Описание Забайкалья и Приамурья 1681 года

Zuev A. S. Description of the Transbaikal and the Amur Region in 1681. Vestnik NSU. Series: History and Philology , 2023, vol. 22, no. 1: History, pp. 122–132. (in Russ.) DOI 10.25205/1818-7919-2023-22-1-122-132

В 1640-х гг. отряды русских землепроходцев вышли в Забайкалье и Приамурье. Началось подчинение местного населения русской власти и хозяйственное освоение региона русскими людьми. На протяжении конца 1640-х – первой половины 1680-х гг. здесь были основаны русские поселения – остроги, слободы, деревни, заимки, в которых появилось постоянное русское население, представленное в основном служилыми людьми и отчасти крестьянами, промышленными и «гулящими» людьми. Русское продвижение на новые территории встретило вооруженное противоборство халха-монголов и маньчжуров. Оно закончилось тем, что Россия вынуждена была отказаться от Приамурья, признав над ним по условиям Нерчинского договора 1689 г. власть маньчжурского Цинского Китая [Александров, 1984; Мазуров, Пастухов, 2009].

С самого начала появления русских в Забайкалье и Приамурье центральный орган управления Сибирью – Сибирский приказ всеми доступными способами собирал информацию о новоприобретенных «землицах» – об их природно-географических характеристиках, местном населении, природных ресурсах, строительстве русских поселений, хозяйственных занятиях русских колонистов и т. п. Эта информация, обычно краткая и отрывочная, содержалась в отписках (донесениях) руководителей землепроходческих отрядов, действовавших в Забайкалье и Приамурье, в отписках сибирских воевод и острожных приказчиков, организовывавших и координировавших действия землепроходцев (см., например: [Паршин, 1844, c. 145–147, 149–156]; (Дополнения…, 1848, c. 51–58, 102–104, 258–261, 346–348, 390–396; 1862, c. 325–327, 345–346; 1869, c. 73–74, 189; 1875, c. 214–216; Спасский, 1853, c. 37–41; Русско-китайские отношения…, 1969, с. 134–139, 141–142)). В случае прибытия в Москву из Забайкалья и Приамурья служилых людей, доставлявших ясачную казну, или представителей местных народов их, как правило, «распрашивали» в Сибирском приказе о ситуации в регионе. Эти «распросы» письменно фиксировались в виде так называемых «распросных речей» (см., например: (Дополнения…, 1848, с. 371–373); [Красноштанов, 2008, с. 356–357, 444]). В Москву поступали и «чертежи» (карты) отдельных забайкальских и приамурских территорий, выполненные землепроходцами (Дополнения…, 1875, с. 214); [Александров, 1984, с. 35]. Краткая информация об этих территориях содержалась также в «Чертеже всей Сибири» 1667 г. (Титов, 1890, с. V, 31–34), «Списке с чертежа Сибирские земли» 1672 г. (Список с Чертежа…, с. 4–6; Титов, 1890, с. VI, 47–49), в «статейном списке» русского посла Н. Г. Спафария, ездившего в 1675–1677 гг. в Китай (Спафарий, 1882, с. 138–149; Спафарий-Милеску, 1960, с. 115–122; Русско-китайские отношения…, 1969, с. 351–354), в «Описании новые земли Сибирского государства», составленном в середине 1680-х гг. (его авторство приписывают участнику посольства Н. Г. Спафария подьячему Посольского приказа Н. Д. Ве-нюкову) (Титов, 1890, с. VII, 84–86, 88–92; Сибирские летописи, 1907, с. 385–386, 389–39); [Илюшечкина, 2011, с. 33]. Сведения о Забайкалье и Приамурье, правда, опять же весьма краткие и поверхностные, в 1660-х – начале 1680-х гг. появились в сочинениях иностранцев-европейцев, бывавших в России и даже в Сибири (Повествование о Сибири…, 1822, с. 31–42; Титов, 1890, с. 155–160, 211–216; Алексеев, 2006, с. 290–291, 319, 322, 360). Наконец, в рассматриваемое время было написано «Сказание о великой реке Амуре, которая разгранила русское селение с Китайцы». Оно представляет собой описание амурского речного бассейна с вкраплением незначительных сведений о ландшафте, природных ресурсах и народах Приамурья. Автором «Сказания» является Н. Г. Спафарий, который написал его в 1677 г. и в 1678 г. представил в Посольский приказ. Ряд исследователей считает «Сказание» частью обширного сочинения Спафария «Описание первыя части вселенныя, именуемой Азии, в ней же состоит Китайское государство с прочими его городы и провинции» (Спасский, 1853, с. 15, 17–21; Арсеньев, 1882; Титов, 1890, с. VII, 105–113; Спафарий, 1910, с. XLVI–LVI; Baddeley, 1919, р. 237–241; Спафарий-Милеску, 1960, с. 13; Колумбы…, 1989, с. 86–91; Spătaru Milescu, 2002, р. 241–248).

