Онтологические диалоги о времени

Личность как нечто Единое со своим прошлым, настоящим и будущим обладает способностью свободно передвигаться по линейке времени, сокращая и растягивая его для целей экзистирования [2]. Способом обретения свободы в бытие-во-времени является диалог, где значения в Я приходят от Другого, именно он ставит спрашиваемого под вопрос и тем самым реактивирует тот или другой временной регистр.

Отношения со временем у человека складываются неоднозначно. Рассмотрим высказывания: «Мое время в прошлом», «Для меня будущее никогда не наступит», «Тягучее как вар настоящее» или «Давать себе время», «Жертвовать временем», «Зря тратить время» и др. В первом случае человек как бы застрял в своем прошлом - детстве, неудачном браке и т.п. Это психоаналитический субъект, который не может сделать подвижным свое прошлое: он весь там, где что-то могло исполнится, но события не случилось. Прошлое много обещало, но настоящее разочаровывает. Часть времени занимает место целого. Все три времени - прошлое, настоящее, будущее для нас равнозначно открыты, но открыты неравномерно: то одно измерение времени является определяющим, то другое [10]. Когда человек молод, его мысли и переживания, зачастую, захвачены будущим, Ж.-П. Сартр называл это бытием-в-проекте. Будущее открыто, в него нужно только вступить [9]. Г. Гусерль утверждал об изначальной интенциональности того сущего, которого мы называем человеком: он всегда захвачен чем-то предстоящим, устремлен к горизонту, за пределы настоящего к будущему [13]. Третий случай отношения со временем - это застревание в настоящем, от которого не оторваться, оно всегда «сейчас и здесь». Человек заботится о ком-либо, озабочен чем-либо, время перегружено заботами о наличном бытие - работа, дети, родители, здоровье, старение и прочее.

Бытие во времени и физическое время не совпадают: календарное время исчислимо, публично и социально, а имение себя во времени означает, что я располагаю временем, участвую в нем, оно принадлежит мне [6]. Человек единственное сущее, которое имеет время как свое собственное. Время как дата, календарное время меня не затрагивает, оно меня не касается. Каким образом можно извлечь время из безличного существования? Постановкой под вопрос: было ли мое рождение чем-то отмечено, каким-то событием или мое рождение было скучным, непримечательным?

Случается, что время рождения было исполнено боли, страха и даже ужаса, отбросит ли это событие тень на всю последующую жизнь? Кроме памяти человеку даровано забвение в виде вымысла, воображаемого, иллюзий, фантазирования и др. Фрейд полагал, что плотность детских фантазий напрямую зависит от необходимости покрывающих воспоминаний с целью преодолеть непереносимые переживания.

Диалог - как способ говорить о времени: центр вопрошания переносится на Другого. Другой спрашивает, тем самым ставит спрашиваемого под вопрос. Напомним, что Сократ использует самые разные регистры вопрошания: он иронизирует, бьет вопросом наотмашь, разъясняет, комментирует, проповедует. Бытие-во-времени того, кто отвечает, выводит из зоны комфорта. То, что он, предположительно, знает оказывается неточным, а то и просто сомнительным. Сократ задает вопросы о прошлом, когда состоялся тот или иной разговор (диалог «Пир»), являются ли его участники реальными или воображаемыми, следует ли ожидать в будущем ясности в понимании истины любви др. [7]. Заметим, как действует Сократ: он легко перемещается на линейке времени: от прошлого к настоящему и будущему, и, тем самым, делает бытие-во-времени открытым, динамичным. С места Другого виден тот, кого спрашивают. Понимание приходит не из Я, а от Другого. Искусство диалога -это умение правильно спрашивать. Что значит правильно спрашивать? Следует ли сразу спрашивать о существе дела? «Расскажите о своем детстве, родителях, школьных друзьях?» Или как-то иначе подойти? Быть может, стоит дать человеку возможность начать с простого? Например, с какой мелодией связано ваше детство? Если музыка, как полагал Шопенгауэр, это явление чистого бессознательного, то именно детская песенка мамы, воспитательницы может запустить процесс вспоминания [12]. Человеку-без-детства (А. Пушкин по Ю. Лотману) трудно начать вспоминать, быть может, тогда следует прибегнуть к сказке? [4]. Или, например, старые вещи, хранящие память рода, родителей, от которых человек оказался отделенным и обделенным, запустят механизмы времени. Так называемые, «переходные объекты», участвующие в реактивации бытия-во-времени могут быть разными - музыка, вкус пирожного Мадлен (М. Пруст), вещи, старые открытки или что-то еще. Поиск «переходного объекта» принадлежит к искусству спрашивающего, относится к приемам его индивидуальной ма-евтики [8].

