Об отношениях сибирских кадетов с областниками в годы Гражданской войны

События в Сибири в период Гражданской войны в немалой степени зависели от расстановки ведущих политических сил в регионе, а точнее - от взаимоотношений кадетов, областников и эсеров. Впервые этот вопрос получил освещение в работах современников - Г.К. Гинса и С.П. Мельгунова [1]. Не обошли его видные отечественные историки, такие как Г.З. Иоффе, Н.Г. Думова, М.В. Шиловский и др. [2]. Однако проблема взаимодействия кадетов и сибирских областников затрагивалась в контексте более значимых, с точки зрения авторов, событий начала ХХ в. либо как один из аспектов, позволяющих раскрыть сущность политической деятельности каждой из этих двух сил в определенный отрезок времени. Историки специально не задавались вопросом: что являлось определяющим фактором - исторические реалии, социальный опыт революции или идеология сибирских кадетов - в выстраивании ими взаимоотношений с областниками в годы Гражданской войны. Стало быть, данная проблема заслуживать основательного изучения.

Представители областничества так же, как эсеры, могли претендовать на роль потенциальных союзников кадетов Сибири в борьбе с большевиками. Однако в силу ряда причин их сотрудничество носило оттенок непостоянства и было, скорее, вынужденной мерой. Объединяла общая цель - война с большевиками, но представления о методах её достижения разнились.

В 1917-1920 гг. областники и эсеры выступили под лозунгом автономии Сибири и созыва законодательной Областной думы. Оба требования не нашли поддержки среди кадетов края, что имело под собой реальные основания.

Уместно отметить, что в период Гражданской войны определяющую роль в выработке политической программы партии народной свободы на Востоке России играли представители не местных, сибирских, комитетов, а политические деятели, в разное время прибывшие сюда из западных районов страны и, стало быть, принесшие с собой свои навыки, приемы и настроения. Среди них были такие партийные фигуры, как В.Н. Пепеляев - несомненно, лидер сибирских кадетов в период Гражданской войны и представитель ЦК ПНС, Г.К. Гинс, А.К. Клафтон, Н.В. Устрялов и др. Как люди приезжие, они мало интересовались сибирскими проблемами. К тому же, в тот момент времени, когда на карту была поставлена судьба всей России, реанимирование областнических идей кадетам представлялось неуместным.

Тон задавала "Сибирская речь" - печатный орган омского комитета партии народной свободы. Её редактор, В.А. Жардецкий, имевший непродолжительный срок пребывания в крае (с 1913 г.) [4], являлся проводником политики конституционных демократов Европейской России. Он резко выступил против усиливающейся в 1917 г. пропаганды автономии Сибири и осудил требование созыва Областной думы, которая, по замечанию В.А. Жардецкого, "должна быть отвергнута" [5]. Как никто другой, с момента прихода большевиков к власти Валентин Александрович уверенно отстаивал идею диктатуры, осуждая "наивность" революционных правительств [6]. Это требование в большей мере было основано на политическом опыте 1917 г. и перспективах развития современного антибольшевистского движения, от которых, как заметил лидер омских кадетов, "попахивало архивной плесенью" [7]. Под влиянием бесславного краха Временного правительства в январе 1918 г. омский кадет писал: "Не забавно ли в столь прискорбных обстоятельствах твердить затверженные в марте слова…, когда надо спасти самую возможность государства в России, установить в ней порядок в самом грубом смысле того слова" [8]. На Съезде представителей торговли, промышленности и городских домовладельцев Урала и Сибири, проходившем в середине июля 1918 г.,

В.А. Жардецкий обосновывал необходимость установления диктатуры в крае двумя обстоятельствами: неудачным опытом коалиционных правительств 1917 г. и чрезвычайными условиями военного времени, требующего решительности и жесткости со стороны противоборствующих сил. "Время обаяния и иллюзий миновало" [9], -решительно заявил Валентин Александрович и тут же добавил: "… в стране, где ведется стремительное наступление врага, где бушуют страсти гражданской войны, там неизбежно должна быть введена твердая единоличная власть…" [11].

Но наибольшее влияние на местные партийные комитеты оказывал общепризнанный лидер сибирских кадетов, представитель центрального комитета ПНС, прибывший в Омск в августе 1918 г. по поручению "Национального центра", - В.Н. Пепеляев. Его взгляды, сформировавшиеся под влиянием революционных событий 1917 г., легли в основу политической платформы кадетов Сибири.

