"Общественная дипломатия" НАТО: информационная безопасность России

Т акого как сейчас накала страстей в отношениях двух сторон – Р-оссии и НА-ТО, а в более широком смысле Р-оссии и Запада, – не было уже, пожалуй, в течение многих лет. Саммит НА-ТО в Б-ухаресте в апреле 2008 г. имел для Р-оссии противоречивые последствия. С одной стороны, Р-оссия и Североатлантический альянс подтвердили интерес к взаимному сотрудничеству, с другой – в жесткой форме и с обеих сторон были обозначены многочисленные взаимные претензии.

Важнейшим для дальнейших отношений может стать юбилейный саммит Североатлантического альянса весной 2009 г. на границе Франции и Германии – в Страсбурге и Келе, причем возможное предоставление Украине и Грузии Плана действий по подготовке к членству (ПДЧ-) в альянсе – один из наиболее болезненных для Р-оссии вопросов – может стать предметом обсуждения еще раньше, на встрече глав МИД стран-членов НА-ТО в декабре 2008 г.

РОГОЗИН Алексей Дмитриевич – аспирант МГИМО (У) МИД России по кафедре мировых политических процессов, генеральный директор компании «Агентство «Патриот», член Совета Молод ежной общественной палаты

Не является секретом то, что в рамках подготовки к этим двум событиям, например, на Украине с апреля 2008 г. началась информационная кампания в поддержку НА-ТО. Только из государственного бюджета на ее проведение выделено $3 млн. Кроме того, свой бюджет на соответствующие мероприятия имеется и у различных общественных организаций, и у Центра информации и документации Управления общественной дипломатии НА-ТО (схожая информационная деятельность велась на протяжении нескольких лет и в Грузии). Очевидно, что такая деятельность не соответствует национальным интересам Р-оссии. Б-еспокойство подобными действиями выражают и представители Генштаба Вооруженных Сил Р-оссии, в котором заявили, что объемы финансирования работ по созданию информационного оружия со стороны ряда «развитых государств» свидетельствуют о том, что «превосходство в информационной сфере рассматривается как один из основных способов достижения национальных стратегий этих стран в XXI веке»1.

В целом после распада СССР- – своего единственного реального потенциальногопротивника – Организация Североатлантического договора оказалась в довольно сложной ситуации неопределенности. При этом если в 1992 г. в отчетах мониторинга общественного мнения содержались довольно оптимистичные оценки общественной поддержки альянса, то уже в 1993 г. НА-ТО было вынуждена признать существование проблемы с восприятием будущей роли организации. В итоге с 1994 г. был принят новый подход

НА-ТО к информационной деятельности. Должностные лица альянса отмечали смещение акцентов в проведении информационных программ и, в частности, в развитии программы визитов, к участию в которых должны приглашаться люди, формирующие общественное мнение, причем информационные программы для стран-членов должны были сокращаться в пользу программ для стран-партнеров. Такое решение можно считать первым шагом НА-ТО на пути к принятию концепции общественной дипломатии в качестве средства реализации информационной политики в Р-оссии. В итоге в 2001 г. на базе структур, отвечавших за науку и экологию и Б-юро информации и прессы штаб-квартиры НА-ТО было сформировано единое Управление общественной дипломатии (Public Diplomacy Division, в русских вариантах: Отдел общественной дипломатии, Комитет публичной дипломатии и т.п.).

В международных отношениях термин «общественная дипломатия» (или «публичная дипломатия», public diplomacy) возник для обозначения аспектов международной дипломатии, не относящихся к взаимодействию между государственными структурами. Общепринятого определения «общественной дипломатии» не существует. Однако сегодня чаще всего в мировой политике под общественной дипломатией принято понимать спонсируемые государственными структурами культурные, образовательные и информационные программы, обмены делегациями, а также теле- и радиопередачи. Их цель – обеспечение государственных национальных интересов, усиление влияния на зарубежную аудиторию, установление более глубокого понимания между народами путем распространения информации. В итоге одним из наиболее точных определений общественной дипломатии является продвижение национальных интересов через информирование, завлечение и влияние на людей.

Понятие «общественной дипломатии» постепенно входит и в российский научный лексикон и общественно-политическую практику. Так, академик Р-А-Н, ректор МГИМО (У) МИД Р-оссии А-. В. Торкунов обращает внимание на то, что, говоря об общественной дипломатии, обычно имеют ввиду ситуацию, когда гражданское общество активно включа- ется в создание современного мироустройства и современных международных отношений, а значит, приходится отказываться от классической формулы, в соответствии с которой дипломатия является наукой о взаимоотношениях государств. В отличие от официальной дипломатии, общественная дипломатия базируется на путях, которыми пользуются страны или межправительственные организации (например, ООН, НА-ТО, Е-С и др.), действуя, преднамеренно или случайно, как через учреждения, так и через официальные и частные лица, общается с гражданами, принадлежащими к другим сообществам (странам, регионам, МПО). Обычно ведущую и инициирующую роль среди участников общественной дипломатии играет государство или межправительственные организации, которые одновременно несут и финансовые расходы.

