Образы мужчины и женщины в калмыцкой языковой картине мира (на материале паремий)

В каждом обществе существует специфическое толкование «мужественности» и «женственности». Представления о «мужском» и «женском» связаны с этнокультурными особенностями лингвокультуры народа. Традиционный калмыцкий социум был организован на строгом гендерном принципе: дихотомии мужского и женского мира при главенстве мужского начала. Данный принцип находит отражение в языке, пронизывает материальную и духовную культуру. Так, размещение в юрте людей и предметов основывалось на гендере: выделялись мужская (левая) и женская (правая) половины юрты. Гендер определял последовательность размещения людей в пространстве: женщины располагались строго после мужчин. Гендер регламентировал и поведение при входе в жилище и выходе из него, закрепляя первенство за мужчиной.

Рассмотрим образы мужчины и женщины в калмыцкой языковой картине мира на примере пословиц и поговорок. С этой целью нами были изучены гендерно окрашенные калмыцкие пословицы и поговорки, выделенные методом сплошной выборки из наиболее полного и авторитетного лексикографического источника паремий [2]. Сравнительный анализ показывает неравномерность паремий. В данном источнике пословиц и поговорок, осмысливающих мужчин, представлено 73. Из них с положительной коннотацией ― 41, отрицательной ― 10, нейтральных ― 22. Пословиц и поговорок, посвященных женщинам, отмечено 59. Из них с положительной коннотацией ― 16, отрицательной ― 29, нейтральных ― 13. Можно заключить, что калмыцким сознанием мужчина оценивается чаще положительно, а женщина ― отрицательно. Более того, в калмыцком сознании глупый мужчина уподобляется женщине: бүркг өдриг сө гиҗ тоол, муңхг эриг эм гиҗ тоол ‘хмурый день принимай за ночь, глупого мужчину ― за женщину’.

Следует отметить, что детальность разработанности образов мужчины и женщины в пословичном фонде калмыков неодинакова. Мужские образы представлены в ипостаси мужчины, юноши, мальчика, отца, старика; женские ― женщины, девушки, старухи, невесты, жены, снохи, свекрови, матери.

Отобранный материал в дальнейшем нами был систематизирован и классифицирован на основе семантической доминанты. Были выделены следующие семантические группы (СГ): брак, внешность, отцовство/материнство, характер, старость отдельно для мужской и женской картин мира.

Мужская картина мира. В СГ «Брак» высоко оценивается институт брака: гергн уга күн йовач нохаһас дор ‘холостяк хуже бродячей собаки’. В связи с этим в паремии довольно большую группу составляют высказывания о ценности брака, отцовства. В этих единицах провозглашается главенство мужа: мука болв чигн ― утх, му болв чигн ― залу ‘хоть тупой, но нож, хоть плохой, но мужчина’, залу күүнə үүл тавг дорнь ‘судьба мужчины в его руках’. При этом подчеркивается полезная роль жены в доме как хозяйки: сəн гергн герин залмҗ, сəн селвг ухани сергмҗ ‘хорошая жена ― порядок в доме, хороший совет ― радость и утешение’. В традиционном калмыцком сознании придается значение согласию, ладу в семье, что зависит от женщины ― хозяйки дома: эмəл мөрнə кеерүл, гергн җирһлин кеерүл ‘седло ― украшение коня, жена ― украшение жизни’; сəн гергн герин чимг, му гергн герин зутаһул ‘хорошая жена ― украшение дома, а плохая ― обуза’. Однако языковой материал не позволяет судить о степени полезности жены для обеспечения комфортной жизни мужа. Существуют высказывания, раскрывающие тяготы брака для мужчины: эмин мууһар гер баргддг, эмəлин мууһар дəəр һардг ‘из-за плохой жены дом разоряется, из-за плохого седла появляется ссадина на спине коня’.

