О трансграничном взаимодействии в условиях глобализации

М ежду тем императивам глобализации противостоят инерция блоковой политики и идеологизированных подходов, попытки навязать миру новую конфронтацию, ремилитаризировать мировую политику¹. Массовое включение самых разнообразных стран и народов в международные процессы производства и обмена по новому ставит проблему распределения и перераспределения мировых ресурсов, которые в основном сохраняют национально-государственный статус. Рост потребности в ресурсах, с одной стороны, истощение их запасов – с другой, переводит вопрос о доступе к ним в политическую плоскость, создает новые линии напряженности между государствами. Говоря о России, М. Делягин, например, пишет: «Главная наша проблема в том, что против нас весь мир, – не то чтобы нас кто-то особо не любил, но потому, что мы слабы и богаты. Менее 2% населения Земли контролирует более 20% природных ресурсов – это совершенно объективно является вызовом всему остальному человечеству, и богатому в своей алчности, и бедному в своем отчаянии, и, значит, все это надо защищать»².

Процессы глобализации размывают национальный суверенитет. Любое государство современного мира – формально суверенное – ограничено в своей суверенности целым рядом международных обязательств, международным правом, принадлежностью к международным и региональным организациям. В ходе интеграционных процессов государства передают ряд своих функций наднациональным органам. В то же время растет могущество транснациональных корпораций, которые превращаются не просто в центры экономического влияния, но и, в известном смысле, в центры власти.

БЕРЕЗОВСКИЙ Константин Игоревич, кафедра национальных и федеративных отношений РАГС

Однако глобализация, сколько бы глубокими ни были ее процессы, не может унифицировать национальные культуры и свести их к единой глобальной культуре. Адаптируясь к новым коммуникационным каналам, таким как телевидение, кино, Интернет и др., воспринимая технические, организационные, социальные достижения современной цивилизации, приобщаясь к требованиям мировой индустрии моды, мировых конкурсов красоты, мировых торговых сетей, общемировых проектов в спорте, они в значительной степени сохраняют свою самобытность. Тенденции глобализации противостоит тенденция регионализации и фрагментации, выражающаяся в усилении интереса людей к национальным особенностям и к повышению роли местных сообществ, а не государства, в организации их экономической и общественной жизни.

В новом культурно-экономическом и политическом пространстве формируется ряд мегарегионов, объединяющих экономический потенциал нескольких национально-государственных образований. Наиболее выигрышные конкурентные позиции на этих рынках оказываются у интегрированных бизнес-групп, объединяющих инновационную деятельность и крупное производство, осуществляющих деятельность в различных регионах мира на основе деловых сетей. Но пока такие группы представляют западную деловую культуру, что не может не вызывать сопротивления их активности в «незападных» регионах.

Тем не менее, речь не идет о предсказываемом некоторыми исследователями и политиками кризисе государства и образовании некоего постгосударственного, или постсуверенного мира. Нельзя не видеть того, что в начале третьего тысячелетия людям, для того чтобы цивилизовано взаимодействовать, по-прежнему необходимы государства. Более того, только государству под силу находить баланс между субнациональными, национальными и транснациональными интересами, выражаемыми различными политическими или национальнокультурными ассоциациями. Как пишет С.В. Кортунов, эрозия национальных экономических и политических структур была бы крайне опасной тенденцией. Сохранение эффективных институтов, ответственных перед всем населением страны, или территории, которую они представляют, является гарантией экономической и социальной стабильности, позволяет учитывать интересы всех социальных групп, предотвращает попытки решать проблемы транснациональных структур за счет населения, не включенного в данные структуры. Создание действительно эффективного механизма поддержания баланса между локальными, региональными и глобальными интересами становится насущной потребностью выживания человечества в условиях роста всевозможных рисков.

Логика и глобализации, и фрагментации изменяет правила поведения всех участников международных отношений. Но когда речь идет о государствах, даже малейшие изменения в понимании и демонстрации их традиционных полномочий становятся сразу же заметными. Когда же мы наблюдаем трансформацию деятельности относительно новых, молодых, по сравнению с суверенными акторами, субъектов международных отношений, то особенности перемен не так бросаются в глаза. Данное утверждение справедливо и по отношению к международным организациям и транснациональным корпорациям, и по отношению к так называемым «параллельным акторам».

Справедливым представляется замечание германского исследователя Х.У. Зайдта, что новые риски требуют изменения мышления и действия в области политики безопасности за рамками унаследованных категорий позитивистского понятия государства... Негосударственные организации и деятели создают в развивающихся государствах «олигополию насилия»… Уже сегодня во многих регионах Африки принадлежащие многонациональным концернам частные охранные службы или подразделения берут на себя выполнение задач по поддержанию порядка, которые в соответствии с классическим пониманием принадлежат государству.