Понятие «общественной дипломатии» тесно связано с разработанной известным американским политологом Дж. Найем-младшим концепцией «мягкой силы» (soft power, в других переводах – «мягкая мощь», «мягкое могущество», «мягкая власть») – способности добиваться желаемого на основе добровольного участия союзников, а не с помощью принуждения или подачек. Дж. Най-младший отмечает, что «мягкая сила» проявляется в побуждении лиц к принятию определенных установок, причем в отличие от «жесткой силы» «мягкая» способна достигать той же цели, будучи при этом намного дешевле в применении.

Первоначально термин «общественная дипломатия» использовался в качестве эвфемизма понятия «пропаганда». Действительно, если пропаганда обычно воспринимается как нечто нечестное, то «общественная дипломатия» декларирует принцип «правдивости», сформулированный бывшим директором Информагентства США- Эдвардом Мурроу: «Правда – лучшая пропаганда, а ложь – худшая. Ч-тобы быть убедительными, мы должны вызывать доверие; чтобы вызывать доверие, мы должны быть честными».

Некоторые исследователи относят общественную дипломатию и пропаганду, наряду с психологическими операциями (PSYOPs), к средствам международной информации (International

Information), цель которой – достижение национальных целей без применения «жесткой силы» или умножение возможностей «жесткой силы» в том случае, если она все же применяется1. Важно подчеркнуть, что различия между пропагандой, общественной дипломатией и психологическими операциями тем более размываются, чем более кризисной является ситуация (проще говоря, в условиях военных действий различий между тремя инструментами практически нет). В зависимости от точки зрения, или общественная дипломатия может представляться одним из средств пропаганды, или пропаганда может оказываться одним из средств общественной дипломатии.

После окончания «холодной» войны в США- было распространено мнение о том, что публичная дипломатия больше не нужна, так как пропала основная угроза и объект этой деятельность – Советский Союз. В 2000-х гг. администрация Джорджа Б-уша-младшего не только остановила десятилетний спад в выделении ресурсов на публичную дипломатию, но и существенно усилила кадровый состав и подготовку специалистов. После терактов 11 сентября 2001 г. в А-мерике были сформулированы фундаментальные основы публичной дипломатии. Б-ывший посол США- в Сирии и А-лжире, ныне занимающий пост старшего советника Госдепартамента по вопросам общественной дипломатии Кристофер Р-осс выделил семь «столпов», или принципов, общественной дипломатии2. Для того чтобы убедиться в том, что все они приняты и Североатлантическим альянсом, и положены в основу деятельности Управления общественной дипломатии, стоит рассмотреть каждый из пунктов в отдельности, обратив внимание на то, как эти принципы применяются в практике НА-ТО.

Первым принципом является обеспечение понимания иностранной аудиторией политики в том виде, какая она есть, а не как о ней говорят или думают другие. Действительно, подобную цель публично определил, в частности, и главнокоман- дующий объединенными вооруженными силами НА-ТО в Е-вропе генерал Джеймс Джонс, и в своих многочисленных интервью – глава Информационного бюро НА-ТО в Москве Изабель Франсуа3.

Вторым принципом является необходимость разъяснять политику, показывая ее рациональность и обосновывая ее фундаментальными ценностями. Этот тезис также ярко подтверждается, в частности, такими высказываниями И. Франсуа, как «Основные вопросы, которыми мы занимаемся, это вопросы безопасности, вопросы мирного разрешения конфликтов, а также это вопрос общих ценностей, которые мы разделяем»; «Эта организация должна, в конце концов, пережить собственное название, потому что должны измениться ценности, которыми она должна заниматься»; «Я полагаю, что именно эти общественные цели могут явиться тем связующим звеном, который объединяет страны».

Третий принцип общественной дипломатии: делать обращения к международной общественности последовательными, правдивыми и убедительными. Действительно, представители Североатлантического альянса, говоря об общественной дипломатии в Р-оссии, всегда ссылаются на то, что они не занимаются пропагандой, а распространяют правдивую информацию о деятельности альянса и борются «со стереотипами времен «холодной» войны». Б-ольше того, свою информационную деятельность А-льянс основывает на максимально возможной открытости, что, однако, вовсе не означает отсутствия большого объема неразглашаемой, т.е. конфиденциальной информации.

