Оценки последствий объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа

Acknowledgement. The publication was prepared as part of the implementation of the grant of the Russian Science Foundation No. 17-78-10053 “Transformation of Territorial Identity in the Affiliated Autonomous Areas of Russia (Comparative Analysis Based on Field Research)”. Contribution of co-authors: Okunev I.Yu. - development of the theoretical and methodological framework for research, hypothesis formulation and development of general conclusions based on the analysis of materials; Tislenko M.I. - collection and discourse analysis of relevant texts; Bibina E.S. - historical overview of the status of the region, collection and content analysis of relevant texts.

В современной политологии существенное развитие получили исследования региональной идентичности и межрегионального взаимодействия, что особенно актуально для политической науки в федеративных государствах. Актуальность исследований региональных политических процессов вызвана усиливающимся мировым трендом регионализации, протекающим параллельно глобализации. Одной из центральных проблем современной политической науки также является изучение различных аспектов федерализма, федеративных отношений. Данное исследование направлено на выявление особенностей прохождения процессов централизации и децентрализации, особенностей российской федеративной модели, идентичности отдельных регионов, факторов, влияющих на формирование и устойчивость подобной идентичности, а также позволит сформулировать модели взаимодействия с регионами, утратившими свою субъектность, как в рамках межрегиональной интеракции, так и отношений «центр - регионы».

Так, управление нашей необъятной страной было бы весьма затруднительно без принципов федерализма. Административная карта России не раз подвергалась изменениям в целях достижения наиболее эффективной схемы отношений «центр - регионы». Последней крупной перекройкой границ российских субъектов стала реформа административно-территориального деления, проведенная в 2000-х годах. В результате нее произошло укрупнение следующих краев и областей: создание Пермского края путем сложения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа, объединение Красноярского края и Таймырского (Долгано-Ненецкого), и Эвенкийского АО в Красноярский край; создание Камчатского края путем соединения Камчатской области и Корякского АО, объединение Иркутской области и Усть-Ордынского Бурятского АО в Иркутскую область и создание Забайкальского края из Читинской области и Агинского Бурятского АО. В данной статье анализируется «пионер» указанных преобразований - Пермский край.

Роль территориальной идентичности и взаимоотношений «центр - периферия» является одной из ключевых тем политической географии. Современные представления об идентичности в политологии, общественной географии и других социальных науках базируются на единстве и тесном взаимопроникновении экономики, социальной сферы и культуры. Именно поэтому понятия об идентичности и ее региональной разновидности становятся центральными.

Тематике территориальной идентичности населения посвящены работы многих отечественных и зарубежных географов: Д.В. Визгалова [8], А.Г. Манакова [13], Т.Н. Куве-невой [13], Л.В. Смирнягина [22], В.А. Ядова [11], Дж. Тоал [3], Дж. Эгню [1], Д. Найт [2] и других.

Многие исследователи (И.М. Бусыгина [7], Е.Г. Трубина [23], Р.Ф. Туровский [24] и другие) акцентируют внимание на формировании региональной идентичности в контексте отношений «центр - регионы». Причиной этому служит обращенный к центру образ российского пространства. В связи с этим ученых в большей степени интересуют предпосылки данных процессов и возможные способы взаимодействия центра и регионов. В политической географии зачастую региональная идентичность соотносится с административно-территориальным делением и с обобщенными правилами построения федерализма. Р.Ф. Туровский особенно выделял роль административно-территориального деления в проявлении региональной идентичности.

Не менее распространенной темой является изучение территориальной общности как специфического социального образования и рассмотрение территориальной идентичности как критерия территориальной общности. Этим проблемам посвящены работы следующих исследователей: Л.П. Богдановой [6], О.И. Орачевой [18], И.П. Рязанцева [19], А.С. Щукиной [6] и других. Особый интерес представляет собой изучение реформ административно-территориального деления в контексте региональной идентичности, что, по своей сути, является квинтэссенцией данного проекта. Конкретно КПАО в данном ракурсе изучали Ю.П. Шабаев [26; 27], А.Д. Чеботкова [25], К.В. Истомин [27] и другие. Несмотря на внушительный список перечисленных выше исследователей, проблема влияния территориальной идентичности на ход административно-территориальных реформ по-прежнему остается недостаточно изученной.

