Образ замужней женщины в португальских, испанских и русских пословицах в свете средневековой христианской этики
Автор: Арсентьева Н., Диас Ферреро А.М., Керо Хервилья Э.Ф.
Журнал: Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: История, филология @historyphilology
Рубрика: Языкознание
Статья в выпуске: 2 т.23, 2024 года.
Бесплатный доступ
Пословицы во многом являются выражением формировавшейся веками традиционной духовной культуры носителей языка. В настоящей работе нами проанализирован корпус из 437 пословиц на примере паремий в португальском, испанском и русском языках, запечатлевший образ женщины в браке. Поощряя целомудрие как идеал гендерных отношений, христианская церковь, тем не менее, поддерживала институт брака как средство борьбы с половой распущенностью. Нами установлено сходство южноевропейских и русских пословиц, касающихся духовной основы организации жизни в христианском браке, определяющих характер взаимоотношений супругов в семье и качества, которыми должна обладать жена-домохозяйка, а также женщина-мать. Это междисциплинарное исследование позволяет убедиться в том, что стереотип замужней женщины, сложившийся под влиянием христианской гендерной доктрины, является общим для католиков и православных.
Женщина, христианство, брак, пословицы, русский, португальский, испанский языки
Короткий адрес: https://sciup.org/147243544
IDR: 147243544 | DOI: 10.25205/1818-7919-2024-23-2-56-67
Текст научной статьи Образ замужней женщины в португальских, испанских и русских пословицах в свете средневековой христианской этики
,
,
,
,
,
,
На заре нового тысячелетия, на волне расцвета гендерных исследований, образ женщины и ее место в общественном мнении стали ключевыми темами междисциплинарного анализа. В рамках данной работы мы стремимся осмыслить, как в паремиях Португалии, Испании и России отражается образ замужней женщины и как он соотносится с народными представлениями о ее роли в брачной жизни в католической и православной культуре. По словам Форгас Берде, «в историческом языке, законсервированном в одной из этих устойчивых формул, сохраняется память веков, забытые нравы и обычаи, социальная организация и в целом устаревшая концепция жизни. Эти термины и эти понятия, передаваемые устной традицией и застывшей в паремиях, [...] позволяют нам получить ряд исторических сведений о материальной и духовной культуре народов, которые часто невозможно реконструировать другими способами» [Forgas Berdet, 1993, p. 36]. Таким образом, изучение пословиц, в том числе и вышедших из употребления, дает ценную информацию о взаимоотношениях между носителями языка и культурой.
Большинство паремий относится к роду назидательной литературы [Conca, 1987, p. 23], но в отличие от поучений пословицы, как жанр, содержат «лаконичное суждение, вбирающее в себя практические знания о том или ином явлении в формулировках, свойственных живой народной речи, обобщающее значение которых обычно передается в переносном смысле» [Valverde Abril, 2018, p. 422]. Это значение воспроизводится пословицей в типовой ситуации [Hallik, 2007] в образно-эмоциональной форме языковыми средствами двойной серьезно-смеховой природы. Так, ценностно-положительное в супружеской жизни выражено путем одобрения, а все, что ему не соответствует, – сниженными фамильярными образными средствами в иронических и сатирических тонах различной градации, констатирующих «отрицательное отношение творящего к предмету своего изображения» [Бахтин, 1997, c. 11].
Разрабатывая подход к анализу пословиц, содержащих образ замужней женщины, мы исходили из предположения о том, что в их тематике нашло отражение единство христианской модели брачно-семейных отношений Южной и Восточной Европы, несмотря на конфессиональные различия католиков и православных. Материалом для исследования послужил корпус паремий, состоящий из 437 единиц, извлеченных из словарей и художественной литературы.