Ч-етвертый принцип – умение адаптировать обращения для конкретных целевых аудиторий, для чего целевые сегменты подвергаются постоянному изучению. В частности, в исследовании, проведенном в 2006 г. Всероссийским центром изучения общественного мнения (ВЦИОМ) по заказу Информационного бюро НА-ТО в Москве, выделялись следующие целевые аудитории: население Москвы и Санкт-Петербурга, молодежь, представители органов исполнительной и законодательной власти на федеральном и региональ- ном уровнях, военнослужащие и сотрудники силовых структур, преподаватели вузов и сотрудники исследовательских организаций, журналисты. Организуемые НА-ТО мероприятия обычно ориентированы на один-два из названных целевых сегментов.

Пятое – работа не только с узкими целевыми сегментами, но и посредством печатных и электронных СМИ – с широкими массами. НА-ТО в действительности ведет активную работу с прессой, в т.ч. в штаб-квартире альянса в Б-рюсселе еженедельно проводятся брифинги, на которых официальный представитель альянса отвечает на вопросы журналистов. Представители НА-ТО используют для распространения информации не только традиционные каналы (общение с представителями СМИ, рассылка пресс-релизов), но и разнообразные интер-нет-ресурсы, аудиозаписи выступлений, видеоролики, образовательные фильмы с художественными элементами, различные брошюры, причем большинство подобных материалов выпускается сразу на нескольких языках.

Шестой принцип – взаимодействие с различными партнерами для охвата новых широких аудиторий. Такие партнерства не только открывают доступ к более широким слоям населения и привносят свежие идеи и дополнительные ресурсы, но и позволяют создать ощущение независимого подтверждения официальных сообщений, которые в противном случае могут быть восприняты в качестве пропаганды и проигнорированы. Б-олее того, американские принципы общественной дипломатии подразумевают активное вовлечение в сотрудничество жителей тех стран, на которые нацелены программы общественной дипломатии. Б-ывший помощник генерального секретаря НА-ТО по вопросам общественной дипломатии Жан Фурне подтверждал заинтересованность в том, что главную роль в информировании российской общественности о проблемах международной безопасности» должны играть российские партнеры1. Идет взаимодействие альянса и с ТНК.

Наконец, активное «международное общение и программы обмена» являются седьмым принципом. Даже руководители ОрганизацииСевероатлантическогодого-вора не пренебрегают личными встречами с представителями общественности, а одним из четырех основных направлений деятельности Информационного бюро НА-ТО в Москве являются обмены, в основном должностных лиц Р-оссии и НА-ТО, а также ознакомительные поездки в НА-ТО для студентов, экспертов и российских журналистов. А-втор, дважды побывавший в составе российских делегаций в штаб-квартире НА-ТО в Б-рюсселе, может подтвердить готовность и умение представителей альянса обсуждать самые разные темы, в т.ч. и вызывающие серьезные разногласия. Между тем представители НА-ТО предпочитают предварительно обговаривать устное «джентльменское соглашение», заключающееся в обязательстве участников подобных дискуссий не называть имен конкретных чиновников альянса при цитировании их слов в СМИ, публицистических и научных работах и др.

А-нализ деятельности НА-ТО, в т.ч. в области общественной дипломатии, показывает, что все названные принципы четко соблюдаются представителями альянса применительно к Р-оссии. Можно говорить о том, что в своей основе информационная политика НА-ТО в Р-оссии на современном этапе полностью соответствует разработанным экспертами США- фундаментальным основам общественной дипломатии.

При этом, если проанализировать нормативно-правовую базу Р-оссийской Федерации, то выяснится, что в официальных документах отсутствуют даже упоминания термина «общественная дипломатия» (или «публичная дипломатия»). Не изучались до сих пор и угрозы информационной безопасности Р-Ф со стороны общественной дипломатии других государств или межправительственных организаций. Предпримем такую попытку.

В соответствии с Конституцией Р-Ф основные направления внешней политики, а также политики в области безопасности Р-оссии определяет президент Р-оссии, и именно от его позиции зависит от оценки органами власти тех или иных инициатив НА-ТО, в т.ч. в области общественной дипломатии. В связи с этим следует проанализировать то, как изменялось отношение к Североатлантическому альянсу президентов Р-оссии Б-. Н. Е-льцина, В. В. Путина и Д. А-. Медведева.

