"… Она была в Париже, и я вчера узнал, не только в нём одном": советская культурная дипломатия, пропаганда и одомашнивание дискурсов в условиях холодной войны

Культурная дипломатия СССР на протяжении последних шестидесяти лет привлекала внимание западных исследователей из разных областей науки, которые стремились интерпретировать феномен экспансии Советского Союза в области культуры. Изначальная политическая заряженность восприятия культурной дипломатии как конкуренции и борьбы за влияние супердержав сохраняется и в современной историографии, однако архивная революция в Восточной Европе и России позволила выйти на новый, институциональный, уровень изучения механизмов функционирования авторитарных политических систем и выявить внутреннюю логику функционирования советской бюрократической структуры. В коллективной монографии под редакцией Оксаны Нагорной были описаны институты, реализовывавшие советскую культурную дипломатию на протяжении 1950-1980-х гг. и направления ее реализации. Отказ от привычной периодизации политической истории послевоенного СССР (по времени деятельности генеральных секретарей КПСС) дал возможность сделать важное наблюдение, согласно которому импульсами развития советской культурной дипломатии стали кризисные вехи истории социалистического лагеря - 1956 и 1968 гг. После венгерского кризиса наблюдался поворот советской системы в направлении создания «массовых» систем коммуникации в государственной, научной и «общественной» сферах. В этот поворот вполне вписывалось и развитие церковной дипломатии Советского Союза, которая в силу отрицательного отношения российских большевиков к религии оставалась за рамками указанной деятельности, однако активно развивалась на протяжении 1960-1980-х гг. и превратила церковных деятелей в важных акторов холодной войны. Увеличение и усложнение системы коммуникаций приводило к неожиданным эффектам трансформации и приватизации дискурсов и нарративов, транслируемых на экспорт или предлагаемых иностранным туристам, и изменяло внутреннее культурное пространство СССР.