Основные угрозы социальной безопасности российского общества

Особую роль в освоении информационного пространства играет молодежь. Как особый социальный феномен молодежный возраст имеет свои характеристики: активность, инновационность, открытость, креативность. В первую очередь, мы сейчас говорим о социальной молодости, а не конкретных возрастных рамках. Однако статистико-демографическая склонность к точности и жесткости возрастной дифференциации зачастую не соотносится с темпами освоения соответствующих ролевых функций, достижения определенного социального статуса.

В рамках социологии молодежи, на наш взгляд, можно выделить три ключевых направления исследования феномена молодежи: психоаналитический (З. Фрейд, Р. Бенедикт, Л. Фойер, Л. Шелефф, Э. Эриксон), структурно-функциональный (А. Коэн, Г. Беккер, Э. Сазерленд, Ф. Трэшер, У. Уайт, Ш. Эйзенштадт), культурологический (К. Манхейм, М. Мид, М. Брейк). Более продуктивным для нас является выявление разнообразных подходов к определению понятия «молодежь»: психофизиологический, ролевой, субкультурный, социально-психологический, стратификационный, интеракционистский, социализационный.

Дискуссия о содержании понятия «молодежь» развивается приблизительно с 1970-х гг. И, как это часто происходит в науке, однозначного определения не разработано. Как объект исследования данная социальная группа неоднородна по составу, полу, возрасту, социальному статусу. Проблематичным является, в том числе, и возрастной аспект. В гуманитарной литературе нет единства мнений о границах молодежного социального возраста, адекватных психологическому и физиологическому возрасту индивида. Исследователи сходятся в том, что определение этих пределов связано с началом и завершением формирования личностного самосознания. Некоторые авторы считают молодежным возраст от 13 до 25, а другие – от 16 до 30 лет [1].

Интересно, что в СССР согласно переписи 1920 г. молодежью считали лиц 15-30 л. Позднее сыграл свою роль идеологический компонент. Молодежный возраст совпадал со временем вступления в комсомол – 14–28 л. В соответствии с законами США, Канады, Японии и большинства европейских стран молодежью является индивид от 15 (в ряде стран от 16) до 25 л. Аналогичный возрастной период использует в документах ЮНЕСКО. В ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки молодежный возраст начинается в среднем с 11–12 лет, что объясняется ранним началом трудовой деятельности в этих государствах [2].

Конечно, при определении законодательством возраста молодежи отсутствует комплексный подход к молодежи как специфической социальной группе. Тем не менее, законы отражают наиболее общие социокультурные тенденции. Так, например, возраст вступления в брак варьируется в зависимости от принятых устоев. В концепции Федерального закона о государственной политике этот возраст определяется в диапазоне от 14 до 30 л. [3], однако пока отсутствуют особенные правовые нормы, фиксирующие четкие его пределы. По нашему мнению, логика последних правовых актов демонстрирует две направленности отношения к молодежи.

Первым направлением является декларация государственной защиты прав детей и несовер- шеннолетних, что отражено в Законах РФ «Об основах государственной системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних», «О государственных гарантиях прав ребенка» [4], под их юрисдикцию попадает молодежь до 18-летнего возраста. Второе направление связано с повышением социальной и гражданской ответственности у молодого человека. В качестве примера – Закон РФ «Об образовании» [5], другие нормативные акты, согласно которым молодые граждане РФ становятся таковыми в настоящее время не с 16, а с 14 лет, получая паспорт гражданина РФ. Таким образом, закон отразил тенденцию взросления современной молодежи.

В целом, молодежный период жизни в социальном контексте – это процесс перехода от детства к взрослости [6]. Основными социальными ориентирами трансформации от детства к взрослости являются переходы от зависимости к независимости, от безответственности – к ответственности. И здесь уже не так важны возрастные границы, на первое место выходят социальные установки. В этом смысле понятие «молодежь» – это социальный конструкт. В данный конструкт входят индивиды определенного возраста (в пределах 14 – 28/30 л.), для которых характерен ограниченный доступ к значимым экономическим, социальным, культурным ресурсам. Данная социальная группа находится в состоянии перехода от физической, материальной, культурной и психологической зависимости к видимой независимости, самостоятельности. «Переход от безответственности к владению правами и обязанностями физически, психически и социально зрелого гражданина своего общества внутри неоднородной социальной группы происходит различным образом» [7].

