэтическом творчестве Кан Ювэя, и в юношеской эссеистике 李大釗 Ли Дачжао (1889–1927), одного из первых пропагандистов и сторонников марксизма в Китае и будущего основателя КПК.

К чуским строфам обращались также в аспекте проблемы исходных культурных различий Севера и Юга. Таковы рассуждения 王國維 Ван Говэя (1877–1927), изложенные в эссе 屈 子文學之精神 «Цюй-цзы вэньсюэ чжи цзиншэнь» («Дух литературных [творений] Учителя / Мудреца Цюя») ²³. Он доказывает, что к V в. до н. э. в культуре Древнего Китая выкристаллизовались две принципиально различные этико-политические модели, сопровождавшиеся собственными литературными традициями. На Севере возобладал «имперский подход», и господствовавшая там аристократия наделяла литературное творчество общественнозначимыми функциями. На Юге утвердилось «анти-имперское» мировосприятие, и местные философская мысль и литература, ориентированные на идеалы эскапизма, воспевали индивидуализм, хотя и не без социально-политических коннотаций: идеалы создания некоего нового общества, но восходящие к даосскому мировидению. Указанные особенности «южного» мировосприятия и политической культуры как раз и нашли воплощение в творчестве Цюй Юаня (Мудреца Цюя).

Разнообразие мнений о Цюй Юане и чуцы было присуще, как выясняется, и представителям «дискуссии об отрицании историчности Цюй Юаня». Самую радикальную позицию занимали 何天行 Хэ Тяньсин и 許篤仁 Сюй Дужэнь (точные годы жизни обоих неизвестны), считавшие «Жизнеописание» подделкой, интерполированной в труд Сыма Цяня (см. ниже), а все приписываемые Цюй Юаню произведения – творениями литераторов эпохи Хань, включая Цзя И и Лю Сяна 24. Тогда как Ляо Пин (廖平, 1852–1932), авторитетный в то время конфуцианский ученый, которого полагают зачинателем Цюй Юань фоудин лунь, настаивал, напротив, на древнем происхождении традиции чуцы25. Тоже принимая «Жизнеописание» за более позднюю интерполяцию и художественное, по сути, произведение, рисующее вымыш- ленный образ Цюй Юаня, он признавал существование даосского мудреца 屈子 Цюй-цзы (Учитель Цюй), который собрал и обработал исходно анонимные апокрифы к произведениям «Ши цзина», создав из них те поэтические тексты, которые впоследствии нарекли чуцы.

Ху Ши был одним из лидеров и теоретиков «литературной революции» и «новой литературы» 26, что позволяет априори предполагать близость его позиции к взглядам Хэ Тяньсиня и Сюй Дужэня. Этим, думается, объясняется популярность точки зрения о его первенстве в отрицании историчности Цюй Юаня.

Анализ статьи «Читая “Чуские строфы”» и основные результаты исследования

Статья подразделена на четыре тематических раздела, каждый имеет подзаголовок: «Кто такой Цюй Юань?» ( 屈原是誰？ «Цюй Юань ши шуй?») [Ху Ши, 1924. С. 139–143), «Что такое чуские строфы ?» ( 楚辭是什麼 «Чуцы ши шэньма?», с. 143–145), «Комментаторы [собрания] “Чу цы”» (“ 楚辭 “ 的注家 «“Чу цы” дэ чжуцзя», с. 145–146) и «Литературная ценность чуских строф » ( 楚辭的文學价值 «Чуцы дэ вэньсюэ цзячжи»). Статья открывается преамбулой: «Кто такой Цюй Юань? Никто никогда не задавался этим вопросом. Сегодня я собираюсь рассмотреть вопрос, не кем был Цюй Юань, а существовал ли вообще такой человек как Цюй Юань?» (с. 139). Это заявление, казалось бы, полностью подтверждает указанную позицию Ху Ши по отношению к Цюй Юаню. Однако уже состав тематических рубрик статьи подсказывает, что ее содержание отнюдь не сводится обсуждению проблемы его историчности.