В СГ «Внешность» мало внимания уделяется внешней красоте и привлекательности мужчин. В проанализированных пословицах и поговорках отмечена лишь одна единица, провозглашающая, что молодой мужчина хорош сам собой, а старый хорош одеждой ‘ залу күн эврəннь өңгəрн сəəхн, көгшн күн хувцарн сəəхн ’. Согласно калмыцкой паремии в образе идеального мужчины доминируют не внешние характеристики, а его человеческие достоинства и личностные качества. В частности, мужчина наделяется такой чертой, как преданность Родине: тоомсрта залу нутгин төлə зүткдг, тоһстн шо-вун сүүлəн хəлəҗ нисдг ‘ почитаемый мужчина заботится о благе родины, павлин же заботится только о своем хвосте’. Высшим предназначением мужчины признается служение своему народу: сəн залу нутгин төлə төрдг, сəн мөрн эзни төлə төрдг ‘хороший мужчина родится для славы кочевья, а хороший конь ― для хозяина’. В паремии высоко оценивается трудолюбие: эрт көвүн эцкд туста, өрүн эрт босхла өдрт туста ‘ ранний сын ― отцу помощник, рано встанешь ― много сделаешь’; залу күн зав уга, зандн модн эрмдг уга ‘у мужчины нет досуга, у сандалового дерева нет изъяна’; залуһас үүл хөөһдг уга ‘у мужчины всегда находятся дела’; утхан бүлүдсн залу мах иддг ‘мужчина, который точит нож, добудет мясо’.

В паремии довольно большое место занимает СГ «Отцовство». Пословицы и поговорки детально раскрывают отцовское предназначение мужчины. Согласно калмыцкой паремии отец имеет власть над детьми: аавнь ― бүгдин хан, аавин көвүн дүүнрин хан ‘ отец ― хан над всеми, а любимчик отца ― хан над братьями’; аав гиҗ келнд ордг, а гиҗ эрдм сурдг ‘речь малыша начинается со слова «папа», грамота начинается с азов’. В паремии отцовство связывается с такой функцией мужчины, как «кормилец», «добытчик», «защитник». Высоко оценивается роль мужчины-кормильца семьи: сəн залу олдг, шар шовун шүүрдг ‘настоящий мужчина добывает, а птица филин хватает’, сəн залуһин һанзһ улан ‘торока удачливого мужчины всегда бывают красные (т. е. удачливый мужчина всегда приходит с добычей)’. Малые жанры калмыцкого фольклора особо подчеркивают воспитательную функцию отца и матери: күүкн сəн болхла, экиннь нер һарһдг, көвүн сəн болхла, эцкиннь нер һарһдг ‘хорошая дочь прославит имя матери, хороший сын ― имя отца’. Это объясняется гендерной направленностью воспитания детей в калмыцкой семье, где мужчина не вмешивается в дела женщины ― он воспитывает сына. Отец для сына является примером для подражания: модчин көвүн ― утднь, төмрчин көвүн ― ахрднь ‘сын плотника предпочитает бревно подлиней, а сын кузнеца ― железную болванку покороче’.