Итак, российские социологи устанавливают границы молодежного возраста в интервале от 15 до 29 л., разделяя его на временные этапы: подростки – до 18 л., собственно молодежь – 18-24 г., «молодые взрослые» – 24-29 л. [8]. Анализ указанных подходов и сопоставление их дефиниций показывает, что ни одно определение молодежи не является, на наш взгляд, исчерпывающим. Мы в своем исследовании не ставим задачей дать исчерпывающее определение молодежи. Обозначим, что, по нашему мнению, спор о конкретных возрастных границах весьма условен. Гораздо важнее понятие «социальной молодости». Многие люди, преодолев 30-летний рубеж не чувствуют себя взрослыми, при этом им уже не характерен ограниченный доступ к значимым экономическим, социальным, культурным ресурсам. Однако перейти из комфортной зоны безответственности к полной ответственности они не спешат (не обзаводятся постоянным партнером, не имеют детей). Таким образом, верхняя граница – 29 л. спорна.

Каждое новое поколение, входя в общественную жизнь, с одной стороны, наследует уже достигнутый уровень развития общества и сложившийся стиль жизни. С другой – каждое поколение привносит свою лепту в традиции общества. В современной России очевиден «надлом в преемственности поколений, вызванный переходом из одного состояния (советского периода) в другое (современное) и социально-экономическим кризисом». Чтобы избежать «разрыва и конфликта между поколениями, необходимы особая гибкость, взаимная терпимость, умение сохранять связь времен, не отторгая прошлого как слишком старого, но и не пренебрегая новым как недостойным» [9].

Социализирующее значение для молодежи имеют как духовные, так и материальные процессы, формирующие социальное пространство и время.

Культурные модели социализации многообразны в своей исторически определенной конкретизации. Они зависят от условий, целей, возможностей, объективных характеристик социума. Как отмечает О.Н. Козлова [10] современная социализация есть «социализация распада», поскольку «наряду с культивируемым веками должным (культ духа, традиции, пространства, качества) возникает, растет, оформляется как культ наличное (наружное, временное, повседневное, количественное). Выход из ситуации распада заключается в «исследовании потенциала возникающих во множестве новых форм социализации», а также в формировании культуры диалога, т.е. в диалоговой социализации: «Диалоговость социализации является не отрицанием, а восстановлением в новых условиях социоестественной иерархичности опыта поколений, воспроизводящих духовную жизнь общества не путем борьбы поколенческих культур, вкладов, а путем все более глубокого их взаимодействия, взаимодополнения» [11].

Социализация современной молодежи проходит под знаком информатизации и глобализации.

К основным социокультурными изменениям, связанным со становлением информационного общества, по нашему мнению, относятся:

дезинтеграция личного социального пространства при интеграции человеческого сообщества «всемирной паутиной»;

преобладание индивидуализации [12];

рост прагматических и утилитарных ценностей [13];

институциональная неопределенность многих структур, претерпевающих изменения.

Информационному обществу, как мы смогли убедиться при его анализе, не имманентна четкая структурность и это создает сложности при его качественной дескрипции. Поэтому представленный нами список социокультурных особенностей можно существенно расширить и дополнить, однако он дает понимание того, в каких условиях осуществляется социализация современной молодежи.

Обращаясь к проблематике информационного общества нельзя не затронуть тематику глобализации. Глобализация представляет собой объективно существующий процесс «стирания» границ экономических, политических, социокультурных. Помимо неолиберализма к его идеологическим основам относится глобализм. Данная идеология «потакает привилегированному меньшинству сильных, начавшему открыто тяготиться наследием демократической эпохи, - считает А. Панарин, - идеология глобального открытого общества в нынешней социал-дарвинистской версии откровенно противостоит общечеловеческим ценностям морали и культуры, связанным с гуманизмом, с христианской сострадательностью и демократической солидарностью с теми, кто страдает от угнетения со стороны сильных и наглых… Сегодня довлеет неолиберальный проект глобального информационного пространства, в котором снимаются какие бы то ни было ограничения для информационного обмена и мировых стихийных потоков информации. Однако, ближе присмотревшись к этой информационной стихии современного мира, мы убеждаемся в том, что она имеет свой уровень организации, свой вектор и заранее заданный баланс сил и влияний» [14].

По мнению У. Бека, современное общество можно описать при помощи категории «общество угроз». В рамках концепции общества риска (У. Бек, С. Лэш, Дж. Юрри) существуют такие понятия, как «первая современность» и «вторая современность». На сегодняшний день первая современность уже окончена, она названа У. Беком «рефлективной». По сути, эта стадия соответствует стадии общества индустриального, капиталистического. Вторая современность началась совсем недавно, в последней трети XX в., она характеризуется не структурами, а «потоками», которые могут постоянно менять векторы движения. Это не позволяет применять накопленный предшествующими поколениями опыт и требует от человека постоянной рефлексии. Человек в современном обществе понужден постоянно делать выбор. Это всегда связано с дополнительным риском [15], а в случае с молодежью риск становится образом жизни.