Позиция первого президента Р-оссии Б-. Н. Е-льцина в отношении НА-ТО была довольно размытой (впрочем, как и сам альянс в 90-е гг.), хотя с самого начала развала СССР- и организации Варшавского договора власти Р-оссии выразили недовольство возможным расширением НА-ТО на восток. В западных СМИ появлялись сведения, что в 1993 г. президент Р-оссии Б-. Н. Е-льцин направил лидерам Соединенных Штатов, Франции, Германии и Великобритании письмо, в котором заверял, что Р-оссия ничего не имеет против НА-ТО и, более того, хотела бы создать ситуацию, в рамках которой отношения Р-оссии и НА-ТО были бы на несколько градусов теплее, нежели отношения между самим альянсом и странами Центральной Е-вропы1 (это позволило бы Р-оссии и НА-ТО дать странам Центральной и Восточной Е-вропы перекрестные гарантии и тем самым предотвратило расширение Североатлантического альянса на Восток.). В 90-е гг. руководство Р-оссии заявляло, что сделает все, чтобы свести к минимуму последствия расширения НА-ТО для безопасности Р-оссии, однако добиться этого до сих пор не удалось. Вскоре – весной 1999 г. – последовало резкое ухудшение в отношениях Р-оссии и Североатлантического альянса в связи с событиями на Б-алканах. Вслед за этим с приходом к власти В. В. Путина началось постепенное потепление и – вместе с осознанием проблем, связанных с конфронтацией двух сторон – признание взаимной заинтересованности в сотрудничестве. Так, в начале своего президентства В. В. Путин очень оптимистично смотрел на развитие отношений с НА-ТО, заявляя, что Р-оссия «готова развивать отношения с альянсом настолько далеко, насколько к этому готов альянс». Позже была озвучена позиция, которая заключалась в том, что пока взаимодействие Р-оссии с НА-ТО сводится к политическому диалогу, а его надо переводить в новую практическую плоскость (в определенной степени это было достигнуто в 2002 г. в Р-име, где был учрежден Совет Р-оссия-НА-ТО). Сотрудничество начало нарастать, и в 2006 г. было заявлено, что кооперация двух сторон «развивается и развивается успешно». Отмечались такие важные области практического взаимодействия, как борьба с терроризмом, оказание помощи Международным силам безопасности в А-фганистане, совместные военно-морские антитеррористические учения в Средиземном море, реагирование по линии МЧ-С в случае возникновения чрезвычайных ситуаций.

Однако постепенно в отношениях сторон стали возникать серьезные разногласия, и, наконец, к саммиту альянса 2008 г. и вступлению в должность третьего президента Р-оссии Д. А-. Медведева в них начали отчетливо проявляться признаки кризиса. Высказанные в интервью Financial Times слова нового президента Р-Ф о том, что «ни одно государство не может быть довольно появлением представителей военного блока у собственных границ», а ситуация с развитием сотрудничества НА-ТО с Украиной и Грузией является «крайне опасной для существующей структуры европейской безопасности» также продемонстрировали, что резких перемен в отношениях двух сторон – альянса и Р-оссии – ждать не стоит.

Таким образом, позиция Р-оссии по отношению к НА-ТО – а соответственно, и оценка деятельности альянса в информационной сфере – менялась на протяжении всего периода после окончания «холодной войны»: как в соответствии с внутренней политикой Р-оссии, так и с изменениями внутри самого альянса и вслед за его конкретными действиями и решениями. В связи с этим представляется целесообразным оценивать не только те исходящие от НА-ТО угрозы безопасности Р-оссии, которые существуют в настоящее время, но и те, которые могут появиться в будущем. Иначе говоря, оценка угроз информационной безопасности Р-оссии должна основываться не только на существующем положении, но и на анализе возможностей активно развивающихся инструментов общественной дипломатии НА-ТО в Р-оссии в случае возникновения кризиса в двухсторонних отношениях.

В качестве одного из источников информационных угроз в Доктрине информационной безопасности Р-Ф называется направленная против интересов Р-оссийской Федерации в информационной сфере деятельность «иностранных политических, экономических, военных, разведывательных и информационных структур». Очевидно, что НА-ТО, являясь военно-политической организацией, формально соответствует как минимум двум из названных критериев и, являясь не только межправительственной организацией, но и союзом государств, вполне способно представлять угрозу национальной безопасности Р-оссии с помощью информационных средств. К угрозам, названным в Доктрине и не требующим применения специальных технических средств, а значит потенциально поддающимся созданию силами специалистов в области общественной дипломатии, можно отнести следующие: усиление зависимости духовной, экономической и политической сфер общественной жизни Р-оссии от зарубежных информационных структур, девальвация духовных ценностей, пропаганда противоречащих нашей традиции ценностей и образцов массовой культуры, манипулирование информацией – дезинформация, сокрытие или искажение информации.

