О степени эффективности некоторых антикоррупционных мер зарубежных государств (на примере Эстонии)

Уровень эффективности правоохранительных органов любого государства находится в обратно пропорциональной зависимости от уровня такого крайне негативного социального явления, как коррупция в полиции. Поиск новых путей повышения эффективности деятельности полиции и новых мер борьбы с коррупцией осуществляется в том числе и путем изучения положительного опыта зарубежных государств.

Непосредственному применению в органах внутренних дел России положительного полицейского опыта помимо существующих объективных причин (административно-территориальное деление государств, правовая основа и организационное построение центральных и территориальных государственных органов и др.) мешают и субъективные («предвосхищение» российским законодателем большей части международных антикоррупционных стандартов и др.) [1, с. 84]. Так, мнение некоторых российских исследователей зарубежной полицеистики, что «скандинавская» модель организационного построения территориальных органов полиции ведет к минимизации их коррупционной уязвимости, тоже является несколько преувеличенным [2, с. 154].

«Скандинавская» модель была применена в одном из государств бывшего СССР – Эстонской Республике. Ее основная идея заключается в том, что зона юрисдикции и границы территориальных органов полиции не совпадают с границами административно-территориальных единиц государства. Тем самым создается дополнительный барьер на пути сращивания полицейского аппарата с местными органами власти.

Разные границы и зоны юрисдикции рассматриваемых органов, несомненно, вли- яют на снижение возможностей высокопоставленных служащих территориальных органов государственной власти злоупотреблять своим служебным положением (путем злоупотребления авторитетом) и вмешиваться в полицейскую деятельность.

Территориальные органы полиции Эстонии представлены четырьмя укрупненными префектурами. Пыхьяская (Северная) префектура охватывает территорию всего Харьюско-го уезда, население которого составляет примерно 38 % всего населения Эстонии (центр находится в г. Таллинне). Лыунаская (Восточная) префектура охватывает территорию 6 уездов – Тартуского, Йыгеваского, Вильяндиско-го, Пылваского, Выруского и Валгаского (центр находится в г. Тарту). Идаская (Южная) префектура охватывает территорию Ляэне-Виру-ского и Ида-Вируского уездов, всего на обслуживаемой территории находятся 8 городов и 27 волостей (центр находится в г. Иыхви). Ляэ-неская (Западная) префектура охватывает территорию шести уездов – Хийуского, Саареско-го, Ляэнеского, Пярнуского, Ярваского и Рапла-ского (центр находится в г. Пярну).

Так, в зону ответственности территориальных органов полиции Эстонии входит по несколько уездов (областей) и в среднем около 60 муниципальных образований. Соответственно, только глав территориальных органов власти, не считая их аппарат, на территории префектуры насчитывается около 70 человек. Тот факт, что никто из глав этих органов не имеет властно-распорядительных полномочий по отношению к полиции, в совокупности с возможностью влияния своим авторитетом кого-либо из членов территориального управления усложняется ввиду наличия на территории, об-

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 4(6). 2013

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 4(6). 2013

служиваемой данной префектурой, нескольких высокопоставленных чиновников, имеющих одинаковый правовой статус. Степень влияния данной меры борьбы с коррупционной уязвимостью зависит от степени влияния этой причины на коррупцию.

Несмотря на то что коррупция в полиции имеет свою специфику [3, с. 7], основная доля вызывающих ее причин общая и для коррупции в иных сферах. Так, в числе основных причин коррупции выделяют: двусмысленные законы; незнание или непонимание населением законов; нестабильную политическую ситуацию в стране; отсутствие сформированных механизмов взаимодействия институтов власти; зависимость стандартов и принципов, лежащих в основе работы бюрократического аппарата, от политики правящей элиты; отсутствие единства в системе исполнительной власти, т. е. регулирование одной и той же деятельности различными инстанциями; низкий уровень заработной платы в государственном секторе; оторванность бюрократической элиты от народа; экономическую нестабильность; этническую неоднородность; религиозную традицию и культуру страны в целом и др. Несмотря на то что на сегодняшний день не существует единого мнения касательно подтверждения гипотез о причинах высокого уровня коррупции [4, с. 1], новые причины не исключают влияния уже признанных. Однако их степень влияния не уточняется, и, более того, прослеживается определенная зависимость одной причины от другой. Следовательно, нельзя утверждать того, что именно причина сращивания является основной, а все другие – второстепенными и тем самым делать вывод о том, что устранение данной причины минимизирует, а устранение других – лишь в какой-то мере уменьшает коррупцию.

