Особенности российской молодежи как субъекта гражданского общества

М ногие специалисты констатируют пассивность, непоследовательность, спонтанность политического выбора молодежи, нестабильность ее политических предпочтений, что, по сути, свидетельствует о кризисе политического сознания молодого поколения россиян. Значительная часть молодежи аполитична, не верит в справедливость проводимой политики, не разделяет представлений о своей возможности воздействовать на разработку и принятие политических решений [Иванова 2012: 51; Петухов 2012: 58]. Вместе с тем внутри молодежной среды наблюдаются разновекторные тенденции: наряду с массовидными аполитичными слоями довольно рельефно обнаруживаются группы юношей и девушек, которые пытаются объединиться и решить свои проблемы в основном путем протеста, а также те, кто активно идет в политику, стремясь представлять свои интересы в органах власти.

Как свидетельствуют результаты проведенных исследований, представители современной молодежи не верят, к примеру, в честность и открытость российских выборов. При этом, по некоторым данным, около 65% молодых людей выражают готовность содействовать органам государственной власти и местного самоуправления в реализации государственной и муниципальной молодежной политики. Мнения оставшихся 35% респондентов распределились следующим образом: не считают реальным такое взаимодействие 6,7%; считают это взаимодействие не своим делом 11,9%. Оставшиеся 16,4% не сформировали свое мнение по данному вопросу [Шаламова 2011: 89].

Другие опросы показывают, что только 30% молодых людей выражают готовность содействовать структурам власти. Из них 20% готовы взаимодействовать с представителями власти бесплатно, но в качестве компенсации предпочли бы иметь билеты на зрелищные мероприятия, в спортивные центры, секции или путевки в загородные пансионаты, дома отдыха. 40% готовы сотрудничать бесплатно, но при соответствующей возможности позитивного формирования будущей карьеры; 30% готовы взаимодействовать с органами государственного и муниципального управления за определенную плату. Только для 10% опрошенных само участие в политической деятельности уже является поощрением, и никакой платы им за это не требуется [Поливаева, Пешкова 2008: 249].

Имеющая место локальная «точечная» активность молодежи сегодня не сопровождается ее значительной включенностью в общественно-политическую жизнь страны. Но, как справедливо отмечают эксперты, данный факт не должен вводить в заблуждение относительно реальной возможности определенных молодежных слоев при необходимости отстаивать свои интересы. Помимо сказанного, важно иметь в виду и то, что «в современном обществе массовость участия уже не является основополагающим критерием уровня зрелости и развитости гражданских инициатив. Возникающие формы низовой самоорганизации, в том числе молодежные, разнообразные движения “одного требования” потому так успешны, что они компактны, создаются и действуют в логике, альтернативной традиционным политическим институтам, крайне тяжеловесным и неповоротливым» [Шаламова 2011: 89].

Среди молодежи отмечается кризис политической идентичности. Идентичность людей проявляется в ощущении принадлежности какой-либо партии, идеологическому течению. Чем же вызван этот кризис? И опасен ли он с точки зрения «адекватного участия» молодежи в общественно-политической жизни и вообще с точки зрения нормального функционирования политической системы?

Кризисные явления идентификации в немалой мере связаны с изменением характера политической социализации. В прежние времена представление о политическом поведении сводилось к последовательному воспроизводству традиционных форм, копированию и демонстрации устоявшихся образов, ролей и статусов. По заключению целого ряда исследователей, в политической социализации нашего времени налицо ослабление роли семьи. Выражается это в том, что многие дети сегодня формируют свои политические предпочтения (и идентичность в частности) независимо от родителей. У нового поколения перестают воспроизводиться политические установки, определяющие электоральную активность старшей возрастной группы избирателей.

Ранее присущий социализации «вертикальный» характер уже не столь выражен, авторитет взрослых, родителей, учителей утрачивается; социализационный процесс идет не только от старших к младшим, но и наоборот – современная молодежь сама зачастую ретранслирует свои политические ориентации родителям и учителям. Таким образом, в наши дни формирование политической идентичности характеризуется исключением опыта старших поколений, идет как бы «с чистого листа».