Многоаспектность поставленной проблемы обусловливает использование целого комплекса исследовательских методов и техник. Эмпирическую базу исследования составил корпус релевантных текстов. В текстах объектами поиска выступают маркеры региональной идентичности и реакции на проведенную реформу административнотерриториального деления; кроме того, в фокус внимания исследователей попадают маркеры дискурса о роли рассматриваемых регионов в государственном строительстве. Смысловыми единицами текстуального анализа были, во-первых, время написания текста (до или после реформы), во-вторых, причастность/непричастность говорящего к органам государственной власти, в-третьих, отношение к реформе. Кроме того, ключевым в работе является сравнительный метод, который включает в себя сравнение региональных идентичностей для выявления их сходств и различий.

Как известно, без знания прошлого невозможно понимание настоящего. В связи с этим целесообразно будет начать с описания эволюции статуса данного региона. Начнем с XVIII столетия - века, в течение которого стали прорисовываться будущие внутренние контуры России. Так, в результате указа Екатерины II с 1781 г. была образована Пермская губерния - колыбель рассматриваемых нами Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа. Что касается Перми, ее историю можно проследить без труда: этот город был главным в одноименном уезде. Случай Кудымкара, центра коми-пермяков, является дискуссионным. Скорее всего, его прародиной является Чердынский уезд. В некоторых источниках встречается упоминание Иньвенского края, названного так по протекающей реке. В 1923 г. преемницей Пермской губернии явилась Уральская область, в состав которой также вошли Екатеринбургская, Челябинская и Тюменская губернии. Затем в 1934 г. Уральская область была разделена на три области: Свердловскую с центром в г. Свердловске, Челябинскую с центром в г. Челябинске и Обско-Иртышскую с центром в г. Тюме- ни. Через четыре года Пермская область была выделена из Свердловской и просуществовала в таком виде вплоть до 2005 г.

Обратимся к истории Коми-Пермяцкого автономного округа (далее - КПАО). Округ был образован 26 февраля 1925 г. как Коми-Пермяцкий национальный округ в составе Уральской области. Он располагался в низовье Уральских гор, в верхнем бассейне Камы, площадь составляла 32 770 км². Столицей этого первого в стране национального округа в 1925 г. был провозглашен город Кудымкар. Уже в течение многих столетий этот народ проживал на данной территории, они составляли больше половины коренного населения. Коми-пермяки относятся к финно-угорской группе народностей, обладают собственным одноименным языком и выделяются богатым культурным наследием, в котором особенно примечательно своеобразное искусство.

После того, как в 1934 г. Уральская область была разделена, округ стал одной из территориальных единиц Свердловской области, затем, в связи с выходом Пермской области из Свердловской, округ перешел под юрисдикцию Пермской области. В 1977 г. с принятием очередной советской конституции Коми-Пермяцкий округ получил статус автономного. В начале 1990-х, во времена ельцинской «суверенизации», руководство АО объявило о своем бюджетном обособлении от Пермской области и отказалось подчиняться областной власти. Эти события были отражены Конституцией 1993 года, когда КПАО стал полноправным субъектом Российской Федерации, оставаясь в составе Пермской области. Теперь Пермская область также становилась одним из так называемых сложносоставных регионов.

Предпосылки объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа следует искать в глубочайшем демографическом, финансовом, экономическом и социальном кризисе 1990-х годов, который переживал округ. Стоит отметить, что данное присоединение - это первый случай объединения регионов после принятия в 1993 г. новой Конституции.

