Особенности употребления прецедентных текстов в письмах А.П. Чехова

В современном языкознании активно исследуется феномен интертекстуальности, под которой понимается включение в текст либо целых других текстов с иным субъектом речи, либо их фрагментов в виде маркированных или немаркированных, преобразованных или неизмененных цитат, аллюзий, реминисценций [2, с. 346].

С интертекстуальностью тесно связано понятие прецедентности. Прецедентные тексты – это смыслонесущие элементы дискурса как всей нации, так и отдельной социальной группы, вплоть до отдельной языковой личности.

Актуальным направлением в изучении прецедентных текстов является анализ их использования в эпистолярном наследии писателей и ученых, т.е. людей, внесших значительный вклад в развитие национальной культуры [1; 4; 7]. Результатом подобных исследований становится характеристика идио-стиля частной переписки, отражающая своеобразие той или иной авторитетной языковой личности.

Анализ употребления прецедентных текстов в письмах А.П. Чехова, в частности, стилистических приемов их употребления, а также функций, реализуемых с помощью данных приемов, позволяет определить общие для эпистолярного текста тенденции, а определение частотных текстовых источников – охарактеризовать особенности эпистолярного идиостиля данного автора.

На основе анализа прецедентных высказываний, реализующих различные фигуры интертекста, установлено, что среди источников прецедентных текстов в эпистолярии А.П. Чехова наиболее частотны следующие: тексты Священного Писания (35 случая употребления (с/у)), пословицы и поговорки (34 с/у), русская классическая литература XIX в. (20 с/у), в том числе пушкинские тексты (8 с/у), зарубежная классика (10 с/у). Гораздо реже автор обращается к древнегреческой мифологии (5 с/у), песенному творчеству (4 с/у), использует афоризмы (3 с/у).

Большинство иностранных источников даны в переводе, однако автор использует и высказывания на латинском языке (3 пословицы и 2 афоризма). В целом, в 895 письмах А.П. Чехова отмечено более ста высказываний, включающих отсылку к прецедентным текстам.

Рассмотрим подробнее приемы включения прецедентных текстов, наиболее характерные для писательского эпистолярия, с указанием функций, реализуемых каждым из них. При разграничении приемов, реализующих интертекстуальность, будем опираться на классификацию, данную в монографии В.П. Москвина [6, с. 78–162]. Наиболее характерны для частных писем А.П. Чехова такие фигуры интертекста, как цитирование, аппликация, аллюзия, парафраз.

Цитирование – дословное воспроизведение фрагмента текста, сопровождаемое ссылкой на источник [Там же, с. 78]. В анализируемом материале цитирование используется как прием усиления выразительности речи.

В нашей картотеке представлено всего 5 цитат из прецедентных текстов, причем одна из них – из произведения самого А.П. Чехова: В общем рассказ производит то впечатление, какое нужно. «И талантливо, и умно, и благородно». Это из одной моей повести (Ч2, с. 84) (источник – рассказ А.П. Чехова «Скучная история»).

Непринужденностью эпистолярного общения обусловлены неточности при цитировании: я должен читать их [рассказы. – Т.А. ] , редактировать и, как говорит Пушкин, «с отвращением читать жизнь мою» ... (Ч2, с. 299) (ср. отрывок из стихотворения А.С. Пушкина «Воспоминание»: «И с отвращением читая жизнь мою, Я трепещу и проклинаю…»).

При указании на источник цитирования автор текста или сам текст может не называться, если он обладает широкой известностью: Относительно знаменитостей, пообещавших Вам прислать кельк-шоз могу словами известного текста сказать: «Не надейтеся на князи, сыны человеческие», а потому торопите их, не давая им ни отдыха, ни срока» (Ч1, с. 78) (источник – Псалтырь, псалом 145, ст. 3, ср. точную цитату: «Не надейтеся на князи, на сыны человеческие, в нихже несть спасения»).

А.П. Чехов использует в письмах и собственные афористические высказывания, приписывая их другим авторам: Вас нужно не столько хвалить за то, что Вы хорошо пишете, сколько бранить и поносить за то, что мало пишете. <…> Зажгите себя! Ведь Вы так легко воспламеняетесь! «Малописание для пишущего так же вредно, как для медика отсутствие практики» (Сократ, X, 5) (Ч1, с. 179).

Цитирование используется автором письма для придания высказыванию большей выразительности. Возможно также употребление данного приема для придания высказыванию комического эффекта : Был я в Питере и, живя у Лейкина, пережил все те муки, про которые в писании сказано: «До конца претерпех» ... Кормил он меня великолепно, но, скотина, чуть не задавил меня своею ложью... (Ч1, с. 71–72) (источник – Новый Завет, Евангелие от Матфея, гл. 24, ст. 13).