Обзор христианских источников пословиц о женщине в браке
Хотя Евангелия учили равенству и взаимоуважению между мужчинами и женщинами, на христианское сознание накладывал свой отпечаток библейский миф о несовершенстве женской природы: От жены начало греха, и через нее мы все умираем ( Книга Иисуса сына
Сирахова , глава 25, стих 27. [Пр. 19]). Библейское сказание о грехопадении в иберийском и русском фольклоре становится семантическим ядром пословиц о женщине как источнике зла: Do mar se tira o sal, e da mulher muito mal ( Жди от моря добычи соли, а от жены – злой воли ) // La mujer y el vino sacan al hombre de tino ( От женщины и от вина у мужчины дурная голова ) // От нашего ребра нам не ждать добра ; бабьи-то промыслы, что неправые помыслы. Из Библии проистекала и мысль о противоестественности половых отношений как следствии грехопадения. Поэтому в христианской литературе вожделение к женщине считалось соблазном, отвлекающим от духовной жизни, способным толкнуть мужчину на путь греха, как свидетельствует древнерусское изречение: «Въ добротѣ женьстѣй мнози погыбоша, и от того любы яко огнь възгараеться 1. Поэтому первоапостолы, особенно Павел, проповедовали отказ от чувственных удовольствий. Безбрачие в раннем христианстве становится идеалом человеческой жизни, а женское целомудрие – высшей добродетелью, что нашло отражение не только в историческом, но и в современном пословичном жанре: A mulher casta, Deus lhe basta ( Целомудренной женщине довольно и Бога ) 2 // Целомудрие – алмаз в короне женственности .
Ратуя за отмену родовых и брачных связей, паулианские общины, тем не менее, оставляли достаточно места для тех, кто мог соединиться в браке, не разрывая таких связей полностью [Kraemer, 1992, p. 140]. По учению апостолов, брак предотвращал распространение безнравственности: «Но, во избежание блуда, каждый имей свою жену, и каждая имей своего мужа» (Кор, 7:2). Отцы церкви также рассматривали брак как средство борьбы с искушениями: «Только по этой причине мы должны взять жену, чтобы избежать греха, чтобы избежать всякой нечистоты» (свт. Иоанн Златоуст, 2001, с. 115). Девственность девушки до брака в христианстве не утрачивала своего значения как свидетельство ее нравственного достоинства 3, о чем говорят и пословицы: Formosa é do rosto, a que é boa do seu corpo ( Хороша лицом та, что телом чиста ) // Не бери жену богатую, бери непочатую .
Создание христианского института брака сопровождалось восстановлением его патриархальной роли [Duby, 1982; Estévez López, 1997; Kraemer, 1992]. Апостолы вносили свои поправки в учение о спасении души, возводя в закон отношение зависимости жен от мужей: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви» (Еф. 5, 2A. 21–33) 4. Св. Августин теологически узаконил легитимность подчинения замужней женщины мужчине, рассматривая этот императив как выражение божественной воли» [Morano Rodríguez, 2006, p. 15). Женщина должна быть подвластна мужчине, так как он способен ее образумить, наставить на путь истинный для ее же пользы.
Со времен поздней античности и средневековья и в католичестве, и в православии формировалась доктрина христианского брака, согласно которой муж должен был заботиться не только о пропитании, но и о душе своей жены, быть ее наставником: «Доброе замужество приближает к Богу» [Fray Luis de León, 1991, p. 226]. Иберийские пословицы прекрасно иллюстрируют эту тенденцию: Mulher que sabe obedecer, em casa reina a valer (Послушная жена – царица в доме) // La cabeza de la mujer es el varón (Глова жены – муж). Тому же учила и русская церковная литература: «А вы, мужья, по закону наставляйте своих жен, ибо нелегко найти хорошую жену» (Сахаров, 1841, с. 63). Домострой призывал супругов жить в люб- ви и согласии, что одобряла и пословица: Не надобен и клад, коли у мужа с женой лад; Муж да жена – одна душа. Но при этом главенствовать в семье должен был муж: Муж в дому, что глава (что крест) на церкви; Муж жене отец, жена мужу венец.
Считалось, что лишившись мужа, женщина утрачивала духовные и нравственные ориентиры: Mulher sem marido, barco sem leme ( Женщина без мужа, что лодка без руля ) // Candil sin torcida, mujer sin marido ( Женщина без мужа, что свеча без фитиля ) // Дай Бог погореть, не дай овдоветь.