Следует отметить, что в отписках, челобитных, распросных речах, «чертежах», «описаниях», а также в разного рода нормативно-распорядительных документах, исходивших из Си- бирского приказа, территория Забайкалья и Приамурья с 1650-х гг. нередко называлась обобщенно Даурией (по имени одного из амурских народов – дауров).

В Российском государственном архиве древних актов (РГАДА) в фонде Сибирского приказа (опись 3, столбец 720) уже давно было выявлено еще одно пространное и очень информативное по содержанию описание Даурии. Его обнаружил и указал на него в «Обозрении столбцов и книг Сибирского приказа» Н. Н. Оглоблин [1901, с. 181]. В дальнейшем к этому описанию для характеристики русского освоения Даурии обращался ряд историков [Шунков, 1956, с. 191, 203, 212; Александров, 1969, c. 28–30, 33, 34, 39, 40; 1984, c. 21, 39, 43–45, 48–50, 52, 54, 114; Христосенко, 1977, c. 156; Степанов, 2011, c. 55–56; Забияко, Трухин, 2021, c. 40, 43].

Указанное описание содержится в распросных речах нерчинского казака Федора Усольца и албазинского казачьего атамана Ивана Коркина, которые прибыли с ясачной казной в Москву и 19 января 1681 г. были «распрошены» в Сибирском приказе. Эти «речи», во-первых, дают ясное представление о том, какая именно конкретная информация о Даурии интересовала «интервьюеров» из Сибирского приказа и каким объемом знаний о регионе располагали их «респонденты», во-вторых, в них приводятся более подробные и информативные, по сравнению с вышеназванными документальными и нарративными источниками конца 1640-х – первой половины 1680-х гг., сведения о состоянии региона. Эти сведения можно сгруппировать в несколько тематических блоков.

Самыми объемными и содержательными являются данные о местных ресурсах и жизнеобеспечении русского населения. Они занимают примерно 37,4 % всего текста описания. При этом основное внимание уделяется продовольственным ресурсам (наличию рыбы, птицы, зверя, соли и способах их добычи, вероятности выращивания овощей и зерновых культур), возможности покупки продовольствия у коренных жителей – иноземцев, ценам на продукты питания, способам и путям доставки в Даурию «хлебных запасов», степени обеспечения служилых людей «государевым хлебным и денежным жалованьем», а также наличию распаханных и годных к пашне земель (эта информация составляет 32,5 %). Намного меньше места в описании отведено иным ресурсам – возможностям добычи пушных зверей – соболей, рысей, лисиц, белок и т. д. (1,0 %), наличию полезных ископаемых («железной», «золотой» и «оловяной» руды) (3,4 %) и строевого леса (0,5 %).

Следующей по объему (31,9 %) является информация о русском присутствии в регионе: обеспеченности острогов и служилых людей огнестрельным оружием (пищалями и пушками) и боеприпасами (свинцом и порохом) (21,4 %), местоположении русских поселений (прежде всего острогов), их фортификации и наличию в них построек разного типа (9,6 %), церковном строительстве и церковнослужителях (5,9 %), численности служилых людей (3,0 %), местах расселения крестьян (2,9 %).

Представлены в описании и показания «респондентов» о сухопутных и речных путях сообщения, пригодности местных рек для судоходства, способах и скорости передвижения между различными географическими пунктами (15,5 %).

Менее заметны по объему сведения о местах обитания, образе жизни, характере ясачного обложения и степени лояльности к русской власти иноземцев, проживавших в регионе (9,9 %). При этом большая часть этих сведений посвящена тунгусскому князцу Гантимуру и подвластному ему населению.

Наконец, в заключительной части описания очень кратко сообщается о взаимоотношениях русских с «китайскими богдойскими людьми» и перспективах захвата «даурскими и алба-зинскими служилыми и охочими людьми» ближайшего к Амуру «китайского Наунского городка» (5,3 %).

Информативная насыщенность «распросных речей» Ф. Усольца и И. Коркина делает актуальной их публикацию в целях знакомства с ними широкого круга исследователей, изучающих историю Забайкалья и Приамурья второй половины XVII в. Публикация осуществляется согласно правилам издания исторических источников. Текст «речей» в соответствии со смысловым наполнением разбит на предложения и абзацы и снабжен необходимой пунктуацией. В текст вставлены специальные значки, имеющие следующие значения: // – конец прежнего и начало нового архивного листа; (…) – номера листов архивного дела; […] – вставки букв и слов, восстановленных по смыслу; … – буквы и слова неразборчивы. Следует заметить, что часть листов архивного дела подгнила с правой стороны, вследствие чего отдельные слова в тесте совершенно невозможно прочитать 1.

1681 г., января 19 – Запись в Сибирском приказе распросных речей нерчинского казака Ф. Усольца и албазинского казачьего атамана И. Коркина

(л. 15) 189 году ¹ генваря в 19 день объявились в Сибирском приказе сибиреня даурских острогов казаки нерчинской Федька Усолец, албазинской Ивашко Коркин ², а в допросе сказали.

– Присланы де они из даурских острогов из Нерчинского и из Албазинского з государевою соболиною казною. А из Нерчинского де отпускал государеву соболиную казну с нерчинским Федькою Усольцом приказной человек даурской сын боярской Микифор Парфенов, а велено де ему быть в Нерчинском на приказе по государеве грамоте енисейского головы стрелецкого на Ондреево место Строгонова. А из Албазинского де отпускал государеву соболиную казну с олбазинским казаком с Ывашком Коркиным приказной енисейской сын боярской Яков Евсевьев. //

(л. 16) А церковь де в Нерчинском построена деревяная небольшая, трапеза четырех сажен, а церковь трех сажен трехарш[и]ных. А церковь во имя Воскресения да Николая Чюдот // (л. 17) ворца, а в церкви де иконы и утварь и книги есть. А у той де церкви был из Албазинского ис пустыни черной поп, и тот уехал по-прежнему в Албазин в пустыню, а ныне де попа в Нерчинском нет. Да при них же де ныне достраивают колокольню. А у церкви де пять колоколов небольших, а по скольку весом, того не ведают. А построено де в Нерчинском дворов с пять // (л. 18) десят. А в Нерчинском купили при нем, Федьке, пуд муки ржаные по рублю с полтиною, а рыбы и мяса пуд купили по рублю и дороже для того, что в Нерче и в Шилке реках рыбы добыть было не мочно, что вода была большая. А как де бывает вода малая, и рыбу в Нерче реке добывают летом неводами небольшими, а зимою езами. А рыба бывает лен и налимы, // (л. 19) а в Шилке реке стерляди и осетры и калушки небольшие, а иной рыбы никакой нет. А под Нерчинским де острогом Нерча река шириною сажень десять неглубока, местами омытиста, и впала в Шилку реку от острогу до устья десятины с три, место степное пещаное.

А Шилка река шириною сажень с тритцать, а в ыном месте и шире, не глубока, а быстра и местами омытиста ж, и впала в Амур реку. А по Шилке де реке промышляют соболи, рыси, лисицы, белку, розсамаки, волки. // (л. 20) А с вершины Шилки реки вниз воды плотами до Нерчинского острогу пловут сутки шестеры.

А по соль они ездят из Нерчинского на конях верхами ж летом около Петрова дни до Борзи реки, езду дни с четыре. А Борзя река шириною сажени в три. А от тое Борзи реки в степь в Китайскую сторону в Мунгалы до соляного озера верхами ж езду половина дни. А ездят де к тому соляному озеру из Нерчинского служилые люди охотники. А привозят де они на лошадях от соляного озера в Нерчинской в сумах соли пуд по пяти и по шти, да и на быках привозят же соли пуда по четыре. И как де соль с того озера в Нерчинской в привозе бывает, и покупают в Нерчинском соли пуд в пять алтын и в две гривны и в полполтины. // (л. 21) А которого де лета на том озере соль не сядет, и в то де время покупают в Нерчинском пуд соли по рублю.

Да к тому ж де соляному озеру пригоняют мугалы-неясашные люди быки и коровы и овцы. И меняют де они у них, иноземцов, скот на кожи красные и на сукна и на соболи и на песцы, а дают за быка летчины 3 аршина по четыре, а за корову соболя по два да по песцу. И только де на деньги корова приходит рубли ж по семи, а быка покупают меж себя рублев по пятнатцати, а в долг и по дватцати. А зверя де промышляют по рекам из Нерчинского соболи, рыси, лисицы красные, белку, а птицы де бывают годом лебеди, гуси и утка, и то перелетная. //

(л. 22) А китайского де богдыхана лутчей человек, по рускии боярин, Гайтимур живет от Нерчинского острогу в ближних местех и в Нерчинской приезжает сам почасту. А с ним кочюет ево Гайтимуровых улусных людей человек с пятьдесят. Да под ним же де Гайтиму-ром ево роду ясашных тунгусов луков пятьсот. А платит он, Гайтимур, с улусными своими людьми и с родом великому государю ясак собольми. Да у него ж де Гайтимура по их вере семь жон, а прижито де у него, Гайтимура, с теми женами пол // (л. 23) третяцать сыновей, опричь дочер[ей]. А великого государя служилым от него, Гайтимура, и от ево улусных людей никакой обиды и задоров нет, и великому государю он, Гайтимур, во всем прямит. Да он же де, Гайтимур, жадает православной християнской веры, а только де ево,, Гайтимура дети и улусные ево люди крестить не дают. Да и к церкви де руской он, Гайтимур, подаяние присылает - деньги и соболи. И к церкви де ево в трапезу пущают, только в церковь не пущают. И в трапезе де по руские богу ⁴. //

(л. 24) А из Ыркуцкого де привозят на Селенгу в Удинской хлебные запасы торговые люди, и то укратчи, для того что не дает провозить из Енисейского енисейской посадцкой человек Ивашко Ушаков Квасник, а Кривогорницын он ж. А у него де, Ивашка, в Ыркуцком квасная на откупу. И для ради той своей он квасной в Енисейском торговым людем хлеба купить и не дает и дорогу запер. И от той де ево Ивашковой квасной поморено голодом от непривозного хлеба вос[е]мь острогов даурских и селенгинских - Удинской, Селенгинской, Еравна, Иргень, Теленбинской, Нерчинской, Албазинской, Баргузинской.

А на Нерчинской де острог привозят государевы хлебные запасы служилым людем на жалованье и аманатом на корм из Ыркуцкого ж в Удинской иркуцкие служилые люди дощаниками Ангарою рекою в Ворму реки до усть моря Байкалу своею силою ден по шти и по семи. А на усть де моря Байкала стоят те служилые люди и судовые припасы делают, на швы нашивают и весла тешут дни по два и по три. А через море в Селенгу реку парусным погодьем ходу день, а своею силою поспевают дни в четыре. А с усть Селенги реки вверх да Удинского острогу своею силою неделя, а парусным погодьем и скоряе. // (л. 25) А привозят де в Удинской те иркуцкие служилые люди хлебных запасов нерчинским служилым людем только по пяти пуд на человека, да аманатом на корм пудов по сту и меньши. А в Удинской де по те хлебные запасы ездят из Нерчинского нерчинские служилые люди. И из Удинского де те хлебные запасы возят на конях верхами на вершину Шилки реки и в том месте делают плоты. А из Нерчинского де до Удинского и из Удинского до вершины Шилки реки, где делают плоты, езды недель з двенатцать. //

(л. 26) А овощи де - капуста и репа и огур[цы] - родитца, когда лето бывает, не ж...

А блиско де Теленбинского Даурского есть гора - железная руда и роди[т] руды - уклад самой доброй, и пла[вят] в Теленбинском промышленые [и пла]тят в государеву казну десятой ... крицами. Да под тем же де Теленбинским острогом рыбная ловля - озеро Теленба [и] озеро ж Попово, и рыба де в тех озерах. [И ры]бу ловят - караси, щуки, окуни, [ези], и тою рыбою вместо хлеба и т[е] теленбинские жильцы - руские [и ино]земцы - питаютца. А овощей ... и хлеба нет, потому что ме[ста степ]ные. А лес в том месте листвяг да бер[езняк], а сосновой лес есть же, только далеко.

А под Иргенским острошком есть озеро ж И[рга] велико, а в нем рыба - щуки большие, окуни, ези. А промышляют зимою крюками, а летом неводом. Да под тем же де под Ир-ген[ским] есть о[зеро] от острошку верст с пять, да по[дле того] озера есть озеро ж прозвани- ем ... [И в тех] // (л. 27) озерах рыба большая - щуки и иная рыба. Только де в тех озерах тою рыбу рыбные снасти не держат.

Да под Даурским же под Еравнинским есть озеро Еравна велико, а в нем щуки ж большие и ези и окуни. А … озера пал в Витим реку, а Вити[м] в Лену реку, а шириною Вити[м] есть сажень со сто. А промышля[ют на] Витиме реке соболи добрые и зверь – изюбри и рыси, олени, во[лки].

А про серебряную де и золотую руду и пла… и про краски ничего он, нерчинской каз[ак] Федька Усолец, не ведает. А которую серебряную и оловяную [руду] при приказном при Павле Ш[ульгине] нашли от Нерчинского в степи, и т[а руда] привезена к Москве в Сибирской [приказ]. Привезли нерчинские казаки …ой да Ивашко Чумичов. //

(л. 29) ⁵ И в Нерчинском же де при нем, Федьке Усо[льце] в ясашных иноземцах никакой [ша]тости не было, и ис Китайского [государства] никаких людей и вестей не быва[ло, толь]ко де хотели служилые люди [из Нерчин]ского и из Албазинского розбрестись врознь, для того что им в тех даурских острогах [без] денежного и хлебного жало[ванья жить] не в мочь и для збору государева [ясака] посылают их, служилых [людей], в дальные посылки безпрестан[но, и для] той де ясашной посылки п[окупают в Нер]чинском коня рублев по д... и больши, а ездят де они, слу[жилые] люди, для ясашного збору [человек] по шти и по семи, а питают[ца] кобыльим и тарбаганьим [мясом]. А осталось де после ево, Федьки, в Н[ерчинском] служилых людей двесте двенат[цать] человек. И будучи в Нерчинском при[каз]ной, голова стрелецкой Андрей Стро[го]нов, видячи их нужу и скудость [боль]шую и чтоб их удержать, ро[здал] тем нерчинским служи[лым] людем государевых присыльных де[нег] тысячю рублев, которые д[еньги присла]ны были с Москвы нерчинск[им слу]жилым людем на жалова[нье], [а без на]казу давать их не велено. // (л. 30) И ту де тысячю рублей на нем де Анд[рее] ныне правят по енисейской отписке.

А в Нерчинском же и в Теленбинском [Даур]ском и в Еравнинском острога[х] [у каза]ков мелкое ружье есть и только … а порохом и свинцом скудно. А большого наряду в Нерчинском … пушек, в том числе две [пушки] медные длиною сажени по полутора, … пушки железные, а по скольку вес[ом] или мерою, того не ведает. В Теленбинском две пушки мед-ны[е] невелики, длиною аршин по полутора. А в Ыргенском де и в Еравнинском [остро]гах большого наряду нет. А которые де три пушки посла[ны] с Москвы в Дауры и те пушки [на Се]ленге в Удинском острошке, [потому] что их из Удинского в Дауры сух[им] путем перевесть не на чем – подвод нет. А те де пушки весом одна д[ватцать] один пуд с полупудом, а д[ругая] дватцать один пуд тр[еть] пуд с четью. //

(л. 31) А албазинской казак Ивашко [Кор]кин сказал.