Текстовая аппликация – прием, состоящий в использовании в качестве строительных блоков для текста <…> фрагментов текста без указания на источник [6, с. 90]. Аппликация представляет собой полное и точное воспроизведение части текста (как минимум, словосочетания) [Там же, с. 113]. В эпис-толярии А.П. Чехова текстовая аппликация, по сравнению с другими фигурами интертекста, используется наиболее часто (60 с/у).

Данный прием в анализируемом материале обычно используется для создания комического эффекта, в частности – при самоиронии: Кроме жены-медицины, у меня есть еще литература-любовница, но о ней не упоминаю, ибо незаконно живущие беззаконно и погибнут (Ч1, с. 119) (источник – Новый Завет, Евангелие от Матфея, гл. 1, ст. 12); Весь декабрь не работал у Суворина и теперь не знаю, где оскорбленному есть чувству уголок (Ч1, с. 110) (источник – монолог Чацкого из поэмы А.С. Грибоедова «Горе от ума»); Слыхали ль вы? Слыхали ль вы за рощей глас? Слыхали ль вы, что я продал Марксу все свои сочинения со всеми потрохами за 75 тысяч? (Ч2, с. 295) (источник – стихотворение А.С. Пушкина «Певец»).

В ряде случаев текстовая аппликация используется автором письма для придания высказыванию большей выразительности: Не было ни гроша, и вдруг алтын. Хотел я написать два-три листа, а написал целых пять (Ч1, с. 191) (источник – русская поговорка); Во-первых, я «счастья баловень безродный» , в литературе я Потемкин, выскочивший из недр «Развлечения» и «Волны»… (Ч1, с. 286) (источник – поэма А.С. Пушкина «Полтава»).

Особенность использования данного приема в эпистолярном тексте состоит в неточном, недословном, хотя и близком к тексту, цитировании, что, на наш взгляд, также можно объяснить непринужденностью эпистолярного общения, при котором автор цитирует текст по памяти, не обращаясь к оригиналу: Живи я в отдельности, я жил бы богачом, ну, а теперь ... на реках Вавилонских се-дохом и плакахом... (Ч1, с. 27) (ср. «На реках Вавилонских, тамо седохом и плакахом…» (Псалтырь, псалом 136, ст. 1)); … не написал же Вам, как обещал, потому что все собирался и откладывал; в лености житие мое иждих... (Ч2, с. 453) (ср. «… в лености все житие мое иждих» (Триодь Постная, тропарь «Покаяния отверзи ми двери…»)).

Текстовые аппликации в результате длительной и активной их эксплуатации могут превращаться в крылатые слова – переходящие из уст в уста выражения, которые отличаются от пословиц и поговорок тем, что они являются цитатами, восходящими к определенному литературному источнику [3, с. 3]. С учетом данных словаря крылатых слов и выражений было установлено, что крылатые выражения довольно редко используются в письмах А.П. Чехова (6 с/у) [8]. Приведем примеры: Я тоже писал Вам в Москву, приглашая Вас, но и мое письмо осталось гласом вопиющего в пустыне (Ч1, с. 516) (источник – Ветхий Завет, Книга пророка Исайи, гл. 40, ст. 3); Из дальних странствий возвратясь, добрейший Николай Александрович, я нашел у себя Ваше письмо (Ч1, с. 380) (источник – басня И.А. Крылова «Лжец»).

При употреблении крылатых выражений автор также может отступать от оригинала, поскольку текст цитируется по памяти: Правда ли, что Вы хвораете? Quod licet bovi, поп licet Jovi... Что к лицу нам, нытикам и дохленьким литераторам, то уж совсем не подобает Вам, обладателю широких плеч... (Ч1: 208) (источник – крылатое выражение, восходящее к древнегреческой мифологии, ср.: Quod licet Jovi, поп licet bovi... ); Ну, да ведь я не дам туда [в «Будильник». – Т.А. ] того, что годится для «Осколков»... Божие – богови, кесарево – кесареви... (Ч1, с. 59) (источник – Новый Завет, Евангелие от Матфея, гл. 22, ст. 21, ср.: «Воздатите кесарева кесареви и божия богови»).