Если обратиться к описанию объединения субъектов, предоставленному на официальном сайте Коми-Пермяцкого округа, то можно ознакомиться с точкой зрения, согласно которой от присоединения во многом должен был выиграть именно Коми-Пермяцкий автономный округ, получить экономическую поддержку [12]. Строго говоря, на протяжении многих десятилетий КПАО не обладал рентабельной экономической системой и по сути был поставщиком леса для Пермской области. Более того, различные социальные организации во многом зависели от вышестоящих пермских. Что касается кадров КПАО, именно в Перми они получали профессиональное образование и проходили соответствующую переподготовку. На развитие социальной сферы округа также шли дотации из центра, что как-то служило поддержкой.

На референдуме 7 декабря 2003 г., посвященному объединению Пермской области и КПАО и прошедшему в обоих регионах, жители ответили на вопрос: «Согласны ли Вы, чтобы Пермская область и Коми-Пермяцкий автономный округ объединились в новый субъект Федерации, в составе которого Коми-Пермяцкий округ будет являться административно-территориальной единицей с особым статусом, определяемым уставом края в соответствии с законодательством Российской Федерации?» Если посмотреть на цифры, то в КПАО в референдуме приняли участие 64,17% (60 472) граждан, обладающих активным избирательным правом. За объединение КПАО и Пермской области проголосовало 89,76% (54 281) участников референдума. В Пермской области явка составила 62,33% (1 241 434). За объединение Пермской области и КПАО проголосовало 83,81% (1 040 446) участников референдума [5].

В связи с этим по инициативе Президента России был принят Федеральный конституционный закон «Об образовании в составе Российской Федерации нового субъекта Российской Федерации в результате объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа». В законе поставлены практически такие же задачи, как и в предыдущем тексте: «Образование нового субъекта Российской Федерации осуществляется в целях ускорения социально-экономического развития Пермской области и Коми-

Пермяцкого автономного округа и повышения уровня жизни населения, проживающего в указанных субъектах Российской Федерации».

Указанный закон провозглашал создание нового субъекта РФ - Пермского края и объявлял о прекращении существования Пермской области и КПАО, при этом создавалась новая территориальная единица - Коми-Пермяцкий округ. Первым чиновником, получившим бразды правления Пермским краем, стал О.А. Чиркунов.

Зачастую преобразования вызывают многочисленные споры. Не исключением стало и создание Пермского края, спровоцировавшее бурную дискуссию в обществе. Пожалуй, самым известным отзывом на объединение регионов стала презентация доклада «Объединение регионов Российской Федерации: за и против», состоявшаяся в Институте современного развития 7 апреля 2010 г. Авторы труда С. Артоболевский, Е. Гонтмахер, Н. Зубаревич и А. Кынев детально проанализировали слияния и представили свой взгляд на их преимущества и недостатки. Так, в своей критике процесса объединения ученые отмечают, что в Коми-Пермяцком округе население постоянно сокращается, около половины местной элиты недовольны изменениями и вследствие дебюрократизации многие люди лишились работы.

Кроме того, эксперты считают, что многие задачи, которые были поставлены в рамках проведения данного объединения, оказались не выполнены. Например, авторы убеждены, что в условиях кризиса проблемы Коми-Пермяцкого округа отойдут на второй план и центр края сосредоточит свои усилия, в первую очередь финансовые, на других вопросах. Далее авторы предполагают, что процесс управления усложнится в связи с увеличением площадей субъектов и ростом количества муниципальных образований. Наконец, по мнению докладчиков, не получится добиться запланированного повышения управляемости территорией страны при сокращении расходов на эти цели в федеральном бюджете.

Стоит отметить, что весомый вклад в этот труд внесло проведенное анкетирование [20, с. 46], при этом в докладе нет сведений о числе опрошенных человек, дате и районах опроса. Так, опросы населения показали, что на руководство автономного округа (далее - АО) напрямую, по мнению респондентов, влияли вышестоящие чиновники, противники объединения не имели доступа к СМИ, а местная элита была заменена приезжими политтехнологами, под чьим контролем оказалась вся кампания. Также в своей статье ученые приводят мнение местной элиты. Согласно ему, у руководства бывшего АО нет возможности продвигать свои интересы, они утратили рабочие места и не могут оказывать влияние на принятие решений, которые в то же самое время затрагивают их напрямую. Тем не менее местная политическая элита выделяет следующие положительные моменты: углубление связей двух субъектов, уменьшение административных расходов и однократное получение помощи. В заключение своего доклада авторы, взвесив все плюсы и минусы, делают вывод о том, что общее воздействие объединительных процессов на качество жизни населения АО близко к нейтральному. Например, среднедушевые денежные доходы населения в КПАО на протяжении 2002-2007 гг. почти равнялись прожиточному минимуму [20, с. 37]. При этом доля населения с доходами ниже прожиточного минимума сократилась за тот же срок на 4% [20, с. 38]. А уровень безработицы, по методологии МОТ, не сократился.