– В Албазинском сл[ужилых] людей осталось от него, Ивашка, дв[ести] дватцать два человека. Да из Удинска привезено в Албазинской во 187-м году 6 пятнатцать пуд пороху, пят-натцать пуд свинцу, да московского дела дв[ести] пятьдесят пищалей гладких. А х[леба] де купили в Албазинском ржи пуд по ш[ес]десят алтын, мяса пуд по рублю, а [сала] говяжья по четыре рубли. И рыбы де [в про]шлом году ничего не бы[ло], потому что де была вода больш[ая], николи такой воды не бывало.

А церковь де построена во [имя] Воскресения ж да Николая Чюдо[творца], а церковной де утвари и книг и риз на…ле, да у той же церкви три коло[кола] небольшие.

А острог де Албазинской во все четыре стены по дватцати сажень и обламам покрыт, да три башни. А кругом острогу выкопан ров в [ши]рину три сажени, а глубин[ой] // (л. 32) полторы сажени. За рвом чеснок ⁷ бит по обе стороны в шесть ставов, а позад чесноку надолобы в два яруса. А жилецких де дворов в Албазинском пятьдесят три двора. Пашенных крестьян пятьдесят человек, а сколько государевы пашни пашут, про то не ведает, потому что селятца вновь // (л. 33)

Да он же де, Ивашко Коркин, от Албазинского вверх по Амуру реке на левой стороне на китайской границе на Лапкаевском лугу построил слободу и пашенных крестьян на государеву пашню поселил девять человек своими пожитками ис присыльных и ис прихожих лю- дей. // (л. 34) И напахивают де ныне те крестьяня в государеву казну хлеба – ржи и овса – чети по сту и больши. И около де того Лапкаевского лугу порозжих пашенных мест много. Да под тем же де Лапкаевским лугом два рыбные озера и рыбы и птицы и всякого зверя много. Да в той же де Лобкаевской слободке построена часовня да мельница // (л. 35) у крестьян, а жерновы де они тут дел[али] сами и жерновного де камени [в том] месте много. А ходу от Албазинско[го] до Лабкаева лугу три дни.

Да блиско ж де Албазинского вн[из] по Амуру с версту на Брусеном кам[ени] построена пустыня и в т[ой] пустыни церковь во имя Спа[са] Нерукотворенного. А старцов де в т[ой] пустыни четыре человека и хлеб пахали на себя наемными людьми. И в той же де пустыни пост[ро]ены две мельницы и от тех мельниц помольными деньгами они и п[ропи]тались. А ныне де те мельницы и пашн[я] и сенные покосы от той пуст[ыни] взята на великого государя по [ево] государеве грамоте и поселено государевых пашенн[ых] крестьян четыре человека. //

(л. 36) А во 187-м году ⁸ посылал из Алб[азин]ского приказной человек нерчинско[й] сын боярской Григорей Лоншаков в[низ] по Амуру на Зию реку ставить вновь острогу албазин-ских служилых людей Федьку Евсевьева с товарыщи дватцать человек. А ходу от Албазин-ского до тог[о] нового Зийского острогу вниз по [Аму]ру плыть в судах до Зийско[го] устья восмеры судки, а вв[ерх] по Зии реке ходу три недели и бо[лее]. А как де в тот новой острог на З[ию] подымались служилые люди из [Ал]базинского, и приказной де Григорей Лоншаков свинцу и пороху государев[ых] не дал, только дал государева за[пасу] по шти пуд ярицы, а порох и свинец имали у торговых люд[ей] в долг дорогою ценою. И от тех долгов те алба-зинские служилые люди разорились вконец и ныне стоят на правеже, а окупитца нече[м]. [А тот де] //

(л. 37) Новозийской острог поставл[ен] по край Зии реки подле большого оз[е]ра по ниж-ную сторону озера вв[ер]х идучи по Зие реке на левой стороне, на той же, где стоит Нерчинской и Албазинской, по сю сторону китайского режу ⁹. А на усть де Зии реки Зийский ост[рог] поставить было ево нельзя, потому что место степное и блиско лесу и иноземцов нет. А Зийской острог мерою в одну сторону пятнатцать сажень, а в другую сторону десять сажень, да две башн[и]. И поимано в тот острог а[ма]натов четыре человека, а ясак[у] ны-нешнаго году из-за тех аманатов взято с ыноземцов семь сороков дватцать семь соболей. А служилых д[е] // (л. 38) людей в том Зийском ос[троге] из Албазинского живут переме-няючись погодно по дватцати и по тритцати человек.

