Особенности нового китайского пронатализма

Сегодня для Китайской Народной Рес‑ публики (КНР) важно повышение рождае‑ мости, поскольку в результате длительной политики обязательной однодетности де‑ мографическая ситуация осложнилась — в 2022 г. общий коэффициент рождаемо‑ сти составил 6,77‰, общий коэффициент смертности — 7,37‰ 1(табл. 1).

условили своеобразие естественного дви‑ жения населения КНР: массовую однодет‑ ность, гендерный дисбаланс, ускоренное старение [1–5]. Эконометрические модели показали, что большая численность насе‑ ления и региональная неоднородность Ки‑ тая усиливают пространственную диффе‑ ренциацию общественно‑экономического развития [6], а взаимосвязь рождаемости с уровнем жизни приводит к необходимо‑

Таблица 1

Некоторые характеристики населения КНР по данным переписей 1982–2020 гг.

Table 1

Some characteristics of the PRC population according to the 1982–2020 censuses

Характеристика	1982	1990	2000	2010	2020
Общая численность, млн человек	1008,18	1133,68	1265,83	1339,72	1411,78
Мужчины, млн человек	519,44	584,95	653,55	682,33	723,34
Женщины, млн человек	488,74	548,73	612,28	650,48	688,44
Число мужчин на 100 женщин	106,30	106,60	106,74	104,90	105,07
Средний размер семьи, человек	4,41	3,96	3,44	3,10	2,62
Возрастная структура (% от всего населения)
0–14	33,59	27,69	22,89	16,60	17,95
15–59				70,14	63,35
15–64	61,50	66,74	70,15
60 и более				13,26	18,70
65 и более	4,91	5,57	6,96	8,87	13,50
Национальный состав
Китайцы (ханьцы), млн человек	940,88	1042,48	1159,40	1220,84	1286,31
% в общей численности	93,32	91,96	91,59	91,12	91,11
Национальные меньшинства, млн человек	67,30	91,20	106,43	118,88	125,47
% в общей численности	6,68	8,04	8,41	8,88	8,89

Источник. Основные показатели 7‑й Всекитайской переписи населения 2020 года.— URL: (дата обращения: 12.11.2022).

Формальное смягчение однодетности и разрешение иметь двоих‑троих детей не изменили ситуацию, что актуализировало анализ результативности мер стимулиро‑ вания рождаемости в 2016–2023 годах. Дан‑ ные официальной статистики, профессио‑ нальных объединений, социологических опросов показывают, что предпосылки со‑ временного китайского пронатализма из‑ учались уже при активной однодетности. Общие демографические закономерности и институциональный антинатализм об‑ сти выбирать региональные меры с учётом локальных факторов и общегосударствен‑ ных задач по фискальной поддержке соци‑ альной защиты, финансированию образо‑ вания, урбанизации, жилищной политики [7–12]. Опыт стран, кардинально изменив‑ ших направление регулирования рождае‑ мости (например, Сингапур в 1980‑е гг.), показывает, что этот переход высвечивает проблемы с повышением среднего возра‑ ста материнства, временем на присмотр за детьми, сохранением фертильности и опре‑ делением стоимости человеческого капита‑ ла с учётом инвестиций в новые рождения [13].

История вопроса

Значимость населения как фактора раз‑ вития КНР настолько велика, что уже первые законы регулировали естественный прирост в соответствии с текущей ситуацией. «Закон о браке» (1950) стимулировал рождаемость, но документ № 45 Центрального комитета Компартии Китая — ЦК КПК (1955) наобо‑ рот — ограничивал, прерываясь в периоды «Большого скачка» (1958–1961 гг.) и «Куль‑ турной революции» (с 1966 г.). В 1971 г. ан‑ тинатализм усилился (документ № 51 Госсо‑ вета КНР), в 1978 г. в Конституции КНР отме‑ чалось, что «государство поощряет плановое деторождение и ведёт работу в данном на‑ правлении» (ст. 53)2, документ № 69 ЦК КПК уточнил: «лучше всего один ребёнок, мак‑ симум двое», затем демографическая поли‑ тика стала частью экономических реформ и программы «четырёх модернизаций» [5, c. 475]. По Конституции КНР 1982 г. «государ‑ ство осуществляет планирование рождае‑ мости с тем, чтобы привести в соответствие рост населения с планами экономического и социального развития» (ст. 25).

Такой связанный с определёнными усло‑ виями антинатализм корректировался по категориям населения: документ № 7 ЦК КПК (1984) дифференцировал права на вто‑ рого ребёнка по регионам и поселениям. В 1985–1999 гг. «Положения о планирова‑ нии рождаемости» в разных провинциях предлагали меры, учитывающие и локаль‑ ную специфику, и обязанности детей по содержанию родителей/бабушек/дедушек. Так, в Северо‑Восточном регионе с очень низкой рождаемостью (провинции Ляонин, Хэйлунцзян, Цзилинь) второй ребёнок раз‑ решался, если первый — инвалид или огра‑ ничено трудоспособен, либо оба супруга были единственными детьми; сельские се‑ мьи, где уже родилась девочка или один супруг был единственным ребёнком либо имел брата/старшую сестру с нарушением репродуктивности, получали право родить ещё одного; если после развода только один супруг имел ребёнка от предыдущего брака, то в новой семье ребёнок допускался. Пре‑ ференции распространялись на трудоёмкое лесное хозяйство и рыболовство, а сохране‑ ние самых малочисленных национально‑ стей было настолько важным, что им позво‑ лялся и третий ребёнок [14] — для основного населения провинции Ляонин, малочислен‑ ных этнических групп провинции Цзилинь, сельских семей из приграничных районов провинции Хэйлунцзян [5, c. 476].

По «Закону о народонаселении и плани‑ ровании семьи» от 29.12.2001 «государство стабилизирует политику рождаемости, по‑ ощряет граждан к позднему вступлению в брак и позднему рождению детей и высту‑ пает за то, чтобы у пары был один ребёнок; если соблюдены условия, предусмотренные законами…, они могут обратиться с прось‑ бой организовать рождение второго ребён‑ ка» (ст. 18) 3. По мере модернизации эконо‑ мики и повышения уровня жизни на фоне демографических деформаций (гендерно‑ го дисбаланса, старения населения и проч.) число пронатальных компонентов росло, и в 2009 г. все провинции разрешили иметь двух детей, если оба супруга сами были единственными детьми, а в 2013 г. боль‑ шинство провинций распространили это право на семьи, где единственным ребён‑ ком был только один супруг.

Усиливающиеся неблагоприятные со‑ циально‑демографические тенденции при построении среднезажиточного общества «сяокан» предопределили общегосудар‑ ственный «пронатальный разворот»: в ре‑ дакции «Закона о народонаселении…» от 27.12.2015 «государство агитирует за ро‑ ждение одной супружеской парой двух де‑ тей» (ст. 18). Первыми стали разрешитель‑ ные меры: с 2016 г. антинатальные запреты были сняты и право на двухдетность полу‑ чили все 4. Но относительно немногочис‑ ленное «поколение без братьев и сестёр», рождённое после 1980‑х гг. и воспитанное в «культуре однодетности», оказалось не го‑ товым к этому из‑за больших «детских» рас‑ ходов, карьерных целей, отсутствия време‑ ни на воспитание: по локальным оценкам, ¾ китайцев считали единственного ребён‑ ка нормой 5, 2/3 семей уже имели второго ре‑ бёнка, а большинству из оставшихся 12 млн пар репродуктивного возраста мало было простого разрешения6, тем более, что 6,1% китайских женщин в 2015 г. назвали себя добровольно бездетными 7. Те, кто хотел второго, объясняли это желанием оградить детей от социального одиночества, риска‑ ми, связанными с единственными детьми, поддержкой в старости, актуальной при ки‑ тайской пенсионной системе 8. То есть, про‑ натальный разворот затронул лишь тех, чьи репродуктивные намерения не изменились или еще не сформировались, разрешение двухдетности позволило легализовать уже родившихся «скрытых детей» (не имею‑ щих базового регистрационного докумен‑ та хукоу), но принесло не свободу репродук‑ тивного выбора, а увеличение допустимого числа детей в семье.

После краткого всплеска рождаемость вновь снизилась: в 2016 г. родилось 17,9 млн человек, в 2017 г.— 17,2 млн человек, в 2018 г.— 15,2 млн человек 9, и были при‑ няты стимулирующие меры, аналогичные эффективным в соседних странах, близких по менталитету и демографическим струк‑ турам. Так, японские разовые вознагражде‑ ния, субсидии, налоговые льготы и увели‑ чение декретного отпуска при вторых ро‑ ждениях представлялись предпочтительнее российских выплат за первенцев, а опыт «лимитированной двухдетности» во Вьет‑ наме и Сингапуре принимался с поправкой на то, что там двое детей были целью сни‑ жения, а не повышения числа рождений.

Право корректировать пронатальные меры получили и отдельные населённые пункты: город Сяньнин (провинция Хубэй) предложил государственным организациям вводить гибкий график работы и продлевать отпуск по беременности и родам женщинам с двумя или более детьми до шести меся‑ цев и отпуск по уходу за ребёнком до одно‑ го месяца; город Шихэзи (Синьцзян‑Уйгур‑ ский автономный район) ввел пособия при рождении и пособия на молочные смеси для второго ребёнка до трех лет10. Во всей стране отпуск по беременности и родам перестал зависеть от регистрации брака 11. С 2019 г. налоговый кредит позволил ежемесячно вы‑ читать из дохода родителей 1 тыс. юаней за обучение каждого ребёнка12.

Поскольку национальная политика ро‑ ждаемости предусматривала снижение за‑ висимости вторых рождений от семейных доходов, она дифференцировались с учётом специфики регионов и групп населения. Всегда существовали семьи, материальная обеспеченность которых не мешала допол‑ нительным рождениям, поэтому в рамках государственной задачи общего повыше‑ ния уровня жизни населения актуализиро‑ валось изучение их пронатальной мотива‑ ции. Одна из таких групп — работающие за границей, число которых растёт из‑за про‑ блем с внутренним трудоустройством.

В 2018 г. одним из авторов был прове‑ дён онлайн‑опрос граждан КНР, длитель‑ ное время работающих за рубежом — 129 че‑ ловек ответили на анкету из 18 вопросов: пол, возраст, образование, наличие детей у самих опрошенных и их родителей/бабу‑ шек/дедушек, постоянное место работы, финансовое положение, предыдущее место жительства в Китае, идеальное, желаемое и фактическое число детей. Базовым кри‑ терием была работа за рубежом, поэтому не ставилась задача соответствия структуры респондентов структуре населения КНР 13. Опрос показал, что при текущих доходах 61% респондентов хотели бы двоих детей, при улучшении — больше.

После 2016 г. традиционные пронаталь‑ ные меры, скорректированные на китай‑ скую специфику, не смогли преодолеть по‑ следствия массовой однодетности, сохраняя тенденции снижения рождаемости. Эконо‑ мические успехи показали, что главной про‑ блемой Китая является не численность насе‑ ления, а повышение качества человеческо‑ го капитала, выраженное в удлинении про‑ должительности жизни, улучшении здоро‑ вья и образования населения. Такие вопро‑ сы актуальны в странах со стабильно низкой рождаемостью, поднять которую можно за счёт рождения хотя бы третьего ребёнка.

