Обеспечение безопасности государства: о некоторых проблемах уголовно-правового регулирования

Московский государственный институт международных отношений (университет) Министерства иностранных дел Российской Федерации, Москва, Россия, ,

Russian Federation, Moscow, Russia, ,

деструктивного воздействия на Российскую Федерацию и ее граждан со стороны недружественных стран (Ермолович, 2022; Борков, 2023).

Так, Федеральным законом от 14 июля 2022 г. № 260-ФЗ1 были внесены изменения и дополнения в Уголовный кодекс Российской Федерации (далее – УК РФ), направленные на защиту «…национальных интересов Российской Федерации, прав и свобод граждан от новых форм преступной деятельности и угроз государственной безопасности»2, в том числе введена новая статья 280.4 об ответственности за публичные призывы к осуществлению деятельности, направленной против безопасности государства. В части обоснования данного дополнения УК РФ в пояснительной записке к законопроекту указано только то, что введение статьи 280.4 позволит «…пресекать массовое распространение обращений к другим лицам в целях побуждения их к совершению противоправных действий в ущерб безопасности государства», а в результате принятия соответствующего закона в целом это будет «…способствовать повышению эффективности системы выявления, предупреждения и пресечения преступной деятельности, осуществляемой в целях подрыва основ конституционного строя, обороноспособности страны и безопасности государства».

Отметим, что содержание пояснительной записки к указанному законопроекту не в полной мере отвечает требованиям, предусмотренным в п. «а» ч. 1 ст. 105 Регламента Государственной Думы Федерального Собрания РФ (далее – Госдума), согласно которым она должна включать не только предмет законодательного регулирования и изложение концепции предлагаемого законопроекта, но еще и мотивированное обоснование необходимости принятия или одобрения зако-нопроекта3. Представляется, что для такого обоснования необходимо привести результаты криминологических и иных исследований, подтверждающих необходимость внесения соответствующих изменений и (или) дополнений в уголовный закон, в том числе в связи с наличием фактов совершения определенных общественно опасных деяний, эффективное противодействие которым невозможно обеспечить с помощью имеющихся уголовно-правовых средств.

В рассматриваемом случае для обоснования законодательной инициативы результаты каких-либо доктринальных исследований приведены не были, что, к сожалению, в последние десятилетия является типичным для российского законотворчества, в том числе при введении новых уголовно-правовых запретов, являющихся, как это неоднократно подчеркивал Конституционный Суд РФ, крайним (исключительным) средством реагирования государства на факты противоправного поведения4. Отсутствие научной основы зачастую обусловливает трудности в толковании и последующем применении новых положений уголовного закона, что, в свою очередь, не способствует формированию единообразной правоприменительной практики, и может приводить к противоречивым решениям по уголовным делам, за каждым из которых стоят судьбы конкретных людей (Писаревская, 2023). О недостаточной продуманности тех или иных новшеств уголовного закона, в частности, свидетельствует последующее внесение во вновь включенные в УК РФ нормы изменений и дополнений уже в первые месяцы их действия, что произошло и с рассматриваемой уголовно-правовой нормой5.

Анализ содержания ст. 280.4 УК РФ позволяет сделать вывод о том, что наиболее противоречивым здесь является объем понятия деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации, раскрываемый в примечании к этой статье посредством перечисления статей Особенной части УК РФ об ответственности за преступления, относящиеся к такой опасной деятельности. Данный перечень включает преступления, запрещенные нормами, расположенными не только в разных главах, но даже в разных разделах Особенной части УК РФ, что вызывает сомнения относительно его социальной и юридической обоснованности, тем более что в пояснительной записке какой-либо аргументации по поводу отнесения соответствующих преступлений к деятельности, угрожающей безопасности России, приведено не было (Карабанова, 2023: 74). Как следствие, ни правоприменителям, ни обществу не ясно, по каким критериям было произведено формирование указанного перечня, почему одни преступления вошли в него, а другие нет, непонятно даже, что общего между данными преступлениями кроме их формального включения в объем понятия деятельности, направленной против безопасности России. Подобным подходом к законотворчеству, по нашему мнению, подрывается авторитет уголовного закона, а также органов власти и должностных лиц, его применяющих, создается устойчивое впечатление произвольности в формировании данного уголовно-правового запрета.