Понимание того, что изменениям в формируемом трансграничном мире подвержены все участники международных отношений, может служить хорошей платформой для их консолидации в борьбе против общих угроз и вызовов. Это тем более важно, что значительно расширилось пространство рисков, которые когда-то обозначались термином «глобальные проблемы современности». Они имеют планетарный, общемировой характер, затрагивают интересы всех народов и государств; угрожают человечеству серьезным регрессом в дальнейшем развитии производительных сил, в условиях самой жизни; нуждаются в неотложных решениях и действиях по преодолению и предотвращению опасных последствий и угроз жизнеобеспечению и безопасности граждан; требуют коллективных усилий и действий со стороны всех государств, всего мирового сообщества.

Но в наши дни значительно выросло число таких проблем. Многие из них, как, например, терроризм, международная организованная преступность, наркобизнес, СПИД и др., самым непосредственным и деструктивным образом влияют на состояние и самочувствие людей в самых различных уголках планеты. Если в прошлом продовольственная, демографическая, экологическая проблемы особенно болезненно проявлялись в развивающемся мире, то в условиях глобализации с ними столкнулись и лидеры. Можно вслед за известным американским политологом Ф. Фукуямой усомниться в том, было ли случайностью, что все эти негативные социальные явления, которые в совокупности отражают деградацию социальных связей и общих ценностей, объединяющих на Западе людей, имели место, когда эти общества совершали переход от индустриальной эры к постиндустриальной? Нет сомнений, однако, в том, что все это требует от правительств, структур гражданского общества принятия неотложных мер.

Выход национальных экономик за государственные границы, связанный с расширением вовлекаемых для их развития природных ресурсов, территории и человеческого потенциала, обеспечивался инновационным характером этих экономик, ориентированных на производство новых технологий. В результате изменяются не просто технологии и материально-предметная среда жизни, а сами культурные парадигмы, определявшие вектор поведения людей и в рамках межгосударственного общения, и в условиях глобальных взаимосвязей. Возникают также новые инструменты для снижения уровня глобальных рисков.

Однако нельзя не видеть ряд тревожных тенденций. Одна из них может быть названа политической реверсией. Экономические неурядицы или отсутствие экономической перспективы пробуждают в регионах, находящихся на периферии глобализации, протестные настроения и движения, в том числе экстремистского характера, находящих свое выражение, например, в терроризме. Другая тенденция отражает неопределенность или переходность статуса международной системы из-за того, что в международных отношениях фактически завершился короткий период американского однополярного лидерства, а новая модель многополярности не укрепилась. Еще одна тенденция связана с усилением асимметрии развития, когда последствия процессов глобализации формируют все более асимметричное пространство с точки зрения распределения преимуществ и вызовов глобальных перемен. Так, не только сохраняется, но увеличивается разрыв между богатым Севером и бедным Югом. В этой связи Ф. Фукуяма пишет о Великом Разрыве и о сдвиге ценностей, лежащем в его основании, оставляя открытым вопрос о том, завершен ли этот сдвиг или же наблюдается дальнейший «ценностный дрейф» в сторону от глобальных ценностей.

Глобализация не представляет собой планомерно-поступательный процесс, не знающий сбоев и потрясений. Так, финансовая глобализация, выстраиваемая сначала по лекалу Бреттон-Вудской, а затем Ямайской мировых валютнофинансовых систем, привела человечество к финансовому кризису. США, будучи центром эмиссии ведущей мировой валюты, сумели после окончания «холодной войны» навязать некоторым странам стратегию догоняющей модернизации. Это стало причиной кризиса конца 90-х гг. Но через десять лет валютно-финансовый кризис вновь приобрел общемировые черты уже из-за внутренних экономических проблем Соединенных Штатов.

Таким образом, мир в начале XXI в. характеризуется неопределенностью и опасностями, которые могут перерасти в острые кризисы. Ряд стран стоит перед лицом серьезных экономических, социальных и политических трудностей. Этнические и религиозные конфликты, территориальные споры, неудавшиеся реформы, распад государственных систем могут привести к местной или даже региональной нестабильности. Возникающая вследствие этого напряженность способна породить кризисы и вооруженные конфликты, которые могут перекинуться на соседние страны.

В целом глобализация не только ускоряет позитивные процессы, но и усиливает негативные факторы. Активизировать первые и ослабить влияние вторых становится все сложнее на национальном уровне. Поэтому в мире все четче осознается, что решить большинство проблем можно только с помощью глобальной координации. Но понимание важности такой координации трансграничного взаимодействия не делает этот процесс более простым.