Об отрицании гендерного насилия

Student psychological faculty branch of FEDERAL STATE "Dagestan State University" in the city of Kizlyar

Scientific adviser:

Ph. D. Assoc. Arbuzova H.Z.

Senior teacher Abdulayeva I.A. K. P. N.

DENIAL OF GENDER-BASED VIOLENCE

Annotation:The article is a denial of gender-based violence. The question of the definition of this concept is discussed, and a hypothetical scheme of possible manifestations of denial of gender-based violence is proposed.

Проблема отрицания гендерного насилия (далее — ОГН) является эмпирически очевидной, однако до сих пор она не подвергалась систематическому исследованию ни в психологии, ни в смежных науках. Отсутствуют точные данные о распространенности, структуре возможных проявлений и последствий ОГН, не освещены и его психологические механизмы. Малоизученными остаются также причины возникновения ОГН, хотя и можно составить о них общее представление, исходя из теоретических соображений. На сегодняшний день данное явление рассматривается главным образом косвенно, в контексте более масштабных вопросов гендерной психологии и социологии [8; 11; 12; 13; 15; 18]. Термин «отрицание гендерного насилия» содержит в себе указание на особую идентификацию ситуации ГН и может быть определен содержательно или

«от противного». Первый вариант определения раскрывает ОГН через видение этой ситуации как безопасной (предполагающей защищенность человека) и/или гендерно нейтральной. Во втором варианте формулировка будет такой: ОГН — это вариант идентификации ГН, при котором насильственная и/или гендерная природа происходящего не обнаруживается и/или не признается. Попытаемся хотя бы в самом общем виде систематизировать феноменологию ОГН (рис. 1). Будем учитывать при этом, что отрицание не всегда касается одновременно и насильственных (опасных, угрожающих), и гендерных аспектов ситуации; таким образом, ОГН может носить частичный или полный характер. В правой части рисунка приведем условные примеры высказываний, отражающих тот или иной вариант идентификации ситуации ГН.Вне зависимости от того, способен ли и готов ли человек идентифицировать ГН в принципе, опыт столкновения с этим явлением неизбежно породит и эмоциональную реакцию, и толкование ситуации. Характер толкования может варьировать от вполне положительного, предполагающего принятие и одобрение происходящего, до резко отрицательного, сопряженного с возмущением и негодованием. На рис. 1 соответствующие варианты толкования обозначены знаками «+» и «-». Систематизированные здесь варианты идентификации могут быть осуществлены, конечно, не только сторонним свидетелем ситуации ГН, но и ее непосредственными участниками. Последних мы также будем относить к числу наблюдателей (хотя и «включенных»), имея в виду их субъективное видение происходящего.Не замечая гендерной и/или насильственной природы ситуации, наблюдатель все равно может определить ее как «неправильную», «дикую», «из ряда вон выходящую», но может счесть ее, напротив, не только нормативной, но и полезной, выполняющей важную функцию (социальную, воспитательную и т. д.). Рассмотрим различные варианты толкования ситуации ГН, обобщенные . В варианте «А» наблюдатель замечает насилие, однако не считает его гендерно окрашенным; ситуация ГН истолковывается как проявление агрессивного, безжалостного характера обидчика или как неизбежное зло, оправданная жестокость (например, в воспитании детей). В варианте «В» происходящее предстает как вполне безопасная ситуация, не оказывающая вредоносного воздействия, а поведение субъекта связывается с мотивами ревности или проявлениями любви, заботы в межгендерных отношениях (как правило, романтических или детскородительских). Наконец, вариант «С» предполагает, что наблюдатель совершенно не идентифицирует ГН, трактуя происходящее в терминах «общечеловеческой несправедливости», «неправильного мироустройства» или подчеркивая обыденный, рядовой характер происходящего. Не является однозначным и отношение к идентифицированному ГН; в случае отрицательного толкования ситуация понимается как неприемлемая, недопустимая, в противоположном же случае — как естественная, закономерная и даже необходимая в конкретных условиях. Говоря о толковании, мы подразумеваем в большей степени осознанный, произвольный, когнитивный по своей сути акт, в отличие от реакции, которая может возникать непосредственно, помимо воли и сознания наблюдателя. Перечислим наиболее вероятные ОГН-реакции, а именно высказывания и невербальные проявления наблюдателя, выражающие в первую очередь его эмоциональное отношение к ситуации ГН: 1) реакция-смех: смех, улыбки, шутки, нивелирующие серьезность и травматичность ситуации; 2) реакция-недоверие: эмоционально окрашенное отрицание самой возможности того, что подобная ситуация может произойти в действительности («Что за бред, такого не может быть!»); 3) реакция-возмущение: эмоционально окрашенный перенос ответственности за случившееся на пострадавшую сторону, обвинение объекта насилия («Так ей/ему и надо!»). ОГН-реакции не стоит считать явлением, полностью исключающим осмысленное толкование ситуации. Зачастую они предваряют толкование (в таких случаях наблюдатель непосредственно реагирует «нервным смехом», после чего дает логическое объяснение своей позиции) или возникают в процессе объяснения (интерпретируя ситуацию, наблюдатель начинает возмущенно повышать голос, недоверчиво восклицать и т. п.). Рассуждая о возможной природе ОГН, можно предложить по крайней мере три версии. Психологические механизмы, рассматриваемые в рамках каждой из них, могут одновременно, в различных пропорциях и последовательности, приходить в действие у одного и того же человека. Первая версия основана на том соображении, что ГН зачастую является тяжелой психотравмирующей ситуацией (причем не только для пострадавшей стороны и свидетелей, но, в масштабах всей жизненной перспективы, и для обидчика). В этой логике можно говорить о защитной природе ОГН. Психологические защиты — это система регуляторных механизмов психики, которые направлены на устранение или сведение к минимуму негативных, травмирующих личность переживаний, сопряженных с внутренними или внешними конфликтами, состояниями тревоги и дискомфорта. Принято выделять восемь защитных механизмов: вытеснение, отрицание, регрессию, реактивное образование, проекцию, замещение, рационализацию и сублимацию. Исходя из названия исследуемого нами феномена, предположим, что ОГН основано в основном на отрицании (конечно, это не исключает возможности дополнительного влияния и других защит, о чем будет сказано далее).К отрицанию прибегают, как правило, в наиболее тяжело травмирующих ситуациях; его суть заключается в отказе признать, что событие-травма произошло на самом деле («Этого не могло случиться») .Данный механизм играет значительную роль в формировании отношения к какому-либо опасному социальному явлению, а значит, и в построении определенных социальных представлений. Влияние отрицания активно обсуждается в контексте проблем отношения к алкоголизму, наркомании, оценке распространенности и степени опасности ВИЧ/СПИДа.

Так, убеждения СПИД-диссидентов могут быть основаны на отсутствии достаточно актуальной и достоверной информации, недоверии по отношению к общепризнанным знаниям; существенное значение может иметь и обращение к конспирологическим теориям. Исследователи отмечают, что основным в формировании представлений о ВИЧ-инфекции, ВИЧ-положительных людях и потребителях наркотиков является механизм «не я — другие» .Аналогичным образом могут строиться и представления о ГН. Такая трактовка ОГН наиболее точно согласуется с негативным определением этого явления, приведенным нами выше.