Новый демографический ориентир —трёхдетная семья

26 июня 2021 г. постановление ЦК КПК и Госсовета КНР «Об оптимизации политики в области рождаемости и содействии долго‑ срочному сбалансированному демографи‑ ческому развитию» 14 обозначило переход к новому этапу демографического развития, с выбором числа детей от одного до трех. Предлагаемые меры рассматривали брак, рождение и воспитание детей как единое целое и оперативно реагировали на запро‑ сы населения: города Шанхай, Пекин, Тянь‑ цзин, провинции Чжэцзян, Аньхой, Хэнань, Гуандун ввели субсидии на аренду и покуп‑ ку жилья, увеличили продолжительность де‑ кретного отпуска и пособия на детей 15. Про‑ натализм подтвердили решения ХХ съезда КПК (2022 г.), нацеленные на превращение Китая к 2050 г. «в могущественную и бога‑ тую, демократическую и цивилизованную, гармоничную социалистическую держа‑ ву»16. Поскольку социально‑экономические характеристики населения после пронаталь‑ ного разворота стали более соответствовать второму демографическому переходу (так, к 2020 г. добровольная бездетность у жен‑ щин выросла почти до 10%, а около 7% сту‑ дентов отказывались от брака и детей из‑за финансовых проблем и профессиональных целей 17), сразу вводились стимулирующие меры. В 2022 г. рекомендации Националь‑ ной комиссии здравоохранения по налого‑ вой, жилищной, трудовой и образователь‑ ной политике предусматривали улучшение жизни семей с детьми в разных регионах и группах населения: поощрительные меры уточнялись на местах, например, в крупных городах материнские субсидии полагались семьям с одним ребёнком и увеличивались с числом детей. В провинциях Цзянси и Цзи‑ линь льготное медицинское обслуживание и страхование снижает расходы на роды и уход за новорождённым; город Цзюцю‑ ань (провинция Ганьсу) с 2023 г. предостав‑ ляет двухдетным семьям единовременную субсидию в 50 тыс. юаней, с тремя — 100 тыс. юаней; провинция Цзянси дает выбор ме‑ жду арендой государственного жилья и суб‑ сидией на оплату частного; город Ханчжоу (провинция Чжэцзян) выделяет несколько субсидий одновременно; в провинции Юнь‑ нань субсидии по беременности и родам при официальном браке с двумя и тремя детьми возможны и в сельской местности 18.

Таким образом, на практике реализовыва‑ лись условия трёхдетности, априори аналогич‑ ные двухдетности: доходы, здоровье, жилье и ра‑ бота родителей, время на воспитание детей. Тре‑ тий ребёнок означает, что в семье уже были двое, рождённые в период, когда второго разрешали вернувшимся из‑за границы гражданам Китая 19, а «материнский туризм» был так популярен, что в Гонконге вводились квоты на число рожениц с материка20. «Потенциал трёхдетности» в про‑ винциях с большой долей национальных мень‑ шинств, в семьях с высоким доходом и других стал темой статистических и социологических исследований [15; 16]. В связи с этим авторами была поставлена цель изучения субъективной мотивации о третьем ребёнке у работающих за рубежом — опрос 2018 г. показал, что их текущие доходы не мешали рождению второго ребёнка. Задача электронного опроса в декабре 2022 г. в Китае состояла в выяснении причин, обуслов‑ ливающих выбор в пользу третьего ребёнка при отсутствии материальных проблем. Вопросы были аналогичны анкете 2018 г., респонденты разделились на три группы по 150 человек: рабо‑ тающие за рубежом на момент опроса (группа А), работавшие за рубежом ранее (группа Б), и кон‑ трольная группа никогда не работавшие за ру‑ бежом (группа В). Разделение требовалось из‑за того, что часть работавших вернулись в панде‑ мию, даже с потерей доходов. Результаты опроса можно считать общим направлением формиро‑ вания мнений о трёхдетности в семьях без фи‑ нансовых проблем (рис. 1).

Все опрошенные были ханьцами, преоб‑ ладали мужчины (А – 70%, Б — 65%, В — 68%), большинство респондентов достигли воз‑ раста 30 лет (А – 72%, Б — 75%, В — 82%), не испытывали финансовых проблем (рис. 1), имеют или имели формальную либо фак‑ тическую семью; среди работающих за ру‑ бежом на момент опроса была высока доля незамужних/неженатых (рис. 2). До отъез‑ да все жили в городах (рис. 3а и 3б). Боль‑ шинство вели частный бизнес (рис. 4), рабо‑ тают или работали за рубежом более 10 лет (рис. 5), в России (А – 59%, Б — 35%) и США (А – 36%); реже в Европе (А – 15%, Б — 19%) и иных странах (А – 13%, Б — 11%).