Текстовая аллюзия представляет собой свернутую, часто однословную выдержку из пре-текста, используемую без ссылки на автора [6, с. 113]. В отличие от аппликации, аллюзия состоит в воспроизведении фрагментарном, неточном и потому не может быть источником ни крылатых слов <…>, ни эпиграфов [Там же]. Приведем примеры употребления данной фигуры интертекста в письмах А.П. Чехова (всего 10 с/у): Не радуйтесь, что Вы попали в мою пьесу. Рано пташечка запела. Ваша очередь еще впереди (Ч1, с. 393) (ср. пословицу «Рано пташка запела, как бы кошка не съела»; здесь и далее пословицы цитируются по изданию [5]); Ну, как живешь? Чай, на южном просторе плодишься, размножаешься и стишки пописываешь? (Ч1, с. 55) (ср. фрагмент из Ветхого Завета (Бытие, гл. 1, ст. 28) «И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю…»); Последнее сказание: знаки препинания, служащие нотами при чтении, расставлены у Вас, как пуговицы на мундире гоголевского городничего. Изобилие многоточий и отсутствие точек (Ч1, с. 203) (ср. цитату из поэмы А.С. Пушкина «Борис Годунов», ставшую крылатым выражением: «Еще одно последнее сказанье – и летопись окончена моя…»).В эпис-толярии А.П. Чехова активно используется такая разновидность аллюзии, как текстовая ан-тономасия, а именно – замена имени нарицательного именем собственным (17 с/у): Кланяется Вам Петров, местный старожил, типограф, Донжуан и любитель поэзии… (Ч1: 380) (Дон Жуан – персонаж многих художественных произведений; прецедентный оним, общеупотребительный синоним лексемы «распутник»); Можете себе представить, против меня сидят две голландоч-ки: одна похожа на пушкинскую Татьяну, а другая на сестру ее Ольгу (Ч1, с. 508) (источник – роман А.С. Пушкина «Евгений Онегин»); Ей-богу, никакого нет нервного века. Как жили люди, так и живут, и ничем теперешние нервы не хуже нервов Авраама, Исаака и Иакова (Ч1:, с. 547) (источник – Ветхий Завет); Если бы Вы не прислали мне марок, то от этого не пострадали бы ни я, ни литература. Что за рыцарство? Точно я Плюшкин или беден, как Диоген (Ч1, с. 401) (источник – поэма Н.В. Гоголя «Мертвые души»); Обломовский Захар и Александр Чехов говорят, что без вшей и клопов нельзя обойтись… (Ч1, с. 418) (источник – роман И.А. Гончарова «Обломов»); Около вырытой могилы стояли четыре каторжных носильщика <…>, я и казначей в качестве Гамлета и Горацио, бродивших по кладбищу… (Ч1, с. 499) (источник – трагедия В. Шекспира «Гамлет»); Ездил экзаменовать мальчишек, приехал и чувствую себя разбитым, как Геркулес после одного из своих самых пикантных подвигов (Ч2, с. 173) (источник – древне- греческая мифология). Как видим, аллюзия в письмах используется для усиления выразительности высказывания, а также для создания комического эффекта (последние четыре примера).

Парафраз, также нередко используемый в анализируемом материале (всего 5 с/у), состоит в изменении лексического состава устойчивого выражения или текста [6, с. 118]. Цель употребления данного приема – выражение иронии автора по отношению к себе или адресату: Получил Ваше письмо с корректурой моего злополучного рассказа... Судьбы цензорские неисповедимы! (Ч1, с. 65) (ср. цитату из Нового Завета (Послание апостола Павла к Римлянам, гл. 11, ст. 33): «О бездна богатства и премудрости и ведения Божия! как непостижимы судьбы Его и не-исследимы пути Его!»); Желаю от души, чтобы Ваша новая изба была красна и углами и пирогами (Ч1, с. 159) (ср. пословицу «Не красна изба углами, красна пирогами»); Право, легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богатому и семейному найти себе дачу (Ч1, с. 512) (ср. цитату из Нового Завета (Евангелие от Матфея, гл. 19, ст. 24; Евангелие от Луки, гл. 18, ст. 25), ставшую крылатым выражением: «Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное»); Я буду присылать Вам все, чему только угодно будет залезть в мою голову. Сочинители подписей и мертвые не имут сраму ... (Ч1, с. 43) (ср. высказывание Великого князя Киевского Святослава, отмеченное в летописи и ставшее крылатым выражением: «Мертвые сраму не имут»); Грянул гром на голову одного из братьев, и этот гром не дает мне работать и быть покойным. Что за комиссия, создатель, быть главою семьи (Ч1, с. 299–300) (ср. реплику Фамусова из комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума»: «Что за комиссия, создатель, Быть взрослой дочери отцом!»).

Таким образом, в результате анализа употребления прецедентных высказываний и их фрагментов в письмах А.П. Чехова выявлены закономерности их использования в эпистолярном наследии писателя. К ним, в частности, относятся выбор определенных фигур интертекста (текстовая аппликация и аллюзия), характерные для них стилистические функции (придание высказыванию комического эффекта и, реже, усиление выразительности высказывания), а также некоторые вольности в обращении с прецедентными текстами. Кроме того, определены предпочтения писателя в выборе источников прецедентных текстов, что является одной из составляющих эпистолярного идиостиля писателя.