Безусловно, эта работа не осталась без отклика. Мартин Шаккум, в 2010 г. председатель Комитета Государственной Думы по строительству и земельным отношениям, посчитал, что «аргументов "за" в докладе практически не содержится, и акцент был сделан исключительно на негативных последствиях объединения» [14]. Мартин Люцианович привел в ответ следующие доводы: объединительные процессы направлены на устранение национальных и территориальных противоречий и открывают новые пути плодотворного развития. Более того, все эти преобразования не могут не вызвать одобрения людей, поскольку они формируют единое социальное пространство между объединившимися территориями, что означает легкость пользования общими больницами, школами, объектами культуры и многим другим. Также он указывает на то, что объединение регионов поможет повысить инвестиционную привлекательность объектов и уменьшит административную нагрузки на бизнес, что, несомненно, приведет к росту социальноэкономических показателей этих территорий. Следующими аргументами автора статьи-ответа являются унификация законодательства, планирование и реализация совместных проектов развития инфраструктуры, улучшение тарифной политики, формирование единых налоговых условий и более масштабная социальная поддержка населения.

Еще один взгляд на события начала 2000-х годов представил Михаил Мильчаков в статье «Объединение Пермской области и КПАО: политические, экономические, социальные конфликты» [15]. Так, автор считает, что новый закон о норме представительства округа в Законодательном Собрании Пермского края ограничивает доступ депутатов округа к власти по сравнению с прошлым периодом. Кроме того, невыполненным остается положение Соглашения между Пермской областью и Коми-Пермяцким автономным округом о правовом положении Коми-Пермяцкого округа в составе Пермского края, по которому должна была создаться окружная двадцатимандатная Дума. Также исследователь полагает, что крупные региональные бизнес-структуры не будут производить масштабные финансовые вливания, поскольку в Коми-Пермяцком округе недостаточно развита инфраструктура.

Более того, Мильчаков указывает на то, что реализация программы по развитию инфраструктуры округа, принятой накануне референдума, проходит малоэффективно. Так, например, подписанный президентом в ноябре 2003 г. Указ № 1283 «О мерах по социально-экономическому развитию Коми-Пермяцкого автономного округа и Пермской области» обязывал региональное руководство произвести ряд мер по развитию транспортной системы округа и его газификацию, однако этот указ так и не был выполнен властями.

Наконец, автор отмечает, что объединение бюджетов области и округа может негативно сказаться на развитии других территорий области, поскольку округ требует значительное количество средств для улучшения качества жизни населения.

В завершение своей статьи автор приходит к следующим выводам:

Во-первых, создание Пермского края как региона, в котором экономически сильные территории помогают слабым, не привело к ожидаемым результатам.

Во-вторых, экономическая обстановка в этом субъекте будет зависеть от финансовой поддержки Федерального Центра.

В-третьих, национальной элите не удалось добиться репрезентативности в едином представительном органе и создать последовательный план социально-экономического развития округа.

Безусловно, многие статистические данные, приведенные выше, стали на сегодняшний день неактуальными. Что же говорят обновленные показатели 2010-х годов?