Согласно результатам 4 общероссийских социологических исследований, проведенных в 2006–2011 гг. Институтом молодежной политики и социальных технологий «МАТИ» Российского государственного технологического университета им. К.Э. Циолковского, каждый третий участник опроса подчеркивает, что он всегда имеет свою точку зрения относительно общественно-политической ситуации в нашем обществе, занимает свою общественно-политическую позицию и отстаивает ее по мере возможности. В каждом исследовании принимали участие более 2 100 чел. из Владивостока, Екатеринбурга, Йошкар-Олы, Липецка, Москвы, Омска, Петрозаводска, Нижнего Новгорода, Нальчика, Элисты. Респонденты пропорционально представлены 3 категориями молодежи: работающей молодежью, учащимися и студентами. Примерно столько же респондентов отмечают, что имеют свою позицию, но не высказывают свое мнение, т.к. не верят в реальность перемен. Примерно 19% участников опросов хотя и имеют свою точку зрения и высказывают ее по мере возможности, но предпочитают не бороться за нее. Каждый десятый молодой человек, имея свою точку зрения, не высказывает ее из-за опасения, что это ему может навредить. 7% – осознанно принимают официальную точку зрения, и только 4% отмечают, что способность к формированию собственной точки зрения у них еще не сложилось. К этой категории респондентов относят себя 6,3% студентов, 3,7% учащихся и 2,1% представителей работающей молодежи.

При этом почти половина респондентов (48%) на 1-е место по силе влияния на формирование собственного мнения, общественно-политической позиции молодых людей поставили СМИ, на 2-е – влияние друзей (так считают 45% участников опросов). Далее (по убыванию) – влияние родителей (так считают 33%), интересных, популярных личностей (24%), органов государственной власти (22%). И только 6% признают, что данное влияние осуществляют политические партии и их лидеры [Шаламова 2012: 140-141].

Каковы же причины, препятствующие активному поведению молодежи в общественно-политической, гражданской деятельности? По мнению опрошенных, в качестве ведущих можно выделить следующие препятствия: незнание куда и к кому обратиться для реализации своих социально значимых инициатив (37%), лень (33%), недоверие к органам государственной и муниципальной власти (22%), отсутствие (недостаток) информации о возможности применения своих сил в современных условиях (20%), неверие в собственные силы (16%), неорганизованность, разобщенность молодежи (15%), преобладание у молодежи интересов, направленных на удовлетворение собственных нужд (11%), недостаток свободного времени (10%) [Поливаева, Пешкова 2008: 250].

В некоторых социологических исследованиях ставилась цель обнаружить уровень вовлеченности граждан, в т.ч. молодежи, в различные общественнополезные отношения, связи и контакты. Статистический анализ показал достаточно высокую общественную активность, прежде всего, в Москве. На регулярной основе в общественную деятельность вовлечена половина москвичей (50%), около двух пятых (42%) жителей городов-миллионеров и только треть (33%) респондентов в городах с населением от 500 тыс. до 1 млн чел. [Волков, Гончаров 2014: 29]. Для жителей страны в целом этот показатель составляет около 20%. В двух и более видах активности заняты 20, 17, 13 и 10% соответственно. Непосредственно добровольчеству, волонтерству, работе в общественных организациях и инициативах более-менее регулярно отдают свое свободное время не более 5% москвичей, 4% жителей городов-миллионеров и 2% респондентов городов с числом жителей от 500 тысяч до 1 млн чел. Средний показатель по России составляет около 2% [Волков, Гончаров 2014: 29].

Попытка выявить степень готовности жителей разных городов страны к участию в общественно-политических мероприятиях показала, что об этом заявляют около 80% опрошенных. Однако в значительной мере это декларативная готовность. Из практики известно, что она крайне слабо реализуется (так, явка на местном уровне часто не превышает 20—30%). Второй по частоте упоминания приемлемый вид общественно-политической активности – наблюдение на выборах (около 15% респондентов). Но даже на своем пике — в марте 2012 г — дви-жение наблюдателей насчитывало около 25–30 тыс. чел. по стране. Готовность к другим видам общественно-политической активности не превышает 4–5% даже в Москве [Волков, Гончаров 2014: 29].

Что касается политических предпочтений современной российской молодежи, то они все чаще принимают ситуативный характер. В наше время стратегия рационального выбора практически не представлена в ее электоральном поведении. Результаты же аналогичных исследований среди подростков свидетельствуют, что в России подрастает новое поколение с иными политическими установками: акцентом на компетентность власти, сокращением дистанции между властью и народом и запросом на горизонтальные, а не вертикальные системы взаимоотношений. Это поколение вступит в студенческий возраст накануне следующих президентских выборов и сможет оказать определенное влияние на ход политических событий.

В завершение отметим, что объективная сложность формирования позитивного, конструктивного общественно-политического сознания современной молодежи и разрешения кризиса идентичности, по нашему мнению, отнюдь не означает бесполезность попыток по его становлению и развитию. Ведь разрешение кризиса идентичности и созидательное общественно-политическое, гражданское поведение молодежи означает, по сути, решение очень многих острых проблем российского общества.