В первом разделе Ху Ши постулирует две мысли: на дошедший до нас текст труда Сыма Цяня «нельзя полагаться» ( 不可靠 бу кэ као , с. 139), и что «легендарный [образ] Цюй Юаня, даже если такой человек и существовал, никак не мог возникнуть до [империй] Цинь [221– 207 гг. до н. э.] и Хань» (с. 141). Ху Ши выделяет пять основных, на его взгляд, противоречий, содержащихся в «Жизнеописании» и свидетельствующих об его недостоверности (с. 140–141) ²⁷. Затем он относительно пространно (с. 141–143) излагает гипотезу формирования образа «легендарного Цюй Юаня» ( 傳說的屈原 чуаньшо дэ Цюй Юань ): «Совершенно очевидно, что “Цюй Юань” есть идеальный преданный Государя слуга ( 理想的忠臣 лисян дэ чжунчэнь ), но [образ] такого верноподданного не мог возникнуть до эпох Цинь и Хань, так как в эпоху Борющихся царств еще не сложилась концепция, в которой бы столь диковинное ( 奇怪 цигуай ) значение придавалось [взаимоотношениям] между государем и подданным».

Ху Ши отдельно останавливается на причинах (с. 141–142) и пути формирования (с. 142– 143) образа «легендарного Цюй Юаня». Причины, продолжим цитировать текст статьи, «коренятся в тех интерпретациях чуских строф , которые произошли в русле “конфуцианизации” ( 儒教化 жуцзяохуа ). А ведь мы сегодня знаем, что “конфуцианизация” есть результат переосмысления и истолкования древних [канонических] сочинений, которые произвели при Хань, а такое бездарное дело могло сделать только бездарное и ничтожное [по сути] учение империи Хань».

Под «конфуцианизацией» Ху Ши понимал, как это следует из его более поздних работ (в первую очередь, [Hu Shi, 1929]), использование древних конфуцианских идей для создания имперской (в эпоху Хань) идейно-религиозной системы, в которой синтезировались элементы народных верований и древние государственные культы. Подчеркнуто уничижительная характеристика в статье «конфуцианизации», объясняется, видимо, синхронными идейно- политическими реалиями. После низложения империи Цин и де-юро перехода к республиканской (парламентской) форме правления, монархически настроенные круги во главе с 袁世 凱 Юань Шикаем (1859–1916) пытались использовать конфуцианство в качестве новой государственной религиозной системы, что продолжало вызывать негодование у сторонников Движения 4 мая и лично у Ху Ши [Chen Yong, 2013. Р. 53–56].