Разлагающее воздействие революции В.Н. Пепеляев смог почувствовать в Кронштадте, куда был назначен комиссаром Временного правительства в марте 1917 г. Впечатления от происходящего остались только самые тягостные. Об этом можно судить по "Запискам...", подготовленным Виктором Николаевичем спустя год после описанных им революционных событий в Кронштадте. Корень зла, по мнению кадета, заключался в том, что Временное правительство не обладало всей полнотой власти. "Оно уже надышалось советским воздухом, который окутывал всю Россию" [12], - писал В.Н. Пепеляев. Более того, в мае 1917 г. по решению местного Совета Виктор Николаевич был арестован и провел две недели в заключении. И как говорил по этому поводу левый кадет Л.А. Кроль, "В.Н. Пепеляев попал в каземат правым, а вышел архиправым" [13]. Личный революционный опыт убедил лидера сибирских конституционных де- мократов в бессмысленности заявленных ещё Временным правительством князя Г.Е. Львова формул - демократия, свобода, всеобщее избирательное право и т.п. По его мнению, народ не мог уважать власть, так как подсознательно отрицал саму идею власти. Стало быть, только сила была способна спасти государство от развала. "Для судеб России небезразлично, по какому пути пойдет власть, создавшаяся на Востоке: будет ли она безволием содействовать повторению кошмарных опытов революционного прошлого или положит им властный предел (курсив -Е.Л.)" [14], - именно так на Второй (омской) конференции ПНС в ноябре 1918 г. обосновал необходимость установления диктатуры в Сибири В.Н. Пепеляев.

Следовало бы обратить внимание на ещё один примечательный пункт его доклада. Рассуждая о средствах "национального воскрешения России", Виктор Николаевич высказал опасения по поводу возможных соглашений с представителями других политических групп. По мнению кадета, все компромиссы и коалиции ни в коем случае "не должны затемнять основные цели соблазном кажущегося единения и включать в свою сферу антигосударственные элементы, которые должны быть изолированы" [15]. Поэтому вместо того чтобы придерживаться тактики межпартийного сотрудничества, В.Н. Пепеляев пришел к убеждению, что кадеты должны стремиться к установлению единой, твердой власти в крае.

Естественно, как и в любой другой партии, в кадетской среде не было единого мнения относительно характера власти, союзников и т.д. Достаточно упомянуть Л.А. Кроля, ярого противника диктатуры, демократа до мозга костей, пытавшегося проложить дорогу к единству всех сил в рамках антибольшевистского лагеря, или заслуженного ученого Сибири Г.Г. Тельберга, который не терял надежды создать прочную коалиционную власть на Востоке России. Однако и Лев Афанасьевич, и Георгий Густавович, и все те, кто разделял их взгляды, так и остались неуслышанными. Кадетские группы поддержали военную диктатуру, выступив в большинстве случаев против сотрудничества с областниками и эсерами.

Нельзя не отметить, что у сибирских кадетов имелся свой опыт взаимоотношений с эсерами и областниками в революционный период. Попытки представителей местных комитетов партии наладить контакт с потенциальными партнерами в предстоящей борьбе с большевиками потерпели крах ещё в конце 1917 г. Катализатором противоречий между членами партии народной свободы, с одной стороны, и социалистами и областниками - с другой, стали решения Чрезвычайного областного съезда, проходившего в Томске в декабре 1917 г. В его постановлении говорилось об отстранении представителей буржуазии, так называемых "цензовых элементов", от участия в формировании органов власти в автономной Сибири. Данное решение напрямую касалось членов кадетской партии, которые наряду с общественными торгово-промышленными организациями представляли "цензовые элементы". Сибирская областная дума и правительство должны были быть исключительно социалистическими [16].

Можно предположить, что решения Чрезвычайного областного съезда имели те последствия, которые отразились на расстановке политических сил в антибольшевистском лагере на Востоке страны в 1918-1920 гг. Во-первых, не допущенные до участия во власти, сибирские кадеты встали в оппозицию Сибирской областной думе и Временному сибирскому правительству, сформированному из социалистов и областников в январе 1918 г. Члены ПНС выступили противниками идей областничества. На страницах кадетской печати перестала обсуждаться тема автономии края. Как напутствие для либералов, прозвучала речь представителя местного комитета партии народной свободы А.И. Некрасова, который, что немаловажно, в своё время входил в центральный сибирский организационный комитет, созданный на 1-й Сибирской областной конференции в августе 1917 г.: "Мы должны от бело-зеленого флага возвратиться к символу национального Российского государства - трехцветному флагу. О нем позабыли!" [17]. Истинные "государственники" - кадеты не могли думать о таких, по их мнению, незначительных вопросах, как автономия Си- бири, созыв Областной думы, создание демократического правительства в крае… Однако следует заметить, что отрицание областнических идей было в большей мере обусловлено текущими событиями. В критический момент истории, когда свои права, убеждения, наконец, общегосударственные интересы приходилось отстаивать с оружием в руках, сибирские проблемы уходили на второй план, их предстояло разрешать только Учредительному собранию после окончания войны с большевиками. "Главная, "верховная" задача переживаемого момента - это устройство всероссийской, общегосударственной власти, - обращался В.А. Жардецкий к делегатам конференции организаций ПНС Сибири и Урала (август 1918 г.). - Для этого должны быть признаны все приемы воздействия…" [18].