Со времен античности было распространено мнение и о неспособности женщин к управлению и участию в общественной жизни: «Занятие женщин – ткацкие станки, а не собрания», – заявлял софист Менандр (Menandro, 1999, p. 363). В христианском браке женщине возбранялось заниматься какой бы то ни было деятельностью, кроме ведения домашнего хозяйствa, во избежание греха и соблазна [Newsom, Ringe, 1998]. В своем Послании в наставление супругам ( Carta de Guía de Casados ) 1651 г. 5 португальский писатель Франсиску Мануэль де Мелу утверждал, что женщина должна жить, как монахиня, в затворе, заботиться о доме, муже и детях. С изрядной долей иронии отмечалось, что женщинам не следует думать об образовании: «o melhor livro he a almofada e o bastidor» («Лучшая книга – подушка да вешалка»). [Melo, 2007, р. 41]. Для наглядности Ф. Мелу приводит пословицу: Deos o guardasse de mula que faz him, e de mulher que sabe latim // Боже упаси от мула, что кричит «иа-иа», и от жены, что говорит на латыни [Ibid., p. 39]. К этому было добавлено: «O ponto está em que o latim não he o que dana; mas o que consigo tras de outros saberetes envolto aquelle saber» («Дело не в самой латыни, от которой нет вреда, дело в тех знаниях, которые изложены на этом языке» [Ibid.]. Ссылаясь на Библию и Притчи Соломона, испанский поэт и богослов XVI в. Фрай Луис де Леон в труде «De perfecta casada» («Об образцовой жене») высказывал мысль, что женщина выходит замуж не для того, чтобы получать удовольствие от жизни, а для совершенствования своей природы через обретение полезных навыков прядения и ведения домашнего хозяйства [Fray Luis de León, 1991, p. 291]. Из подобных руководств вытекал наставительный тон португальских и испанских пословиц: O homem na praça, e a mulher em casa ( Муж в городе, жена на огороде , букв . Муж в городе, жена дома ) // Al hombre, la espada; a la mujer, la rueca ( Мужчине шпага, женщине прялка ) . Социальная дискриминация по отношению к женщине была характерна и для России. Русская пословица в достаточно грубой форме выражала мысль, что «мужчина и собака всегда на дворе, а женщина и кошка завсегда в избе».
Домашние кодексы католиков предопределяли достоинства, которыми должна была обладать жена-домохозяйка [Labarge, 1989]. Те же качества прививал женщине и русский Домострой [Колесов, Рождественская, 1994]. Поэтому пословицы восхваляли трудолюбивую женщину и порицали нерадивую: Fias e teces, o lar enriqueces ( Прядешь и вяжешь – дом краше ) // Aquella es buena mujer, que barre la casa al amanecer ( Та жена хороша, что с утра до вечера полы метет ) // Добрая жена дом сбережет, плохая рукавом растрясет ; Весь дом опряла , на всех .
Пристрастие женщин к украшениям осуждалось еще с античности 6 за обман, потому что с их помощью женщины скрывали свои недостатки [Omatos, 1992]. Средневековые моралисты считали пристрастие женщин к косметике грехом в силу того, что, движимые страстью улучшить свою физическую природу, они посягали на ее богоданность: «Положить шафран на голову христианки, – писал испанский богослов Луиc де Леон, – это все равно, что положить его на алтарь идола» [Fray Luis de León, 1989, p. 319]. Подобные суждения становились источником пословиц: Mulher, quanto mais olha a cara, tanto mais destrói a casa
( Чем больше жена смотрит на себя саму, тем менее на хозяйство в дому ) // Не наряд жену красит - домостройство.
