Отношение к референтным этнокультурным меньшинствам в Саратовской области (по результатам социологического исследования)

В современных условиях глобализации проблема взаимоотношений между принимающим сообществом и мигрантами становится с каждым годом все актуальнее. Политическая повестка дня, декларируемая на глобальном уровне, требует максимально толерантного восприятия происходящих демографических сдвигов в современном мире. С другой стороны, миграция и вызванный ею взрывной рост культурного (этнического) многообразия порождает серьезные противоречия в региональных и локальных сообществах.

Для анализа существующих тенденций в сфере межэтнического взаимодействия на региональном уровне нами был реализован исследовательский проект, направленный на исследования факторов, определяющих специфику регионального этнополитического пространства, на примере Саратовской области [1].

Для целей исследования были определены следующие референтные этнокультурные группы: приезжие из Северного Кавказа (дагестанцы, чеченцы, черкесы и т.д.), представители Закавказья (азербайджанцы, армяне, грузины), Средней Азии (таджики, узбеки, киргизы), ближнего пограничья (казахи), представители Юго-восточной Азии (китайцы, вьетнамцы). Также были введены группы - социальные маркеры (русские, цыгане).

Можно констатировать, что в обществе доминирует нейтрально-негативная оценка в отношении миграционных этнических групп. В более «успешном» виде представлены казахи. Это объясняется наличием значительного числа мест компактного проживания казахов на территории Саратовской области (в основном приграничные районы – Алгай, Дергачи, Озинки, и в меньшей степени Ершов). Причины неоднозначных оценок, на наш взгляд, кроются в следующем. Оценивая отношение к мигрантам в целом, менее половины респондентов согласились с формулировкой, что нет необходимости проводить активную миграционную политику по привлечению «новых граждан». По мнению респондентов оптимальной бы выглядела формула «не привлекать специально, но и не отказывать тем, кто уже приехал». Однако 40 % опрошенных считают, что лучше вообще не принимать мигрантов и выселить тех, кто уже приехал.

Столь высокий уровень мигрантофобии объясняется наличием устойчивых негативных стереотипов, широким распространением страхов «утраты собственной идентичности», потенциальными опасениями возможных конфликтов из-за имеющихся ресурсов (в том числе социального, политического и экономического капитала), возможным ростом конкуренции на рынке труда (особенно в условиях нарастающего экономического кризиса и возможных сокращений на предприятиях области).

Негативные ожидания в отношении мигрантов, которые, как правило, являются представителями иных этнических групп, не могли не проецироваться на ожидания динамики межнациональных отношений в области. На вопрос: «Как Вы считаете, как будут изменяться межэтнические отношения в вашем районе?» - лишь 9 % отметило ожидание позитивных улучшений, 48 % отметило, что состояние межнациональных отношений не изменится, а 28 % респондентов ожидают ухудшения отношений. Таким образом, можно отметить, что негативные ожидания более чем в три раза превышают позитивные.

Рост негативных убеждений влечет за собой увеличение числа негативных стереотипов, что, в свою очередь, формирует повседневные практики, в том числе и дискриминационные в отношении этнических меньшинств. Рост социальной дистанции между принимающим населением и миграционными этническими сообществами отмечается нами по всей территории Саратовской области. Однако наибольший разрыв мы отмечаем в районах с большим удельным весом городского населения (Саратов, Балаково, Энгельс, Маркс, Вольск).

В целом по области лишь 16 % опрошенных отметили, что с представителями иных этнических групп можно общаться и даже создавать браки. При этом практически 30 % опрошенных отметили, что с представителями других национальностей «лучше не общаться / категорически никаких отношений».

Столь высокий уровень интолерантности, неприятия «иного», рост агрессивности по отношении к этническим мигрантам, на наш взгляд, имеет ряд объяснений. Во-первых, мы можем рассматривать происходящие процессы как компенсационные практики. В условиях снижения социального капитала большинства жителей области необходимо его увеличивать либо за счет роста доходов, роста самооценок, реального повышения качества жизни и т.д., либо за счет формирования новой шкалы социальных отношений, в которых «большинство» будет по-прежнему занимать доминирующую позицию и тем самым воспроизводить «естественную идентификацию». Для этого необходимо запустить механизмы понижающей идентификации у других социальных групп [2].

Во-вторых, наличием в общественном сознании идеологических рудиментов советского общества, образа жизни, дихотомии «старший брат – младшие братья», когда европейская часть России (Саратовская область в частности) мыслилась исключительно «русской» частью великой страны. Остальные территории (союзные национальные республики, автономные области и т.д.) воспринимались как технологически-сырьевой придаток. Перенос остатков имперского мировоззрения в ХХI век, в условиях активного миграционного перемещения значительных масс людей, сформировал новую систему социальных отношений, тяготеющих к институционализации – «местные и чужие». При этом «чужие» всегда / почти всегда воспринимаются как что-то второстепенное, часто второсортное, не достойное включения в сложившееся социально-политическое и экономическое поле региона.