«На мой взгляд, — продолжим читать статью, – Цюй Юань есть собирательный [образ], своего рода “эталон мишени для стрел” ( 箭垛式 цзяньдо-ши ) из той же категории, что [образы] 黄帝 Хуан-ди и 周公 Чжоу-гуна ²⁸ ˂….˃ Как возникают представления о такого рода “эталонных” личностях? В древности было множество персонажей, большинство из которых вообще не имели имен, а некоторых люди сами выдумывали. Однако последующие поколения, благоговея перед такими персонажами, рисовали [их портреты] и [повествовали] о них ˂….˃. Так возникла группа образов личностей, [наделяемых особыми] заслугами и добродетелями. Древнейший такой образ — Хуан-ди. В “средней древности”, [при Чжоу], возник образ Чжоу-гуна ˂…˃. А вот литература южных регионов обратилась к [образам] Цюй Юаня и Сун Юя ˂…˃. Я думаю, что из 25 произведений, которые приписаны Цюй Юаню, некоторые действительно принадлежали его авторству. Но затем постепенно все эти произведения стали приписывать именно ему. И тогда Цюй Юань необратимо превратился в “эталонную мишень” литератора. Позже “почтенные ученые” ( 老學 лао-сюэ ) империи Хань, доискиваясь до “великого принципа [взаимоотношений] государя и подданного” ( 君臣大義 цзюнь чэнь да и ), добрались до чуских строф и использовали [образ] Цюй Юаня в качестве воплощения “верноподданного”, и вот так Цюй Юань окончательно превратился в этический идеал ²⁹ ˂…˃. Вполне вероятно, что, когда Хуай-ван отправился в Цинь и не вернулся ³⁰, это событие вызвало скорбные переживания у части населения Юга. Поэтому тогда-то и появилась песенка: “Пусть даже в Чу останется три двора, именно Чу уничтожит Цинь”. Впоследствии Цинь погубило восстание, поднятое на Юге, и [полководец из] рода Сян, поднимая свои войска, использовал лозунги ( 招牌 чжаопай ) времен Хуай-вана для того, чтобы воодушевить своих людей ³¹. Вот тогда-то сказания ( 故事 гуши ) или [даже] мифологические повествования ( 神話 шэньхуа ) о временах Хуай-вана распространились среди народа. По всей вероятности, [легенды] о Цюй Юане были частью этих сказаний. В тех сказаниях чуский Хуай-ван был во главе угла, а Цюй Юань, по-видимому, был на вторых ролях ˂….˃. Однако после гибели Цинь, мифы о чуском Хуай-ване мало-помалу утратили действенность. Мало-помалу размылись, и только тогда Цюй Юань, бывший изначально на вторых ролях, превратился в главное действующее лицо. Еще позже этот вариант преданий распространился и в конце концов [превратился в повествование] якобы исключительно о его [Цюй Юаня] деяниях, как это представлено в “ Шо юань” Лю Сяна ³², а те, кто создавал интерполяции для “Ши цзи”, включили в него именно этот вариант преданий [о Цюй Юане]. Интерполяторов было много.

Важнейшие интерполяции были внесены во времена Ван Мана ˂….˃, а в “Жизнеописание Цюй Юаня и Цзя И” интерполяции внесли во времена правления 宣帝 Сюань-ди [73–48 гг. до н. э.], – ведь со времен гибели [империи] Цинь минуло уже более 150 лет. Вот так появилось, а затем и утвердилось, предание об “идеальном преданном Государя слуге”».

Суждения Ху Ши об интерполяциях в «Ши цзи» соответствуют современным знаниям о текстуальной истории памятника [Сыма Цянь, 1972. С. 28–39]. Сегодня насчитывают до 20 его интерполяторов, начиная с I в. до н. э. Самому масштабному редактированию текст «Ши цзи» подвергся в 70–80-х гг. н. э., и в результате разновременные наслоения в нем были в значительной степени перемешаны, что еще больше затрудняет работу по установлению аутентичности дошедшего до нас его варианта [Там же. С. 33]. При этом «Жизнеописание» относят к наиболее спорным частям «Ши цзи» [Songs of Chu, 2017. Р. XVII–XXII].

В разделе «Что такое чуские строфы ?» Ху Ши утверждает, что произведения, относимые к «25 одам» никак не могли быть созданы одним литератором (с. 143). Кратко оценивая «Ли сао», «Цзю гэ», «Тянь вэнь», «Цзю чжан», «Юань ю», «Бу цзюй», «Юй фу», «Чжао хунь» и «Да чжао» в аспекте их возможного авторства и художественных достоинств, Ху Ши наиболее скептически отнесся к поэме «Тянь вэнь», считая ее произведением, «написанным безграмотно ( 文理不通 вэньли бутун ), по здравому разумению совершенно убогим ( 卑陋 бэйлоу ), полностью лишенным какой-либо литературно-художественной ценности. Правомерно предположить, что это есть некая компиляция, созданная впоследствии» (с. 144). «Бу цзюй» и «Юй-фу» Ху Ши признает, напротив, шедеврами чуских строф периода их высшего литературного развития, который, однако, наступил позднее времени жизни Цюй Юаня. «Цзю гэ», по его мнению, является собранием древних ритуальных текстов. В итоге Ху Ши допускает, что Цюй Юаню могут принадлежать “Ли сао” и два-три стихотворения из цикла “Цзю чжан” (с. 144–145).