Женское превосходство в браке считалось бедой для супружеской жизни: Mal vai a casa onde a roca manda a espada (Плох тот дом, где правит не палка, а прялка ; букв. Плох тот дом, где правит не шпага, а прялка) // Casa donde la mujer manda, mal anda ( Где жена правит в дому, тот дом на кону) // Худо мужу тому, у кого жена большая в дому . Так называемые «мирские притчи о злых женах» в русском средневековье наводили на мысль об отказе от женитьбы из-за боязни «злой жены», способной взять верх над мужем [Бобров, 1993; Каган-Тарковская, 1976], что отражалось и в пословицах: Лучше хлеб есть с водою, чем жить со злою женою ; От пожара, от потопа, от злой жены, Боже, сохрани . Но страх перед женской независимостью часто преодолевался смехом. Пословицы во всех рассмотренных нами языках запечатлели насмешливо-пренебрежительное отношение мужчины к жене, уподобленной животному, т. е. существу низшего порядка, а то и приравненной к вещи, собственности: A arma, a mulher e o alguidar nao sao coisas de emprestar ( Не дают в долг ни оружие, ни метлу, ни жену ) // Caballo, mujer y escopeta son prendas que no se prestan ( Не дают в долг ни лошадь, ни ружье, ни жену ) // Курица не птица, баба не человек .
По мысли М. Бахтина, в пословице часто встречается сатирическое, «отрицательное отношение творящего к предмету своего изображения» [Бахтин, 1997, с. 11]. Если хвалебно-прославляющие формы языковой жизни сосредоточены, по мнению философа языка, прежде всего вокруг имени , которое содержит «односмысленные прославляющие характеристики», то прозвище, наоборот, тяготеет к «бранному проклинающему полюсу языковой жизни», развенчивает и профанирует, в чем можно убедиться на примере пословиц романской и русской традиций, метафорически заменяющих слово «жена» на прозвище «курица»: Casa de Gongalo, onde manda mais a galinha que o galo (Дом Гонсало, где правит курица, а не петух ); Triste da casa onde a galinha canta e o galo cala ( Плачевен тот дом, где курица поет петухом ). То же и в русской пословице: Не петь курице петухом, не владеть бабе мужиком.
В современном понимании угнетение женщины в семье и насилие над ее личностью - это преступление, закон дает женщине право на защиту и поддержку со стороны общества в случае произвола со стороны мужа. Но в прошлом все было иначе. Многие пословицы оправдывали дурное обращение с женщинами ради того, чтобы сделать их послушными и добродетельными. Как утверждают А. Диас Ферреро и Э. Керо Хервилья [2018], в народной культуре Португалии и Испании, равно как и в России, насилие в отношении женщин часто считалось проявлением внимания и любви мужа. Об этом говорит, к примеру, португальская паремия A mulher e a galinha torce - lhe o pescogo se a quiseres boa ( Женщине и курице сверни шею 7 , если хочешь им добра ) . Это выражение означает, что женщина должна иметь определенные моральные качества и соблюдать обычаи в доме мужа, иначе ее могут сурово наказать. В кратких афористичных формулах фольклор запечатлел циничное и жестокое обращение мужей с женами: Um bom correctivo vale mais as mulheres que um colar de perolas ( От хорошей порки жене больше пользы, чем от жемчужной подвески ) // A la mujer y a la mula, vara dura (Для женщины, как для скотины, нужна хворостина ) // Люби жену, как душу, тряси ее, как грушу ; Жена без грозы, хуже козы .
Религия налагала на замужних женщин обязанности по рождению и воспитанию детей. Что касается материнства, то в католичестве и православии материнство одинаково ценится превыше всего, и пословицы, вслед за церковными поучениями, прививают уважение к нему, возвышая роль женщины-матери, от которой зависит физическое и моральное благополучие детей: Dai-me mae acautelada, dar-vos-ei filha guardada (Покажите мне заботливую мать, а я покажу вам благоразумную дочь, растущую в безопасной и здоровой среде) // A la mujer casada, sus hijos y su casa (У замужней женщины дом и дети на первом месте) // Какова матка, таковы и детки; осуждают мать, пренебрегающую воспитанием детей: Erros de filhos sao culpas de maes (Ошибки сыновей - вина матерей) // Madre holgazana cr^a hija cortesana (У ленивой матери и дочь белоручка) // Народила, да не научила.