В-третьих, падением общекультурного уровня жителей области, допускающего возможность существования иных культур. Если в прошлом уделялось значительное внимание в системе школьного образования и воспитания изучению культур, входящих в состав СССР (как правило, в рамках уроков географии, истории и т.д.), то в настоящее время подобных знаний современная школа не предлагает. Появление новых культурных практик в повседневной жизни часто воспринимается людьми как угроза их собственной культурной идентичности, «размывание» основ традиционной культуры.

Формирование основы «бытового этнонационализма» начинается с неготовности совместного нахождения в едином символическом пространстве – отказ представителям этнокультурных меньшинств в возможности совместного (соседского) проживания (см. рисунок). Допущение смягчается лишь для групп достаточно «знакомых и близких» - казахи, русские, и резко ужесточается для « потенциально социально-опасных групп ».

Следующим элементом, влияющим на социальную дистанцию между принимающим населением и миграционными этническими группами, является готовность принять брак своего ребенка с представителем этнокультурного меньшинства. Лишь 6-8 % респондентов позитивно относятся к возможности брака ребенка и представителя (представительницы) меньшинства. Подавляющее большинство (68-74 % респондентов) отрицательно воспринимают даже возможность подобной перспективы.

Однако столь радикальные оценки относятся лишь к зоне близкого / личного контакта, где реализуются идентификационные фактор влияющие на «безопасность» существующей индивидуальной идентичности. В зоне же, где реализуются групповые нормы и отношения, например в процессе совместной трудовой деятельности, картина межэтнических отношений выглядит более благополучно. Более 44 % респондентов отметили, что наличие представителей других национальностей не мешает им выполнять свои служебные / рабочие функции. При этом 22 % опрошенных отметили желательность «близких» национальностей в процессе работы. Лишь 11 % респондентов отметили, что готовы работать только в мононациональном коллективе.

Здесь необходимо отметить следующее: в процессе обследований, мы не ставили себе целью выявить этнические структуры коллективов, где работают респонденты. Однако мы констатируем, что в настоящее время в области сформировался «расколотый рынок», при котором различные сегменты экономики заполнены более-менее однородными этническими группами. Сложилась своего рода «этническая специализация» различных экономических ниш. Мы не останавливаемся на структуре этнической экономики с ее [часто] неформальными практиками, что является отдельным фокусом исследований [3]. Отметим лишь, что проблемы этнизации экономики должны стать объектом пристального внимания ученых Саратовской области, также как и проблемы мест компактного переселения этнических групп.

Наличие моноэтнических поселений в Саратовской области, также как и формирование «этнических кварталов» в крупных городах области, способно являться дополнительным конфликтогенным фактором. В подобных местах формируется своя система социального контроля, отличная от существующих государственных систем, основанная на воспроизводстве традиционных отношений, присущих этнической группе. Фактически формируется, параллельная с официальной, система управления территориями, система контроля, надзора, система финансовых механизмов и инструментов.

Безусловно, столь серьезные отличия в формах социальной жизни, вызывают определенные напряженные отношения между основной частью населения и меньшинствами. Возникают локальные очаги напряженности, в основном в виде бытовых конфликтов, отдельных стычек, связанных с контролем над определенными ресурсами, территориями. Так, более 70 % опрошенных отметили, что в Саратовской области существуют межнациональные конфликты.

При этом лишь 3-6 % респондентов отметили, что сами были участником конфликта с представителями отдельных референтных групп. Подавляющая часть опрошенных отметили, что не были участниками конфликта, не слышали об этом. В среднем около 30 % респондентов были в той или иной мере свидетелями конфликтных ситуаций.

Лишь незначительная часть опрошенных (14 %) отметили, что испытывают на себе, в той или иной степени, враждебность со стороны людей других национальностей. Таким образом, фактический уровень этнофобии значительно ниже заявляемого респондентами. Наиболее высокий уровень индекса этнофобий зафиксирован в г. Саратове (более 22 % опрошенных отметили, что испытывают на себе враждебность). В то же время в районах имеющих значительное этнокультурное разнообразие (Озинки, Дергачи, Алгай) - уровень этнофобий практически равен нулю.

Соответственно, уровень индекса этнической агрессивности (доля респондентов, заявивших об испытываемой вражде к людям других национальностей) составил 13 %. Наибольшее число людей агрессивно настроенных по отношению к иным этническим группам зафиксировано в городах Саратове, Балаково, Балашове. Наименьший индекс этнической агрессивности отмечен также в культурно разнородных районах – Озинках, Алгае, Ершове.

Другим, не менее важным фактором, влияющим на динамику межэтнических отношений в области, является разница между социальными статусами местного населения и меньшинств [4]. Здесь мы исходим из того, что чем ближе оценки социальных статусов большинства и этнокультурных групп, тем более интегрированы / включены эти меньшинства в «тело» большинства, и тем менее напряженные отношения мы можем фиксировать между ними.