Философия является важнейшим инструментом понимания человеком себя: своего отношения к миру, своего положения в нем, своего места во времени и жизни в целом [5]. Для людей, интересующихся этой наукой, ее важность очевидна и не требует доказательств. При этом мы часто сталкиваемся с тем, что в современном западном обществе философия воспринимается как нечто оторванное от жизни и практически не имеющее значения на практике.

Возможность открыть заново ценность философского подхода в реальной жизни, дает метод проведения онтологических диалогов [3]. Такие диалоги строятся в форме вопросов-ответов, позволяющих по-новому увидеть важность исследования якобы очевидных для нас явлений. Ключевым из рассматриваемых вопросов в этих онтологических интервью является «время».

В данной статье рассматривается сам метод проведения онтологического диалога, его очевидные и неочевидные эффекты.

Время как явление, изначально парадоксально, что подтверждает уже само отсутствие его однозначного философского определения.

К примеру, Аристотель рассматривал его как «число движения по отношению к предыдущему и последующему» [1]. Следовательно, и описывал его лишь исходя из своего движения. Августин Аврелий ставил под вопрос само явление времени, утверждая, что оно отражается только в сознании человека и не имеет объективного существования. На неочевидность этого явления указывал и М. Хайдеггер в своих Цоликконовских семинарах, размышляя об особом «даре времени» [11].

Говоря о времени с практической точки зрения, в западном обществе общепринято мнение Аристотеля, как о последовательном движении моментов «сейчас» из прошлого в настоящее и дальше - в будущее. То есть, перемещении из некой точки «А» - свершившегося - в точку «Б» - того, что должно случиться. Такое представление дает определенное осмысление времени, свойственное большинству из нас по умолчанию [1].

Является ли такое видение единственно возможным в практической жизни? Как влияет на восприятие своего настоящего прошлого и будущего изменение парадигмы взгляда на время в целом? Как оно меняет восприятие человеком себя и своих возможностей - эти вопросы стали основой для проведения онто- логических диалогов. То есть, взяв за основу утверждение Сократа о том, что изучение бытия человека должно иметь практический смысл, что философия - это не умозрительное рассмотрение природы, а учение о том, как следует жить, возникла идея провести серию интервью, в которых с помощью вопросов изменяется взгляд на жизнь и происходит, в ответах, индивидуальное раскрытие смысла времени.

Буквально, такой диалог - это попытка увидеть изменение точки зрения людей на свою жизнь с противоположных позиций:

• а)    непрерывности времени как линейного движения;

• б)    постоянного существования времени только в настоящем моменте;

• в)    ощущения непознаваемости или невыразимости самого явления времени.

Такой подход неожиданно обнаружил и множество других аспектов времени в его субъективном переживании, исходя из разности значений, которые человек способен придать одним и тем же явлениям своей жизни.

В результате проведения данных онтологических диалогов по-новому раскрывались смыслы разных периодов жизни, исходя из разных контекстов их восприятия. Прежде, чем говорить о конкретике, рассмотрим структуру проведения подобного диалога.

Данный онтологический диалог, в конкретно рассматриваемом случае, представляет собой двухчасовое интервью, в котором человек рассматривает свою жизнь с нескольких разных позиций.

Его первая часть - размышление интервьюируемого о различных периодах своей жизни - детстве, юности, зрелом возрасте и пр. до настоящего момента с точки зрения их смыслов. Человек рассказывает о том, какими видит значения событий в определенных временных отрезках своей жизни. Какие основные чувства он в них переживал. Каким видел себя? Какими видел других? Чему он придавал важность? Чем придаваемые им смыслы отличалось от смыслов других периодов времени, прошедших ранее или следующих за рассматриваемым периодом жизни?