Результаты исследования
Исследовав 437 пословиц о замужней женщине и ее роли в браке на португальском, испанском и русском языках, мы получили подтверждение нашей гипотезы об их связи с народным религиозным сознанием. Поощряя целомудрие как идеал гендерных отношений, христианская церковь, тем не менее, поддерживала институт брака как средство борьбы с половой распущенностью. Нами установлено сходство южноевропейских и русских пословиц, касающихся духовной основы организации жизни в христианском браке, определяющих характер взаимоотношений супругов в семье и качества, которыми должна обладать жена-домохозяйка, а также женщина-мать. Все собранные данные говорят о том, что пословицы являются хранилищем традиций, социальных и культурных ценностей, отраженных в ряде историко-литературных источников, и, как правило, являются проводниками религиознонравственного идеала и церковной политики, как католической, так и православной, в отношении женщины. Пословицы утверждают и пропагандируют в целом совпадающие католическую и православную церковную патриархальную концепции взаимоотношений супругов в брачной жизни, которая подразумевает подчинение жены мужу как ее духовному наставнику, обусловливая характер поведения и распределения обязанностей супругов в семье и обществе в целом. Считая женскую природу несовершенной, христианская церковь вменяла мужчине в обязанность быть пастырем своей жены. Таким образом, замужество обретало особый сотериологический смысл. Однако в результате исследования установлен и тот факт, что пословицы являются свидетельством искаженного понимания того идеала семейной жизни, который заложен в христианском учении, как следствие его неадекватной трактовки и в средневековой назидательной литературе, и в народной культуре. В связи с этим женщина выступает в пословицах как существо, целиком зависимое от мужа, и жертва его произвола, а ее свобода ограничивается домашними делами и заботой о детях. Удельный вес пословиц, иронизирующих над вышеназванной традицией, ничтожно мал.
Что касается теории речевых жанров М. М. Бахтина, то сравнительный анализ пословиц, принадлежащих к близкородственным (испанская и португальская) и географически удаленным (русская) народным традициям, подтвердил мысль филолога о том, что в подобных первичных, неразложимых фольклорных жанрах, независимо от их национальной специфики, особенно четко видна воля речевого субъекта. То «высокий официальный», назидательный стиль рассмотренных нами пословиц, то интимно-доверительный, в сочетании с «низкими фамильярными» средствами языка, указывают на то, что одна часть паремий имела книжный характер, а другая - простонародный. Так, в пословицах на тему положения жены в семейных отношениях мы встречаемся с изобилием формулировок в стиле поэтики хулы с упот -реблением унизительной, оскорбительной и браной лексики по отношению к женщине.
Заключение
Представления, исходящие из одного духовного источника, в данном случае из общей для католиков и православных христианской гендерной доктрины, сходным образом пере -осмысливаются в фольклоре национальных культур, географически удаленных и в эпоху средневековья редко соприкасавшихся друг с другом. Эта концепция подразумевает, что женщина воспринимается как человек в нравственном отношении неустойчивый, нуждающийся не только в материальном обеспечении, но и в постоянном контроле со стороны мужа за исполнением своего долга как добродетельной супруги и домохозяйки, допускающем и применение насилия. Будучи важным источником информации о культуре и традициях национальных сообществ, основы которых закладывались в период средневековья, многие пословицы, тематика которых связана с ролью женщины в браке, в настоящее время уже вышли из употребления и являются отражением отживших представлений об отношениях между супругами, основанных не на равенстве и взаимном уважении, а на моральном авторитете мужчины, позволяющем ему ограничивать свободу жены по праву, предоставленному ему обществом и церковью. Поэтому, в свете результатов этого исследования, интересно было бы в дальнейшем проследить, как передают образ замужней женщины пословицы, бытующие в современной языковой среде, по сравнению с теми, в которых отлились традиционные начала народной культуры, основанные на античной, библейской и средневековой христианских ценностях. Другой линией сравнительного исследования может быть изучение ситуаций в повседневной жизни и литературе, когда, казалось бы, устаревшие пословицы, унижающие достоинство женщины, оказываются актуализованы, будучи обусловлены стремлением мужчины к восстановлению своего лидерства в брачной жизни как реакция на перераспределение гендерных ролей в обществе и семье на общегуманистических началах. Настоящая работа также вносит свой вклад в развитие бахтинской теории малых речевых жанров и поэтики фольклора.