В резкой форме конституционные демократы стали высказываться в адрес Сибирской областной думы с самого момента её образования на Чрезвычайном общесибирском областном съезде в конце 1917 г. Особое раздражение вызывал социалистический состав законодательного органа, что было прямым следствием отстранения от участия в его работе представителей буржуазии. "Сибирская речь" называла СОД "прискорбным недоразумением ", которое должно быть как можно скорее "убрано из жизни" [19]. Поэтому кадеты настоятельно добивались от Временного Сибирского правительства П.В. Вологодского отказа созывать Думу.

Однако нетерпимое отношение кадетов к законодательному органу власти было связано не только с отсутствием возможности участвовать в его работе, но и с твердым убеждением в том, что в условиях Гражданской войны созыв парламента в его приемлемой форме был бы вреден, так как не позволял укрепить власть и создать реально единый фронт. Н.В. Устрялов писал: Дума являлась "непозволительной роскошью уже по одному тому, что… предлагает действительное существование гражданских свобод, совершенно немыслимое в эпоху революционного брожения и крушения старых, привычных социально-политических связей" [20].

Осмыслив все факты и обстоятельства развития событий, сибирские кадеты пришли к выводу:

областнические лозунги в условиях острой политической борьбы, охватившей всё пространство бывшей империи, были не уместны и даже вредны. Они не могли спасти Россию от большевиков, так как не учитывали общероссийские интересы.

Ещё одним последствием принятия депутатами Чрезвычайного областного съезда резолюции, о которой уже говорилось ранее, стал раскол в областническом движении. Некоторые его представители во главе с Г.Н. Потаниным и А.В. Адриановым, возмущенные отказом правых социалистов от сотрудничества с буржуазией, пошли на разрыв с эсерами. Исследователь М.В. Шиловский в своей монографии приводит цитату из написанного по этому поводу Г.Н. Потаниным открытого заявления, где автор представил постановления областного съезда как "угодничество перед большевиками" [21]. И.И. Серебренников пришел к такому же выводу. По мнению областника, Томский съезд своей резолюцией всего лишь "отдал дань демагогии" [22]. Таким образом, надклассовый подход, предполагавший единение всех сил вне зависимости от партийной принадлежности, несколько сблизил правых областников и сибирских кадетов.

Летом 1918 г. последние поддержали передачу власти ЗападноСибирским Комиссариатом Временному Сибирскому правительству, областническому по своему характеру. Основными аргументами в пользу ВСП были программа и умеренность взглядов его членов. В свою очередь, правые областники, сплотившиеся вокруг правительства, пошли на уступки сибирским кадетам. Они разделили ан-тидумские настроения представителей партии народной свободы, не признавая СОД законным представительным учреждением. "Не доросла Сибирь до парламента" [23], - при обмене впечатлениями по поводу Думы на следующий день после открытия её первой сессии, 15 августа 1918 г., высказался председатель ВСП областник П.В. Вологодский. Кроме того, поддержка правыми областниками во главе с Г.Н. Потаниным идеи установления военной диктатуры в крае означала окончательный переход последних на сторону сибирских кадетов и, в то же время, разрыв с левым крылом областничества и эсерами, сгруппировавшимися вокруг Комуча. "Потанинский кру- жок" одобрил государственный переворот 18 ноября, приведший А.В. Колчака к власти. Поддержка установившегося в Сибири политического режима ещё больше сплотила кадетов и областников-автономистов . Однако со временем ситуация начала кардинально меняться.