Здесь онтологический диалог через призму разного времени: детства, юности, периодов зрелой жизни позволяет провести исследование верований и концепций, которым следует человек в настоящем. Во время таких интервью люди рассматривают, как в разные периоды жизни у них менялась личная философия, в итоге приходя к выводу, что в настоящее время, она тоже не является такой, какой кажется.

Вторая часть диалога - взгляд на прошлое человеком в новых контекстуальных рамках. Рассмотрение прошедшей жизни с точки зрения того, какой она видится с противоположных или просто неожиданных философских позиций. Например, это может быть вопрос: «Какое значение имеет для вас ваше прошлое, исходя из того, что вам было важно чего-то достичь в материальном, душевном, духовном плане?» И следующим задавался противоположный по смыслу вопрос: «Какое значение имеет для вас ваше прошлое, исходя из того, что в жизни первостепенную важность имели не достижения, а ее переживание и проживание». Таких, радикально меняющих взгляд на прошлое в интервью вопросов около 20-ти. Они касаются видения жизни с точки зрения личной свободы и фатализма, важности личного или его незначительности, высокой значимости того, что произошло в прошлом и, наоборот... Такие размышления позволяют с ранее нерассматриваемых точек зрения посмотреть на свое прошлое, настоящее и будущее. И как правило, такой подход обнаруживает для интервьюируемого понимание того, как сильно восприятие жизни, возможных действий в будущем, зависит от смены философской парадигмы.

Третья часть диалога ставит под вопрос само существование времени с точки зрения Святого Августина. То есть, интервьюруемый смотрит на свое прошлое как на нечто уже несуществующее в объективной реальности, а значит не довлеющее над ним в чувствах, не влияющее на будущее через цепь прошедших событий, позволяя строить свою жизнь, исходя из настоящего.

Онтологический диалог не склоняет интервьюируемого встать на определенную точку зрения: существует ли время - прошлое или будущее - или нет, а позволяет увидеть, что изменение отношения к нему меняет восприятие своих возможностей. По сути, данный диалог представляет собой разговор о том, каким человек видит свое прошлое и будущее; является ли это оно таким, как он его видит?

Он обнаруживает эффект того, как различные способы воспринимать само явление времени влияют на восприятие жизни в целом.

Данный подход к разговору приводит интервьюируемого к большей гибкости мышления, возможности видеть, чувствовать нечто за гранью привычного не только умозрительно, но и в переживаниях. С другой стороны, в нем есть нечто от сократовского подхода к исследованию, целью которого является не столько поиск конкретного ответа на вопросы, а возможность по-новому увидеть ценность самого поиска, расширить горизонты восприятия. Возможно, сама способность поставить под вопрос очевидное, позволяет чувствовать нечто, что в восточной философии принято определять как необъяснимое «дзен».

Кроме того, парадоксальные «сократовские вопросы» позволяют здесь обнаружить одновременную верность противоположных утверждений. К примеру, это может быть вопрошание о том, может ли человек любить кого-то одного, если он любит всех? И одновременно заданный противоположный вопрос: а может ли человек любить хоть кого-то, если он не способен к некоей всеобщей любви? Таким образом, интервьюируемый, глубоко погружаясь в исследование вопроса любви, приходит к пониманию, которое можно обозначить как переживание онтологического эффекта 3D, когда не находится конкретный ответ, но обнаруживается некий «просвет» в привычных понятиях, выводящий к объемному пониманию смысла заданного вопроса.

Соответственно, возникает видение того, что свое прошлое можно совершенно по-новому увидеть с разных позиций, соответственно, из этого действовать, в настоящем. Для большинства прошедших интервью, это является открытием, потому что в обычных условиях нет возможности рассмотреть свою жизнь с совершенно разных философских позиций. Таким образом, онтологический диалог позволяет увидеть значимость философии в практической жизни.

Ключевой особенностью онтологического диалога также является также то, что он с заново открывает смыслы привычных значений. К примеру, вопрос о том, что такое «достоинство» делает его из понятия близкому к чести, самоуважению, гораздо более отделенным от них, более самостоятельным. То есть привычное слово приобретает новый смысл, более точное значение и звучание.

Подводя итог сказанному, можно резюмировать, что онтологический диалог в форме единства нескольких подходов – раскрытия привычных понятий с новых позиций, изучения прошлого с непривычных контекстов и использования парадоксальных вопросов приводит к синергетическому эффекту философского исследования, достойному дальнейшего изучения.