В связи с этим, пожалуй, главным вызовом для информационной безопасности Р-оссии может стать активное создание Информационным бюро НА-ТО в Москве партнерской сети. По состоянию на конец 2007 г. партнерами НА-ТО в Р-оссии являлись 32 организации, как авторитетные, так и практически неизвестные, в т.ч. 19 высших учебных заведений (причем семь из них представлены в партнерских программах на уровне ректора или проректора) и 13 научных, исследовательских и общественных организаций. Кроме того, созданы два «контактных пункта НА-ТО»: Центр информации по проблемам международной безопасности при Волгоградской академии государственной службы и Информационный центр по вопросам международной безопасности при Московском государственном лингвистическом университете. Со временем Информационное бюро НА-ТО намерено определить одного партнера в каждом регионе, которому будет поручено создать региональную базу данных, содержащую сведения о партнерах, заинтересованных как в распространении информации, так и в организации мероприятий или участии в них.

Оценивая деятельность представителей экспертного сообщества с точки зрения потенциальных угроз, прежде всего стоит обратить внимание на их функцию по легитимации политических решений в глазах общественности за счет сложившегося предоставления «объективного знания» экспертов. Некоторые исследователи считают, что в политике образ объективной, беспристрастной науки служит именно для того, чтобы нейтpализовать, отключить воздействие на человека моpальных ценностей как чего-то неуместного в серьезном деле. Такое обобщение представляется некоторым преувеличением, однако нельзя не заметить, что официальные названия контактных пунктов НА-ТО наподобие «Центра информации по проблемам международной безопасности» или «Информационного центра по вопросам международной безопасности» могут служить в т.ч. цели повышения авторитета представляющих их экспертов. При этом, безусловно, нельзя утверждать, что в настоящее время данные центры выступают исключительно с позиций альянса или их деятельность направлена против национальных интересов Р-оссии.

Представляется неверным давать однозначные негативные оценки деятельности Североатлантического альянса в целом. Так, если для Федеральной службы безопасности, Генерального штаба Вооруженных Сил Р-Ф или Службы внешней разведки Р-Ф НА-ТО представляется потенциальным противником и очевидной угрозы то, например, для Министерства Р-Ф по делам гражданской обороны, чрезвычайным ситуациям и ликвидации последствий стихийных бедствий, Национального анти-террористического комитета Р-Ф или Министерства образования и науки Р-Ф Североатлантический альянс является одним из важных партнеров. Заместитель министра иностранных дел Р-Ф А-. В. Грушко, курирующий в МИД отношения Р-оссии и НА-ТО, считает, что отношения двух сторон «без преувеличения, определяют температуру политического климата в Е-вропе» и «от его «общего потепления» выиграют все». В конце концов, деятельность НА-ТО может быть достаточно противоречивой и не всегда дружественной по отношению к Р-оссии, но подобные организации являются международными факторами, с которыми приходится считаться.

В Концепции внешней политики Р-оссийской Федерации заявляется, что Р-оссия не просто подтверждает, что «уделяет особое внимание такому аспекту укрепления стратегической стабильности, как обеспечение информационной безопасности», но и осознает необходимость «расширять международное сотрудничество Р-оссийской Федерации в области развития и безопасного использования информационных ресурсов, противодействия угрозе развязывания противоборства в информационной сфере», считая международное сотрудничество в области обеспечения информационной безопасности «неотъемлемой составляющей политического, военного, экономического, культурного и других видов взаимодействия стран, входящих в мировое сообщество». Причем для осуществления этого сотрудничества «необходимо обеспечить активное участие Р-оссии во всех международных организациях, осуществляющих деятельность в области информационной безопасности».

Обобщая, можно говорить о том, что общественная дипломатия НА-ТО, которая в случае обострения двухсторонних отношений может представлять вполне реальную угрозу информационной безопасности Р-Ф, в настоящее время не направлена против Р-оссии. Требуя от структур и официальных лиц НА-ТО соблюдения этики информационной политики, Р-оссия тем не менее заинтересована в развитии сотрудничества с Североатлантическим альянсом – так же, как и сам альянс. А-втору представляется целесообразным проявление подобного интереса со стороны Р-оссии, который может быть ею реализован посредством участия в общественной дипломатии НА-ТО, активного развития собственных программ общественной дипломатии, а также «наступательного» характера диалога с гражданами стран-членов альянса. В итоге то, что сегодня является вызовами информационной безопасности Р-оссии, может перерасти в плодотворный диалог и одно из средств реализации российских национальных интересов.