Отношение к искусству в эпистолярии О. Уайльда

Оскар Уайльд – классик английской и мировой литературы, один из писателей, высокая литературная репутация которого бесспорна и признана читателями и критикой. В то же время, имя этого выдающегося художника слова связано со скандальным судебным процессом, повлиявшим на оценку его личности и творчества в целом, исказившим общественное мнение и в его стране, и далеко за ее рубежами.

Очевидно, жизненная морально-этическая интрига способствовала тому, что творчество Оскара Уайльда по сей день остается объектом пристального внимания исследователей. Писательское наследие его многогранно: поэзии и поэмы, рассказы и сказки, роман, пьесы, бесчисленное множество критических статей, эссе, лекций, рецензий и, бесспорно, писем, в которых зашифрован – и одновременно расшифрован – истинный внутренний мир выдающегося творца.

В центр внимания исследователей чаще всего попадает роман «Портрет Дориана Грея» и драматическое наследие Оскара Уайльда. Пьесы О. Уайльда ставились на разных мировых профессиональных и любительских театральных сценах, не единожды экранизировались, были предметом анализа театральных критиков и литературоведов, им посвящен ряд критических статей. Поэзия Оскара Уайльда также достаточно глубоко исследована. Особое внимание уделено в этих исследовательских работах его эстетическим взглядам, исповедуемой ним оригинальной концепции искусства. Принимая во внимание своеобразие судьбы писателя, отметим, что именно биографические мотивы и факты занимают немалое место в работах, посвященных О. Уайльду.

Наименее исследованными считаются сказки писателя. При этом следует отметить, что, хотя сказкам и посвящены содержательные аналитические исследования в некоторых работах, но все же общий объем этих публикаций невелик. Сказкам посвящены две работы Ю. Ковалева, Б. Колесникова и О. Поддубного, в которых достаточно подробно и содержательно анализируются разные аспекты сказок: содержание, сюжетная основа, герои и ситуации, особенности языка и прочее. В работах Н. Демуровой, В. Разовой, Л. М. Скуратовской сказки писателя включены в общее русло традиции народной и литературной английский сказки.

Среди российских исследователей прозы О. Уайльда следует отметить работу О. В. Ковалевой «Оскар Уайльд и стиль модерн», диссертации О. В. Тумбиной «Контраст и парадокс в повествовательной прозе Уайль- да», Е. С. Куприяновой «Литературные сказки Оскара Уайльда и сказочномифологическая поэтика романа «Портрет Дориана Грея». В 2000-х годах ряд диссертаций пополнился работами Резяповой Г. Т. «Мотив игры в творчестве О. Уайльда: роман «Портрет Дориана Грея», Бартош Н. Ю. «Мифо-поэтика модерна в творчестве Оскара Уайльда», Бахнова Ю. А. «Поэзия Оскара Уайльда в переводах поэтов серебряного века».

Особого внимания заслуживает научная монография Вл. А. Лукова и Соломатиной Н. В. «Феномен Уайльда: тезаурусный анализ». Авторы на обширном материале раскрывают причины создания О. Уайльдом мифа о себе самом, анализируют эстетические взгляды и произведения писателя с позиций современной науки и нового тысячелетия. В результате проведенного исследования ученые пришли к выводу: «мы обнаружили сознательное стремление Уайльда, в соответствии с исповедуемыми им принципами эстетизма, превратить свою жизнь в произведение искусства» [4, с. 200]. В наших работах мы обращали на этот аспект внимание, так как всю свою жизнь, даже находясь в тюремном заключении писатель не отступал от своих привычек и позиционировал себя и все, что он делал, как акт эстетического наслаждения.

В периодике довольно часто встречаются научные статьи, посвященные различным аспектам творчества О. Уайльда: О. Валова «Комедиография Оскара Уайльда как литературная критика», О. Закомолдина «Проблема морали в творчестве Оскара Уайльда», И. Ерофеев «Оскар Уайльд в литературной критике К. Чуковского», Ю. Матвиенко «Последняя болезнь О. Уайльда» и др.

Однако, несмотря на обилие работ, посвященных жизни и творчеству Оскара Уайльда, большинство исследователей, как российских, так и зарубежных, обращают внимание в основном на эстетические взгляды писателя и его художественное наследие, практически не принимая во внимание его эпистолярий. Таким образом, изучение темы искусства в письмах О. Уайльда остается актуальным и недостаточно исследованным направлением научного поиска.

С появлением в современном мире информационных систем нового поколения, мобильных телефонов с различными функциями в среде коммуникации, электронной почты, скайпа и прочих социальных ресурсов, теряет свою актуальность и уходит в далекое прошлое такой жанр, как письмо. Однако, благодаря именно письмам великих людей прошлых столетий, мы и наши современники в ХХІ веке, смогли многое узнать о том далеком времени.