СГ «Характер» является самой многочисленной, она представлена группой пословиц и поговорок, которые содержат в основном положительную коннотацию. В характере мужчины среди достоинств называется смелость: залуд ― зөрг чимг ‘украшение мужчины ― смелость’. Следующей положительной чертой мужчины провозглашается целеустремленность. Это качество осмысливается в ряде пословиц, например: залу күн заңһсн талан, зандн модн нəəхлсн талан ‘мужчина добивается того, что наметил, так же как сандаловое дерево падает в ту сторону, куда его гнут’; залу күн зөрсн талан ‘мужчина должен стремиться к достижению своей цели’; залу күн зөрсəн эс күцəхлə, нерəн геедг, чон бəрсəн алдхла харһндг ‘мужчина, не достигший своей цели, теряет честь; волк, упустивший свою добычу, обречен на голод’; залу күн зөрсəн эс күцəхлə, нерəн геедг ‘мужчина, не достигший намеченной цели, теряет имя’. Пословицы, в которых осмысливается данный признак, в калмыцком языке наиболее частотны, что указывает на его важное место в иерархии качеств мужчины. Следующей важной чертой мужского характера является достоинство, честь: залу күн ичсн дорхнь үксн деер ‘мужчине лучше умереть, чем испытать позор’; эврəннь нерəн һутахин орнд, цогц махмуд тарг ‘чем опозорить свое имя, лучше умереть’. В характере мужчины особо выделяется такая черта, как немногословность: эр күмн нег үгтə, эр мөрн нег ташурта ‘настоящему мужчине достаточно одного слова, хорошему коню достаточно одной плети’. Согласно калмыцкой паремии мужчина должен быть сдержанным: хəкр хашң мөрн үүднд күрəд зогсна, хəңкрҗ иңкр залу хөөн əн хоосн хоцрна ‘тощий ленивый конь остается стоять, дойдя до двери, а шумный, крикливый мужчина остается ни с чем’. Паремия утверждает, что мужчина ― это тот, кто держит слово. Об этой черте особенно много высказываний: заһлма нег шүүрлһтə, залу нег үгтə ‘у птицы кобчика хватка одна, у мужчины слово одно’; өдртəн хатрхла ― мөрн, үгдəн күрхлə ― залу ‘если целый день идет рысью, это настоящая лошадь, если держит свое слово, это настоящий мужчина’; теесн мөрн тер һазртан күрхлəсəн, тиигнəв гисн залу тер үгдəн күрхлə сəн ‘хорошо, когда конь достигнет места назначения, хорошо, когда мужчина держит данное слово’; үгдəн күрсн залу сəн ‘хорош мужчина, который держит свое слово’. В паремии отмечено и то, что мужчина должен быть непритязательным: эр күмн чонас бишинь ундг, чолунас бишинь иддг ‘мужчина не ездит лишь на волке, а ест все, кроме камня’. Особое место в ряду положительных качеств мужчины занимает душевная широта: эр залуһин чееҗд эмəлтə хазарта мөрн багтна ‘в душе настоящего мужчины умещается конь с седлом и уздой’. В высказываниях обращается внимание на то, что молодой мужчина должен иметь свое мнение: көвүн күн задһа эс болсн хөөн ― дуутань сəн, күүкн күн бүтү эс болсн хөөн ― дуугонь сəн ‘парню, если он не болтлив, лучше иметь свой голос, девушке, если она не скрытна, лучше быть молчаливой’.

В паремии незначительное место занимают единицы, осмысливающие отрицательные качества мужчины. Среди немногочисленных негативных мужских черт называется «хвастовство»: магтсн көвүн маңнадан баста ‘у хваленого сына лоб нечист (он непорядочный)’.

Большое внимание в пословицах и поговорках уделяется процессу воспитания качеств мужчины: хамр нуста гиһəд авч хайхд берк, көвүн му гиһəд көөҗ йовулхд берк ‘от того, что нос сопливый, трудно его потерять, от того, что сын плохой, тяжело его выгнать’; тарха хоҗһр һарһад тəвх һазр олхш ‘родив плешивого и шелудивого мальчика, не знают, куда его посадить’.

В пословицах и поговорках, относящихся к СГ «Старость», рисуется амбивалентный образ старика. С одной стороны, это пожилой человек, утративший социальную и физическую полноценность, а с другой ― это человек, обладающий мудростью и жизненным опытом. Например: өндр толһа деер һархла нүднə хуҗр хандг, өвгн күүнлə күүндхлə, чикнə хуҗр хандг ‘с высокой горы смотреть ― глазу приятно, беседовать со стариком ― уху наслаждение’. Следует обратить внимание на то, что в целом в паремии немногочисленна группа устойчивых оборотов речи, характеризующих мужчин старшего возраста. В этих выражениях содержатся философские заключения о неизбежности старости: эриг насн дардг, уулыг цасн дардг ‘мужчину одолевает возраст, гору снег покрывает’; арнзл кедү чидлтə болв чигн ― му-урдг, залу кедү сəн болв чигн ― көгшрдг ‘как бы ни был вынослив аранзал, устанет, как бы ни был мужчина молод и крепок ― состарится’. В паремии присутствуют наблюдения о внешности и материальном положении пожилых мужчин: залу күн эврəннь өңгəрн сəəхн, көгшн күн хувцарн сəəхн ‘молодой мужчина хорош сам собой, а старый хорош одеждой’; залу күн олсан өмсдг, көгшн күн олсан иддг ‘мужчина на заработанное одевается, а старец заработанное проедает’. Паремия подчеркивает, что к пожилым мужчинам следует проявлять уважение: өвгдиг (көгшдиг) оньдинд күндл, бичкдиг (күүкдиг) оньдинд хəəрл ‘стариков надо всегда уважать, а детей ― жалеть’.

