Органы юстиции в борьбе за охрану государственной и общественной собственности в 1930-е годы (по материалам Горьковского края)

На рубеже двадцатых-тридцатых годов в среде советской юридической науки шла борьба за правопонимание. В полемике об эквивалентном возмещении ущерба имущества раскулаченных крестьян и нэпманов побеждает отказ от принципа эквивалента не только в теории права, но и отраслевых юридических дисциплинах[1].

Выводы юристов были использованы. И.В. Сталин в письме к Л.М. Кагановичу 26 июля 1932 г. отмечал: «Я думаю, что целесообразнее было бы объединить в одном законе вопрос об охране колхозной и кооперативной собственности, равно как железнодорожных грузов c вопросом об охране самих колхозов, т.е. о борьбе с теми элементами, которые применяют насилие и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения колхоза. Закон можно разбить на три раздела, из коих первый раздел будет трактовать о грузах железнодорожных и водного транспорта с обозначением соответствующего наказания, второй раздел будет трактовать о колхозном и кооперативном имуществе (собственности) с соответствующим наказанием, а третий раздел – об охране самих колхозов от насилий и угроз со стороны кулацких и других антиобщественных элементов с указанием, что преступления по таким делам, т.е. по последним делам, будут караться тюрьмой от 5-ти до 10 лет с последующим заключением в концлагерь сроком на 3 года и без права применения амнистии. Я думаю, что по всем этим трем пунктам нужно действовать на основании закона («мужик любит законность»), а не на базе лишь практики ОГПУ, при этом, понятно, что роль ОГПУ здесь не только не будет умалена, а – наоборот – будет усилена и «облагорожена» («на законном основании», а не «по произволу» будут орудовать органы ОГПУ)»[2].

В этом ключе немедленно были подготовлены законы, основой которых стал принятый ЦИК и СНК СССР закон от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности»[3].

В Инструкции по применению закона от 7 августа 1932 года отмечались преступления, подпадающие под действие закона: хищения заводского имущества, хищения имущества совхозов, торговых организаций, колхозов, кооперативов, железных дорог, водного, местного транспорта[4]. По категориям расхитителей мерами социальной защиты являлись: организованные группы (расстрел); должностные лица государственных учреждений (длительные сроки лишения свободы). В отношении кулаков, проникших в совхозы, высшая мера – расстрел. За хищения в особо крупных размерах рекомендовалось применять расстрел. В отношении председателей колхозов и колхозников за подобные хищения высшая мера, при смягчающих обстоятельствах – десять лет. Рекомендовалось дела, подпадающие под категорию хищений колхозного имущества, изъять из подсудности общественных и товарищеских судов. Сроки их прохождения следственных дел должны быть от 15 до 30 дней.

В судебно-следственных органах ужесточается требования к делопроизводству[5]. Нарком юстиции Н.В.Крыленко в циркулярном распоряжении о работе органов юстиции по исполнению закона от 7 августа 1932 года выделял ключевые условия исполнения Закона: «Работа органов юстиции будет решающим показателем выполнения задач социалистического строительства»[6].

Интересно просмотреть исполнение этого закона в Горьковском крае с первых месяцев. На совещании сотрудников юстиции края от 5 октября[7] отмечалось, что за первые два месяца проведена агитационнопропагандистская работа по ознакомлению с законом. Было осуществлено 22 доклада на предприятиях и кустовых совещаниях, 150 докладов на заседаниях СОС, ПТС, КТС, членов групп содействия прокуратуре. Рабселькорами помещено 7 статей по этой категории дел.

Только через краевой суд прошло 50 дел, из них 31, в которых обвинялось 122 человека: кулаков - 7, середняков - 50, рабочих – 13, колхозников - 116, бедняков – 10, служащих - 16, зажиточных - 6, специалистов - 4. Были среди них и лица с партийными билетами. Середняки и бедняки осуждены частично или получили мягкие наказания.

Лишение свободы получили 54 человека, до 5 лет – 16, до трех лет – 25, исправительно-трудовые работы - 15, конфисковано имущество у трех человек, ссылка – два, условное осуждение получили два, прочие меры ответственности за правонарушения - три человека. Из пятидесяти приговоров оставлены в силе 34, из которых четыре дела переквалифицированы на другие статьи УК РСФСР. По шести уголовным делам были снижены санкции, по двенадцати отменены и переданы на новое рассмотрение, четыре – прекращены. В срок до десяти дней рассмотрено 31 дело (76%), до месяца - 20%, свыше месяца – 4%.

Районными судами к лишению свободы на десять лет приговорены два человека, от пяти до десяти лет – пять человек, от пяти до восьми – два человека, от трех до пяти лет – четыре человека. К исправительным работам - 11 человек за участие в краже товаров при перекупке. Вместе с тем, отмечались случаи ужесточения наказания. Например, приговор двум колхозникам к десяти годам лишения свободы за кражу семи бутылок вина заменен шестью месяцами исправительно-трудовых работ. К лишению свободы сроком на пять лет был приговорен рабочий, похитивший четыре пары ботинок из общежития. Ему также пересмотрена мера ответственности в шесть месяцев работ.

В итоге за 1932 год по закону от 7 августа судами Горьковского края вынесены постановления по 87 уголовным делам, но за четыре первые месяца 1933 года рассмотрено уже 583 уголовных дела. Осуждено за хищения в колхозах 2486 человек, в сельскохозяйственной кооперации 355 человек. Из общего числа осужденных квалифицировано: кулаков – 222, середняков – 1221, колхозников – 1328. Как было отмечено в решении бюро Горьковского краевого комитета ВКП (б) об исполнении закона от 7 августа «более половины судебных решений по середнякам и мелким собственникам. Из-за кочана капусты люди получают 10 лет»[8]. В докладе о выполнении органами суда и прокуратуры постановления правительства «О борьбе с растратами и хищениями со стороны должностных лиц в органах кооперации» отмечено, что растраты только в сельской сети края в 1933 году составили 1,7 млн. руб. [9].

Только по городу Горькому за этот период по закону от 7 августа рассмотрено 198 дел, за растрату и хищения – 236. Из осужденных 731 должностное лицо. По делам об обвешивании и обмеривании осуждено 81 человек, спекуляции – 150 человек. Отмечены большие цифры хищений, растрат: в Горьковской конторе Союзрыбсбыта, Маслопрома, Госмельницы, Фонда рабочего снабжения, в зоне пристального внимания начавший выдавать продукцию автозавод, в этой статистике 50 артелей с шестью тысячами артельщиков[10] и др.

По РСФСР за 1932 год осуждено 76.961 человек. Из них приговорено к расстрелу 2.588 человек, к десяти годам лишения свободы – 49.360 человек. За 1933 год осуждено 103.388 человек. Из них пять тысяч – к расстрелу[11]. В 1933 год произошло наибольшее число арестов по исполнению закона от 7 августа 1932 года. Уже к маю 1933 года поступают распоряжения государственных органов о необходимости смягчения репрессивной политики, «так как существующие места заключения переполнены». Далее, волна репрессий спадает. Если принять состав осужденных по РСФСР в 1933 году за 100 процентов, в первом полугодии 1934 года – 27,5 процентов, в первом полугодии 1935 года – 9,5, во втором – 8 процентов[12].

Председатель суда Горьковской области Глузман А.Б. об итогах работы суда в 1936 году отметил, что преступления экономической направленности снизились более чем наполовину по сравнению с предыдущим годом. Вместе с тем подчеркнут низкий уровень общей и профессиональной грамотности судей областного и районного звена[13]. Материалы показывают, что юридическая практика на местах проведена с ошибками.