В разделе «Комментаторы [собрания] “Чу цы”» выделены два магистральных комментаторских направления. Первое – ханьское – «идет от Ван И и до Хун Синцзу. Полностью основано на преданиях о Цюй Юане, сплошь и рядом, [когда говорится] о красавицах и ароматных травах, все это истолковывается в качестве слов о верности государю и любви к своему царству; совершенно очевидно, что при Хань исходили из конфуцианских толкований произведений “Ши цзина”». Второе – сунское – направление восходит к редакции 楚辭 集注 / 註 «Чу цы цзи чжу («[Собрание] “Чуские строфы” со сводным комментарием») знаменитого философа 朱熹 Чжу Си (1130–1200) ³³, но он и его последователи так и не смогли полностью отказаться от «преданий о Цюй Юане».

Содержание раздела «Литературная ценность чуских строф » сводится к тезису, что до тех пор, пока не откажутся от преданий о Цюй Юане и восприятия чуских строф в качестве «учебного пособия по обучению преданного Государя слуги» ( 忠臣教科書 чжунчэнь цзяо-кэшу ), не поймут их истинную эстетическую ценность.

Итак, Ху Ши вовсе не отрицал, подобно Хэ Тяньсиню и Сюй Дужэню, существование в Чу поэта по имени Цюй Юань и зарождение традиции чуцы в эпоху Чжоу. Он доказывал необходимость, во-первых, четко различать Цюй Юаня как историческую личность и его легендарный образ, сложившийся в русле конфуцианской теоретической мысли; и, во-вторых, отказаться от интерпретаций чуских строф , исходя из образа «легендарного Цюй Юаня».

Заключение

Призывы Ху Ши отказаться от традиционалистских и шаблонных интерпретаций образа Цюй Юаня и чуских строф, основанных на легендах о Чу и проистекающих из конфуциан- ских воззрений на литературное творчество заложили, на наш взгляд, принципиально новый, по сравнению со старой китайской филологией, методологический подход к изучению чуских строф: исходя из самих текстов и их историко-культурного контекста. Не будет большим преувеличением сказать, что именно методологическая новация Ху Ши стимулировала становление в 1920–1930-х гг. китайского академического чуцыведения. Ученые, отстаивавшие историчность Цюй Юаня (тот же Го Можо), сосредоточились в проблемах генезиса и сущности чуских строф через изучение всего комплекса историко-политических, культурных и литературных процессов Древнего Китая. В этом, думается, заключается подлинный теоретический вклад Ху Ши в чуцыведение ХХ в.

Chen Yong. Confucianism as Religion: Controversies and Consequences. Leiden, Brill, 2013, 207 p.

Ch’u tz’u: The Songs of the South, an Anthology of Ancient Chinese Poems by Qu Yuan and other Poets. Transl. by David Hawks. 2nd ed. New York, Penguin, 1985, 352 p.

Connery C. L. Sao, Fu, Parallel Prose, and Related Genres. In: The Columbia History of Chinese Literature. Ed. by Victor H. Mair. New York, Columbia University Press, 2001, p. 223–247.

Hu Shi. The Establishment of Confucianism as a State Religion during the Han Dynasty. Journal of the North China Branch of the Royal Asiatic Society , 1929, vol. 60, p. 20–41.

Keindorf R. Die mystische Reise im Chuci. Qu Yuans (ca. 340–278 v. Chr.) Yuanyou vor demHintergrund der zeitgenössischen Philosophie und Dichtung. Aachen, Shaker Veriag, 1999, 239 p.

Schneider L. A. A Madman of Ch’u: The Chinese Myth of Loyalty and Dissert. Berkeley, Los-Angeles, London, University of California Press, 1980, ix +270 p.

The Songs of Chu. An Anthology of Ancient Chinese Poetry by Qu Yuan and Others / Ed. and tr. by Gopal Sukhu. New York, Columbia University Press, 2017, xliv + 258 p.

Sukhu G. The Shaman and the Heresiarch: A New Interpretation of the Li sao. New York, State University of New York, SUNY Press, 2012, ix+265 p.