Перечитывая сегодня письма, написанные сто, полтораста или двести лет назад, постоянно чувствуешь, что невозможно избавиться от ощущения живого прикосновения к прошлому, проникновения в духовную атмосферу и материальную обстановку «писательского» времени. Благодаря письмам того или иного автора, не уходят в небытие упомянутые в его письмах друзья, коллеги, близкие люди, общественные деятели, известные и малоизвестные артисты, музыканты, художники, прочие участники жизни общества. Сохраняются сведения не только о перипетиях личного порядка, но и о событиях государственного уровня.

Характерной особенностью письма является то, что время, о котором в нем идет речь, и время, когда оно написано, не отделены значительной дистанцией. Письмо преимущественно пишется «по свежим следам». Комплекс переписки дает возможность, как исследователю, так и рядовому читателю, узнать о широком диапазоне описанных проблем – от сокровенного в жизни человека до общественных отношений определенного периода. По содержанию писем, кроме историко-литературного, социально-общественного, личностно-психологического и бытового контекстов, можно проследить становление и эволюцию духовных, моральных, литературных взглядов художника, прояснить многие другие аспекты жизни адресанта. Многочисленные исследования показывают, что национальное, патриотическое, духовнонравственное, общественно-личностное становление любого писателя происходит, как правило, сложно и неоднозначно. Именно поэтому временная дистанция эпистолярия предоставляет исследователю возможность проследить процесс духовного и эмоционального развития конкретного писателя и его творческого потенциала, обусловленного закономерностями реалий эпохи.

Письмо как жанр известно еще со времен античности, а в процессе развития в каждой из культур ему были присущи свои особенности в построении структуры, использовании определенных стилистических фигур, обращения, подписи и т. д.

Для исследователей любой сферы гуманитаристики письмо имеет определенную ценность. В первую очередь, это аутентичный источник, который не поддавался ни цензуре, ни критике, и, соответственно, сохранился в первозданном варианте. Именно через письма можно проследить генезис национальной идеи, развитие общественно-политической и социально жизни, углубиться и познать творческую лабораторию художника, а значит – и внутренний мир адресата-адресанта, тем самым определить роль личности в развитии национально-культурной, литературной жизни века, в котором это письмо было написано. К тому же письмо, как самая простая жанровая форма мемуаристки, наиболее представлено в творческом наследии деятелей прошлых веков, поэтому именно эпистолярий писателей является важным источником изучения литературного процесса определенной эпохи в целом.

Русский литературовед, исследователь переписки Е. Г. Елина настаивает на том, что авторское письмо всегда связано с жизнью, «в письме любой человек на короткое время оказывается писателем» [3, с. 33]. Письмо всегда многостильно и не имеет конкретных жанровых признаков, его не стоит сближать ни с понятием жанра, ни с понятием стиля.

И. И. Матвеева утверждает, что «каждое письмо – это нечто личное, отражающее внутренний мир автора письма, его мысли, чувства, надежды, а также это способ общения, которое может иметь своеобразные пространственные и временные характеристики» [5, с. 124].

Среди исследователей эпистолярия ведутся споры относительно жанровых разновидностей письма. Так, Н. И. Белунова выделяет шесть видов: «дружеский, деловой, научный, публицистический, художественный и бытовой» [1, с. 75]. Нет единодушия и во взглядах ученых относительно дефиниции понятий: «письмо», «эпистолярный стиль», «эпистолярный жанр», «эпистолярная форма», «эпистолография» и прочее. Нет единого мнения и в определении функций писем разного назначения.

Какие функции выполняет, например, дружеское письмо? Ответ находим в монографии Н. И. Белуновой: «коммуникативную (функцию общения), когнитивную (информативную, функцию общения), экспрессивно-эмоциональнооценочную (функцию самовыражения и функцию выражения чувств, эмоций и оценок), метаязыковую (функцию описания языка в терминах самого языка), а также фактическую (контактоустанавливающую) и прагматическую (функцию воздействия) [1, с. 19–20]. Изучая диалогизацию на коммуникативносинтаксическом уровне, Н. И. Белунова говорит о двуначалии дружеского письма – коммуникативная ось «Я-Ты», анализирует его с помощью синтаксических средств, разделяя «Ты-сферу» и «Я-сферу» адресата и адресанта, выявляет при этом специфику диалогизации. Иными словами, можем утверждать, что подход Н. И. Белуновой сугубо лингвистический.

В статье «Эпистолярий: жанр, стиль, дискурс» О. П. Фесенко выделяет шесть направлений в изучении природы письма, в числе которых, с одной стороны, стиль и жанр, а с другой, те же самые стиль и жанр, но рассматриваемые как речь и дискурс. При теоретическом осмыслении феномена «эпистолярий» О. П. Фесенко учитывала такие терминологические ряды, как «эпистолярный текст», «эпистолярные контексты», «эпистолярная речь», «эпистолярный ряд», «эпистолярный стиль», «эпистолярный жанр», «эпистолярная форма», «эпистолярный дискурс» и потому выделила следующие точки зрения на природу эпистолярия:

– переписка трактуется как стиль («функциональный стиль»);

– переписка соотносится с понятием жанра (как категорией функциональной стилистики, стилистики языка);

– переписка рассматривается как «соединение» различных жанров и стилей;

– переписка – это особая форма содружества литературы с жизнью, несоотносимая с понятиями жанра и стиля;

– эпистолярный текст представляет собой жанр речи (как категорию стилистики речи);

– переписка трактуется через призму понятия «дискурс» [9, с. 138].

С учетом обозначенных подходов ученых, считаем, что написанные О. Уайльдом письма следует рассматривать как художественные, или как теперь часто говорят, как «малую прозу». Но когда писатель – великий художник, мастер литературы – пишет частное письмо, то оно с годами также превращается в неоценимый документ, входит в его художественное наследие.

Для точного определения задачи исследования, считаем необходимым обратиться к дефинициям понятия «искусство» в разное время. Так, в словаре В. Даля определяется следующим образом: 1. Искусство ср. Принадлежность искусного, искусность; знанье, уменье, развитая навыком или учением способность; отвлеченно: ветвь или часть людского образования, просвещения; наука, знание, прилагаемое к делу; рукоделье, ремесло, мастерство, требующее большего уменья, знания и вкуса. Изящные искусства, все художества. Искусство также противополагается природе и тогда означает всякое дело рук человеческих [2, с. 1023]. В словаре лексикографа ХХ века Д. Ушаковой подано четыре значения: Творческая художественная деятельность. Заниматься искусством. Новые течения в искусстве. 2. Отрасль творческой художественной деятельности. Основные искусства: живопись, ваяние, зодчество, поэзия, музыка и танцы. 3. Только ед. Система приемов и методов в какой-н. отрасли практической деятельности; мастерство. 4. только ед. Умение, ловкость, тонкое знание дела [8, с. 280]. Исходя из приведенных определений термина, считаем наиболее приемлемым для анализа темы музыки, литературы, критики, которую О. Уайльд считал искусством, интерьер, одежда.

Тема искусства была доминирующей темой не только в эпистолярных диалогах, но и в публицистических текстах О. Уайльда. Например, наиболее ёмко понятие «искусство» автор раскрывает в эссе «Упадок искусства лжи». По мнению писателя: «искусство никогда не выражает ничего, кроме себя самого [7, с. 256].

Для исследования заявленной темы нам импонирует вторая часть писем из Лондона (1879–1881), адресованная в большей степени людям искусства: миссис Альфред Хант – английской писательнице, Эллен Терри – английской актрисе, Э. Пиготту – театральному цензору, запретившему постановку драмы Уайльда «Саломея», Джорджу Гроссмиту – английскому актеру и певцу, друзьям по колледжу и вновь обретенным товарищам. Как видим, адресаты разнообразны: от актеров, критиков, рецензентов, редакторов газет и журналов до близких друзей.

В основном письма излучают образ жизнерадостного человека, довольного собой и своей судьбой. Темы искусства неразрывно связаны с категориями эстетики (например, восхищение писателя увиденными памятниками архитектуры, музеями, историческими экспонатами) и прекрасного. «Эстетизм располагает искусство и красоту по ту сторону добра и зла, – утверждает Д. Яковлев, – снимая с художественного творчества ответственность за «по- бочные» возможные последствия неэстетического характера» [10, с. 14]. Упоминание о чувстве прекрасного в жизни О. Уайльда прослеживается в мелочах. Так, в письме к художнику по интерьеру Э. Годвину сообщается о белой мебели в доме, которая напоминает о мастере: «Мы убеждаемся, что на стол слоновой кости можно положить лепесток розы, во всяком случае белой, не причинив ему вреда. А это не пустяк» [6, с. 94]. Цветовая гамма чувств часто окрашена в белый тон, как символ чистоты, невинности, некой духовности образа. Неслучайно О. Уайльд возмущался цветом мужских фраков, которые всегда пошиты в темных тонах. В отличии от темных тонов в плаще: «Они темные, какими и должны быть плащи, предназначенные для постоянной носки. Просторные, с широкими складками, они живописны и удобны. Их яркие подкладки восхитительны, причудливы и нарядны. Их пелерины греют, придают человеку в плаще импозантный вид, а самим плащам – богатство и сложность очертаний. Плащ – восхитительная вещь. Из наших предметов туалета ближе всего к нему пристежная накидка; с ватными плечиками и черной атласной подкладкой она по-своему очаровательна. И все же у нее есть если не рукава, то рукавные отверстия. Плащ надевается, или накидывается, гораздо легче. Плащ, кроме того, теплее, и в него можно закутаться на холодном ветру. Нам следует носить плащи с красивыми подкладками. Иначе наш костюм будет совершенно незаконченным» [6, с. 133–134]. Описание плаща передает культурно-исторический колорит того времени.