Итак, согласно сайту Министерства по делам Коми-Пермяцкого округа Пермского края, на 1 января 2017 г. численность населения округа составляла 109 642 чел. (4,2 % населения Пермского края), в том числе городского - 31 265 чел., сельского - 78 377 человек. Общая численность населения округа за последние 10 лет сократилась на 20,2 тыс. чел. (на 16%). При этом за предшествующие объединению 10 лет убыль населения составила всего 9%. Плотность населения - 3,4 человека на 1 кв. км, что в 4,8 раза ниже, чем в Пермском крае, и более чем в 2 раза ниже, чем по России в целом. Округ относится к территориям с низким уровнем урбанизации: в г. Кудымкаре, который является единственным городом, проживает 28,5% населения округа. На территории округа проживают представители более 60 разных национальностей, из них 97,1% населения составляют коми-пермяки (54,2%) и русские (42,9%).

Данные о динамике основных показателей социально-экономического развития за 2005 год и за 2010-2016 годы показывают, что уровень безработицы упал, хотя и не очень сильно (3,9% в 2005 г. и 3,0% в 2016 г.), миграция населения значительно увеличилась. Так, в 2005 г. округ покинуло 67 чел., в 2016 г. - 681 человек. Также упало производство скота, птицы и молока. Что касается древесины, ее производство сократилось, но не существенно, а заготовка, напротив, выросла. В целом, рост инвестиций в основной капи- тал с 1999 по 2005 г. составлял в среднем 50%, а к 2016 г. сократился почти наполовину к показателям до объединения. Средняя заработная плата в 2005 г. в Пермском крае составляла 7748,9 руб., а в Коми-Пермяцком округе - 4595 руб. (на 40,7% ниже), а в 2015 г. в регионе средняя зарплата была 28 527,9 руб., в то время как в округе - 23 892 руб. (на 16,3% ниже), что говорит о внушительном росте зарплат коми-пермяков [21].

Конечно, демографические показатели и экономические данные имеют большой вес при анализе государственных реформ. Однако еще одной, не менее эффективной методикой исследования является предлагаемый далее дискурс-анализ, позволяющий исследователю критически подойти к тексту для ответа на различные вопросы: что автор сказал, что автор хотел сказать и о чем автор пожелал умолчать.

Авторы считают, что при оценке реформы, главным образом, ожидались трудности экономического, управленческого и, в меньшей степени, культурно-национального характера, однако никто не учитывал пространственно-идентичностный аспект объединения, что в результате стало одной из причин негативного восприятия последствий реформы. Стоит отметить, что анализ собранных текстов и корпусов интервью позволяет лишь воспроизвести аргументы местного населения, среди которого культивируется миф о пагубности объединения хронически кризисного региона. Несмотря на то, что данная картина остается субъективной, она самоценна для исследования, поскольку именно такое, возможно искаженное, восприятие ситуации является причиной социальной нестабильности в регионе. Возможно, объединение столкнулось со сложностями не потому, что не были исполнены обещания об экономической помощи, поддержке коренных народов или достаточном политическом представительстве, а потому что имело место недостаточное внимание новых властей к формированию единой идентичности новой территориальной общности, успешно интегрирующей этнические компоненты автономного округа.

Для того чтобы провести компаративный анализ восприятия объединения Пермской области и КПАО разными представителями общества до и после проведения этого преобразования, был собран корпус из 13 текстов (см. Приложение 1) из федеральных и региональных СМИ, а также журналистских блогов, содержащих оценочные высказывания политиков и чиновников (губернаторов, их заместителей, полномочных представителей Президента РФ в федеральных округах, федеральных и региональных министров), общественных деятелей и представителей НКО, а также простых жителей рассматриваемых субъектов федерации. Тексты были рассортированы в соответствии со следующими основными критериями:

• 1.    Время написания (до/после реформы);

• 2.    Причастность/непричастность говорящего к органам государственной власти;

• 3.    Позитивное/негативное отношение к реформе.