Женская картина мира. В целом пословиц и поговорок, в которых осмысливается образ женщины, меньше, чем паремий, посвященных мужчине (59–73).

В СГ «Брак» отражается второстепенное положение женщины. Калмыцкое сознание оценивает женщину ниже мужчины: сəн эр гүрндəн нертə, сəн эм үмснəс цааран һазрт нер уга ‘хороший мужчина известен на всю страну, хорошая жена известна не далее кучи золы’; эр күмни медл күзү күртлəн алтн, эм күмни медл күзү күртлəн шора ‘знание мужчины до самой шеи ― золото; знание женщины до самой шеи ― пыль’. В паремии говорится о том, что для женщины важны хозяйственные навыки, умелость, сноровка. Домовитость ― черта, которая желательна для женщины, так как, по мнению калмыков, лучше всю жизнь оставаться холостым, чем жениться на неряшливой женщине ― татвр уга күүкд кү буулһхин ормд, үктлəн белвсн йовсн деер . Согласно калмыцкому сознанию хорошая жена ― это та, которая умело ведет домашнее хозяйство: күүкд күүнə сəəг гертнь одад мед, залу күүнə сəəг мөрн деер мед ‘хорошие качества женщины определяют, войдя в дом, хорошие качества мужчины определяют при езде верхом’; сəн гергн герин залмҗ, сəн селвг ухани сергмҗ ‘хорошая жена ― порядок в доме, хороший совет ― радость и утешение’.

В паремии обращается внимание на то, что благополучие семьи зависит от жены, в частности от ее трудолюбия: оньсиг уудлад шинҗлдг, күүкиг өрүнд шинҗлдг ‘замок проверяют, открывая ключом, а девушку ― по ут- рам’, күүкиг гертнь шинҗлдг, көвүг кеер шинҗлдг ‘девушку проверяют, когда она дома, а юношу ― когда он в степи’. Паремия порицает лень, без-делие: усн уга үкр мөөрəч, үүл уга күүкн дуулач ‘корова, оставшаяся без воды, мычит, девушка, оставшись без дела, поет’. Устойчивые обороты к достоинствам женщины относят порядочность. Полагается, что девушка не должна допускать вольность с посторонними людьми, особенно мужчинами, должна беречь девичью честь и честь своих родных: күүкнə алянь цог-цан геедг, көвүнə алянь җирһлəн геедг ‘беспутная девушка теряет свою фигуру и честь, а беспутный юноша теряет свое счастье’. В пословицах положительно оценивается приветливость, веселый нрав женщины: нарта хур кү норһдг, нəəрч күүкн седкл байрлулдг ‘дождь при свете солнца может промочить, веселая девушка способна порадовать душу’.

СГ «Внешность» включает несколько единиц. Все они содержат отрицательную коннотацию: хумха цаhан үүлн ― теңгрин хутхур, хо цаhан гергн ― хотна хутхур ‘белые перистые облака ― причина непогоды, белолицая женщина ― причина ссор в хотоне’; өкəр, эрк гергн өркəр үздг од авнав гидг ‘миловидная, избалованная жена капризна: ей достань звезду с неба, что виднеется через дымоход юрты’. Анализ показывает, что в паремии осмысливаются не физические данные женщины, а ее человеческие качества, при этом нравственные качества, трудолюбие, материнство оцениваются выше, чем физическая привлекательность.