О. Уайльд в письме к редактору «Дейли телеграф» дает детальную характеристику и описание костюма героя комедии, заостряет внимание на цветовой гамме ткани, на такой индивидуальной черте наряда, как цветок в петлице. А сколько восхищения в строках о декоративном значении пуговиц! Помимо этого, дается и характеристика сорочки, плаща и фрака. Подводя итоги, автор выводит свою формулу успеха: «Если уж приходится вести себя дурно, лучше уж быть дурным и элегантно одетым, нежели дурным и одетым неэлегантно» [6, с. 135].

В этом периоде эпистолярного диалога особенно ценными являются рассуждения о писательском кредо в письме к Артуру Конан Дойлю. Резкими выражениями оперирует О. Уайльд к редактору «Спикера», говоря в письме о критике: «литературная критика занятие столь бесплодное, столь бесполезное, столь далекое от истины и до странности ничтожное» [6, с. 143]. В письме к другому редактору писатель делится своими наблюдениями о прекрасном и создании полотен художником. Переписка с Эдмоном де Гонкуром касается основ эстетики. Несколько писем, адресованы Б. Шоу, в них О. Уайльд не скрывает своего восхищения великим драматургом.

Учитывая эстетическую роль искусства, О. Уайльд сам провел четкое разграничение его видов: «Каноны каждого вида искусства зависят от того, к чему эти виды искусства апеллируют. Живопись апеллирует к зрению и основывается на научных законах оптики. Музыка апеллирует к слуху и основывается на научных законах акустики. Драма апеллирует к человеческой природе и должна иметь под собой в качестве первоосновы научные законы психологии и физиологии» [6, с. 84]. Исходя из этого, писатель рассуждает о поэтике пьесы: «Никогда не бойтесь вызвать смех в зале. Этим вы не испортите, а, наоборот, усилите трагедию» [6, с. 84]; о роли диалогов: «Соль хорошего диалога состоит в том, что люди перебивают друг друга» [6, с. 84]; об актерском практическом знании. Интересны заметки о создании нового журнала для женщин, где моде отведены последние страницы: «литература, искусство, путевые очерки и общественные науки – начало. Статьи о музыке в журнале навевают скуку и никому не нужны» [6, с. 105].

Безусловно, «каждый художник признает только тот критерий прекрасного, который подсказан ему его собственным художественным темпераментом. Художник стремится запечатлеть в определенном материале свою нематериальную идею прекрасного и тем самым преобразовать идею в идеал. Вот каким образом творит художник. Вот почему творит художник. С одной этой целью и творит художник» [6, с. 144]. С нашей точки зрения, так может быть сформулирована миссия самого О. Уайльда в искусстве.

Опираясь на исследования эпистолярия как феномена в работах отечественных литературоведов О. П. Фесенко и Н. И. Белуновой, разделяем вывод последней о том, что «письма творческой интеллигенции – это своеобразные документы эпохи, отражающие высокую духовную культуру, поиски социальных и художественных идеалов их авторов» [1, с. 5].

Поскольку каждое исследуемое письмо проливает свет на нравственные и эстетические искания автора, то письма О. Уайльда – значимый феномен, как в английской литературе, так и мировой культуре, иллюстрирующий отдельные ее проявления, периоды, акценты. Хотя интересовать ученых различных направлений наук об искусстве письма О. Уайльда стали лишь в последние годы, уверены, что их потенциал в этом аспекте достаточно высок и инфрормативен.

Таким образом, писательский эпистолярий – не только документальный биографический источник первостепенной важности, но и ключ к пониманию идейно-художественных поисков писателей, даже шире – духовных запросов эпохи. О. Уайльд утверждал в письмах: «Из всех искусств только литература и музыка развиваются во времени» [6, с. 319]. Следовательно, письменные высказывания, принадлежащие перу О. Уайльда и обозначенные в его письмах, заполняют лакуны авторского макротекста, то есть объективируют очевидные границы между художественными и документальными текстами. К тому же, еще раз подтверждают, что именно в них – искренних, правдивых, душевных или наоборот критикующих – видны истинное отношение адресанта к тем или иным явлениям в искусстве, его личное участие творческом процессе эпохи, роль в создании выдающихся произведений английской и мировой литературы.