Большинство технологических характеристик глобального информационного общества характерны и для современной России. Это внедрение информационно-коммуникационных технологий практически во все сферы жизни, нарастание объемов потребляемой и вырабатываемой обществом информации, информатизация образования, рост доступности электронных каналов связи. Конечно, вхождение в информационное общество происходит в столице и крупных городах раньше и интенсивнее, чем в других регионах. Значительно отстают в вопросах информатизации и доступа к сети Интернет большинство отечественных субъектов. По данным «Левада-центра», у 69% населения нет доступа к Интернету [16]. Как сообщает директор Института социологии РАН М. Горшков, величайшие достижения российской науки и технологического развития продолжают мирно соседствовать с тем, что основная часть трудоспособного населения страны живёт ещё в раннеиндустриальную эпоху со всеми вытекающими отсюда последствиями для их мировоззрения. Опираясь на исследования Института социологии РАН, он утверждает, что довольно значительная часть россиян (24%), особенно среди молодёжи, негативно оценивает возможность получения необходимого образования. Наличие явного неравенства в доступе к качественному образованию, в возможностях получения необходимых знаний сказывается и на использовании россиянами компьютерных технологий.

Выявить готовность России к вхождению в информационное общество позволяет методика The Economist Group [17]. Индекс «е-readiness» основывается на показателях уровня развития ИКТ-инфраструктуры, состояния бизнес-среды, социальной и культурной среды в стране, проникновения ИТ в частный и корпоративный секторы, политики государства в области ИКТ, правового обеспечения ИКТ. В 2004 г. среди 65 стран, принявших участие в исследовании, Россия находилась на 55 позиции, в 2005 и 2006 - на 52. В 2007 году наша страна заняла лишь 57 место, в 2008 - 59, в 2009 - 57, в 2010 -56 из 70 возможных мест. Отставание от первой пятерки (США, Гонконг, Швеция, Австралия, Дания) усилилось, в первую очередь, из-за относительно малого масштаба (по сравнению с размерами страны) покрытия сети Интернет и высокоскоростных технологий доступа к ней. Далеко не все россияне могут позволить себе широкополосный доступ. В регионах данный сервис в ближайшее время едва ли будет доступен, здесь большее распространение получил мобильный Интернет.

Если оценивать готовность по регионам России (по методике Института развития информационного общества), то «на первых местах в рейтинге готовности регионов к информационному обществу находятся Москва и Санкт-Петербург. Третье место занимает Томская область, уровень готовности к информационному обществу которой определяется высокими показателями развития ИКТ-инфраструктуры, а также человеческого капитала и использования ИКТ в образовании. Высокий уровень готовности демонстрируют, кроме указанных, ресурсодобывающие регионы (прежде всего Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский АО - четвертое и пятое места), в которых высокий уровень производства валового регионального продукта на душу населения и высокие показатели доходов домохо- зяйств создают экономические возможности для широкого использования ИКТ» [18].

Глобальное информационное общество продуцирует риски в каждом сегменте социального пространства. Если разобраться, то общество, современное нам, имеет много качественных различий от «общества первой современности». В нем существенно модифицированы аксиологические основания и базовые социальные институты, такие как брак, государство, образование. Изменения затрагивают все сферы и подсистемы общества, то есть носят социетальный характер. При этом сложно выявить структуру таких изменений. Социумы, втянутые в процессы информатизации и глобализации, социальные отношения в них становятся менее системными.

Становление глобального информационного общества актуализирует проблемы, связанные с эффективной социализацией личности, особенно социализации молодежи. Для анализа процесса социализации молодежи российский исследователь А.И. Ковалева вводит понятие «социализационная траектория» – интегральный показатель, учитывающий объективную и субъективную сторону этого процесса социализации в условиях усугубляющейся поляризации общества. Она приходит к выводу о том, что «в социализационных траекториях молодежи проявляются отклонения в процессе социализации не только как формы девиации, но и как преждевременное или запаздывающее освоение социальных норм и культурных ценностей, обретение социальных ролей, а также затяжные кризисы социализации в молодежном возрасте, для которой рассогласовываются пути, сроки и способы становления». Поскольку перечисленные траектории «имеют общей тенденцией уменьшение государственного сегмента институтов социализации», А.И. Ковалева видит актуальным «поиск механизмов, обеспечивающих общественную стабильность через социализационные процессы, определение их перспективных моделей в современном российском обществе…» [19].

В информационном обществе личность вынуждена играть гораздо больше социальных ролей, востребованными становятся нетрадиционные социальные и психологические свойства человека. При социализации и ресоциализации повышается значение таких качеств как толерантность, гибкость, устойчивость к стрессам, мобильность мышления.

Таким образом, новая модель социализации молодежи находится на этапе становления. Глобализационные процессы отражаются на данной социальной группе в первую очередь. Профессиональная социализация современной молодежи тесно взаимосвязана с информационнокоммуникационными технологиями. Их отсутствие, или затрудненный доступ к ним автоматически делают личность неконкурентоспособной на рынке труда.