Го Вэйсэнь. Цюй Юань пинчжуань ［ 郭维森。屈原评传 ］. Критическое жизнеописание Цюй Юаня. Нанкин: Наньцзин-дасюэ чубаньшэ, 1998. 378 с. (на кит. яз.)

Го Можо. Цюй Юань. ［ 郭沫若 . 屈原 ］. Шанхай: Каймин шудянь 1946. 122 с. (на кит. яз.)

Гэн Юньчжи. Ху Ши няньпу ［ 耿云志。胡适年谱 ］. Погодичная хроника ［жизни и творчества］ Ху Ши. Фучжоу: Фуцзянь цзяоюй чубаньшэ, 2012. 366 с. (на кит. яз.).

Пянь Юйтэн, Дуань Шуань . Эр ши шицзи чуту цзяньбо цзуншу ［ 骈宇駦，段书安。十二世 纪出土简帛综述 ］. Суммарные сведения о манускриптах на бамбуке и шелке, найденных в XX веке. Пекин: Вэньу чубаньшэ, 2006, 708 с. (на кит. яз.)

Синь сюй цзинь чжу цзинь и / Лу Юаньцзюнь чжу и ［ 新序今註今譯 / 盧元駿 註譯 ］. «Новое предуведомления» с современными пояснениями и переводом на современный ［китай-ский язык］ / Коммент. и пер. Лу Юаньцзюня. Тяньцзинь: Гуцзи чубаньшэ, 1988. 385 с. (на кит. яз.).

Сянь Цинь лян Хань вэньюэ яньцзю / Цзи Сяньлинь минъюй чжубянь ［ 先秦 兩漢文學研究 / 季羨林名誉主編 ］. Исследования по литературе до эпохи Цинь, Цинь и обеих династий Хань / Гл. ред. Цзи Сяньлинь. Пекин: Бэйцзин чубаньшэ, 2001. 489 с. (на кит. яз.)

Тан Бинчжэн. Чу цы лэй гао ［ 汤炳正 . 楚辞类稿 ］. Наброски о «Чуских строфах» по пунктам. Чэнду: Ба-Шу шэшу чушэ, 1988. 473 с. (на кит. яз.)

Ху Ши. Вэнь цунь. Эр цзи ［胡適。 文存。 二集］. Сборник статей. Вып. 2. Шанхай: Юаньдун тушугунсы, 1924. 288 с. (на кит. яз.).

Чжан Цин. Ху Ши пинчжуань ［ 章清。胡适评传 ］. Критическое жизнеописание Ху Ши. Наньчан: Байхуачжоу вэньи чубаньшэ, 2014. 312 с. (на кит. яз.)

Цзян Лянфу. Чу цы шуму у чжун ［ 姜亮夫。 楚辭書目五種 ］. Библиография «Чуских строф» в пяти разделах. Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 1961. 525 с. (на кит. яз.)

Цзян Лянфу. Чуцы сюэ луньвэнь цзи ［姜亮夫。 楚辭學論文集］. Сборник научных статей о чуских строфах). Шанхай: Гуцзи чубаньшэ, 1984. 544 с. (на кит. яз.)

Чжан Шуньхуэй. «Хань шу и вэнь чжи» тунши ［張舜徽. 《漢書藝文志》通釋］. «Трактат о канонах и книжной словесности» из «Книги о Хань» с комплексными пояснениями. Ухань: Хубэй цзяоюй чубаньшэ, 1990. 304 с. (на кит. яз.).

Чуго лиши вэньхуа цыдянь / Ши Цюань чжубянь ［ 楚國歷史文化辭典 / 石泉主編 ］. Словарь по истории и культуре царства Чу / Под ред. Ши Цюаня. Учан: Ухань-дасюэ чубаньшэ, 1996. 593 с. (на кит. яз.)

Чуцы пинлунь цзилань / Цуй Фучжан цзунчжубянь ［ 楚辞评论集览 / 崔富章总主编 ］. Собрание суждений о чуских строфах / Гл. ред. Цуй Фу-чжан. Ухань: Хубэй цзяосюй чу-баньшэ, 2002. 1459 с. (на кит. яз.).