При этом, оценивая статус меньшинств по отношению к статусу большинства, мы исходим из того, что высокий статус, по сравнению со статусом большинства, это такой же конфликтогенный фактор, так как в этом случае начинает проявляться зависть, претензии к «захвату» ведущих социальных позиций и т.д., что стимулирует рост напряженности.

Анализ соотнесения социального статуса большинства и этнокультурных меньшинств показывает, что наибольший разрыв в оценках социального статуса наблюдается в отношении выходцев из Средней Азии (таджиков, узбеков, киргизов). Наиболее интегрированы по данному показателю – казахи. Из числа представителей кавказских народов наиболее интегрированы – армяне, грузины. В более сложной ситуации – выходцы из республик Северного Кавказа.

Соответственно, при оценке степени интегрированности, необходимо учесть и такой фактор, как вклад в социально-экономическое развитие области (в широком смысле) отдельных социальных групп. Предполагается, что более высокий социальный статус какой-либо группы (или его близость к статусу большинства) есть проекция усилий этой группы по интеграции, которая в свою очередь большинством воспринимается как результат совместных усилий по повышению качества жизни населения в целом. Или иначе – чем более весомый вклад в развитие территории делает та или иная этногруппа, тем с большей охотой ее причисляют к когорте «своих», полагая, что только «свои» могут целенаправленно развивать регион, в котором они проживают.

По мнению «большинства», наибольший вклад в социально-экономическое развитие Саратовской области вносят армяне, казахи, грузины. Наименьший вклад – цыгане, таджики, узбеки, киргизы. В целом, можно отметить, что русское большинство считает, что, помимо них, вклады остальных этногрупп незначительны. Это, в свою очередь, является фактором, «подпитывающим» чувство собственной значимости, «особости» и, в определенных ситуациях, позволяет большинству говорить с позиций доминирования и властных отношений.

Более того, доминирование в политической, социально-экономической и культурной сферах позволяет большинству декларировать незыблемость своих статусных позиций и незаменимость в процессе генезиса региона, воспринимая остальные этнокультурные группы лишь как сопровождающий фактор. Это же позволяет выстраивать этнонационалистические установки [5]. Так, более 20 % респондентов согласились с утверждением, что существуют избранные и малоценные народы и культуры. Столь высокий уровень расистских оценок в отношении иных народов и культур показывает всю сложность происходящих процессов формирования российской идентичности. Сложность и опасность текущего положения заключается в том, что большинство жителей области, говоря о «единой российской нации», имплицитно говорят о единообразной национальной структуре, основанной исключительно на русской культуре [6]. В современных условиях во всех государствах «новой эпохи» признается множественная, не взаимоисключающая идентичность на уровне коллективных общностей и на уровне отдельной личности. Это ослабляет этнокультурные разделительные линии в рамках одного согражданства и способствует национальной консолидации, не говоря уже о том, что более адекватно отражается самосознание части населения, состоящего из потомков смешанных браков [7].

В этих условиях фактическое, а не декларируемое равноправие в экономической, социальной, культурной сферах, взаимное уважение и готовность к диалогу является основным условием гармоничного сосуществования различных этнических культур на территории Саратовской области.

Результаты обследования показывают, что в этом направлении существует проблемное поле, связанное с дисбалансом культурного и политического представительства.

Несмотря на значительное число национально-культурных объединений, зарегистрированных в Саратовской области, большинство из них выполняют скорее функцию представительства в разного рода общественных советах и комитетах, нежели действительно выполняют функцию представления интересов конкретных этнических сообществ. Для ряда лидеров НКА, деятельность по «представительству», есть де-факто «бизнес на этничности» и связан с получением разного рода преференций со стороны органов государственной власти [8]. Сложность ситуации усугубляется тем, что де-юре лидеры национально-культурных объединений (зарегистрированных и чаще всего сосредоточенных в областном центре) часто не являются легитимными выразителями интересов той или иной этнической группы (как правило, проживающей в других районах области), и в случае критических ситуаций (стычки, конфликт) не способны оказать существенного влияния на одну из сторон конфликта [9].

Таким образом, налицо серьезное противоречие между декларируемыми политическими артикуляциями и реальной социальной практикой. Основной задачей органов региональной власти и местного самоуправления (на местах) представляется, с одной стороны, признать существующий этносоциальный и этнополитический дисбаланс в отношении этнических миграционных сообществ и принимающего населения. А с другой - выработать формулу взаимодействия, направленную на взаимную интеграцию, при которой каждая из сторон, не теряя собственной этнокультурной идентичности, смогла бы отойти как от дискриминационных практик, так и от практик противодействия, минимизировав тем самым негативные последствия существующей межэтнической напряженности.

Ссылки и примечания: