Ольмеки в доколумбовой мезоамерике: вождество или государство?

В последние годы археологи демонстрируют все более растущий интерес к комплексным историческим исследованиям, чтобы попытаться объяснить зарождение и развитие сложных стратифицированных обществ в древнем мире. Особое внимание уделяется при этом изменениям в политической организации ( Trigger , 1978), освещению тех факторов и причин, которые ведут к появлению государственности и цивилизации ( Flannery , Marcus , 2012). Как правило, археологи определяют термины «цивилизация» и «государство» исходя из достижений обществ прошлого в области технологии и, особенно, по наличию монументальной архитектуры и каменной скульптуры. Вполне понятно, почему приоритет отдается именно этим материальным чертам исчезнувшей культуры: как раз они обычно лучше всего и представлены в археологических комплексах, выдержавших разрушительное воздействие времени. Нередко к числу определяющих признаков цивилизации относят наличие городов и письменности. Но, конечно, еще более важными для решения данной проблемы являются те социально-политические и экономические процессы, которые сопряжены с этими техническими достижениями. К сожалению, в большинстве своем эти процессы редко улавливаются на археологическом материале.

Следует отметить и огромные трудности в решении проблемы происхождения древнейших государств и наличие в научном сообществе серьезных споров по этому поводу. Что же породило, на мой взгляд, столь острую ситуацию? Прежде всего, поразительная скудость информации, касающейся переходного периода от уровня «вождества» (chiefdom), даже самого сложного, до уровня архаического государства. Здесь, как правило, вообще нет письменных источников, да и археологические часто находятся в явном дефиците.

Кроме того, теоретически наиболее существенным препятствием на пути успешного развития подобных исследований является широко распространенное непонимание того, что разрушение основ первобытнообщинного строя происходило, как правило, с помощью институтов и структур, уже существовавших в том же эгалитарном обществе. Другими словами, представители нарождающейся государственной власти использовали в своих целях традиционные институты и учреждения предшествующей эпохи, наполняя их новым содержанием. Теперь понятно, что причина многих дебатов о наличии или отсутствии государственной организации в том или ином регионе и в тот или иной период времени лежит в недопонимании одного ключевого момента: в обществах переходного типа, где новые элементы зарождающейся государственности спрятаны за старыми традиционными масками, во многих случаях совершенно невозможно точно определить, идет ли речь уже о появлении государства или же здесь продолжает существовать «вождество» ( Аверкиева , 1970. С. 44). Этот процесс был длительным и сложным, и между обоими названными типами общественного устройства не стояло никакой четкой границы в духе Великой Китайской стены.

Для выявления археологических признаков вождества и раннего государства особо важное значение имеют материалы, происходящие из областей т. н. «первичных» цивилизаций – Месопотамия, Египет, Индия, Китай (в Старом Свете) и Мезоамерика и Перу (в Новом). Процесс социально-экономического и политического развития в этих случаях не подвергался влиянию со стороны бо- лее развитых обществ и происходил в «чистом» виде: от первобытнообщинного строя к архаическому государству. Да и хронологически это самые ранние цивилизации на земле (конец IV – III тыс. до н. э.). В данной статье делается попытка проследить на основе археологических источников (письменные источники для рассматриваемого времени – конец II – первая половина I тыс. до н. э. – полностью отсутствуют) эволюцию социально-политической системы у «ольмеков», по поводу которых в научных кругах до сих пор ведутся ожесточенные дискуссии: существовала ли в стране «ольмеков» какая-то форма ранней государственности или же это общество находилось на уровне сложного вождества.