В ходе поиска релевантных текстов было установлено, что риторику об объединении можно условно разделить на три дискурса: дискурс об экономической целесообразности - между регионами тесные хозяйственные связи, поэтому объединение логично и выгодно, или это матрешечные регионы, где один «кормит» другого. Далее следует дискурс об управленческой целесообразности: оптимизация чиновничьего аппарата, так как столь маленьким территориям не нужны, например, свои суды, прокуратура и представительство в Совете Федерации РФ. Кроме того, сюда входит и тезис об установлении более прочной «вертикали власти», что и было главной целью Центра при проведении реформы. Третий дискурс - об исторической целесообразности: данные территории всегда были одним целым, а их разделение - историческая случайность или ошибка (большевиков или стихийной суверенизации в 90-е годы XX в.) Тем не менее указанные дискурсы можно использовать для подтверждения не только целесообразности реформы, но и ее нецелесообразности, например: объединяемый автономный округ богатый, а субъект РФ, к которому присоединяют АО, - бедная и депрессивная территория, поэтому не следует их объединять. Подобный случай имел место в обсуждении объединения Агинского Бурятского АО и Читинской области.

Во-вторых, говорящий критикует или положительно высказывается о представителях органов власти объединяемых территорий? Для исследователей это показатель сразу нескольких категорий: какое отношение у говорящего к администрации, проводящей реформу / последующей / предыдущей; какие отношения между администрациями объединяемых субъектов; кого назначают виновным в неудачах.

В-третьих, критикует или положительно высказывается говорящий о представителях федеральных органов власти, а также упоминает ли он о помощи со стороны Центра после объединения? Данные два критерия демонстрируют отношение к инициатору реформ - федеральному центру и позволяют определить восприятие роли центра в преобразованиях: обвиняют ли федеральных властей в проведении реформы, видят ли волюнтаризм в действиях центра, ощущают ли поддержку из Москвы или же чувствуют себя оставленными без должного внимания.

В-четвертых, затрагивается ли особый культурный/национальный статус субъекта? Представленный пункт важен для исследователей, так как такой статус напрямую связан с вопросами различных видов идентичности, в том числе национальной и, опосредованно, пространственной. Дискурс о национальной автономии представляется важным в контексте реформы, так как разные стороны по-разному связывали особый статус с административно-территориальными преобразованиями; их аргументацию можно представить в виде следующей таблицы.

Таблица. Аргументация разных сторон реформы

Table. Argumentation of different actors of the reform

	Центр	Представители коренных народов на объединяемых территориях	Представители субъектов, к которым «присоединяли» АО
Сторонники реформы	Тема коренных народов - «карта», разыгрываемая противниками реформ и бюрократами, которые потеряют финансирование после реформы	Утрата статуса не приведет к загниванию национальной культуры, а позволит обогатиться за счет диалога культур	Экономические, социальные связи между субъектами исторически крепкие, слияние закрепит уже существующий порядок и поэтому не приведет к удару по коренным народам
Противники реформы	Курс на централизацию приведет к утрате культурного разнообразия РФ	Утрата статуса ведет к недофинансированию и, соответственно, загниванию  националь ной культуры	В рамках нового субъекта лобби коренных народов будет продавливать свои интересы через образ себя как жертвы реформы

Источник: составлено соавторами научной статьи.

Source: compiled by the co-authors of the scientific article.

Далее исследователи выделили критерии, наделили их различным весом в промежутке a j ∈ [-1; 1], кроме позитивной/негативной оценки реформы - промежуток составлял b j ∈ [-2; 2]:

• 1.  Позитивная или негативная оценка реформы;

• 2.  Оценка политического аспекта;

• 3.  Оценка экономического аспекта;

• 4.  Оценка управленческого аспекта;

• 5.    Упоминание помощи центра после объединения;

• 6.  Критика действий центра;

• 7.  Критика местных властей;

• 8.    Оценка изменений с точки зрения особого культурного/национального статуса.

Если не была дана информация о том или ином критерии, то в таком случае за критерий ставилась оценка «0». Далее было произведено суммирование значений, и на этом основании был выведен коэффициент отношения к реформе в регионах. Результат представлен ниже (см. рисунок).

Рис. Отношение к реформе в Коми-Пермяцком АО и Пермской области (Пермском крае) Fig. Attitude to the reform in the Komi-Permyak AO and the Perm Region (Perm Krai)

Пр^<аст^4 * властным структурам

Не го^астмы к властным структурам

Источник: составлено соавторами научной статьи.

