Основные противоречия в российско-американских отношениях в период "перезагрузки"

В 2008 г. в российско - американских отношениях усилились негативные тенденции, значительно обострилась критика американскими властями и СМИ ситуации с правами чело -века в России. Нельзя не отметить имевшие место многочис-ленные разногласия между Москвой и Вашингтоном в вопросах энергетической политики. Кроме того, с подачи США под пред -логом борьбы с международным терроризмом было форсировано продвижение натовской военной инфраструктуры к границам Российской Федерации. Это привело к увеличению политиче -ского влияния стран Запада на постсоветском пространстве, а также усилению их военного присутствия, особенно в Средней Азии и Закавказье. Эти действия США и их союзников были направлены на подрыв национальной безопасности РФ и вызвали весьма жесткую реакцию в российских политических кругах. Высшей точкой напряженности в российско американских отно шениях за весь постсоветский период стали события августа 2008 г. в Южной Осетии, за которыми последовала неправомерная реак-ция Вашингтона, обвинившего Москву в эскалации вооруженного конфликта и военных преступлениях против мирного грузинского населения. Совокупность вышеперечисленных факторов привела к тому, что состояние российско американского диалога к осени 2008 г. можно было в целом охарактеризовать как худшее со вре мен «холодной войны».

Увеличение числа нерешенных проблем как в области стратеги -ческой, так и нестратегической безопасности, накопившихся за два десятилетия, прошедших после распада в 1991 г. СССР, требовало совместных усилий для их разрешения. Это обстоятельство побу дило стороны в марте 2009 г. провозгласить так называемую поли тику «перезагрузки» ( reset ) в двусторонних отношениях. При этом следует признать, что смена власти в США послужила фундамен том политического маркетинга «перезагрузки». Однако сегодня, по прошествии 3 лет, приходится констатировать, что надежды, возлагавшиеся на реальную перезагрузку, связанные с избранием президентом США демократа Б. Обамы, позволили России и США лишь немного сократить «разрыв ценностей» и сблизить подходы к тому, что касается обеспечения глобальной стабильности. Это обу словлено тем, что общая направленность американской внешней политики не претерпела радикальных изменений.

Факты свидетельствуют о том, что перезагрузку отношений с

Россией США рассматривали как возможность вовлечения Москвы в решение задач американской политики. В результате не произошло ощутимых подвижек в том, что касается уважения Соединенными Штатами национальных интересов Российской Федерации и поиска компро -миссных решений по принципиальным вопросам. Усилились противоречия в под -ходах сторон к магистральному направ -лению российско - американского диалога — проблеме стратегических вооружений. Это стало очевидно в ходе выработки тек -ста Договора о сокращении наступатель-ныхвооружений (СНВ-3). Так, Вашингтон неоднократно подвергал критике харак тер концепции сдерживания, которой исторически придерживается российское руководство (что нашло отражение во всех программных документах постсоветского периода). По мнению американской сто -роны, априори допускается несоизмери мое ни с какой опасностью уничтожение всего человечества. В то же время сами американцы, настаивая на нецелесообраз ности сохранения логики стратегического сдерживания, не выдвигают конкретных предложений, которые могли бы соста вить часть системы глобальной стабиль ности.

Российская сторона, напротив, считает концепцию стратегического сдерживания единственным в нынешних условиях дей ственным механизмом предотвращения потенциального ядерного конфликта и фундаментальной основой всей системы международной стабильности, а значит и обеспечения национальной безопасности России. Без комплексного поэтапного подхода, основанного на многосторон них всеобъемлющих договоренностях, и формирования сложных систем взаимных гарантий изменение системы стратегиче ского сдерживания невозможно. На сегод няшний день очевидных предпосылок к таким изменениям нет. Любые односто -ронние шаги в этом направлении, на что неоднократно указывала российская сто рона, могут повлечь за собой непредсказу емые последствия для системы междуна родной безопасности, вплоть до ее полной разбалансировки. Стремление американ ского руководства перейти к «минималь-ному сдерживанию», подразумевающему сокращение средств ядерного сдержи вания, в условиях развития систем ПРО может повысить соблазн у более сильной стороны пойти на силовое давление или даже развязывание ограниченного воен ного конфликта1.