В СГ «Материнство» женщина представляется прежде всего как мать. Паремия отражает патриархальные взгляды на предназначение женщины: социальные роли женщины сводятся к материнству и семейным функциям, акцентируется внимание на предназначении женщины быть невестой, снохой, женой, матерью. Паремия не одобряет одиночество, развод женщины, утверждает, что материнство является главной женской ролью и предназначением женщины, а высшей ценностью женщины провозглашается плодовитость: йисн көвү һарһсн эк ик герин деед бийд суудг ‘мать, родившая девять сыновей, занимает почетное место в большом доме’. Бездетность расценивается как большое несчастье: үрн уга күүнə чееҗ харңһу ‘у бездетного человека темно на душе’, үрн уга эцк эк махн уга ясн мет ‘родители без детей, что кость без мяса’. Паремия по справедливости оценивает роль женщины в семейной жизни и воспитании детей, поскольку именно от жены зависит благополучие семьи: эмəл мөрнə кеерүл, гергн җирһлин кеерүл ‘седло ― украшение коня, жена ― украшение жизни’; сəн гергн герин чимг, му гергн герин зутаһул ‘хорошая жена ― украшение дома, а плохая ― обуза’; эмин мууһар гер баргддг, эмəлин мууһар дəəр һардг ‘из-за плохой жены дом разоряется, из-за плохого седла появляется ссадина на спине коня’.

В ипостаси жены женщина предстает как домашняя хозяйка, мир которой ограничен порогом дома: эр күмни җирһл эзн уга кеер ‘счастье и блаженство мужчины ― безлюдная степь’; залу күүг һазаран йовад мед, күүкд күүг гертнь одад мед ‘хорош ли мужчина ― узнают в пути, а женщину ― побыв у нее дома’; залу күүнə үүл тавг дорнь ‘судьба мужчины в его руках (букв.: под его ступней)’; күүкд күүнə сəəг гертнь одад мед, залу күүнə сəəг мөрн деер мед ‘хорошие качества женщины определяют, войдя в дом, хорошие качества мужчины определяют при езде верхом’; күүг хаалһд тань, күүкиг гертнь шинҗл ‘путника узнай в пути, девушку оцени в доме (родителей)’.

Паремия не противопоставляет роль матери и роль отца: ээҗəн көксəр күн болна, эцкəн дахсар чидвртн болна ‘сося грудь матери, становятся человеком, следуя за отцом, становятся умельцем’, аавин сурһмҗ алтн, ээҗин сурһмҗ эрднь ‘отцовские наставления словно золото, а поучения матери как драгоценность’. Однако прослеживается гендерный принцип в воспитании: от матери зависит, какой вырастет дочь, а от отца ― сын. Утверждается, что если дети растут в неполной семье, то они вырастают беспутными: эцг уга көвүн елдң, эк уга күүкн елдң ‘юноша, не имеющий отца, беспутный, девушка, не имеющая матери, беспутная’. У калмыков не принято оставлять осиротевших детей и стариков, заботу о них берут родственники, что отражено в паремии: аав үкхлə ― ах аав, ээҗ үкхлə ― эгч ээҗ ‘если умрет отец, старший брат ― отец, если умрет мать, старшая сестра ― мать’.

В СГ «Характер» осмысливаются такие положительные черты, как хозяйственность, вежливость, приветливость, коммуникабельность, и такие отрицательные качества, как лень, легкомысленность, жадность, конфликтность. Паремия недооценивает умственные способности женщины, утверждая, хотя у женщины волосы длинны, ум короток ― күүкд күүнə үснь ут болвчигн ухань ахр . Полагается, что калмычка должна быть послушной, покладистой: келəрн тəəлдг һоста бол, үгəрн болдг гергтə бол ‘заимей сапоги, которые снимались бы легко, заведи жену, которая была бы послушна’. Модель поведения примерной калмычки ― заходи, когда велят зайти, выходи, когда велят выйти ‘ ор гихлə орад, һар гихлə, һарад ’. Приветливое, вежливое, деликатное поведение женщины высоко оценивается калмыцким сознанием: күүкд күн медмкхлə, залуд күзүцə шавр ‘если женщина ведет себя заносчиво и самонадеянно ― мужчине настоящий позор’. Анализ позволяет сделать вывод о том, что коммуникативный талант, навыки вежливого, неконфликтного общения калмыками оцениваются выше внешней красоты: хумха цаһан үүлн ― теңгрин хутхур, хо цаһан гергн ― хотна хутхур ‘белые перистые облака ― причина непогоды, белолицая женщина ― причина ссор в хотоне’. Коммуникабельность, вежливость и хозяйственность жены определяют статус мужа в калмыцком обществе, так как о муже калмыки судят по жене: эр сəəтə эм номһн, эзн сəəтə мөрн номһн ‘у хорошего мужа жена спокойна, у хорошего хозяина лошадь смирна’.