Список литературы Образ замужней женщины в португальских, испанских и русских пословицах в свете средневековой христианской этики
- Бахтин М. М. Собр. соч.: В 7 т. / [Ред. С. Г. Бочаров, Л. А. Гоготишвили]. М.: Рус. словари, 1997. Т. 5: Работы 1940-х – начала 1960-х годов. 731 с. Бобров Α. Γ. «Мирские притчи» в древнерусской рукописи XV века // ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. 46. С. 292–299.
- Диас Ферреро А. М., Керо Хервилья Э. Ф. Анализ паремий, выражающих негативную оценку женщины в русском и португальском языках // Вестник Том. гос. ун-та. Филология. 2018. № 54. С. 42–58. DOI 10.17223/19986645/54/3
- Каган-Тарковская М. Д.«Слово о женах о добрых и о злых» в сборнике Ефросина [Сборник Кирилло-Белозерского монастыря 6/1083, КБ-6] // Культурное наследие Древней Руси. Истоки. Становление. Традиции / АН СССР. Отд-ние лит. и яз. Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом). М.: Наука, 1976. 384 c. Conca M. Paremiología. Valencia: Universitat de Valencia, 1987.
- Duby G. El caballero, la mujer y el cura. El matrimonio en la Francia feudal / Versión castellana de Mauro Armiño. Madrid: Taurus, 1982. 329 p. Estévez López M. E. Pluralidad y unidad en los orígenes cristianos // Almogaren: revista del Centro Teológico de Las Palmas. 1997. No. 20. P. 31–51.
- Fernandes M. de L. C. Da casa ao palácio: A Carta de Guia de Casados de D. Francisco Manuel de Melo em Espanha no século XVIII // Península. Revista de Estudos Ibéricos. 2003. N.º 0. P. 345–353.
- Forgas Berdet E. Cultura popular y cultura material: el refranero // Paremia. 1993. No. 1. P. 35–44.
- Fray Luis de León. Obras completas castellanas. Prólogo y notas del padre Félix García. Madrid: Biblioteca de autores cristianos, 1991. Vol. 1. 1040 p. Gómez Acebo I. La mujer en los orígenes del cristianismo. Bilbao: Editorial Desclée de Brouwer, 2005.
- Hallik S. Sententia und Proverbium: Begrisgeschichte und exttheorie in Antike und Mittelalter, Köln; Weimar; Wien: Böhlau Verlag. Stagg, Frank, 2007. Kraemer R. S. Her Share of the Blessings: Women’s Religions among Pagans, Jews, and Chris-tians in the Greco-Roman World. New York; Oxford: Oxford Uni. Press, 1992, 275 p.
- Labarge M. W. La mujer en la Edad media. Madrid: Nerea, 1989.
- Martínez López C. Virginidad-Fecundidad: en torno al suplicio de las vestales // Studia Histórica. Historia Antigua. 1988. No. 6. P. 137–144.
- Melo F. M. de. Carta de Guía de Casados. Edición semidiplomática de Daniel Neto Rocha. Lisboa: Officina Craesbeeckiana, 2007.
- Morano Rodríguez C. Los comienzos de la discriminación de la mujer en la Iglesia: algunos datos de la exégesis y las traducciones bíblicas latinas del siglo IV. // Proyección Teología y Mundo actual, Año LIII. 2006. N.º 223. Р. 7–16.
- Newsom C., Ringe S. (eds.). Women’s Bible Commentary: Expanded Edition. Louisville, KY: Westminster John Knox, 1998, 501 p.
- Omatos O. Misoginia en la tradición literaria neohelénica // Fortunatae: Revista canaria de Filología, Cultura y Humanidades Clásicas. 1992. No. 4. P. 163–182.
- Valverde Abril J. J. Los Apophthegmata de Conradus Lycosthenes o las vicisitudes de la sabiduría humanística // Valverde Abril J. J., Gatsioufa P. (eds.). Nardus et myrto plexae coronae. Granada: Universidad de Granada, 2018.