Source: compiled by the co-authors of the scientific article.

Согласно полученным данным, наблюдается существенное различие в оценке реформы по двум линиям: времени публикации текста и причастности/непричастности к властным структурам. Таким образом, позитивное отношение до проведения реформы характерно для представителей власти (представителей Законодательных Собраний, губернаторов, полпреда Президента в ПФО С.В. Кириенко и заместителя главы Администрации Президента В.Ю. Суркова) до вступления в силу закона об объединении рассматриваемых субъектов. Все тексты, характеризующиеся негативным отношением к реформе, опубликованы после объединения в 2005 г. и принадлежат лицам, не причастным к власти, за исключением двух текстов от 2005 и 2015 г. - это интервью Геннадия Савельева, последнего главы Коми-Пермяцкого АО. В 2005 г. Г. Савельев в присутствии премьер-министра Михаила Фрадкова обвинял и.о. губернатора Пермского края Олега Чиркунова в том, что бывшему АО уделяется недостаточное внимание, данные до референдума обещания не исполняются, хотя прошло уже два года. В 2015 г. в интервью газете «Парма-Новости» Г. Савельев, последний губернатор Пармы (так называют коми-пермяки свою территорию) идет еще дальше в своей критике и заявляет: «Бог спас, что я не участвовал в этом позорном процессе».

Какие аргументы использовали защитники и противники реформы?

Выступавшие «за» делали в основном акцент на экономической целесообразности проекта, возможности для Пармы стать чем-то большим, чем «лесосырьевой базой», и улучшить собственную инфраструктуру (упоминались такие проекты, как мост через Каму, газопровод, ж/д Сыктывкар-Кудымкар-Григорьевская, модернизация кудымкарского аэропорта, модернизации медучреждений и системы ЖКХ, а также ремонт здания театра в Кудымкаре. Дискурс об «исторической целесообразности» выражен в использовании таких выражений, как «Пермь - старший брат» и «единство даже во времена административной обособленности».

Критики реформы использовали более широкий арсенал различных нарративов. Так, в экономическом аспекте они говорили о «сохранении дотационности региона» даже в составе нового субъекта; его «депрессивности», «превращении в деревню», Парма - «по-прежнему лесопильная колония». Упоминая исторический аспект, противники объединения указывали на то, что, несмотря на административное единство двух территорий в советские времена, экономика Пармы не добилась выдающихся успехов и была лишь «сырьевым придатком» Перми. Касаемо управления объединенной территорией, самой яркой характеристикой стала фраза: «Процесс объединения - это спланированное и организованное шоу кремлевских кукловодов, после которого произошло некоторое перераспределение денежных потоков, однако коррупция и равнодушие пермских властей свели на нет любые положительные изменения.

Отдельного внимания заслуживает факт, упоминали ли лица о национальнокультурном аспекте: из 15 текстов о нем вспомнили только в шести, или 40% текстов, причем в четырех - в негативном контексте: после объединения люди жаловались на постепенное забвение коми-пермяцкой культуры, а мероприятия администрации называли «фасадом, за которым скрывается не очень-то радостная картина», когда в школах перестают преподавать родной язык.

Так добилась ли реформа административно-территориального устройства успеха? Скорее всего, пока однозначный ответ дать невозможно. Это преобразование, плоды которого могут быть получены по прошествии определенного количества лет, оно слишком масштабно для мгновенного эффекта. К сожалению, в настоящий момент в оценках последствий объединения Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного округа прослеживается высокая доля критики. По мнению авторов, негативных последствий и оценок можно было бы избежать, если бы, во-первых, была четко аргументирована цель реформы и показаны ее результаты, а, во-вторых, при ликвидации субъектов за ними сохранили бы реальную автономию в части национально-культурной политики. Решением могло бы стать сохранение округов как автономий второго порядка, то есть не управляемых напрямую из Москвы, но в то же время сохраняющих высокую долю самостоятельности внутри своих краев. Данные выводы важно учитывать при любом обсуждении дальнейших планов реформирования административно-территориальной структуры России.