Первые памятники «ольмекской» культуры (Трес Сапотес и Ла Вента) на южном побережье Мексиканского залива, в мексиканских штатах Веракрус и Табаско, были открыты и предварительно исследованы довольно поздно – в конце 30-х – 40-х гг. XX в. Первых исследователей (археологов из США) поразил факт наличия многочисленной и оригинальной по стилю каменной скульптуры в виде гигантских базальтовых голов, алтарей и стел, а также изящных изделий из нефрита – топоров-кельтов, украшений, ритуальных масок и др. Возраст этих находок на фоне других археологических культур Мезоамерики с самого начала казался довольно ранним. Сначала в Трес Сапотес нашли обломки стелы «С» с календарной датой, соответствующей 31 г. до н. э. (Stirling, 1943). Затем анализы 14С образцов органики из Ла Венты в 1950-х гг. показали, что данный памятник существовал в 800–400 гг. до н. э. В этот период изучение раннеземледельческих поселений Доклассического периода (2000-0 гг. до н. э.) в Мезоамерике еще только начиналось, и поэтому «ольмекский» феномен с его монументальной каменной скульптурой и каким-то подобием ритуально-административных центров с земляными низкими платформами и пирамидами (Ла Вента, Сан Лоренсо, Теночтитлан, Трес Сапотес) заметно выделялся на фоне остальных земледельческих общин высоким уровнем своего развития. Тогда и родилась гипотеза о том, что «ольмеки» – создатели первой мезоамериканской цивилизации, оказавшей решающее влияние на происхождение всех более поздних высоких культур в регионе. В 60-е гг. XX в. археолог из США М. Д. Ко произвел раскопки еще одного крупного «ольмекско-го» центра – Сан Лоренсо, где помимо гигантских каменных голов (10 экз.) были открыты многочисленные антропоморфные и зооморфные скульптуры и ранняя керамика. Радиоуглеродные даты из этого нового памятника «ольмеков» укладывались в промежуток с 1150 по 900 гг. до н. э. (Coe, 1981. P. 117–146). И, вроде бы, идея об «ольмеках», как создателях «культуры-родоначальницы» в Мезоамерике, получила дополнительное подтверждение. Кроме того, на некоторых докласси-ческих мезоамериканских поселениях встречались следы «ольмекских» импор-тов и влияний (нефритовые топоры и статуэтки, керамика, глиняные фигурки младенцев и людей-ягуаров), что считалось рядом ученых доказательством господства «ольмеков» над остальной Мезоамерикой, причем речь шла не просто о наличии у «ольмеков» простого государства, но даже о могущественной империи. Однако интенсивные археологические исследования последних десятилетий на всей территории Мезоамерики показали, что во второй половине II – начале I тыс. до н. э. вполне развитые и быстро прогрессирующие земледельческие общины с культовой архитектурой, каменной скульптурой и ритуально-административными центрами существовали тогда и в других районах – в Оахаке, Морелосе, Тер- реро, долине Мехико, горных областях Чьяпаса и, особенно, на Тихоокеанском побережье Мексики и Гватемалы (Flannery, Marcus, 2000. P. 1–37).

Для решения вопроса о том, какого именно уровня развития достигло «оль-мекское» общество в Доклассический период, очень важное значение имеют археологические признаки понятий «вождество» и «государство». К тому же для вождеств разного уровня мы имеем многочисленные этно-исторические источники по традиционным культурам Америки, Азии и Африки ( Березкин , 2013; Политическая антропология, 2012). Историк-американист Д. Д. Беляев, ссылаясь на примеры из истории индейских племен бассейна р. Миссисипи на Юго-Востоке США, называет четыре признака «вождеств», частично улавливаемых археологами: различия в погребениях, поселенческая организация, характер ремесленного производства и система организации торговли ( Беляев , 2012. С. 6). По мнению этнографа Ю. Е. Березкина, археологически видимые признаки вождества можно свести к четырем главным категориям:

• 1.    общественно-культовые сооружения;

• 2.    наличие изделий, производство или доставка которых объективно дороги, причем утилитарная полезность соответствующих предметов, если она вообще имеется, не оправдывает затраченного труда;

• 3.    крупные поселения;

• 4.    трехуровневая иерархия поселений ( Березкин , 2013. С. 10–14).

Известные археологи из США К. В. Фланнери и Дж. Маркус для определения обществ с выраженным неравенством (от простого вождества и выше) используют следующие виды археологического материала: культовые сооружения (храмы и святилища), различия в погребальном обряде и наличие иерархии поселений ( Flannery, Marcus , 2012). Если же обратиться к материальным признакам государства (имеются в виду государства архаичные или «первичные»), то еще со времен выдающегося английского археолога Г. В. Чайлда к их числу относятся письменность, города, монументальная архитектура (храм, дворец), неприкладное искусство, пышные гробницы царей и правителей ( Childe , 1950).

Анализ археологических данных из региона «ольмеков» (южное побережье Мексиканского залива) показывает, что во II-I тыс. до н. э. там имелось всего четыре более или менее крупных ритуально-административных центра, частично синхронных во времени и отстоящих друг от друга на значительные расстояния. Все они имели монументальную каменную скульптуру (в том числе гигантские каменные головы: 10 – в Сан Лоренсо, 4 – в Ла Венте, 2 – в Трес Сапотес и 1 – в Лагуна де лос Серрос) и стояли во главе трехступенчатой иерархии поселений (сам центр, более мелкие вторичные центры и деревни). Погребальный обряд практически не известен, так как в очень влажном тропическом климате человеческие останки не сохраняются. Монументальной архитектуры нет. Городских поселений нет. Письменности тоже нет. Да и сами эти «крупные» центры «оль-меков» трудно при всем желании назвать городами: в них нет значительного населения, каменных храмов, жилищ элиты, дворцов, ремесленных мастерских и т. д. ( Hardoy , 1973; Sabloff , 1984. P. 34–42).

Все вышесказанное заставляет предполагать, что в конце II – начале I тыс. до н. э. «ольмеки» достигли в своем развитии уровня сложного вождества.