К негативным качествам относится конфликтность женщины. Паремия предостерегает: сүргəсн зулсн бух кецү, керүлд дурта эм кецү ‘страшен бык, убежавший от стада, ужасна женщина ― любительница ссор’; утхан бүлүдсн залу ― мах иддг, келəн бүлүдсн гергн маля үздг ‘мужчина, который точит нож, будет кушать мясо, женщина, которая точит язык, отведает плеть’. Автор ХIХ в. П. И. Небольсин в связи с этим пишет: «У калмыков считается величайшим грехом, когда дерутся женщины. В таком случае раньше их разнимали, не иначе как отрезав полы халатов. По многим наблюдениям, калмыки всячески избегают ссор с женами и заводить их с женщиной считается ниже достоинства» [1, с. 117].

В пословицах и поговорках порицается жадность женщины: ховдг гергтə күн хорһта шөлу удг уга ‘у кого жадная жена, тому не есть жирного супа’. Кроме того, к отрицательным качествам женщины паремия относит лень, легкомысленность: цах шовун чальчагтан дурта, цалдң баавhа əəлдəн дурта ‘чайка любит ходить по мелководью, легкомысленная женщина любит ходить по гостям’; усн уга үкр мөөрəч, үүл уга күүкн дуулач ‘корова, оставшаяся без воды, мычит, девушка, оставшись без дела, поет’.

В СГ «Старость» рисуется образ женщины пожилого возраста, которая хотя и утратила социальную и физическую полноценность, но пользуется заслуженным уважением и почитанием в обществе. Женщина старшего возраста высоко оценивается калмыцким сознанием: күүнə экн ― ээҗ, усна экн ― булг ‘начало людей ― мать, начало воды ― родник’. В пословицах, поговорках высоко оценивается жизненный опыт и мудрость пожилых женщин, их роль в воспитании детей; прослеживается мысль о невозможности отплаты материнской добродетели: ээҗин ачиг кезəчиг хəрүлҗ болш уга ‘заботу матери никогда ничем не отплатить’; ээҗин ачиг альхн деерəн мах чанҗ өгвчигн хəрүлҗ болш уга ‘материнский долг ничем нельзя отплатить, даже если мясо на ладони пожарить и подать’.

Таким образом, в калмыцкой паремии мужские образы представлены в ипостаси мужчины, юноши, мальчика, отца, старика; женские ― женщины, девушки, старухи, невесты, жены, снохи, свекрови, матери. Паремия создает амбивалентные образы мужчины и женщины. При этом в образах и мужчины, и женщины преобладают внутренние качества (умственные способности, моральные качества, особенности поведения) и качества, связанные с социальным статусом (отец/мать, муж/жена). Калмыцким сознанием мужчина оценивается чаще положительно, а женщина ― отрицательно. К положительным характеристикам как мужчины, так и женщины паремия относит отцовство/материнство, хозяйственность, домовитость, трудолюбие, коммуникабельность. В паремии утверждается, что красивая внешность является неглавной ценностью как для мужчины, так и для женщины. Красота человека сопряжена с более высокими ценностями личности (преданность Родине, служение своему народу, трудолюбие). К негативным чертам характера мужчин и женщин паремия относит лень. Жадность, легкомысленность женщины и хвастовство мужчин осмысливаются как пороки.