Однако и сами американцы (обладаю -щие на сегодня абсолютным мировым лидерством в области разработки и моде лирования тактики применения обыч ных вооружений), не скрывающие своего стремления преодолеть сложившуюся структуру международных отношений, своими действиями демонстрируют него товность в среднесрочной перспективе выйти за пределы логики стратегического сдерживания. На это прямо указывает рост расходов Соединенных Штатов на перспективные разработки в области как наступательных, так и оборонительных стратегических вооружений. В частности, планируется в течение нескольких лет заменить значительную часть комплексов шахтного базирования, оснащенных раз деляющимися головными частями инди видуального наведения, на новейшие системы и завершить разработки систем заатмосферного перехвата, а также лазер ных систем обороны.

Таким образом, становится очевидным, что Соединенные Штаты, не отказыва ясь от критики базовых подходов России к вопросам стратегической стабильно сти, стремились, насколько это было воз можно, размыть аргументацию Москвы на переговорах по СНВ. Кроме того, с точки зрения политического маркетинга применение этого очевидного двойного стандарта позволило американцам пере хватить инициативу в вопросе создания системы противоракетной обороны и в значительной степени уклониться от тре бований российской стороны об увязке систем наступательных и оборонительных вооружений.

В этой связи напрашивается вывод, что подписание весьма умеренного, в значи тельной степени фиксирующего текущее положение дел СНВ 3 для Соединенных Штатов носило тактический характер. Американцы, безусловно, не могли прямо уклониться от переговоров по дальней шему сокращению стратегических арсе налов — это окончательно подорвало бы их моральный авторитет в западном мире. Кроме того, для продвижения своих предложени й в рамках выработки текста

СНВ-3 российская сторона была вынуждена отказаться от некоторых важных для нее военно-политических проектов, в частности в одностороннем порядке ограничить военные поставки в Иран и Сирию. Это подорвало позиции России на Ближнем Востоке, а также на международном рынке вооружений. Как это ни парадоксально, но сегодня американцы занимают по вопросу ПРО позицию, диаметрально противоположную концепции, выдвинутой в 1960-х гг. Р. Макнамарой, которой они придерживались в годы «холодной войны». Прежний подход США основывался на признании тесной взаимосвязи между наступательными и оборонительными стратегическими вооружениями, а также тезисе о том, что развертывание Советским Союзом и Соединенными Штатами широкомасштабной ПРО неминуемо приведет к непрекращающейся гонке стратегических вооружений и подорвет всю систему стратегической стабиль-ности1.

В декабре 2008 г. с подачи США была запущена международная инициатива «Глобальный ноль» ( Global Zero ), предполагающая поэтапный демонтаж и верифицируемое уничтожение всех ядерных взрывных устройств, находящихся в арсеналах официальных и неофициальных членов «ядерного клуба» для инициации процесса полной ликвидации ядерного оружия.

Столь радикальные перемены в подходе Вашингтона к проблеме стратегических вооружений свидетельствует о том, что Соединенные Штаты в этой области окончательно переориентировались на развитие глобальной системы противоракетной обороны, которая позволила бы им нивелировать фактор ядерного оружия как таковой, одновременно с тем резко увеличив значимость обычных сверхточных вооружений, в области которых США сегодня являются безоговорочным лидером. Ведь чем больше США и Россия сокращают свои ядерные арсеналы, тем более важное и потенциально дестабилизирующее значение будут иметь эффективные стратегические системы ПРО.

В то же время Россия по-прежнему придерживается концепции стратегического сдерживания, пусть и минимального, что четко отражено в Концепции внешней политики 2008 г. РФ также подчеркивает необходимость поддержания стабильного стратегического баланса с Соединенными Штатами при условии снижения уровня ядерных арсеналов. Это фундаментальное противоречие в подходах России и США к стратегической проблематике очень четко охарактеризовал известный американский политолог Ч. Краутхаммер, отметивший, что, «занимаясь подписанием СНВ-3, мы, несмотря на то, что потеряли бумажник на другом конце города, искали его под фонарем, потому что там светлее»2.

В настоящее время, вероятно, американцы рассматривают создание системы ПРО как действительно глобальный проект, который позволит им создать ситуацию нецелесообразности использования ядерного оружия как «предельного».

Безусловно, именно российский ядер-ный потенциал остается основным препятствием на пути к созданию глобальной ПРО.

Действия США свидетельствуют о том, что именно ПРО на сегодня является для них приоритетным проектом, который в случае успешной реализации позволит Вашингтону, обладающему передовыми системами сверхточных вооружений, получить неоспоримые преимущества с точки зрения геополитики. Для России же «размывание» сдерживания сведется к утрате значительной части суверенитета. При развитии событий по неблагоприятному сценарию российское руководство не исключает реализации права России выйти из СНВ – договора, который воспринимается по обе стороны Атлантики как своего рода символ перезагрузки российско-американских отношений.