Все респонденты имели детей, в каж‑ дой группе были даже трёхдетные семьи, а структура «детности» примерно одина‑ кова (рис. 6). Причины на прошедшем эта‑ пе исследования не выяснялись, но могут быть особенности выборки, где оказались респонденты с высокими доходами и офи‑ циальным правом на вторых детей в период однодетности. Другой особенностью было наличие почти у всех родных братьев и се‑ стёр: А — 100%, Б — 99%, В — 97%, а у их ба‑ бушек и дедушек во всех группах — по трое и более детей. Внутрисемейные традиции многодетности могут стать решающими при индивидуальном пронатальном выбо‑ ре, если материальное положение переста‑ ет быть главным фактором — каждому пято‑ му из работающих и никогда не работавших за границей и каждому третьему из рабо‑ тавших за границей ранее, желаемое чис‑ ло детей безразлично, остальные хотели бы ограничиться одним ребёнком любого пола, либо двумя разнополыми (рис. 7).

АБВ

• □    нет финансовых затруднений, есть возможность делать сбережения

• □    хватает на все, но нет возможности делать сбережения

• □    хватает только на еду и одежду

• □    не хватает на самое необходимое

  

  □ состою в незарегистрированном браке

  □ вдовец/вдова

  □ разведен/разведена

  □ женат/замужем

  □ холост/не замужем

  
  

Рис. 1. Распределение респондентов по самооценке семейного дохода, %

Fig. 1. Distribution of respondents by self‑assessment of family income, %

Рис. 2. Семейный статус опрошенных, %

Fig. 2. Family status of respondents, %

Источник рис. 1–7: результаты авторского опроса.

за рубежом за рубежом

• □    в городе от 20 до 100 тыс. человек

• □    в городе от 100 до 500 тыс. человек

• □    в городе от 500 тыс. до 1 млн человек

• а.    жили своей семьёй до отъезда на работу за рубеж

• б.    жили с родителями

Рис. 3. Распределение респондентов по месту проживания, %

Fig. 3. Distribution of respondents by place of residence, %

□ пенсионер

17,33

54,67

Б

5,33

14,67

20,67

14,67

41,33

36,66

В

• □    наемный работник на государственном предприятии

38,67 J

А

• □    Более 10 лет

□ Больше 3 лет

Б

□ Больше 5 лет

□ Меньше 3 лет

Рис. 6. Реальное число детей у опрошенных, %

Fig. 6. The actual number of children among the respondent, %

□ 2 детей (мальчик+девочка)

□ 1 ребенок, пол безразличен

Рис. 7. Мнения опрошенных о числе детей, %

Fig. 7. Opinions of respondents about the number of children, %

С учётом общего уровня жизни и возра‑ стания потребностей, финансовая помощь семьям с детьми не теряет актуальности. На‑ пример, в городе Шэньчжэнь провинции Гу‑ андун предлагается накапливать семейные субсидии три года до 19 тыс. юаней (2,8 тыс. долларов США), выдавать единовременное пособие по беременности и родам 3 тыс. юаней и дополнительно 1,5 тыс. юаней в год уже после рождения первенца, после вто‑ рого — единовременно 5 тыс. юаней и сум‑ марно по 11 тыс. юаней за три года, после третьего и последующих — единовременно 10 тыс. юаней и ежегодно 3 тыс. юаней, пока ребёнку не исполнится три года21. Админи‑ стративные меры также направлены на со‑ здание условий нескольким детям, чтобы, например, родители могли выбрать одно на всех учебное заведение для детей разных возрастов из одной семьи (город Цзинань)22.

Новые пронатальные приоритеты ки‑ тайской демографической политики исхо‑ дят из того, что для изменения рождаемо‑ сти в условиях поведенческой инертности необходимо не только решить проблемы материального содержания детей, но и ста‑ билизировать социальные ожидания моло‑ дёжи23. Политика однодетности актуали‑ зировала снижение числа рождений, для чего практиковались аборты и контрацеп‑ ция, приведшие к тому, что после отмены антинатальных запретов почти половина пар достигла возраста, когда беременность физиологически затруднена. Это повы‑ шает значимость медико‑социальных ин‑ струментов пронатального регулирования, принципиальная возможность которого от‑ мечена в ст. 17 «Закона о народонаселении»: «Граждане имеют право на продолжение рода и обязаны осуществлять планирова‑ ние семьи в соответствии с законом. И муж, и жена несут общие обязанности по осуще‑ ствлению планирования семьи»24.