Чуцы чжуцзо тияо / Пань Сяолун, Мао Цин чжубянь ［ 楚辞著作提要 / 潘啸龙，毛庆主编 ］. Библиографический обзор авторских работ о чуских строфах / Под ред. Пань Сяолуна, Мао Цина. Ухань: Хубэй цзяоюй чубаньшэ, 2003. 714 с. (на кит. яз.)

Ши цзи / Сыма Цянь чжуань ［ 史記 / 司馬遷撰 ］. Исторические записи / Сост. Сыма Цянь. В 10 т. Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 1963. Т. 1. 339 c. (на кит. яз.).

Ши цзи / Сыма Цянь чжуань ［ 史記 / 司馬遷撰 ］. Исторические записи / Сост. Сыма Цянь. В 10 т. Пекин: Чжунхуа шуцзюй, 1963. Т. 7. 318 c. (на кит. яз.).

Шо юань цзяо чжэн / Лю Сян чжуань; Сян Цзунлу цзяо чжэн ［ 說苑校證 / 劉向撰；向宗魯校 證 ］. Сверенный текст «Сада речений» с аргументированными разъяснениями / Сост. Лю Сян; крит. текст и разъяснения Сян Цзунлу. Пекин: Чжунхуа шуцзюй чубань, 1987. 574 c. (на кит. яз.).

Chen Yong. Confucianism as Religion: Controversies and Consequences. Leiden, Brill, 2013, 207 p.

Ch’u tz’u: The Songs of the South, an Anthology of Ancient Chinese Poems by Qu Yuan and other Poets. Transl. by David Hawks. 2nd ed. New York, Penguin, 1985, 352 p.

Connery C. L. Sao, Fu, Parallel Prose, and Related Genres. In: The Columbia History of Chinese Literature. Ed. by Victor H. Mair. New York, Columbia University Press, 2001, p. 223–247.

Hu Shi. The Establishment of Confucianism as a State Religion during the Han Dynasty. Journal of the North China Branch of the Royal Asiatic Society , 1929, vol. 60, p. 20–41.

Keindorf R. Die mystische Reise im Chuci. Qu Yuans (ca. 340–278 v. Chr.) Yuanyou vor dem Hintergrund der zeitgenössischen Philosophie und Dichtung. Aachen, Shaker Veriag, 1999, 239 p.

Schneider L. A. A Madman of Ch’u: The Chinese Myth of Loyalty and Dissert. Berkeley, Los-Angeles, London, University of California Press, 1980, ix +270 p.

The Songs of Chu. An Anthology of Ancient Chinese Poetry by Qu Yuan and Others / Ed. and tr. by Gopal Sukhu. New York, Columbia University Press, 2017, xliv + 258 p.

Sukhu G. The Shaman and the Heresiarch: A New Interpretation of the Li sao. New York, State University of New York, SUNY Press, 2012, ix + 265 p.

Guo Weisen. Qu Yuan pingzhuan [ 郭维森。屈原评传 ]. Critical biography of Qu Yuan. Nanjing, Nanjing-daxue chubanshe, 378 p. (in Chin.)

Guo Muoruo. Qu Yuan. [ 郭沫若 . 屈原 ]. Shanghai: Kaiming shudian, 1946, 122 p. (in Chin.)

Geng Yunzhi. Hu Shi nianpu ［ 耿云志。胡适年谱 ］. Chronicle of Hu Shi’s life. Fuzhou, Fujian jiaoyu chubanshe, 2012, 366 p. (in Chin.)

Pian Yuteng, Duan Shuan. Er shi shiji chutu jianbo zongqiu ［ 骈宇駦，段书安。十二世纪出土 简帛综述 ］. Summary of the factual data on bamboo and silk manuscripts excavated during the 20^th century］. Beijing, Wenwu chubanshe, 708 p. (in Chin.).