Так как коррупция – это достаточно многоплановое социальное явление, обусловленное множеством причин, на него влияющих, то минимизировать его возможно, устранив (или уменьшив) или его основную причину, или большую часть причин, способствующих увеличению его уровня. В связи с этим создание дополнительного препятствия на пути возможного сращивания полицейского аппарата с местными органами власти не минимизирует коррупционную уязвимость в целом, а лишь является действенной мерой по устранению одной из причин коррупции. В данном случае мы видим меру по устранению зависимости стандартов и принципов, лежащих в основе работы бюрократического (полицейского) аппарата, от политики правящей элиты.

Более того, коррупцию делят как по отраслевым признакам (коррупция в полиции), так и по иным, например по масштабам причиненного ущерба (низовая и вершинная). Глав- ное отличие низовой коррупции (мелкой, повседневной) от вершинной (крупной, элитарной) [5] – это количество и статус замешанных лиц и разные последствия. В низовой коррупции, как правило, замешаны два лица по схеме «гражданин – государственный служащий». В вершинной коррупции количество и статус лиц значительно больше. Соответственно, схема также усложнена: «государственный служащий (служащие) одного государственного учреждения – государственный служащий (служащие) другого государственного учреждения». Как правило, вершинная коррупция напрямую влияет на неэффективное расходование государственных материальных и финансовых ресурсов, в результате чего нарушаются права неограниченного числа лиц. В связи с этим устранение такой причины, как сращивание структур государственного управления, влияет именно на вершинную коррупцию, коррупцию между государственными чиновниками. Полагаем, что высокой зависимости низовой коррупции от возможности глав территориальных единиц страны злоупотреблять своим авторитетом и тем самым влиять на деятельность полицейских префектур нет.

На сегодняшний день Эстония в международном индексе восприятия коррупции Transparency International занимает 36-е место из 174 (Российская Федерация – 133-е) [6]. Помимо рассмотренной выше меры руководством Эстонии и непосредственно самой полицией осуществляется целый комплекс мер, направленный на противодействие коррупции. К их числу относятся: установление заработной платы сотрудникам полиции выше, чем заработная плата рабочих частного сектора; приближение полицейских к народу путем определения основной полицейской функции как оказание услуг населению; повышение дисциплины в полицейских рядах (в том числе путем установления штрафных санкций за дисциплинарные проступки); выполнение основной доли правоохранительных функций полицейскими органами (отсутствие органов дублирующих функции друг друга); создание в структуре Департамента полиции и пограничной охраны центра по противодействию коррупции с отдельным телефонным номером горячей линии, куда каждый житель Эстонии может сообщить о факте коррупции, и др.

Из изложенного можно сделать вывод, что такая антикоррупционная мера, как недопущение «сращивания», является лишь «одной из» в борьбе с проявлениями вершинной коррупции. Следовательно, возможное использование рассмотренного положительного опыта Эстонии в данной области должно исходить из потребности в снижении уровня именно вершинной коррупции и осуществляться только в комплексе с иными антикоррупционными мерами, эффективность которых достаточно обоснована.

• 1.    Максимов С. В. Проблемы имплементации международных антикоррупционных стандартов в российское уголовное законодательство // Материалы круглого стола «Актуальные проблемы противодействия коррупции». М. : Изд-во ВНИИ МВД России, 2008.

• 2.    Васьков М. Ю. Организационные и правовые аспекты деятельности полиции Королевства Норвегия и ее роль в обеспечении общественной безопасности : дис.... канд. юрид. наук. М. : 2008.

• 3.    Моднов И. С. и др. Борьба с коррупцией в полицейских ведомствах Европы и США. М., 2005.

• 4.    Lederman D., Loayza N. V., Soares R. R. Accountability and corruption: political institutions matter // Economics & Politics. 2005. Vol. 17. №. 1.

• 5.    Воропаева Л. Н. Коррупция: формы проявления, причины и инструменты противодействия. Сайт Волгоградского филиала финансового университета при Правительстве Российской Федерации. URL : http://website.vzfei.ru/ volgograd/node/603 (2014).

• 6.    Официальный сайт международного агентства изучения коррупции Transparency International. URL : http://www.transparency.org/cpi2012/ results (2014).

Effectiveness of some Anticorruption Measures in Foreign Countries

(on the Example of Estonia)

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 4(6). 2013