Считаем, что определенная логика во введении последнего могла бы присутствовать, если бы в ст. 280.4 УК РФ предусматривалась ответственность за публичные призывы к совершению преступлений, предусмотренных статьями главы 29 УК РФ, посвященной охране основ конституционного строя и безопасности государства, при условии, что призывы к ним не относятся к предмету запрета других уголовно-правых норм, в том числе содержащихся в той же главе УК РФ (статьи 280, 280.1).

Между тем, в примечании к рассматриваемой уголовно-правовой норме указаны только 8 статей, которые входят в гл. 29 УК РФ, – статьи 275, 275.1, 276, 281, 283, 283.1, 284.1, 284.3 УК РФ, тогда как остальные статьи содержатся в других главах Особенной части УК РФ. Отметим, что эти остальные статьи предусматривают ответственность за разнородные преступные посягательства, большинство из которых весьма затруднительно отнести к посягательствам на безопасность Российской Федерации в целом (например, незаконное изготовление ножа или патронов к газовому пистолету), другие же, напротив, выходят за рамки данного объекта, поскольку ставят под угрозу мир и безопасность человечества (например, геноцид). Представляется, что данное обстоятельство также указывает на то, что перечень преступлений, содержащийся в примечании к ст. 280.4 УК РФ, не может иметь четкого и понятного обоснования, а его анализ не исключает возможности того, что он в любой момент может быть дополнен указанием на новую статью Особенной части УК РФ либо, напротив, подвергнуться сокращению.

Полагаем, что в настоящее время перечень таких преступлений необходимо дополнить указанием на деяния, запрещенные статьями 281.1, 281.2 и 281.3 УК РФ, состоящие в содействии диверсионной деятельности, прохождении обучения для осуществления такой деятельности, организации диверсионного сообщества и участии в нем. Эти статьи, введенные в УК РФ Федеральным законом от 29 декабря 2022 г. № 586-ФЗ1, наряду со ст. 281 УК РФ образовали основу для формирования института уголовной ответственности за преступления, относящиеся к диверсионной деятельности. Вместе с тем, по нашему мнению, более эффективным могло бы стать другое направление совершенствования уголовного законодательства, заключающееся в отнесении диверсии к террористической деятельности, что позволило бы использовать уже имеющийся арсенал уголовно-правовых мер противодействия терроризму и не перегружать уголовный закон новыми нормами.

Необходимо отметить, что в диспозиции ч. 1 ст. 280.4 УК РФ предусмотрена ответственность за публичные призывы не только к совершению указанных выше преступлений, но еще и альтернативно – к воспрепятствованию исполнения органами власти и их должностными лицами своих полномочий по обеспечению безопасности. По нашему мнению, законодательное описание данного направления публичных призывов не в полной мере отвечает требованию правовой определенности, поскольку содержит оценочные признаки, единообразное толкование которых на практике весьма затруднительно. Так, не совсем ясно, что именно следует относить к полномочиям по обеспечению безопасности, а также к действиям по воспрепятствованию исполнению данных полномочий.

Обратим внимание и на то, что в диспозиции ч. 1 ст. 280.4 УК РФ указано, что предусмотренное в ней деяние не должно содержать признаки смежных составов преступлений, предусмотренных статьями 205.2, 280, 280.1, 280.3, 284.2 и 354 УК РФ, однако при этом не учтено еще одно сходное преступление, заключающееся в призывах к массовым беспорядкам, участию в них либо к насилию над гражданами (ч. 3 ст. 212 УК РФ). С нашей точки зрения, массовые беспорядки, сопровождающиеся, в частности, вооруженным сопротивлением представителям власти, в большей степени способны препятствовать нормальной деятельности органов власти и их должностных лиц по обеспечению безопасности, нежели какие-либо другие действия, которые подразумеваются в диспозиции ч. 1 ст. 280.4 УК РФ.