Xinxu jin zhu jin yi. Lu Yuanjun zhu yi ［ 新序今註今譯 / 盧元駿 註譯 ］. “New Prefaces” with modern explanations and translation into modern Chinese. Comment. and tr. by Lu Yuanjun］. Tianjin, Guji chubanshe, 1988, 385 p. (in Chin.)

Xian Qin liang Han wenxue yanjiu. Ji Xianlin zhubian ［ 先秦 兩漢文學研究 / 季羨林名誉主編 ］. Studies of Literature of Pre-Qin, Qin and both Han epochs. Ed. by Ji Xianlin］. Beijing, Beijing chubanshe, 2001, 489 p. (in Chin.)

Tang Bingzheng . Chu ci lei gao ［ 汤炳正 . 楚辞类稿 ］. Sketches of the “Verses of Chu”. Chengdu, Ba-Shu sheshu chushe, 1988, 473 p. (in Chin.)

Hu Shi. Wencun. Er ji ［ 胡適。 文存。 二集 ］. Collection of publications. The second issue. Shanghai, Yuandong tushugongsi, 1924, 288 p. (in Chin.)

Zhang Qing. Hu Shi pingzhuan ［ 章清。胡适评传 ］. Critical biography of Hu Shi. Nanchang, Baihuazhou wenyi chubanshe, 2014, 312 p. (in Chin.)

Jiang Liangfu . Chu ci shumu wu zhong ［ 姜亮夫。楚辭書目五種 ］. Bibliography of the “Verses of Chu” editions in five parts. Beijing, Zhonghua shuju, 1961, 525 p. (in Chin.)

Jiang Liangfu . Chuci lunwen ji ［ 姜亮夫。楚辭學論文集 ］. Collection of articles on the verses of Chu. Shanghai, Guji chubanshe, 1984, 544 p. (in Chin.)

Zhang Shunhui . “Han shu Yi wen zhi” tongshi ［ 張舜徽 . 《漢書藝文志》通釋 ］. The “Yi wen zhi”

treatise from the “Book of Han” with complex explanations. Wuhan, Hubei jiaoyu chubanshe, 1990, 304 p. (in Chin.)

Chuguo lishi wenhua cidian. Shi Quan zhubian ［ 楚國歷史文化辭典 / 石泉主編 ］. Dictionary of the history and culture of the Chu Kingdom. Ed. by Shi Quan. Wuchang, Wuhan-daxue chubanshe, 1996, 593 p. (in Chin.)

Chuci pinglun jilan. Cui Fuzhang zongzhubian ［ 楚辞评论集览 / 崔富章总主编 ］. Collected comments on the verses of Chu. Ed. by Cui Fuzhang. Wuhan, Hubei jiaoxu chubanshe, 2002, 1459 p. (in Chin.)

Chuci zhuzuo tiyao. Pan Xiaolong, Mao Qing zhubian ［ 楚辞著作提要 / 潘啸龙，毛庆主编 ］. Bibliographical review of the works on the verses of Chu. Ed. by Pan Xiaolong, Mao Qing. Wuhan, Hubei jiaoyu chubanshe, 2003, 714 p. (in Chin.)

Shiji / Sima Qian zhuan ［ 史記 / 司馬遷撰 ］. Historical Records / Comp. by Sima Qian. In 10 vols. Beijing: Zhonghua shuju, 1963. Vol. 1, 339 p. (in Chin.).

Shiji. Sima Qian zhuan ［ 史記 / 司馬遷撰 ］. Historical Records. Comp. by Sima Qian. In 10 vols. Beijing, Zhonghua shuju, 1963, vol. 7, 318 p. (in Chin.)

Shuoyuan jiao zheng. Liu Xiang zhuan; Xiang Zonglu jiao zheng ［ 說苑校證 / 劉向撰；向宗魯校 證 ］. Critical text of the “Garden of Sayings” with argued explanations. Comp. by Liu Xiang; comment. by Xiang Zhonglu. Beijing, Zhonghua shuju chubanshe, 1987, 574 p. (in Chin.)

Материал поступил в редколлегию Received 19.08.2020