А во 188-м году ¹⁰ по той же Зие реке, недошед от Албазина до Зийского острогу за три дни, вверх по Селинбе реке, а Селинба река впала в Зию реку, и по той Селинбе вверх идучи, на правой стороне поставили новой Селинбенской острог. А ско[ль]ко с устья Селинбы до того нового Селинбенского острогу ходу, про то он, Ивашко, не ведает. А по гра // (л. 39) моткам де от тех служилых людей: шли с усть Селинбы до того нового Селинбенского ос[тро]гу в судах с Петрова дни д[о] заморозу. А ходили те ж албазинские и зийские служилые люди Гаврилко Фролов с товарыщи тритцать два человека и в тот Селинбенской острог аманатов неясашных людей взяли дву человек. И из-за тех де аманатов дву человек взято с ыноземцов ясаку четыре сорока соболей. И те де четыре сорока в Албазинской // (л. 40) привезены, а к отпуску де с ним, Ивашком, не поспели, пот[ому] что зийская казна прихо-ди[т] в Албазинской зимним пут[ем] рано. А ходу от Зии до Албазинс[кого] горою нартами по три и по четыре недели.

А что де привезено в Албазинско[й] двести пятьдесят пищалей московского дела и из Удинского пятнатцать пуд пороху, пятнатцать пуд свинцу, и того де ружья и пороху приказные служилым людем без указу великого государя не дают, а на государевы де // (л. 41) службы поднимаютца они ружьем и зельем и свинцом своим. А государевых де хлебных запасов в Олбазинской ниоткуль не приходит, только де в Нерчинском, приезжая, покупают у торговых ¹¹. //

(л. 42) А под Албазинской де приходят китайских богдойских людей тысячи по две и больши и промышляют соболи … ¹² у руских людей и у ясашных иноземцов ис кулем соболи вынимают, ис лабазов мяса и сало говяжье и муку увозят, а их де, руских людей и ясашных иноземцов, побививают ¹³. А они де, албазинские служилые люди, с теми китайскими людьми без указу великого государя противитца и войною на них ходить не смеют, и от того де им чинитца великое разоренье и великого государя ясаку недобор большой.

А от Албазинского ж де до китайского Наунского городка за Амур через камень и до первой реки Комару итти два дни, а подле Комары реки день, до Дубкуру реки вверх день же, а подле Дубкуру реки вверх три дни, через камень до Гану реки итти день, а Дубкур и Ган пали устьями в Шингал, а з Гану реки итти до Наунского городка день, а Наун пал в Аргуню реку. //

(л. 43) И только б де великий государь указал на тот китайской Наунской городок итти войною, и мочно б де ево взять однеми даурскими и албазинскими служилыми и охочими людьми. А в том де китайском Наунском городке всякие запасы китайского богдыхана и лебеди и гуси и яица и иные многие птицы.

РГАДА. Ф. 214 (Сибирский приказ). Оп. 3. Стб. 720. Л. 15–43. Оригинал.

Примечания

• ¹    1681 год.

• ²    О том, что И. Коркин был атаманом, сообщается в другом документе того же архивного дела (РГАДА. Ф. 214. Оп. 3. Стб. 720. Л. 71).

• ³    Летчина – сорт сукна.

• ⁴    Так в тексте. Должно быть: богу молится .

• ⁵    За листом с номером 27 сразу следует лист с номером 29. Из этого следует, что либо один лист был утерян, либо была допущена ошибка при нумерации листов.

• ⁶    1678/79 год.

• ⁷    Чеснок – элемент фортификационного укрепления.

• ⁸    1678/79 год.

• ⁹    Так в тексте. Должно быть: китайского рубежу .

• ¹⁰    1679/80 год.

• ¹¹    Так в тексте. Должно быть: у торговых людей .

• ¹²    Зачеркнута фраза «и воруя». Вместо нее над строкой вписаны неразборчиво несколько слов.

• ¹³    Так в тексте. Должно быть: побивают .