Нельзя не отметить то обстоятельство, что обсуждаемая статья потенциально конкурирует со статьями 205.2, 280, 280.1, 280.3, 284.2 и 354 УК РФ, причем конкуренция разрешается в сторону последних, если ими в конкретном случае полностью охватываются публичные призывы к осуществлению соответствующей противоправной деятельности. По нашему мнению, указание на данные статьи в диспозиции ч. 1 ст. 280.4 УК РФ является излишним, поскольку каждая из данных уголовно-правовых норм имеет свой предмет регулирования, не пересекающийся с предметом ст. 280.4 УК РФ. Это указание, содержавшееся в первоначальной редакции изучаемого законопроекта1, было оправданным, поскольку ст. 280.4 УК РФ на момент внесения проекта в Госдуму не включала примечание, которое бы определяло объем понятия деятельности, направленной против безопасности России. Такое примечание появилось в ст. 280.4 УК РФ к моменту рассмотрения законопроекта во втором чтении, при этом перечень конкурирующих статей из диспозиции ч. 1 ст. 280.4 УК РФ, как представляется, просто «забыли» исключить, несмотря на то, что он стал явно избыточным. Если использовать данный юридико-технический прием, то практически каждую статью Особенной части УК РФ потребуется дополнить указанием на другие уголовно-правовые нормы, с которыми она конкурирует, что, на наш взгляд, лишь перегрузит текст уголовного закона, но не упростит его применение.

В дополнение к предыдущему тезису отметим, что единственной точкой пересечения ст. 280.4 УК РФ со ст. 280 УК РФ является геноцид, который с учетом потенциально присущих ему мотивов расовой, национальной, политической или иной ненависти либо вражды, может относиться к экстремистской деятельности, публичные призывы к которой наказываются по последней уголовно-правовой норме. Вместе с тем, как справедливо отмечает А.А. Кунашев, в силу формального указания на ст. 357 УК РФ о геноциде в примечании к ст. 280.4 УК РФ именно по ней должны квалифицироваться публичные призывы к данному преступлению против мира и безопасности человечества, причем независимо от мотивов последнего (Кунашев, 2023: 30–31).

Обратим внимание на то, что ответственность в рамках статьи 280.4 УК РФ, в отличие от статей 205.2, 280 и 280.1 УК РФ, является более дифференцированной, поскольку в ней содержится не две, а три части, в которых предусмотрены дополнительные квалифицирующие признаки в виде совершения публичных призывов группой лиц по предварительному сговору или лицом с пользованием своего служебного положения, и особо квалифицирующий признак, состоящий в совершении того же деяния организованной группой. При этом ст. 280.4 УК РФ, по строгости предусмотренных в ней наказаний, с учетом их видов и пределов, превосходит статьи, 280, 280.1, 280.3, 284.2 и 354 УК РФ, но уступает в этом отношении ст. 205.2 УК РФ об ответственности за публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма либо его пропаганду. Вместе с тем в ст. 280.4 УК РФ, равно как и в других уголовно-правовых нормах, запрещающих публичные призывы к осуществлению той или иной противоправной деятельности, при дифференциации ответственности не учтен такой критерий, как различающийся уровень общественной опасности тех преступлений, к совершению которых побуждают виновные лица, тогда как он, по нашему мнению, отражается и на уровне общественной опасности самих призывов. Например, характер и степень общественной опасности публичных призывов к геноциду фактически являются более высокими по сравнению с публичными призывами к даче взятки, тогда как формально в рамках ст. 280.4 УК РФ оценка общественной опасности тех и других призывов ничем не различается.

В завершение отметим, что при введении ст. 280.4 УК РФ авторы данной законодательной инициативы не привели в ее обоснование результаты научных исследований, подтверждающих необходимость введения соответствующего уголовно-правового запрета и определяющих его границы, в том числе объем понятия деятельности, направленной против безопасности Российской Федерации, к осуществлению которой побуждают публичные призывы, наказуемые по данной статье. Отсутствие необходимой научной основы привело к появлению противоречивой уголовно-правовой нормы, не в полной мере отвечающей требованиям определенности и системности, предъявляемым к положениям любого закона, в особенности уголовного, на недопустимость чего автор неоднократно обращал внимание в своих работах (Решняк, 2023: 107).

В связи с вышеизложенным, полагаем целесообразным внести в ст. 280.4 УК РФ изменения, направленные на устранение недостатков, выделенных в нашем исследовании, в том числе ограничивающие область применения данной статьи публичными призывами к совершению преступлений, предусмотренных отдельными нормами гл. 29 УК РФ.