При доминировании антинатальности аборты и, в меньшей степени, контрацеп‑ ция, часто ассоциировались с необратимой стерилизацией и принудительным преры‑ ванием беременности. Для сокращения се‑ лективных абортов «Положения о запрете определения пола плода в немедицинских целях и прерывания беременности по при‑ знаку пола» (2003) предписывали разреше‑ ние на аборт от окружного Бюро планиро‑ вания семьи. Такие ограничения особо ост‑ ро воспринимались в центральном и юж‑ ном Китае, исторически ориентированном на многодетность и маскулинность: напри‑ мер, в городе Гуанчжоу первое постанов‑ ление о планировании семьи (2001) даже не упоминало аборт, версия 2005 г. сделала разрешение обязательным, редакция 2013 г. ввела исключения (например, для незамуж‑ них женщин), а в 2018 г. все упоминания о разрешении абортов удалили. По концеп‑ ции «юшэнъюю» (улучшения «качества» ро‑ ждаемости), аборты негативно влияют на здоровье женщины, поэтому в 2022 г. в Ки‑ тае запретили продажу через Интернет не‑ которых таблеток для медикаментозного аборта25.

Государство уделяло внимание проблеме бесплодия — с начала 1980‑х гг. развивались вспомогательные репродуктивные техноло‑ гии (ВРТ), однако их использование после рождения первенца осложнялось законо‑ дательством, семейно‑брачными традиция‑ ми, а также тем, что экстракорпоральное оплодотворение (ЭКО) не является количе‑ ственной альтернативой естественной ре‑ продукции, и высокая доля новорождённых после ЭКО может сопровождаться низкой рождаемостью (Япония) [12]. В 2001 г. Ми‑ нистерство здравоохранения КНР разрабо‑ тало «Административные меры в отноше‑ нии вспомогательных репродуктивных тех‑ нологий», которые допускали применение ВРТ только «в медицинских учреждениях с целью лечения и в соответствии с нацио‑ нальной политикой в области планирова‑ ния семьи, этическими принципами и соот‑ ветствующими правовыми положениями» (ст. 3), запрещали суррогатное материнство, донорство эмбрионов и половых клеток26. На практике это означало реализацию лишь двух основных программ: искусственной инсеминации и «классического ЭКО».

В 2021 г. Постановление ЦК КПК и Госсо‑ вета КНР «Об оптимизации политики в об‑ ласти рождаемости и содействии долго‑ срочному сбалансированному демографи‑ ческому развитию» обязало «создать систе‑ му обслуживания ВРТ со сбалансированным спросом и предложением…, строго регули‑ ровать применение ВРТ, …стандартизиро‑ вать услуги по диагностике и лечению бес‑ плодия»27. ВРТ в Китае трактуются как «со‑ цио‑технический продукт», который выпу‑ скают более 500 репродуктивных клиник, ежегодно проводящих около 1 млн циклов ЭКО, дающих жизнь около 300 тыс. детей (около 3% всех новорождённых); обсужда‑ ется возможность предоставить всем жен‑ щинам, независимо от семейного стату‑ са, доступ к заморозке яйцеклеток и ЭКО28; официально объявлено о включении 16 программ ВРТ в государственное медицин‑ ское страхование29.

* * *

За последнее десятилетие китайская де‑ мографическая политика сменила вектор с рестриктивного на стимулирующий, но столкнулась с трудностями, характерны‑ ми для стран, стремящимися увеличить ро‑ ждаемость. Национальная специфика ново‑ го пронатализма отражает роль населения в экономическом развитии страны и трак‑ тует его как человеческий потенциал, ко‑ торому необходимо не просто расширение масштабов, но и повышение качества. Ре‑ гиональное многообразие Китая обусловли‑ вает вариативность мер, обеспечивающих самый массовый и быстрый отклик с по‑ мощью социально‑экономических инстру‑ ментов, не допускающих ухудшения усло‑ вий жизни семей после рождения ребёнка. С ростом уровня жизни значимость мате‑ риальных факторов репродуктивного вы‑ бора снижается, важнее становятся усло‑ вия, позволяющие соединять родительство и профессию, а также внутрисемейные тра‑ диции многодетности, желание иметь де‑ тей разного пола и сохранение физиологи‑ ческой фертильности с помощью современ‑ ных методов.