С начала 1919 г. стала более отчетливо проявляться тенденция к угасанию областничества, вытеснению видных представителей этого движения из правительства. Согласно данным исследовательницы Л.В. Некрасовой, по сравнению с Временным Сибирским правительством удельный вес сибиряков в составе Совета министров при Верховном правителе сократился почти в два раза: с 86,7 до 46,6 % [24]. При этом следует обратить внимание на один примечательный момент. К ноябрю 1919 г. из 15 членов правительства при А.В. Колчаке 7 являлись кадетами [25]. По разным причинам, в том числе и при содействии представителей партии народной свободы, ушли люди, тесно связанные с регионом и областничеством: И.И. Серебренников, И.А. Михайлов, П.В. Вологодский и др. Явно прослеживалась тенденция развития власти от местного масштаба к всероссийскому. Политические деятели Сибири представлялись кадетам фигурами неавторитетными, неопытными в административном деле. "Здесь полное безлюдье. Все должны учиться, чтобы подняться над губернским масштабом до государственного горизонта, а учиться нет времени…", - отмечал кадет А.К. Клафтон [26]. Был найден кротчайший путь - обновление кабинета и пополнение его "всероссийскими" именами. В свои дневниковых записях П.В. Вологодский говорил о постоянном давлении на него со стороны Омского блока и некоторых членов правительства, выдвигавших всё новых и новых кандидатов в министры. Финальным аккордом стало освобождение от должности председателя правительства самого Петра Васильевича. Повод был придуман - "вследствие расстроенного здоровья" [27]. Именно так говорилось в заметке газеты "Русь", номер которой вышел 28 октября 1919 г.

К тому же, в докладах 3-й (восточной) конференции кадеты подчеркнули сугубо националистский характер своей программы. Во время её открытия председатель Восточного отдела ЦК партии народ- ной свободы А.К. Клафтон обратился к делегатам с призывом "объединиться вокруг Верховного правителя как единого главы Русского государства во имя Великой, Единой, Неделимой России, во имя русской национальной культуры, во имя целостности нашего государства, во имя подлинных интересов демократии" [28].

Именно поэтому на пике своего влияния выходцы из партии народной свободы проявляли нетерпимость даже к бывшим союзникам - умеренным партиям и организациям. Со временем правые областники прекратили разговоры об автономии и окончательно отошли от дел. Г.Н. Потанин ввиду глубоко преклонного возраста последний год своей жизни участия в политике не принимал. Под "давлением" группы министров в начале января 1919 г. подал в отставку и уехал в Иркутск областник И.И. Серебренников, в августе того же года оставил свой пост главы Минфина и эмигрировал в Китай И.А. Михайлов, а 25 декабря на заседании Российского правительства было объявлено об освобождении от должности Председателя П.В. Вологодского.

Те представители областнического движения, которые на протяжении всей Гражданской войны сотрудничали с эсерами, организовали оппозицию военному режиму и занялись подготовкой создания "буферного демократического государственного образования". На все предложения умеренных сил создать законосовещательный орган при Верховном Правителе кадеты ответили категоричным отказом.

В условиях потери популярности режима, нарастания недовольства общественности, подъема крестьянского движения и военных успехов Красной Армии все попытки главы правительства В.Н. Пепеляева поправить положение и ввести в состав министров представителей революционной демократии, дабы повысить авторитет власти, добиться благосклонности чехов и решить задачу примирения с иркутской общественностью, закончились провалом. А скорое падение власти Верховного правителя стало закатом политической деятельности кадетской партии на Востоке России. Не избежали той же участи и областники. Политический центр, пришедший на смену Российскому правительству при А.В. Колчаке 5 января 1920 г. и воплотивший в своей программе областнические идеи, меньше чем через месяц уступил власть большевикам.

К сожалению, в силу известных причин мы ничего не можем сказать о том, какие выводы сделал лидер сибирских кадетов В.Н. Пепеляев из событий последних месяцев существования правительства А.В. Колчака, в чем он видел причины краха кадетской партии в Гражданской войне. Зато доступны для исследователя заметки дру- гих участников антибольшевистского движения в Сибири. Так, правый кадет Н.В. Устрялов писал о "роковой слабости русской буржуазии", "государственном бессилии" [31] выходцев из партии народной свободы, которые, постоянно бапо-литической платформы кадетов Сибири сыграли представители партии народной свободы, приехавшие в край из западных районов страны. У них не было опыта отношений с областниками, да и непонятными казались сибирские проблемы. Так, В.Н. Пепеляев, прибывший в августе 1918 г. в Сибирь и сумевший сплотить кадетские группы на почве общей политической программы, в своей политической деятельности руководствовался социальным опытом, приобретенным в революционный период. События 1917 г. наложили определенный отпечаток на его представления о характере власти, потенциальных союзниках, стратегии и тактики. Не желая повторения "печального" опыта революции, лидер сибирских кадетов приложил массу усилий для формирования и реализации принципиаль-